"Юлий Буркин. Королева полстергейста" - читать интересную книгу автора

и вызывало у нее инстинктивное чувство опасности. И тут Маша подумала, что
впервые в это время дома нет мамы, и ощутила, как ужас, пока не понятно
еще перед чем, сковывает ее тело.
- Вот какие у нас волосики, - упоенно ворчал отчим, внедряя свою
пятерню в шелковистую копну, - как у мамочки, как у мамочки. - И смешанный
запах пива, перегара и табака тошнотворной волной вырывался из его рта,
вместе со словами. - Вот у нас какая кожица - мягкая, тонкая...
Его ладонь спустилась с ее головы, смачно прошлась по шее, обвив ее,
забралась под кофточку на плече, выбралась оттуда и принялась торопливо и
неловко расстегивать верхнюю пуговичку.
"Я же маленькая", - мелькнуло у Маши в голове; она попыталась встать,
но почувствовала, как его правая рука стальной хваткой стиснула ее ногу
чуть выше колена.
- Степан Рудольфович! - выдавила она в смятении, но тот, сквозь
похотливую улыбку, поспешно перебил ее, поправляя: "Папа Степа, Машенька,
папа Степа".
Она дернулась изо всех сил и услышала, как сыпятся на пол оторванные
пуговички блузки.
- Я все маме расскажу! - крикнула она, но крик получился какой-то
приглушенный и неубедительный.
- Расскажи, расскажи, - возбужденно хохотнул отчим и, потянув лифчик
вверх, освободил от его тесного плена небольшую еще, но упругую и красивую
грудь.
И тут же его правая рука, быстро скользнув вверх по ее ноге,
беззастенчиво забралась под юбку. Ничего, кроме страха и омерзения, не
возникло в этот момент в Машиной душе. А чужая рука, продолжив свой
бесстыдный путь, забралась под резинку ее плавочек и по-хозяйски ощупала
то, чего уж точно не должна была касаться. И тут Маша взвизгнула и впилась
зубами в левую руку отчима, хозяйничавшую в этот миг на ее нагой груди.
Взвыв от боли, он рывком поднялся с кресла, Маша упала на пол,
откатилась к двери и тут же, вскочив на ноги, кинулась в свою комнату.
Выругавшись, отчим последовал за ней, но она успела захлопнуть дверь
прямо перед его носом и задвинула легкий засов. Она не подумала о том, что
такой запор - не преграда для стокилограммовой туши "папы Степы", и первым
ее инстинктивным порывом в мнимой безопасности было ПОЛУЧШЕ ОДЕТЬСЯ.
Она натянула лифчик на место и схватила со спинки стула толстый,
связанный тетей Зиной, свитер. В этот момент раздался первый грузный удар
в дверь снаружи, а вторым ударом засов был высажен, и, когда голова Маши
вынырнула из ворота свитера, перед ней, хрипло дыша, стоял похожий на
разъяренного борова багроволицый отчим.
Очень медленно, словно боясь спугнуть, он стал наступать на нее,
расстегивая непослушный брючный ремень, она - так же медленно попятилась
назад, словно загипнотизированная, глядя в его налитые кровью трещины
глаз. И тут она наступила на краешек скейта, а тот выскользнул из-под ее
ступни. Маша, не удержав равновесия и неловко взмахнув руками, упала на
спину и сильно ударилась о край батареи.
И сейчас же странное ощущение завладело ее сознанием: ощущение полной
невозможности всего происходящего. Всего этого на самом деле быть просто
не может... А если окружающее все-таки существует реально, то здесь нет
ЕЕ. И она всем существом почувствовала, как страстно она стремится