"Петр Великий и его гений" - читать интересную книгу автора (Ковалевский Павел Иванович)

Глава V

Радовалась душа царская при плавании в Белом море. Тут и корабли. Тут и кораблестроение. Но чем все это отличалось от корабликов, пускаемых детками в ванной? Размерами? Но ведь то детки, а то царь… Пользою! малою… Царь ясно видел, что от этого моря много не возьмешь. По крайней мере, не того жаждала душа Петра. Большую часть времени года это море было заперто льдами. Вести торговлю отсюда было невозможно. Да ее и не хотели допустить иностранцы. Раз русские купцы снарядили корабль товаром и пустили за границу; но заграничные купцы устроили стачку, товаров не взяли и корабль вернулся ни с чем… Нужно было придумать что-нибудь другое. Нужно было поискать другого моря. Балтийского? Но тут пришлось бы сцепиться и с Швецией, и с Пруссией, и с Польшей… Сцепиться можно, да что из этого выйдет. Петр ясно видел, что его войско далеко еще от идеала… Пришлось обратить внимание на южные моря – Азовское и Черное. Но тут Турция. А Турция в ту пору была очень сильна.

Пять лет прошло с тех пор, как Петр стал самодержавным государем, после ухода Софии в монастырь, а делами государственными он занимался очень мало. Когда-никогда появлялся в царской думе для решения по важнейшим делам, да на торжественные выходы при приеме иноземных послов. Все остальное время он отдавал военным да морским забавам. Не государственное это было дело…

Впрочем, у разных людей бывают различные точки зрения. С точки зрения Петра, это было именно настоящее государственное дело. Создавая регулярное войско, образуя флот, устраивая все необходимое для созидания и поддержания того и другого, Петр думал, что создаст государственную силу и мощь. Он думал, что созданная им армия и флот были настолько велики, что можно было уже и потягаться с кем-нибудь.

Царю нужен был выход из замкнутого кольца России. Такой выход давало либо Балтийское, либо Черное море. Балтийское трогать было не безопасно. Оставалось рискнуть на Черное море, т. е. на войну с Турцией. Однако открыть выход в Черное море было нелегко, ибо Днепр находился частью в руках вольных орлов – запорожцев, которые зачастую были не безопаснее самого злого врага, так как боялись только Бога, а слушались только самих себя, частью в руках крымских татар и Турции… Было удобнее попытаться войти сначала в Азовское море, а затем уже в Черное. Дон от верховий и до устья был во владении России. По берегам его леса было вдоволь. Поэтому царь приказал у Воронежа строить суда, дабы на них выйти к Азовскому морю. Только у самого моря стояла турецкая крепость Азов, которую именно и надлежало взять.

Обдумывая эту думу, Петр получил от императора германского серьезную просьбу – воевать с турками. Турки слишком наступали на запад и разоряли прилежащие страны. Петра не нужно было долго просить об этом. Быстро создал он план войны и быстро стал приводить его в исполнение. Поход был объявлен на крымских татар. Армий было, однако, две: одна шла на Днепр, а другая на Дон. Для последней уже заранее готовили в Воронеже суда. Первая армия была под предводительством Шереметева, во второй армии был сам царь, Гордон, Лефорт, потешные полки, донские казаки и много других войск. Царь ясно сознавал, что овладеть Азовом и Азовским морем без флота нельзя. А тем не менее сделал ту самую ошибку, которую многажды и после него мы, русские, проделывали до последних дней: слишком понадеялся на себя и пренебрежительно отнесся к турецким силам.

Крымские татары были озадачены. Сразу две армии. На Днепре и на Дону… Они остановились в Перекопе. Шереметев быстро сделал свое дело. Быстро он овладел турецкими крепостями на Днепре, разрушил их и благополучно вернулся в Малороссию.

