"Рудольф Вирхов. Его жизнь, научная и общественная деятельность" - читать интересную книгу автора (Малис Юлий Германович)

Глава VII

В предыдущих главах мы познакомили читателей с Вирховым как ученым и учителем. Но, помимо своей научной деятельности, Вирхов представляет крупную величину как общественный деятель. И общественная деятельность Вирхова также не носит одностороннего характера. Почти одновременно он был избран в члены берлинского муниципалитета и прусского парламента.

В 1861 году Вирхов вошел в состав берлинского муниципалитета. В это время, с наступлением регентства принца прусского, церковная и политическая реакция несколько ослабли. В рядах берлинских «отцов города» все же находилось немного людей с достаточным гражданским мужеством и свободомыслием, чтобы невзирая ни на что преследовать только благо города. Появление Вирхова обусловило новую эру в самоуправлении Берлина. В особенности, в вопросах финансового свойства, – вопросах, обыкновенно столь щекотливых и часто запутанных, – новый член муниципалитета совершенно неожиданно проявил большое знание дела. Благодаря своему организаторскому таланту, критическому уму и уменью быстро схватывать всю сущность вопроса, Вирхов сумел импонировать всем и очень скоро стал во главе группы лиц, которые поставили себе задачей сделать из Берлина город, действительно достойный быть столицей германской империи. В этих видах на первом плане должно было стоять оздоровление города.

Одним из самых существенных вопросов гигиены городов является очищение их от той массы отбросов и нечистот, которую дает его тысячное или миллионное население. Рациональное осуществление этой задачи стоит в связи с троякого рода сооружениями. Первый этап представляет сооружение, снабжающее город в достаточном количестве хорошей и годной во всех отношениях водой. Вторым этапом служит сооружение, собирающее все сточные воды, другими словами, правильная канализация города. Наконец, на третьем этапе канализационные воды должны быть выведены за пределы города и обезврежены. Уже сама идея водоснабжения и канализации указывала технический путь, по которому должна идти практика при устройстве этих сооружений. Далеко не столь ясным в санитарно-техническом отношении представлялось третье звено этой цепи – удаление и обезвреживание канализационных вод. Чтобы прийти в этом направлении к окончательному результату, были произведены всевозможные попытки и опыты. Так, думали достигнуть обезвреживания сточных вод химическими способами, что, однако, оказалось и в высшей степени дорого, и крайне неудобовыполнимо; далее, думали обращать отбросы в пудрет[4] и тому подобное. Наконец, остановились на так называемой системе орошения, состоящей, как известно, в том, что канализационные воды отводятся далеко за черту города для орошения специально для этой цели предназначенных полей, которые засеваются затем хлебными злаками, овощами и т. п. Система орошения завоевывает себе все более и более право гражданства, и не нужно быть пророком, чтобы предсказать этой системе в будущем самое широкое распространение. В настоящее же время система орошения нигде не проведена так последовательно и строго и нигде не осуществлена на таких широких и рациональных началах, как в Берлине. Это потребовало много времени и много труда со стороны берлинского муниципалитета. Немало времени и немало труда посвятил этому член берлинского муниципалитета Рудольф Вирхов.

В начале 1850-х годов в Берлине параллельно с устройством водоснабжения были приняты некоторые меры к правильному удалению сточных вод. Но уже вскоре обнаружилось, что эти меры недостаточны и технически крайне несовершенны. Ввиду этого правительство сочло нужным отправить в 1859 году в Англию и Францию особую комиссию для изучения соответствующих сооружений в этих государствах. Труды этой комиссии и представленный ею проект очищения Берлина от сточных вод были переданы на обсуждение магистрату города. После тщательного рассмотрения всего этого материала городские власти избрали городскую комиссию, на которую было возложено производство относящихся сюда опытов и основательное исследование всех относящихся сюда вопросов. В это-то время Вирхов и был избран в члены берлинского муниципалитета. Он стал душой этой комиссии, руководителем всех опытов и исследований. Комиссия работала в течение целого ряда лет, и лишь в 1872 году Вирхов представил общий обзор взглядов, которые явились результатом работ комиссии. В окончательном выводе Вирхов высказался, что отведение сточных вод Берлина в реку Шпрее не должно быть допустимо; ввиду же того, что достаточная дезинфекция вод оказалась невыполнима, как в химическом, так и в финансовом отношении, остается лишь один путь – отведение городских нечистот на находящиеся вдали от города поля. Одновременно с этим был выработан новый проект очищения Берлина. Проект этот был принят магистратом и выполнен на деле.

