"Уильям Берроуз. Дезинсектор!" - читать интересную книгу автора

(Из интервью Гайсина журналу "Роллинг Стоун").
Эту миссию взвалили на свои плечи Гайсин, Берроуз, Иен Соммервиль и
режиссер Энтони Бэлч, внедрявший "Разрезки" и Метатезы прямо в визуальный
ряд своих фильмов Towers Open Fire, The Cut-Dps, Guerilla Conditions, и
многих других. Их американские соотечественники, условные "соратники по
борьбе", засевшие в "Разбитом" Отеле, по словам Гайсина, перед лицом всего
этого магического действа жались, поджав хвосты, по темным углам и морально
были готовы помчаться в полицию за помощью против мерзавцев, посягнувших на
святую святых.
Сразу после того, как ему была продемонстрирована техника "Разрезок",
Берроуз с энтузиазмом принялся резать неподъемный манускрипт, из которого он
состряпал "Голый Ланч". "Разрезки" использовались в "Голом Ланче" безо
всякой авторской уверенности в правильности метода -напишет позднее
Берроуз. - Окончательный вид "Голого Ланча" и рас положение глав были
определены порядком, в котором материал - по воле случая - посылался в
типографию". ("Третий Ум").
Теперь же, с полной уверенностью в методе, он выдал знаменитую
трилогию - "Нова-Экспресс", "Мягкую Машину" и "Билет, Который Взорвался".
- Уильям экспериментировал со своим чрезвычайно изменчивым материалом,
своими собственными неповторимыми текстами, которых он подверг жестоким и
беспощадным "разрезкам", - говорит Гайсин. - Он всегда был самым упорным.
Ничто никогда не обескураживало его... ("Здесь, Чтобы Уйти").
Грегори Корсо, с другой стороны, был очень даже смущен и подавлен.
Корсо принимал участие, вместе с Гайсином, Берроузом и Синклером Бей-лисом в
"Остались Минуты", первой книге "Раз-резок". Для последней страницы он
написал посткриптум, откровенно признавшись, что все еще ошеломлен тем, что
любой может попросить его разрезать "очень личные слова" - как будто в них
"нет ничего святого",- как сказал Гинзберг ("Книга Разбитых").
"...Поэзия, которую я пишу, исходит из души, а не из словаря,-негодовал
Корсо. - Уличная поэзия предназначена для каждого, но духовная поэзия -
увы!, не распространяется в каждой подворотне... моя поэзия - естественная
"разрезка", и не нуждается в ножницах... Я согласился присоединиться в этом
проекте к мистерам Гайсину, Бейлису, Берроузу, говоря своей музе: "Спасибо
за ту поэзию, которая не может быть разрушена, потому что она во мне"...
("Остались Минуты").
Гинзберг признал "серьезный технический шаг", сделанный "Разрезками",
но добавил, что он также "сопротивлялся и противился" им, "с того момента
как они стали угрожать всему, от чего я завишу... утрата Надежды и Любви:
вероятно, можно примириться с этой потерей, какой бы серьезной она ни была,
если остается Поэзия, а для меня - возможность быть тем, кем я хочу -
духовным поэтом, даже если я покинут всеми: но Поэзия сама становится
препятствием к дальнейшему осознанию "разрезок". Для последующего
продвижения в глубины сознания, ниспровергающего любую сложившуюся концепцию
Самости, личности, роли, идеала, привычек и удовольствия. Что означает
ниспровержение языка вообще, слов, как медиума сознания. Происходит
буквально изменение сознания вне того, что уже было фиксированной привычкой
языка-сокровенного-мысли-монолога-погру-женности-ментального-образа-символов
-матема-тической абстракции. Невиданный эксперимент... упражнения мысли в
музыке, цветах, безмыслии, восприятии и переживании галлюцинаций, изменяющие
неврологически фиксированную привычку рисунка Реальности. Но все это, как я