"Андрей Буровский. Величие и проклятие Петербурга (Вся правда о России)" - читать интересную книгу автора

рамках полудозволенного.
Но для того, чтобы вести себя так, необходимо иметь представление о
себе, своей особости. Надо иметь то, что пытаешься сохранить в себе и что не
укладывается в отведенные "сверху" содержание и форму. То есть нужна некая
отделенность, дистанцированность и от официальной идеологии, и от
тоталитарного, и вообще от любого государства. Если даже и не словесно
оформленная, то хотя бы на уровне эмоций, каких-то смутных душевных
переживаний. Типично "петербургскую" ре акцию на давление извне проявляли
те, кто въехал уже в "Ленинград", и притом чуть ли не по комсомольской
путевке.
И в более позднее время выкашиваемый, искореняе мый всеми средствами
"город трех революций" поднимал головы... порой головы совсем недавних
переселенцев. Всю "советскую" историю в Петербурге все время что-то бродило,
булькало, не могло успокоиться...
Ох, не случайно именно Васильевский остров поро дил И.Бродского и
кружок к нему близких! И не зря ведь последние в "советской" истории
масштабные аре сты "не таких" произошли именно в Петербурге и полу чили даже
официальное наименование "ленинградской волны" арестов - Азадовский,
Рогинский, Савельев, Мейлах, Мирек, Клейн и т.д.
И сегодня преет странное варево города, но об этом ниже и отдельно.
После всего сказанного уже не очень странно, что к 1960-1970 гг.
население Ленинграда упорствовало, называя себя "петербуржцами". Так называл
себя даже тот, чей дед и даже отец родились в псковской деревне: называться
петербуржцем было почетно, относились к этому ревниво. Иметь предков в
Петербурге до 1914 г. было высшей формой снобизма, и если даже о таких
предках врали - то ведь получается, человек хотел иметь именно таких
предков! Приписать себе праде да - питерского извозчика или владельца
швейной мастерской, - значило повысить свой общественный статус. В том числе
статус в самой что ни на есть ин теллигентной среде. И ничего тут не
поделаешь!
Неоднократно мне доводилось вступать в споры о том, имею ли я право
называться "петербуржцем"
Получается, что буквально с момента основания го рода в нем шло
образование какого-то особого, "санкт-петербургского" субэтноса, рождался
особый вариант российской культуры. Стоило людям из какой-либо социальнои
группы и даже из какого-то этноса попасть в Петербург, как они совершенно
независимо друг от друга и независимо от собственного желания начинали
становиться петербуржцами. Этот процесс неоднократ но прерывали
искусственными средствами, но всякий раз он возобновлялся.
Любая социальная или национальная группа, стоит ей оказаться в
Петербурге, странным образом изменя ется. Такая группа приобретает
этнографические чер ты, общие с другими жителями Петербурга, и начинает
определять себя как "санкт-петербуржцы", "петербурж цы" или "питерцы" - вне
зависимости от того, откуда они родом. Такая группа становится (по крайней
мере, в России) носителями передового сознания, вызываю щими ассоциации с
Европой. И все эти группы петербуржцев неизбежно, опять же - вопреки их
собствен ной самооценке и собственному желанию, оказываются преемниками.
Процесс получается, вопреки всему - единый, хотя и протекающий в несколько
разных эта пов, и не раз прерванный властями.
Тем более странно, что до сих пор никто не смог объяснить: в чем же