Нам пришлось в одно из посещений Берлина, а именно по поводу Десятого международного медицинского конгресса, лично познакомиться как с канализацией, так и с полями орошения Берлина.

Однако не будем затруднять читателя описаниями тех сооружений, при помощи которых город Берлин освобождается от скопляющихся в нем нечистот, находит им полезное применение и делает их в конце концов совершенно безвредными. При личном изучении всего этого на месте мы вынесли грандиозное впечатление. Мы видели ту вонючую, грязную, мутную, почти черную сточную воду, которую город выбрасывает из своих пределов на поля орошения. Мы видели также и ту чистую, совершенно прозрачную, не имеющую ни малейшего запаха дренажную воду, которая получается словно каким-то волшебством из первой. Повторные анализы дренажной воды, произведенные бывшим ассистентом Вирхова, профессором Сальковским, указывают полнейшее отсутствие в ней каких-либо подозрительных составных частей. Конечно, вода эта не идет в употребление, и рабочим на полях орошения запрещено пить ее; несмотря на такое запрещение, они все-таки зачастую ее пьют.

Все эти сооружения, о которых мы говорили, представляют одно гармоническое целое, направленное к оздоровлению полуторамиллионного города, и обошлись этому городу в 140 миллионов марок.

«Пришлось изрядно побороться, – говорит Вирхов, – прежде чем городское представительство приступило к этим грандиозным предприятиям. Долгие годы исследования предшествовали этому, но, наконец, муниципалитет, в силу свободного убеждения, принял решение и уже твердо держался его даже тогда, когда взгляд властей изменился и когда прорицатели несчастья повыросли из земли, как грибы. И вот Берлин сделался чистым, здоровым, может быть, в известной степени можно даже сказать – красивым городом».

Во всех вопросах, касавшихся санитарного благоустройства города, Вирхов, разумеется, принимал самое деятельное участие. В различных комиссиях по постройке городских больниц мы непременно встречаем Вирхова. По его инициативе, по его указаниям был предпринят целый ряд работ, посвященных медицинской статистике города Берлина. Вообще своим санитарным благоустройством прусская столица в значительной степени обязана одному из лучших своих обитателей – Рудольфу Вирхову.

На арену политической деятельности Вирхов выступил в 1862 году, будучи избран в прусскую палату депутатов. Вирхов был один из основателей прогрессистской партии, а впоследствии принял на себя роль лидера этой партии. На парламентской трибуне Вирхов впервые дебютировал 15 февраля 1862 года.

Как только Вирхов занял кресло депутата, он тотчас обратил особое внимание на право народного представительства контролировать бюджет. До этого времени право контроля представляло собою почти то, что юристы называют nudum jus; оно ограничивалось лишь формальной стороной дела. «Мы хотим, – заявлял Вирхов, – в такой мере пользоваться правом контроля, предоставленным нам конституцией, мы хотим таким образом создать возможность этого пользования, как это отвечает общим принципам конституции». Ввиду важности вопроса Вирхов неоднократно брал на себя нелегкий труд докладчика бюджетной комиссии. Письменные его доклады, которые он представлял от имени бюджетной комиссии и которые задавались целью отстаивать права народного представительства против безбюджетного режима, являются еще и поныне благодаря ясности изложения и доказательности неоценимым источником для дальнейшего развития бюджетного права народного представительства. Оставаясь членом бюджетной комиссии в период так называемого конфликта 1862–1865 гг., то есть несогласия правительства с палатой депутатов, Вирхов является одним из самых деятельных и опасных ораторов оппозиции. Речь его никогда не была украшена яркими мишурными блестками пустой риторики. Она производила впечатление на слушателей своей доказательностью, глубоким пониманием трактуемого вопроса и полным знанием его деталей. Строгой логикой, холодным спокойствием и тонкой иронией Вирхов всегда импонировал своим противникам.

