"Андрей Михайлович Буровский. Сибирская жуть - 3 (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

передавалось!
В краеведческом музее словно витала атмосфера служения наукам и
искусствам, благодаря которой и сам музей вообще появился на свет божий.
Впрочем, зря я говорю в прошедшем времени... Просто я не люблю перемен,
а ведь музей пришлось закрыть, и уже пятнадцать лет основное здание - на
капитальном ремонте. Это правильно, потому что старое-престарое здание
рисковало свалиться на головы сотрудников и посетителей. Это хорошо, что
музей фактически расширили: перевели в новый корпус всю администрацию, всю
научную деятельность, и одновременно - отреставрировали историческое здание,
созданное по проекту Чернышова.
То есть здание предстало таким же, каким было задумано и каким его
построили к концу 1920-х годов. Таким, каким оно было и тридцать, и сорок
лет назад - в годы моего, уже не очень близкого детства. Тут возможны разные
мнения, но, по-моему, это только хорошо. В нашем не очень старом городе, не
отягощенном излишним количеством традиций, полезно иметь какие-то здания,
какие-то учреждения, хранящие память о прошлом.
Музей играет весьма заметную роль в научной и культурной жизни города,
а после ремонта сможет играть еще большую. Но и само здание музея, сам его
дух - это память о целом периоде истории: и истории города, и истории
страны, и о целой эпохе просвещения, которая началась в XVII веке в Европе и
рухнула в прошлое в грохоте мировых войн, а в СССР, в России, задержалась до
конца XX века. Я с нетерпением жду, будет ли витать в здании такой же
удивительный запах старины и хранящихся древностей? Будет ли обитать в нем
тот же дух последних лет петербургского периода истории? Ведь теперь в
здании не только собирались умные и очень преданные науке люди, но и
разливали водку пьяные слесаря...
Со зданием музея связано нескольких историй, и что характерно - весьма
достоверных. Одна из них связана с именем Макса Моора, крупного норвежского
ученого. Этот исследователь несколько раз приезжал в Красноярский край,
разрабатывал программу создания биосферного заповедника на базе эстонского
поселка Суэтук (с этим удивительным поселком мы еще будем иметь дело). Среди
прочих вопросов его интересовали исследователи нашего края - как они-то
оценивают перспективы земледелия в Сибири? Разумеется, прочитал он и книгу
Фритьофа Нансена "Путешествие в страну будущего", в которой Нансен очень
высоко оценивал возможности края.
Уже, казалось, пора собираться домой, и норвежец решил купить для отца
валенки - такой очень сибирский подарок, привет из наших заснеженных мест.
Он стал консультироваться у тех, кого знал. Например, у Виктора Петровича
Астафьева, как большого специалиста по местной экзотике: где покупать самые
замечательные валенки?! Виктор Петрович вроде бы с проблемой валенок готов
был помочь, но вот свидание назначил в странном для валенок месте - в
редакции альманаха "Енисей". Макс Моор с трудом связывал редакцию и валенки,
а еще хуже связывал валенки и огромное количество коньяка, которое в него
вливали и Астафьев, и прочие присутствующие лица, наверное, тоже писатели.
На робкие вопросы про валенки раздавался многоголосый вопль насчет
"Сейчас-сейчас!" - и тут же поднимался новый тост.
Тем временем зашел разговор и о Нансене... Тема эта Виктора Петровича
заинтересовала необычайно:
- А вы знаете, что Нансен зимовал у нас, в одном сибирском селе?
- Слыхал... А какое это имеет значение?