"Юрий Бурносов. Революция. Книга 1. Японский городовой ("Этногенез" #4)" - читать интересную книгу автора

Цуда вряд ли признал бы его.
- Не испугался. Я был солдатом, я привык к крови и трупам. Я не привык
к глупости.
- Верно, самурай. Правильно поступает тот, кто относится к миру, словно
к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что
это был всего лишь сон. Говорят, что наш мир ничем не отличается от такого
сна.
- Идем со мной, - продолжал старик, - мы давно не виделись, нам нужно
поговорить. Пусть русский царь празднует свой кровавый праздник, главное уже
случилось.
Они ушли, исчезнув за телегами, полными трупов. И вовремя, потому что
давешний рыжебородый уже звал городовых и объяснял им:
- Вот тут сидели, я слышу - говорят не по-нашему, и глаза косые, что у
бесов... Не иначе, они это и учинили! Только что тут были, убегли, видать...
Но рыжебородого никто слушать не стал: у городовых было полно иных
забот, вот-вот на Ходынку должен был приехать государь, в прибытии которого
даже они сомневались до последнего момента. Торопливо убирались рваные
тряпки, ремонтировались поломанные толпой буфеты, кровавые пятна засыпались
песком, а сами мертвецы, которых не успели вывезти, были по приказу все того
же ушлого обер-полицмейстера Власовского сложены в ров и накрыты там
дерюгой.

* * *

Николай, не торопясь, выпил коньяк и продолжил запись в дневнике:
"Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование при этом печальном
"народном празднике". Собственно там ничего не было; смотрели из павильона
на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла
гимн и "Славься". Пробежал глазами, встал и пошел к шкафчику.
Он в самом деле не видел с площадки императорского павильона ничего
особенного. Люди, люди, сплошные людские головы и плечи, сотни тысяч глаз,
смотревших на него с обожанием. Лишь по пути на Ходынку, еще на Тверской,
ему встретился воз с покойниками. Верно, возницу теперь накажут. Ну да и
черт же с ним, нашел тоже, где ездить...
Николай задумчиво поболтал коньяк в хрустальном графине, но решительно
вернул его на место, захлопнув дверцу шкафчика. Он вспомнил первый тур
вальса с графиней Монтебелло, пока сам граф вел императрицу. "Графин,
графиня... смешно". Николай хихикнул, и смешок отдался в висках мгновенным
выстрелом боли.

* * *

Когда в посольстве Франции играл оркестр, самодержец вальсировал с
супругой посланника, а гости алкали свежих устерсов, бывший японский
полицейский Цуда и таинственный старик сидели в небольшой рощице и
беседовали.
- Смотри, что русский царь подарил своим подданным в день коронации.
Булка, пряник, кусок колбасы, грошовые орехи и кружка. Завтрак рикши и
посуда, чтобы запить все водою из ручья. И ради этого они убивали друг
друга. Это тот царь, который заслуживает этого народа, и тот народ, который