"Уильям Берроуз. Дневники Ли" - читать интересную книгу автора

стал бы здесь последней каплей. Но у медали две стороны. Теперь кругом нужна
бумажка. Почему бы не обратиться за разрешением на покупку героина?

Такая острая депрессия. Так плохо мне не было со дня смерти Джоан.
В ожидании юкодола все утро ужасно себя чувствовал. Постоянно перед
глазами стояли знакомые лица, люди, которые представлялись мне продавцами,
официантами и тому подобное. Эти лица собираются и возвращаются к тебе в
маленький город так, что ты просто задыхаешься от вида знакомых вещей на
каждом шагу.
Сидя на террасе кафе Интерзоны, больной, в ожидании юкодола. Мимо
проходит мальчик, и я поворачиваю голову, наблюдая за его поясницей, как
поворачивает голову ящерица, наблюдая за полетом мухи.
Деньги заканчиваются. Должен бросить двигаться.
Чего я добиваюсь писательством? Этот роман о переходах, личиночных
формах, неожиданно появившихся телепатических возможностях, попытках
управлять и бороться за новые формы.
Я чувствую, что в мире освободилась какая-то ужасная новая сила,
которая распространяется, несет гибель, как незаметно подкрадывающаяся
болезнь. Дальние уголки мира кажутся сейчас более здоровыми потому, что она
их почти не коснулась. Контроль, бюрократия, регламентация - это только
симптомы более тяжкой болезни, от которой ни политические, ни экономические
программы не панацея. Что же собственно такое болезнь?

Сон: нашел человека с отрубленными руками. Чтобы остановить
кровотечение я поливаю обрубки водой - несколько лет тому назад в Нью-Йорке
один молодой хулиган одолжил у меня пистолет и не вернул. В порыве гнева я
проклял его. Спустя несколько дней ему оторвало обе руки при взрыве
бензинового бака, возле которого он работал. Он умер. Так проклятья
действуют? Конечно, в какой-то мере.
Все больше и больше физических признаков депрессии. Последний - жжение
в груди.

До 35 лет, пока я не написал "Джанки", у меня было какое-то особое
отвращение к писательству, к собственным мыслям и чувствам, изложенным на
бумаге. От случая к случаю я писал по несколько предложений и
останавливался, переполненный отвращением и каким-то ужасом. В настоящее
время писательство представляется мне абсолютной необходимостью, и в тоже
время у меня такое чувство, будто мой талант утерян, и я ничего не могу
довести до конца, чувство, похожее на понимание телом болезни, которой разум
пытается не поддаваться.
Это ощущение ужаса теперь всегда со мной. В тот день, когда погибла
Джоан, у меня было такое же ощущение; и как-то, когда я был еще ребенком, я
выглянул в коридор, и меня без какой-либо на то причины охватило такое
чувство отчаяния и страха, что я разрыдался. В тот день я заглянул в
будущее. Я узнаю это ощущение, а то, что я увидел, еще придется осознать. Я
могу только ждать, чтобы это случилось. Это отвратительная случайность, как
смерть Джоан, или просто дезориентация, неудача и, в конце концов,
одиночество, тупик, в котором не к кому обратиться? Я - просто старый
свихнувшийся зануда со своей ерундой в баре? Не знаю, но я чувствую себя в
ловушке, обреченным.