Далеко не был так удачен поход Петра. Да это и весьма естественно. Азов была сильная крепость на море. Не имея морских сил под руками, Азовом овладеть было нельзя. А Петр не дожидался окончания заказанных им воронежских судов. Обложив Азов с суши, Петр хотел овладеть им приступом. Но сделать это было очень трудно. Прежде всего, турки имели с моря постоянный подвоз войска, военных припасов и провианта и Петр не мог им в этом воспрепятствовать. Второе. Самая артиллерия Петра была далеко не в надлежащем виде, а минеры с младенческими познаниями. Производимые ими подкопы и мины больше перебили русских, чем турок. Как всегда водилось и водится у русских, интендантская часть оказалась никуда не годною. Не было пищевого довольствия, не было теплой одежды, не было обуви, не было перевозочной силы. Подрядчики фуража оказались мошенниками. А татары делали свое дело. Разбиваемые русскими в стычках, они старались досаждать русским частичными нападениями на обоз и опустошением окрестностей. И достигали этого с большим успехом… А тут наступили холода, дожди, слякоть, стужа… Напрасно Петр старался день и ночь собственным примером воодушевить войско и покончить с роем шмелей. Ничего не мог сделать. Только и взял две каланчи, а Азов остался за неприятелем. Стыдно было Петру с первого своего похода возвращаться с неудачею, а делать было нечего. Укрепив взятые каланчи, оставив там достаточный гарнизон, соединив его с землею донских казаков постоянным сношением, Петр должен был вернуться в Москву, при сознании неудачи дела.

Неудачи учат великих людей и служат почвою для великих удач. Петр это всегда доказывал на деле. Возвращаясь с похода, Петр отправился в Воронеж, дабы там сделать все к успешнейшему созданию флота к будущей весне. Согнаны были туда десятки тысяч рабочих, из Архангельска насильно выслали сюда всех имевшихся там шкиперов, «ибо зимою им там предстояло безделье».

Вместе с этим из Архангельска же приглашены были на службу все имевшиеся там иностранные матросы и офицеры. Расходы по кораблестроению разложены были частью на государство, частью на богатых частных людей. Постановлено было строить патриарху, духовным властям и монастырям с 8000 дворов по одному кораблю, боярам и служилым людям с 10 000 дворов по кораблю же, городам изготовить 12 кораблей. Сам царь взялся руководить делами, ближайшим же наблюдением занимался Тимерманн.

Сознавая недостаток в минерах, инженерах, саперах и артиллеристах, царь обратился с просьбою к императору в Голландию выслать ему надежных инженеров. Обещания были получены и опытные люди ехали к Петру.

Зимою 1696 года умер царь Иоанн. Это событие очень огорчило Петра, но не отвлекло его от дела. Уже в феврале месяце царь с топором в руках работает самолично заложенный им на корабельной верфи корабль. В мае уже были готовы два больших 44-пушечных корабля, 2 галеаса, 23 галеры, 4 брандера. Все это в мае же поплыло к Азову. Теперь царь был вполне убежден в успехе. Азов был в его руках, а был Азов – было и Азовское море в руках. Отсюда недалеко было перекинуть водяной путь и до Москвы, соединив Дон с Окою, а другой путь и на Волгу, соединив последнюю каналом также с Доном. Этими путями направятся к Черному морю войска, военные припасы, флот, а потом, с Божьей помощью, и товары… Надежды царя на этот раз вполне оправдались. К 15 мая у Азова уже были Гордон и Лефорт с войсками.

Царь послал донских казаков в лодках узнать о турецком флоте. Оказалось, что турки принимали свои меры. У Азова стоял целый турецкий флот. Казаки, однако, от озорства не удержались. Напали на два корабля, прорубили им бока и потопили.

Очень Петр был рад первому успеху и, не выждав обложения Азова с суши, полетел сразиться на воде. К сожалению, за мелководьем, в море можно было выйти только на лодках. Запрятавши лодки между островами, Петр высматривал, что делает турецкий флот. Оказалось, что он грузил снаряды и войско на тумбасы для перевозки их в Азов. С гиком вылетела сотня русских лодок, напала на тумбасы, девятью из них овладела, а остальные удрали в Азов. Турецкий флот, состоявший из 13 кораблей и 26 галер, так испугался, что пустился в бегство, причем две галеры попали на мель у берега. Царь догнал галеры в море, первый бросился на палубу в бой и галеры достались царю. Другие лодки, поощряемые примером царя, овладели другими судами. Разбитый турецкий флот бежал.

Страшно доволен был Петр первою морскою победою. Ведь русский флот – это было его родное любимое детище. И вот эта забава, эта потеха юного царя дала плод, имевший мировые последствия. Первая морская победа дала Петру: двенадцать сожженных и потопленных галер, 10 больших соек, 9 тумбасов, взяты в плен янычарский ага, 300 турок, не считая убитых и утонувших, 70 пушек, 500 пик, 300 бомб, 4000 гранат и 80 бочонков пороха. Всю эту добычу Петр отдал заслужившим ее донским казакам.

