"Андрей Буровский. Петр Первый. Проклятый император" - читать интересную книгу автора

"Отче наш, Петр Великий! Ты нас от небытия в бытие произвел".

И после Петра не смолкал славословящий хор, причем из людей очень часто
умных, деятельных и по заслугам знаменитых.
В.Н. Татищев утверждал, что всем в своей жизни, а особенно "разумом",
он обязан Петру.
Кантемир писал "Петриду", посвящал Петру свои поэмы и "вирши".

"Он Бог твой, Бог твой был, Россия!"

- восклицал Ломоносов.
Очень характерно, что молодой Александр Пушкин до Болдинской осени
охотно писал стихи о Петре и Петровской эпохе, разразился своей великолепной
"Полтавой", но стоило ему всерьез заняться Петровской эпохой, и родился
"ужастик" XIX века, "Медный всадник". Впрочем, и без "Медного всадника"
поговаривали в Петербурге о том, что в высокую воду, в сильные осенние
шторма или в зимнюю вьюгу памятник Петру срывается с постамента, скачет по
городу, и якобы даже видели трупы раздавленных чудовищным всадником! -
Правда? Выдумка? Но, во всяком случае, легенда была, а кое-какие остатки ее
живут в городе и до сих пор; Пушкин писал, основываясь на легенде.
Интеллигенция, ученые люди считали и по сей день считают Петра символом
прогресса и движения вперед, к сияющим высям просвещения. А народная молва
наделила памятник Петру всеми особенностями беса! Это мимоходом было сказано
к вопросу о том, Бог ли сказал "да будет Петр"... Уж очень это полемично.
Лев Толстой в молодости тоже очень почитал Петра, чуть ли не благоговел
перед ним и собирался писать о нем роман... И тоже только до тех пор, пока
не начал собирать материалы для романа. Тут-то Лев Толстой начал иначе
отзываться о совсем недавнем кумире:

"Был осатанелый зверь"...
"Великий мерзавец, благочестивый разбойник, убийца, который
кощунствовал над Евангелием... Забыть про это, а не памятники ставить".

Остается предположить, что и с Пушкиным, и с Толстым произошло одно и
то же - с малолетства они находились в поле обожествления, обожания,
превознесения, крайней романтизации Петра и всей Петровской эпохи.
Воспринимали его восторженно не потому, что сами до этого додумались, и не
потому, что располагали многими знаниями об эпохе. А как раз именно потому,
похоже, что большими знаниями не располагали. Романтически-приподнятое,
радостное отношение к Петру меняется по мере узнавания эпохи, по мере
изучения документов.
Тут напрашивается вопрос: интересно, а что сказал бы Ломоносов, проживи
он подольше и успей начать составлять не только раннюю русскую историю, до
1054 года, а дойди он до эпохи Петра? Если бы Михайло Васильевич стал бы
собирать документы петровского времени, систематически писать об этом
времени? Может, было бы так же, как с Пушкиным?
Другое дело, что отношение к историческим деятелям 90 процентов людей
строят не на основе самостоятельного изучения, а принимая какое-то
устоявшееся мнение или внимая пропаганде. А тут сто лет, двести лет почти и