"Время учеников. Выпуск 2 (Сборник)" - читать интересную книгу автора

Глава шестая

– Саша, скажи, ты счастлив?

Эдик, полулежа на диване, пускал кольца дыма в угол, где громоздился голем: я уже махнул рукой и дал добро на сигареты.

– В принципе - да, - сказал я, подумав, - вот только рыбозавод…

– Рыбозавод - это один из вариантов, - сказал Роман. Он сидел за темперированным столом и рисовал полиграммы на листочке. - Еще, может быть, армия…

– …учения по гражданской обороне, - прожужжал голем, - астероидная опасность, урезание бюджета, поворот сибирских рек, контакты с инопланетным разумом…

– Погоди, остынь, - сказал Витька, вставая с подоконника. - Чертовщина какая-то. То есть всех нас радует то, что радует голема, и всем мешает то, что мешает голему?

– А как же, - сказал Эдик. - Ведь ты служишь науке? Служишь. А голем - и есть наука.

Витька раздосадованно засопел, рассматривая голема.

– Ну, ну, Корнеев, - сказал Ойра-Ойра, - ну оживил бы ты не глиняного болвана, а статую Аполлона Бельведерского или дубль Выбегаллы. Глазу приятней, а суть - та же.

– То есть я ему служу? - уточнил Витька, оттягивая ворот свитера.

– Угу, - сказал Роман, - и с удовольствием. Кто тут недавно говорил о бескрайности познания?

Меня тоже смущала недалекость голема науки.

– Мозгов в нем, как в Выбегалловом упыре, - сказал я.

– Саша, - сказал Эдик, отрываясь от дымных колец, - а ты не пробовал предъявлять подобную претензию к своему "Алдану"?

Я пристыженно замолк.

– Мозги - это основа мироздания, - заявил голем. - Знания, дундуки, - это все, что у вас есть. На картошке сгниете, - добавил он, помолчав.

Витька аж позеленел от злости.

– Ребята, - сказал Роман, - не забывайте, нас интересует будущее, реальное будущее. От чего оттолкнемся?

– А меня интересует, - сказал Корнеев, - можно ли подыскать голема поумнее? Может, я лучше в Камноедовы пойду и буду служить административному голему.

– Пойдешь-пойдешь, - сказал Роман серьезно, - и големов найдешь. Но институт создан, эта, значить, для этой модели. И бюджет, значить, тоже.

– Падает бюджет, ребята, - сказал голем и затикал, как часовая бомба.

Витька опасливо отодвинулся от него:

– От расстройства не рванет?

– Вряд ли, - рассеянно сказал Эдик. - Он, конечно, идею овеществляет, но не так буквально.

У меня зародилась интересная мысль.

– Есть мысль, - сказал я торопливо. - Законы големотехники. Надо их прописать, и будет ясно…

– Хорошая мысль, - оживился Эдик.

– Р-роскошная, - подтвердил Ойра-Ойра.

– Я есть закон, - высказал голем.

– Растешь, старичок, - отметил Витька и ткнул меня кулаком в бок.

Я почувствовал, что краснею. Хотя было не совсем ясно, к кому собственно относилось высказывание - ко мне или к голему. А магистры уже схватили лист бумаги.

– Поехали, - сказал Роман, - голем есть закон.

– Воплощенный закон, - сказал Эдик. - И суть.

– Приключения майора Пронина какие-то, - сказал Витька, - комиссар Мегре и инспектор Лестрейд. Я - не просто представитель закона! Я и есть закон!

– Тогда так, - сказал Эдик. - Голем - это воплощенная система достижения поставленной цели.

И мы под комментарии самого голема записали Первый закон големотехники. Потом Второй. Потом Третий. Получилось довольно стройно. I закон големотехники: голем - это воплощенная система достижения поставленной цели. II закон големотехники: число элементов системы, на которой паразитирует голем, должно определяться Первым законом големотехники и только им. III закон големотехники: любой элемент системы, неукоснительно следующий голему, достигает поставленной цели, если только это не противоречит Первому и Второму законам големотехники.

– Полный ажур, троглодиты, - заявил голем, - следуйте голему, и знание восторжествует.

– Следствие про цели и средства, - сказал Роман, - выведете сами перед сном. Но и не забывайте, что элементы системы - это мы: человеки, троглодиты, дундуки и остолопы.

Витька кровожадно прищурился:

– Надо его придушить по Второму закону.

– Не вижу как, - пробурчал я.

– Законы работают для системы, куда входит достаточное число ученых-исследователей. А если их число недостаточное? - вдруг спросил Эдик.

И тут голем заорал. Он упал на пол и стал перекатываться с боку на бок, сучить глиняными ножками-тумбами. Он стонал, он подвывал, он скреб глиной о глину. Я прыгал рядом и выхватывал у него из-под боков то магнитные ленты, то коробку с лампами, то авоську с кефиром.

