"Андрей Михайлович Буровский. Дьявольское кольцо ("Сибирская жуть" #6)" - читать интересную книгу автора

Ну вот, второй раз ударили в рельс. Володя сел, стал собирать
необходимое. Стол - два ящика, покрытые досками; на клеенке - книги,
дневник, куски керамики. В коробке из-под конфет, в вате, несколько ценных
находок - бронзовые бляшки, шило, кинжал. То, что жившие очень давно
положили с умершим родственником.
На другом ящике - одежда, пакеты с бельем, мелочи вроде полотенца или
бритвы.
На несущем шесте вбиты гвозди. На них - куртка, полевая сумка. Все-таки
воздух снаружи гораздо свежее застоявшегося, палаточного. Вообще-то, место
неплохое, этот лагерь на берегу озера: палатки стоят под тополями, есть
дрова, проточная вода. На крышах палаток, на тентах - солнечные пятна.
В таких палатках хорошо устраивать кухню - их почти не заливает, даже в
сильный дождь люди пообедают в тепле. И они большие - вся экспедиция, все
двадцать или тридцать человек в них помещаются с комфортом. Надо поработать
в экспедиции, чтобы оценить - садишься за стол с клеенкой, вытягиваешь ноги.
Тепло, уютно, на чистом столе - цветы, сахарницы, солонки. Сейчас в палатке
препирались дежурные: кому есть кашу, кому - вчерашний борщ, сколько класть
тушенки в кашу.
Володя обогнул палатку, спускаясь к озеру.
Как раз в это время начальник экспедиции Коля Кузькин шел к грузовику,
и что-то заставило остановиться его почти на самом берегу озера, в двух
шагах от уреза воды...
Да, это самое место! Гуляя вчера ночью, он оказался именно здесь. И
неизвестно почему вдруг испытал приступ душного ужаса - безо всяких к тому
оснований. Светил месяц, играл на воде озера; выше по склону, в купе берез,
ухала сова. Кузькин даже слышал, как перекликались, хохотали его люди в
лагере.
А Кузькину почему-то стало вдруг невыносимо страшно. Настолько, что он
буквально оцепенел на какое-то мгновение.
И даже сейчас, ясным утром, Кузькин узнал это место и невольно подумал,
что вот бывают же места, неприятные в темноте...
Кузькин привычно с подножки заглянул в кузов - проверить, все ли в
порядке. Люди выжидательно смотрели на него, большинство - с улыбкой.
Кузькин умел руководить экспедицией, умел располагать людей.
Кузькин разменял двадцатое поле. Уж он-то знал, как далеки все обычные
представления о романтике дальних дорог... Из года в год, из сезона в сезон
повторялось одно и то же. Конечно, были вариации - в Аскизе лагерь стоял на
берегу быстрой, чистой, страшно холодной речки. На Кизире - в березовом
лесу, на излучине ручейка. А в Черные пески воду вообще приходилось возить.
В 1978 копали карасукские курганы, а в 1980-м - тагарские. Менялся
состав отряда. Были годы дождливые и засушливые, жаркие и холодные. В 1977
году 25 июня выпал снег. В 1979 году пришлось вставать в пять часов,
работать утром и вечером. В полдень люди теряли сознание от удушливого жара.
Были и приключения - в болоте тонули машины, местные устраивали разборки,
требуя уважения к себе, водки и общества девушек.
Но все это были вариации, и только. В общем-то, все было известно
заранее. Событий, нарушавших привычное течение жизни, Кузькин как-то не
наблюдал и, говоря по правде, не очень верил в их возможность. Еще меньше,