"Павел Буркин. Пепел Сколена 1 " - читать интересную книгу автора

на жженый сахар. Снег под ногами превратился в липкую ледяную кашу, и нет
ни-чего хуже, чем малейшая, незаметная щель в ботинках. Полиняли, отклеились
и повисли неопрятными лох-мотьями летние афиши. И только вездесущие банки
из-под коктейлей, шприцы и окурки, плавающие в каше снега и грязи,
свидетельствуют: по ночам тут начинается своя, особая жизнь. Такая, что даже
милиции не стоит появляться без нужды и без оружия.
Но днем парк и правда кажется вымершим. Ледяная вода плещется в
небольшой речке, перемешан-ная со снегом и грязью, подергивается стылой
рябью в лужах, сыплется с низкого свинцового неба. Как дав-ным-давно
брошенный, с провалившимися дверьми и окнами, с лебедой в проломах сгнившего
пола и об-нажившимися, полусгнившими стропилами, дом. Дом, по которому
гуляет ветер и кружит мусор с опавшей листвой. Даже на диво остроумная
матерщина, выцарапанная на стенах закрытого киоска, сейчас кажется унылой и
совсем не смешной. Надо быть вовсе уж сумрачным и нелюдимым субъектом, чтобы
по своей воле отправиться в парк.
Еще можно пойти ради тайны.
Он остановился у самого берега. Черная, будто впитавшая накатывающую
тьму, речка петляла меж стен набережной, на каждом повороте шелестел под
ветром промерзший камыш. Летом тут гуляют влюб-ленные пары, играет музыка,
аппетитно пахнет шашлык. Сейчас в самый дальний и заброшенный угол
го-родского парка летают одни вороны.
Он взглянул на часы. Время есть, пятнадцать минут, если она не
опоздает. Можно покурить, от-хлебнуть из банки пивка - какая-никакая, а
отрада посреди окружающего запустения. "Ну когда уже..." Стоять на
пронизывающем ветру, под косым серо-синим дождем было невесело. Вскоре
крупная капля снайперски погасила сигарету. Отбросив мокрый окурок, он
шепотом выругался и проглотил остатки пива. Банку закинул в камыши -
мусорного ведра нигде не видно, скамейки и те разломали и утащили на дрова
бомжи. Только уныло торчат бетонные опоры - странно, что не унесли и их.
- Миш, нехорошо мусорить в родном городе! - Нина, некогда
одноклассница, а ныне аспирант фи-лологического факультета одного из
столичных вузов, неведомо где научилась появляться незаметно. Толь-ко что
уныло и бесприютно скреблись под ветром голые ветки, по реке, будто и ей
холодно, пробегала зяб-кая рябь. И вдруг появилось яркое, как кусочек лета в
царстве зимы, красное пальто и нежно-голубой берет. Нина любила одеваться
поярче. - Ты тут расслабляешься, мусоришь, а они-то воевали. Страшно
воевали...
- "Они" - это кто? - нетерпеливо спросил Миша. - Какая еще война?
- В "Сказании об Эвинне Верхнесколенской", Миш.
- Какое еще "Сказании..."? Ты же говорила, перевели рукопись.
- Перевели. Так она и называется.
- Спасибо, - только и успел выдавить Миша. То, ради чего он поперся
после работы в унылый мок-рый парк, произошло.
Все началось больше месяца назад, в морозную, звездную зимнюю ночь. Как
раз были крещенские морозы - неделю столбик термометра не поднимался выше
минус двадцати. Даже днем, а уж ночью было все тридцать. Люди кутались в
тулупы, шапки-ушанки стали раскупаться влет. А ночи были красивы - ска-зочно
красивы, сверкали в промороженном небе льдинки звезд, мерцала убывающая
луна, мерцал иней на деревьях - морозы ударили после оттепели, мокреть
прихватило холодом, местами стволы деревьев сверка-ли, будто облитые