"Андрей Буровский. Истории о необычном (Сибирская жуть)" - читать интересную книгу автора

камни, потому что на небе нет камней". Они же вполне серьезно писали, что не
существует никакой жизни после смерти тела, и что нетленность мощей
придумали "попы", чтобы обманывать "народ".
Современный ученый, как правило, - невероятнейший мистик: слишком
многое он "знает" заранее. Знает без обсуждения и даже без получения
каких-либо сведений. Он "точно знает", что не существует ни Господа Бога, ни
бессмертной души у человека, ни нечистой силы, ни даже почему-то
экстрасенсорных явлений. Казалось бы, получив сведения о чем-то необычном -
например, об "упавшем с неба камне" или о мальчике, который читает пальцами
ног, - ученый должен немедленно выехать туда, где находится или обитает это
отклонение от известного, и всесторонне изучить явление. Но, как правило,
ученый поступает совсем иначе. Так же, как товарищ Мирабо не желал знать о
существовании метеоритов, ученый XX века делает вид, что привидения в здании
Института археологии в Таллинне придуманы экзальтированными дамочками, и
нипочем не пойдут проверять - а существует ли само явление? Да и зачем, если
они все знают заранее? Ведь "каждый умный" и "каждый порядочный" человек
точно знает, что не существует никаких привидений!
Так же ученые относятся ко всему, что связано с невидимым миром, и
очень ко многим вполне материальным явлениям - например, к снежному человеку
или к хождению с лозой. Еще недавно так же относились к геомагнитным
аномалиям - полагалось считать, что их не существует, а всякий ученый просто
боялся этим заниматься и даже обсуждать - ведь тогда он оказался бы
"чудаком" и не вполне "своим" человеком.
Играть "не по правилам" рискованно в любой среде, а для большинства
ученых до сих пор материализм примерно то же самое, что обрядоверие для
москалей XVI века, а марксизм - для коммунистической номенклатуры. Ученые
попросту боятся нарушать нормы, принятые в их среде, заслужить репутацию
опасных чудаков и смутьянов, быть отлученными от общения с коллегами,
приглашения в коллективы разработчиков и в редколлегии, на конгрессы и на
конференции, то есть от всей профессиональной жизни.
Здесь пора сделать частную, но значимую оговорку, потому что слишком
часто науку и нравы ученых "критикуют" те, для кого попросту оказался "зелен
виноград", - кто хотел бы, да не смог сделать научную карьеру. Или злая
полуграмотная деревенщина, блестяще описанная у Шукшина в "Срезал".
Ну так вот - я уже четвертое поколение в своей семье, которое кормится
науками. В 32 года я стал кандидатом исторических наук, а в 39 - доктором
философских. Я автор ста пятидесяти печатных работ, в том числе 5
монографий, мои статьи постоянно выходят в таких престижных журналах, как
"Российская археология" и "Общественные науки и современность". Я член
Санкт-Петербургского Союза ученых, нескольких престижных Советов, а числа
общественных академий, в которых состою, попросту точно не знаю - то ли их
пять, то ли шесть, то ли даже семь.
Так что уж простите, но это не я "не дотягиваю" - скорее уж "не
дотягивают" коллеги, с упорством неудачников сидящие на убогом
"материализме" времен Вольтера, Гольбаха и прочей полусумасшедшей братии.
Много лет я был археологом и не раз сталкивался с удивительными
явлениями, о которых коллеги категорически отказывались говорить и даже
думать.
Я поддерживал отношения со множеством ученых разных направлений, я не
раз слышал нечто в духе: "Ну вот тебе, ладно, расскажу, но вообще это же