К этому времени из Воронежа подошли остальные изготовленные большие суда.

Принялись за осаду Азова. Хотя опытные инженеры из-за границы были обещаны и были уже в дороге, но в нужный момент их не было. Всем распоряжался Петр. Он устанавливал войска, устраивал батареи, распоряжался обложением Азова с моря, следил за правильной доставкой материалов, указывал направление траншей, досматривал за их ведением, словом, все исходило из его головы.

Вскоре прибыли и заграничные инженеры. Это, действительно, оказались люди дельные и знающие и принесли Петру существенную пользу. Несмотря на прошлогоднюю победу над Петром, за зиму укрепление Азова, несметные скопища татарской орды, пришедшей Азову на помощь, – Азов был взят, и 6 августа, в день Преображения Господня, 1696 г. торжественно праздновалась первая значительная победа Петра.

Царь писал в Москву: «Ныне возглашу вам – радуйтесь – и паки реку радуйтесь! Бог благословил двухлетние труды и кровь нашу – Азов покорился!..»

Азов объявлен был русским городом. Рядом с этим заложена была новая русская крепость в Таганроге. В этом же походе Петр положил основу морскому регламенту, который до тех пор для России не существовал.

На обратном пути в Воронеж Петра благословил святитель Митрофаний, которого Петр очень любил и пользовался взаимною любовью. В Москве торжествам конца не было.

Черта, общая всем великим людям: не увлекаться успехами, поучаться всем, что в нем достойного, и исправляться в недостатках. Это положение всецело применимо к Петру Великому. Несомненно радуясь великой победе и молодого войска, и нарождавшегося флота, Петр видел, что все это лишь детское строение и для окончательного устройства требовалось весьма и весьма многое. Все, что было до Петра, – было достойным детищем тогдашней России. Все, что начал созидать Петр, – было чуждо России. Она была детищем Петра, Петр и Россия были два очень разные элементы. Петр это слишком явно видел. Видел он также и то, что все его творения останутся беспочвенными и бесплодными, если они будут только его творениями и не станут творениями самого народа. А для того нужно было поднять умственный и нравственный уровень народа, пересоздать его и приблизить к уровню Петра.

Приходилось браться за пересоздание всего государства, за преобразование и обновлейие всего государственного дела. Подвиг гигантский. И Петр его совершил.

Часть преобразований пришлось произвести по собственному усмотрению, остальное нужно было заимствовать у иностранцев.

Вполне понимая, что сила государства заключается в его армии, Петр всеми силами старался усилить армию и флот. С этой целью Петр заводил все новые и новые полки и определил в Воронеже устраивать сильный флот из 35 кораблей – в 24–60 пушек, 4 брандеров, 8 бомбардирских лодок, так что число пушек и мортир превосходило 2500, а число людей определялось более 57 000. Весь этот флот строился за счет патриарха, богатейших помещиков, купцов и 10 кораблей на счет Петра. Флот устраивали под наблюдением Апраксина. Князю Голицыну царь поручил вести канал, долженствовавший соединить Волгу и Дон. Заложены были и укрепляли крепости Таганрог и Азов на Азовском море и Кази-Кирмень на Днепре. В это же время велись торговые переговоры с Китаем, Персией и послано посольство в Индию… Бог знает какие мысли были в голове у царя… Предпринимая все эти полезнейшие и важнейшие дела, царь решил допустить в государстве неслыханную вещь – свободное курение табака. Еще недавно это проклятое зелье считалось чем-то ужасно преступным и непозволительным. Царь Алексей и управительница София обращались с табачниками, как с государственными преступниками: их секли кнутом, резали нос и уши и производили другие истязания. Петр лично курил и разрешил свободную торговлю и потребление курительного и нюхательного табака…

Но великий царь задумал думу еще большую. Желая преобразовать и просветить государство, он решил послать за границу выборных людей поучиться уму-разуму. Можно себе представить, какой гвалт поднялся по этому поводу!.. Но это царя не устрашило, и он прямо заявил в царском совете свою царскую волю.

Очень опасно было перечить Петру, но дело было очень серьезное и хотя скромно и осторожно, однако ему возразили, что отправить детей в земли бусурманские – значит толкнуть их на ереси и принятие еретических обычаев… Царь стал доказывать пользу образования.