В так называемой культурной борьбе (Kulturkampf) Вирхов стоял на стороне правительства, исходя из предположений относительно последнего, которые впоследствии не оправдались. Само выражение Kulturkampf принадлежит Вирхову и встречается впервые в воззвании прогрессистской партии от 23 марта 1873 года. Здесь это выражение имело совершенно иное значение, нежели то, какое ему впоследствии было придано со стороны правительства и его органов. Вирхов охарактеризовал это движение «как великую культурную борьбу человечества», и уж, конечно, не его вина, если эта борьба государства с церковной иерархией выродилась в мероприятия полицейского свойства.

Лишь в 1880 году Вирхов вошел в германский рейхстаг, приняв полномочия от второго берлинского избирательного округа. В первом же заседании 10 мая 1880 года, в котором Вирхов взял слово, он счел нужным высказаться о том чисто деловом характере прогрессистской оппозиции, характере, который зачастую оспаривался противниками. Большинство последних считало главным мотивом оппозиции личную неприязнь вожаков ее против имперского канцлера, князя Бисмарка.

«Я бы желал, – сказал Вирхов, – по крайней мере, относительно нас, с особым ударением заявить, что мы чувствуем себя совершенно свободными от какого-либо чувства ненависти или антипатии. Мы стремились во все времена судить о князе Бисмарке самым объективным образом. Если это, может быть, не всегда нам вполне удавалось, то я прошу историков немного подумать и о том, что в данный момент и субъект предъявляет известные права и что при личном столкновении страсти также разыгрываются, может быть, несколько более, нежели это необходимо с деловой точки зрения. Одно я должен признать за моей партией – что она никогда, ни в какие времена не отвергала какого-либо мероприятия именно потому, что князь Бисмарк одобрял, вносил или защищал эту меру. Напротив того, мы всегда были рады, если могли голосовать за какую-либо меру, которую вносил князь Бисмарк, и я могу с удовольствием сказать, что было несколько таких предложений, к которым мы присоединились, – правда, немногочисленных, должен сознаться. В этом лишь незначительном единении нашем с имперским законодательством и оказалась, конечно, причина запустения, в котором мы здесь в настоящее время находимся. Вы ведь знаете, что немецкий народ примкнул к другим полезным направлениям. Мы, бывшие некогда носителями германских идеалов, мы живем еще в том неудобном состоянии, что не можем избавиться от этих идеалов. Вы, господа, которые с этими идеалами не носились, вы можете утешиться зерном, железом, спиртом и так далее, это ведь необычайно приятное состояние, относительно которого, однако, мы вам никоим образом не завидуем. Итак, преследуйте ваши более материальные интересы, но предоставьте и нам наше право, хотя бы в нашем и малом количестве напоминать об идеалах нации. Господа, эти идеалы мы носили, идею германского единства мы воспитали в такое время, когда, к сожалению, князь, имперский канцлер, об этой идее не только ничего не знал, но прямо-таки боролся против нее». Нельзя не отметить еще заседания рейхстага от 15 декабря 1881 года, где возмущенный до крайности вмешательством правительственных органов в выборы Вирхов громил правительство, доказывая, что задача последнего не в том, чтобы всеми правдами и неправдами повлиять на выборы, а в том, чтобы поддерживать честность и корректность в общественно-политической жизни.

В марте 1884 года место прогрессистской партии заняла свободомыслящая, в ряды которой вступил и Вирхов. В парламентскую сессию 1890 года Вирхов воспользовался удобным случаем, чтобы решительно высказать свою свободомыслящую позицию по отношению к ретроградам, ультрамонтанам центра. В дебатах, возникших по поводу увеличения содержания учителям семинарий, один из депутатов центра высказал ту мысль, что люди существуют, чтобы подготовиться к загробной жизни. Вирхов нашел такую точку зрения абсолютно непонятной для всякого разумного человека и заметил, что «люди существуют для того, чтобы быть людьми; это – их первая задача, к этому они и должны подготовиться, и если они это делают толково, то, вероятно, в конце концов попадут и на небо».

С первого момента своего вступления на политическую арену и вплоть до последнего времени Вирхов неустанно боролся за сохранение и развитие народной свободы, за уменьшение податей и повинностей, за сохранение и дальнейшее развитие правового государства, боролся против всяких попятных стремлений в области политической, экономической и религиозной, боролся, не идя ни на какие компромиссы, не поступаясь ничем.