"Вадим Бурлак. Тайны русской Америки (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

легче и выгоднее, чем выращивать, скажем, овес. Один гектар морского дна при
научном подходе к добыче и заготовке в течение года прокормит стадо коров в
50 голов...
Долго еще стояли мы на берегу, смотрели, как суетятся среди камней
кулички, как все дальше отступает к горизонту прибой и как медленно
шевелятся коричневые луга - богатства, дарованные морем, но еще мало
используемые человеком.

Невидимые ворота

А потом ветер стих. И стало как-то непривычно тихо. Так тихо, что
казалось, серебристо звенит мелкорослая тундровая травка. В небе легкими
шелковистыми лоскутами замерли облака.
И вдруг откуда-то с вышины брызнула веселая песня крапивника. Эту
маленькую коричневую птичку с бойко вздернутым хвостиком иногда называют
командорским соловьем.
Один орнитолог утверждал, что крапивник исполняет в день около двух
тысяч песен.
Я поднял вверх голову.
Крапивник то камнем падал вниз и протяжно посвистывал, то опять рвался
вверх, превращаясь в черную точку, и тише становилась его песня. Для кого он
так старается? Кого хочет порадовать своим пением? Долго я наблюдал за его
полетом и наконец понял: "командорский соловей" завлекал подругу.
Может быть подзадоренные песней крапивника, на мелководье схватились
два диких селезня. Раз-другой прикрикнул на них баклан. Ах-ах-ах! -
зашумели, загалдели чайки. Всполошились от этой кутерьмы кулики и громко
стали посвистывать.
Казалось, передо мной распахнулись невидимые ворота в мир природы, где
свои законы и порядки, не всегда понятные и доступные человеку.
Неожиданно шагах в десяти от меня выскочил из норы взъерошенный песец.
Зверек сердито несколько раз кашлянул, будто отчитал пернатых соседей: "Чего
шумите? Что не поделили?.." Потом он замер, вытянув тощую облезлую шею.
Я сделал пару беззвучных шагов, но песец почуял меня. Вначале
вздрогнули уши, потом он как-то сжался и резко повернул голову. "А это еще
кто появился?" - говорил весь его вид.
Я шагнул навстречу, но зверек не захотел познакомиться со мной поближе.
Он сердито и громко заворчал и потрусил прочь.
Наверное, его ворчание стало сигналом тревоги для птиц.
Смолк вдруг крапивник. Пронзительней запричитали на разные голоса чайки
и полетели к морю. Следом за ними - баклан и кулики. Отпрянули друг от друга
селезни и с шумом рванулись прочь. И лишь вдали еще слышалось рассерженное
тявканье песца, но и оно скоро стихло.
Все... Захлопнулись невидимые ворота в мир тундры.

Дорога на лежбище

В Никольском каждый знает, что в тридцати километрах от села, у
северной оконечности острова, за болотистой, с черными торфяными озерами,
кочковатой тундрой, заросшей ирисами и пушицей, на каменистых отмелях
расположено одно из двух беринговских лежбищ котиков. Морские котики