Ему отвечали:

– Где нашим ребятам опознать морские хитрости! Жили отцы наши без них, проживем и мы!

Царь с горячностью стал объяснять все зло, все бедствия, всю пагубу невежества. Ему указали трудность и невозможность изучить заморские хитрости.

– Где нам научиться, говорите вы!.. Но разве не такими же людьми создал нас Бог! Разве Он лишил нас ума и дарований!..

Когда же и на это возразили, то царь произнес уже что-то совершенно невозможное:

– Я сам еду с вашими детьми!.. Я сам покажу им, чему должно учиться, что должно и чего не должно перенимать!

Царь земли русской идет к еретикам в науку!.. Святые угодники!..

Но царь был царь. Что сказал, то и сделал.

Сам Петр назначил юношей, каждому назначил, что и где он должен учить, с наказом по возвращении дать строгий отчет. Посылаемых снабдили деньгами и рекомендательными посланиями. Первая партия отправилась в январе 1697 г. Она должна была посетить и изучить Англию, Голландию, Германию и Италию. В числе отправленных были: Куракин, Долгорукий, Голицын, Толстой, Хил ков, Трубецкой, Оболенский, Урусов, Черкасский и др. Разумеется, не без горя и не без слез отправлялись они в дальние края, где не бывали их ни отцы, ни деды, для мудреного, тягостного, несообразного со званием и положением дела, да и языки-то иностранные едва ли кто из них ведал… А еще более тужили остающиеся дома. Не было ни одного знатного дома, который не повергался бы в траур… Едва ли все это создавало царю сторонников.

Вместе с тем Петр решил послать на запад великое посольство. Оно должно было посетить Вену, Варшаву, Берлин, Гаагу, Лондон, Дрезден и Венецию. Сам царь отправлялся в этом посольстве, но только под именем простого дворянина Петра Михайловича. Задача посольства была заключить с государствами союзы торговые и политические, а также осмотреть все, достойное внимания. Кроме того, каждому из членов посольства поручено было изучить ту или другую отрасль знания. Предметами изучения были: науки, ремесла, искусства и художества. Предпочтения отдавались полезному перед приятным. Царь хотел сперва прямой положительной пользы, а не роскоши просвещения; готовил он сперва не ученых, не литераторов, но мастеровых корабельных и литейных, механиков, лекарей, рудокопов, инженеров и архитекторов.

Как только узнали, что сам царь отправляется в обучение, появилось много охотников следовать за ним, ибо этим создавалась карьера… Первыми бросились давнишние друзья царя – потешные. Более всех порадовал царя почтенный боярин и воевода Борис Петрович Шереметев, который, несмотря на свои лета и положение, просил царя позволить ему на время сложить свои высокие чины и уехать за границу учиться военной науке. Во главе посольства стояли Лефорт, Головин и Возницын. Свита была большая и блестящая. Царь не щадил расходов. При Петре были Меньшиков, сын имеретинского царя Арчила, племянник Лефорта, дети князей и бояр, а рядом с ними дети простых дворян.

Управление государством поручалось государственному совету, состоявшему из Нарышкина, Прозоровского, Голицына и Стрешнева. Главнокомандующим всех войск был назначен Шеин, Гордон его помощником. На гетмана Мазепу возлагалась обязанность хранить Малороссию и сдерживать крымских татар. Все было готово к отъезду. Простая мелочь едва не рушила все планы. Стрельцы Циклер, Соковнин и Пушкин составили заговор убить Петра. Находясь на прощальном вечере у Лефорта, царь узнал о заговоре и о том, что заговорщики собрались в квартире Соковнина. Ни слова никому не говоря, Петр отправляется в логовище заговорщиков, собственноручно с ними расправляется, велит арестовать и предать казни.

Стрельцы, видимо, не могли успокоиться: они являлись защитниками старых предрассудков, старого невежества и старого порядка, а следовательно, противниками всего того, что вводил Петр, а равно и противниками самому Петру. Оставлять стрельцов у Москвы, да еще в отсутствие из государства царя было невозможно. Стрелецкие полки были совершенно преобразованы, стрельцы с их женами и семьями были разосланы по городам. В Москве их заменили регулярные полки. Горестно расставались стрельцы с Москвою, озлобленные они понесли в своих сердцах семена возмущения на окраины. Еще не раз пришлось гидре рубить голову…

9 марта 16 97 г. царь выехал за границу.