"Сергей Буркатовский. Там, где мы будем (Война 2020: Первая космическая)" - читать интересную книгу автора

лестницу, уходящую в серую пыль. Выход "на улицу" представлял собой зрелище
совсем уж непафосное. Развернуться спиной к проему. Встать на карачки - и
медленно, задним ходом, спускаться через проем вниз. Очень не героически,
очень. Хотя со стороны, надо сказать, смотрится не так позорно, как изнутри.
Даже где-то величественно. Слегка.
С последней ступеньки лестницы Пьетро спрыгнул - что, в общем, было
запрещено инструкцией, но практиковалось космонавтами постоянно. В том числе
и штатовскими, если судить по видеорепортажам.
Одновременно с прыжком включились основные прожекторы базы, ранее
вырубленные из экономии. Пейзаж в их свете казался почти двумерным, резким
до боли в глазах. Только слабый нежно-голубой свет Земли высоко над
горизонтом смягчал серо-белый эстамп. Они постояли, традиционно глядя на
почти полную Землю в черноте космоса. Красиво, черт возьми. Ради этого - ну,
не только ради этого, но и за этим тоже - они сюда и прилетели. На
решетчатой мачте закрутилась оранжевая, как у снегоуборочной машины, мигалка
маяка (два раза "Ку!") - все, теперь можно и в путь.
До площадки было метров сто. Дорога нахоженная, неоднократно притом.
Посадочный корабль, действительно напоминавший присевшее в серую пыль
огромное пузатое насекомое, остался чуть в стороне. Маячок на нем был
зеленый - все, типа, в порядке, ребята, я вас жду, если что. Чуть дальше за
ним - посадочная площадка грузовиков, на которую через неделю или около того
должен был сесть реактор. Будем надеяться, это "около" не затянется.
Все-таки ночью, блин, прохладно, аккумуляторов хватает впритык. В первую
ночь еще ничего - выходов почти не было. А в эту работы уже хватало, так что
энергия была в дефиците.
Они подошли к "Вероне" - мешанине баков, кубов и панелей на решетчатых
луноходных колесах. Солнечная печь была сложена, чтобы пылью не повредило
зеркала, зато радиатор охладителя, напротив, топорщился, как гребень у
варана. Вообще все это безобразие напоминало Третьякову скульптуры Вадима
Сидура - есть на востоке Москвы, в Перове, такой забавный музей. Да,
пожалуй, и у Пьетро в Италии пара-тройка скульпторов того же стиля найдется.
Рядом, на таких же, как у "Вероны", колесиках, присоседилась
транспортная тележка от "Рено". Из всех признаков жизни на ней был только
мигающий огонек диагностики - желтый. Переохлаждение. Ладно. Не переживет
ночь - следующим днем французы все равно сбросят новую, вместе с припасами.
Пьетро колдовал над установкой. Наконец, закончив танцы с бубном, ухватился
за что-то в недрах "Вероны" обеими руками.
- Сергей, принимаю груз, подстрахуй, - ну да, сцепление с грунтом
хилое - вес как у козы, а масса как у хорошего бычка. И наддув
штанин-рукавов быстрым движениям конечностей не способствует, так что
восстановить равновесие, если уж умудрился потерять, весьма проблематично. А
подъем из положения "лежа на спине" в скафандре, не дай бог что, - операция
шибко нетривиальная.
- Понял, страхую.
- Готов. - Пьетро чуть распрямился - даже не повело, но порядок есть
порядок - и повернулся, держа в обеих руках небольшой дьюар. - Отлично.
Хлора нет. Совсем нет. При желании можем использовать для дыхания. Жаль, что
клапанов для залива местных ресурсов в танках станции не предусмотрено.
- Говорят, на следующей "Бочке" будут. А потом и на следующей
"Козявке" - для дозаправки. И вот тогда наступит у нас полная благодать. Но