"Тарас Бурмистров. Россия и Запад" - читать интересную книгу автора

так далее вплоть до Блока и Мандельштама. Это прямое обращение к Западу,
гневное и негодующее:

К пределам нашим что ж пришли?
Надежда кажет что впреди?
Надежда ныне вам не лжива!
К себе вас та земля влечет,
В которой мед с млеком течет?
Ну ж впредь; пройдите! Нет и дива!

Оно поразительно напоминает подобные же обращения в знаменитых
стихотворениях Пушкина "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина",
написанных через девяносто лет после появления ломоносовской оды. Однажды
найденная форма оказалась наиболее удачной; дальше поэты будут уже
сознательно опираться на те образцы такого рода поэзии, которые были даны
Пушкиным; но это первое совпадение удивительно. Нагромождение риторических
вопросов и восклицаний, саркастические призывы вроде "Ступайте ж к нам: вас
Русь зовет!" ("Бородинская годовщина"), общий строй произведения,
обличительный и развенчивающий - все это здесь оказывается удивительно
схожим у обоих авторов. Конечно, у Ломоносова это выражено еще очень
тяжеловесно по сравнению с Пушкиным. В связи с этим можно вспомнить
известное высказывание последнего о поэзии Державина: "дурной, вольный
перевод с какого-то чудесного подлинника". Развивая метафору, можно сказать,
что у Пушкина перевод оказался несравненно благозвучней, чем у Ломоносова,
но оригинал в данном случае остался тем же. Кстати, для сравнения можно
привести и соответствующую строфу Державина, также очень любившего
педагогические обращения к Западу:

О вы, что в мыслях суетитесь
Столь славный россу путь претить,
Помочь врагу Христову тщитесь
И вере вашей изменить!
Чем столько поступать неправо,
Сперва исследуйте вы здраво
Свой путь, цель росса, суд небес;
Вы с кем и на кого хотите?
И что ваш року перевес?

("На взятие Измаила", 1790)

Вообще у Ломоносова не так уж редко встречаются строки, своей
интонацией вызывающие в памяти те или иные произведения Пушкина. Возьмем,
например, отрывок из "Оды 1748 года" (она также приводится здесь в
Антологии):

Да движутся светила стройно
В предписанных себе кругах,
И реки да текут спокойно
В тебе послушных берегах;
Вражда и злость да истребится,