Наконец голем угомонился.

– Нельзя так, гады, - сказал он, поднимаясь, - сами пожалеете. Хорошо не будет.

– А как будет? - быстро спросил Роман. Голем молчал и тихо почакивал, словно пошаговый двигатель.

– Ребята, - сказал я, утирая пот, - коварные вопросы на него плохо влияют. Может, его на полигон заправить?

Корнеев пристально посмотрел на голема, покачиваясь с носка на пятку.

– Нос к носу, - сказал он, - зуб к зубу, Роман, или, в крайнем случае, око к оку. Иначе ты ничего не вытянешь из этого триггерного дурня.

– Саша, - сказал Ойра-Ойра, оборачиваясь ко мне, - ты не прочь посчитать еще одну полиграммку, а то у Витьки комплекс неутоленной зависти перед модельными опытами профессора Выбегаллы?

– А вторая модель тоже будет кидаться оземь? - осторожно спросил я.

– Как птица-горлица, - подтвердил Роман.

– Исико-сан сделает мне харакири, - быстро сказал я, - если этот колобок грохнет хоть одно зеркало.

– Харакири ты можешь сделать только сам, - нравоучительно сказал Витька. - Исико-сан вполне ограничится йокомен-учи - от левого уха до правой пятки.

Я живо представил роскошную картину и, вздохнув, кисло улыбнулся.

– Поехали-поехали, - сказал Витька.

Было видно, что нетерпение распирало его.

– Время остановили? - деловито напомнил я.

– Сейчас это ни к чему, - сказал Эдик, - тогда мы закрывались от нашего собственного голема.

Мы снова запустили "Алдан-ЗМ" и поставили на прогон вариации иерархических полиграмм. По накатанной дорожке дело пошло значительно быстрее. Эдик и Роман перестраивали умклайдеты. А Витька, явно вдохновленный первым опытом, создавал образ. Когда полиграмма хлопнулась на положенное место, мы осмотрели дело рук своих.

– Фидий, - сказал Роман, - Микеланджело и Сидур в одном флаконе.

Административный толем стоял в углу и ворочал шеями. По какому наитию Витька создал его трехглавым, я не понял. То ли он хотел увековечить Тройку, бесчинствующую на семьдесят шестом этаже, то ли в его представлении администрация сливалась с образом трехголового Горыныча, но поскольку Микеланджело у нас был разлит в один флакон с Сидуром, а магистры ни о чем Витьку не спрашивали, замысел остался для меня тайной. Головы были одинаково кастрюлеобразны и двигались синхронно.

– Какой красавец, - сказал Эдик, смещая умклайдет на середину ладони.

– Что-нибудь спросим? - Я взглянул на Романа.

– Не стоит, - улыбнулся Роман- - Этот еще более недалекий, чем наш.

– Битва! Коррида! - сказал Витька. - Сашка, убирай зеркала, выноси мебель. Торо и тореро. Нет! Два торо!

– Ребята! - завопил я.

– Не бойся, - сказал Эдик, - за круг они не выйдут.

Я поверил и успокоился.

Тем временем администратор бочком, бочком подкатился к оппоненту и со всего размаха звезданул его по голове глиняной папкой, которой его снабдил создатель Витька, явно в яесть Модеста Матвеевича Камноедова.

– Решили-постановили-освоили! - каждая голова рявкнула свое; голоса были как в кинокомедии-буфф: тоненький, мелодичный и грубый бас.

Научник потряс глиняной макушкой, четко рассчитал движение и провел прекрасную подсечку.

– В гробу видали, - прожужжал он. - Останешься без съедобной елки, тахионного звездолета и кварковой бомбы!

Администратор покатился по полу, стуча головами друг о друга.

Витька зааплодировал. На шум и гам начали стекаться сотрудники. Прилетела Стеллочка с надкушенным бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой. Появились дубли Жиана Жиакомо и Кристобаля Хозевича, причем последний был вооружен бандерильей.

Тем временем администратор поднялся, расставил коротенькие ручки в стороны и пошел на противника, щелкая тремя парами челюстей. Научник пытался прикрыться снизу, но лишился части лысины и половины уха, озверел и, обхватив супротивника за бока, повалился с ним на пол. Они визжали, катались, дубасили друг друга по мослам, грызли глиняные жилы, в общем, вели себя безобразно.

– Тебе это ничего не напоминает? - спросил Роман.

– Драку школьников, - сказал я.

– Вот-вот, - задумчиво сказал Роман.

– По-моему, разогрелись, - сказал Витька оценивающе. - Пора модулировать рисунок борьбы.

– Попробуй коэффициент десять в шестой. Это где-то лет двадцать спустя. Событийная ошибка будет чудовищной, зато эмоциональная компонента - весьма точной.

Витька тремя пассами материализовал громадное серебристое покрывало и набросил на сцепившихся големов. Я почувствовал головокружение.