"Эдгар Райс Берроуз. Тарзан и человек-лев" - читать интересную книгу автора

всем, что происходило в лагере, из густой листвы деревьев внимательно
наблюдал Повелитель джунглей. Лишь когда все улеглись, он беззвучно
растворился в густых зарослях.
До самого утра Орман не сомкнул глаз. Он взял книгу, чтобы отвлечься от
мучительных мыслей, не дававших ему возможности ни уснуть, ни думать о
чем-либо другом. В свете фары, которую он укрепил у своего изголовья, резкие
тени, падавшие на его лицо, придавали ему вид застывшей неживой маски.
Дремавший на противоположной стороне палатки Пат О'Грейди открыл глаза
и посмотрел на своего шефа.
- Эй, Том, - сказал он, - тебе бы лучше поспать, а то сломаешься.
- Не могу, - глухо отозвался Орман. - У меня перед глазами стоит майор
Уайт. Это я убил его. Его и всех этих чернокожих.
- Брось, - возразил Пат. - Твоя вина не больше, чем вина студии. Это
она послала тебя сюда снимать фильм, а ты делал все так, как считал нужным.
Никто не вправе тебя обвинять.
- Нет, это моя вина. Уайт предупреждал, что этой дорогой идти нельзя, а
я уперся и не послушался его.
- Пожалуй, тебе надо бы выпить сейчас немножко. Это поможет уснуть.
- Я свое уже выпил.
- Так-то оно так, но сейчас капельку можно. Орман покачал головой.
- Я не виню во всем виски, - сказал он. - Я сам во всем виноват, но
если бы я не пил, то такого бы не случилось, и майор, и те бедняги были бы
сейчас живы.
- Глоток не повредит, Том. Тебе это сейчас необходимо.
Какое-то мгновение Орман лежал молча и неподвижно, затем отбросил полог
с сеткой от комаров и вскочил на ноги.
- Возможно, ты и прав, - сказал он. Орман подошел к тяжелой потертой
сумке из свиной кожи, стоявшей у подножия его кровати, и достал початую
бутылку виски и стакан. Руки его дрожали, когда он наливал стакан до краев.
О'Грейди улыбнулся.
- Я ведь сказал "глоток", а не стакан. Орман медленно поднес стакан к
губам. Некоторое время он так и стоял, а затем его взгляд устремился сквозь
стенки палатки туда, в ночь, к свежим могилам. Застонав, как от боли, он
бросил стакан, а вслед за ним полетела и бутылка, расколовшись на множество
осколков.
- Кто-то может порезаться о них, - заметил О'Грейди.
- Извини, Пат, - ответил Орман. Затем он тяжело опустился на край
кровати и закрыл лицо руками.
О'Грейди поднялся, сунул босые ноги в ботинки, сел рядом со своим
другом и обнял его за плечи.
- Ну что ты, Том!
Больше он ничего не сказал, но дружеское пожатие руки было
выразительнее многих слов.
Откуда-то из ночи донеслось рычание льва, а следом раздался леденящий
душу крик, который, казалось, не мог принадлежать ни человеку, ни зверю.
- Черт побери! - воскликнул О'Грейди. - Что это? Орман поднял лицо и
прислушался.
- Возможно, это какая-нибудь новая напасть на нашу голову, - задумчиво
произнес он.
Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к наступившей темноте.