"Шекспир – Пушкин – Булгаков" - читать интересную книгу автора (Козарецкий Владимир)

"ПОВЕДАВШИЙ ПРАВДУ"

В.К.: Должен признаться, я не один раз читал "Гамлета", и ни разу у меня и сомнения не возникало по поводу общепринятого восприятия этих персонажей!

А.Б.: Стереотипы довлеют над нами гораздо сильнее, чем мы можем вообразить. Но нам нужно разобрать еще один образ – хотя прямой информации о нем вроде бы и нет. Зато о Горацио есть весьма любопытная косвенная информация.

На кладбище приходят два друга. Горацио, конечно, знает, что Гамлет неравнодушен к Офелии; в день ее смерти он был в замке, факт смерти ему известен. И что же: в его присутствии Гамлет допытывается у могильщика, для кого роют могилу, а Горацио стоит рядом и, зная, для кого, Гамлету этого не говорит – то есть в "реальной" жизни (здесь все диалоги поданы прозой) Горацио фактически скрывает от друга, что сейчас будут хоронить девушку, которую тот любит. Такое поведение лучшего друга Гамлета более чем странно.

От кого же нам известно, что это лучший друг Гамлета? Из прозы или из стихов? Все, что можно оттрактовать (и всеми шекспироведами оттрактовано) как положительные отзывы о Горацио, имеет место только в стихотворной части "Гамлета", то есть в вымышленной, придуманной Гамлетом "Мышеловке", а не "в жизни".

В.К.: Уж не Горацио ли является "рассказчиком" в "Гамлете"?

А.Б.: Вы немного опережаете события – мы пока еще в пути. Вот что можно понять из текста произведения.

Горацио гораздо старше принца: в день рождения принца он присутствовал при поединке и помнит его детали.

Горацио прибыл в замок, казалось бы, на правах гостя, а между тем стража видит Призрака и не просто сообщает об этом Горацио, но докладывает ему.

На фоне куртуазно-вежливого обращения с Розенкранцем и Гильденстерном просьба Короля, предписывающая Горацио "присмотреть" за Офелией выглядит как не предполагающая никаких возражений команда. (Никакого соблюдения придворного этикета, и, судя по всему, Горацио настолько близок к Королю, что прибегать к формулам этикета и не требуется; поведение стражи это только подтверждает.)

Горацио получил от Гамлета письмо с сообщением о пленении того пиратами и с просьбой передать послания Гертруде и Королю, но почему-то не сделал этого сам, а перепоручил придворному. Гонец на вопрос Короля, откуда письма, отвечает, что их дал ему Клавдио, "который получил их от тех, кто их принес". (То есть Горацио и Клавдио – одно и то же лицо.)

Почему не передал сам? Чем-то был занят? – Да, Король поручил ему постоянно находиться при Офелии. Значит, это он был свидетелем ее смерти, с его слов узнала Гертруда об обстоятельствах ее смерти; но он же был и свидетелем попытки Офелии поговорить с Королевой наедине.

Из всего этого можно сделать следующие выводы: во-первых, Клавдио означает "младший Клавдий", то есть Горацио – сын короля Гамлета (это объясняет его особое положение в Эльсиноре); во-вторых, похоже, что он не смог присмотреть за Офелией – а скорее всего и сам является виновником ее смерти.

В.К.: Не с подачи ли отца, короля Гамлета, расчищающего путь к трону для сына, Горацио не только "присматривает" за Офелией, но и убивает ее?

А.Б.: Такая мысль приходила мне в голову – но очень ненадолго. Анализ текста показывает, что король не так черен, как его малюют шекспироведы. На короле Гамлете лежит вина за смерть брата, и он ее переживает (когда он трезв) – потому и объявляет, что наследником является принц Гамлет. Но всем известны чувства принца к Офелии, в то время как Офелия и Горацио свои отношения скрывали. Когда Офелию убивают в отсутствие принца Гамлета, и, к тому же, обнаруживается, что она была беременна, король понимает, кто осмелился на подобное. Понимая, что его сынок пойдет и на другое убийство, и, не желая, чтобы на его совести была еще и смерть племянника, он отсылает принца.

Если Горацио и есть тот, кто обесчестил Офелию, а она собирается сообщить об этом королеве, то понятно, чем грозит ему этот разговор: его заставят жениться, и – прощай любая надежда на трон. Горацио – сын короля Гамлета, но он родился до того, как отец стал королем, в другом браке, а на трон Дании, которую его отец получил не "де-юре", а как приданое овдовевшей Гертруды, претендовать не может. В Эльсиноре имеют место быть два принца: один – сын Гертруды и Фортинбраса, Гамлет, с правом на трон, и второй – сын короля Гамлета, Горацио, без права на трон. Ко всему они оказались и соперниками в любви.

Для Горацио возможность пробиться к трону, путь к нему лежит через труп Офелии, раз уж она забеременела. Отказаться жениться – смерти подобно: и Гамлет в любой момент может вернуться в Эльсинор, и брат Офелии, Лаэрт, – лучший фехтовальщик королевства. В то же время, воспользовавшись доверием короля к сыну и тем, что у него есть доступ к королевской печати без конца поддающего отца, он подделывает королевское письмо, обрекая и Гамлета на смерть и полагая, что таким образом не только обережет себя от возмездия, но и расчистит путь к трону.

В.К.: Получается, что единственный, кто заинтересован в том, чтобы правда о происходившем в замке не стала известной, – Горацио, а, следовательно, именно он является рассказчиком в "Гамлете", стараясь всеми силами эту правду скрыть?

А.Б.: Да, это так – и в "Гамлете" есть прямое указание на это: умирая, принц Гамлет говорит: "Горацио, я гибну; Ты жив; поведай правду обо мне Неутоленным…", а отвечая на заявление Фортинбраса о правах на престол, Горацио подтверждает свое намерение описать происходившее: "Об этом также мне сказать придется Из уст того, чей голос многих скличет…"

В.К.: То есть – из уст Шекспира?!. Так значит Горацио – рассказчик, повествующий "от имени" Шекспира! Так он еще и драматург!

А.Б.: Вот это и есть самый сложный и наиболее трудно постигаемый ход в "Гамлете". Гамлет и Горацио – соперники еще и в этом: Гамлет создает и ставит пьесу, которую называет "Мышеловкой", а Горацио использует эту пьесу для своего коллажа под названием "Гамлет", якобы написанного Шекспиром. Но поскольку стихом он не владеет, все стыки он "заделывает" прозой, искусно маскируя информацию, которая могла бы его выдать. Например, он не приводит текст письма, в котором шла речь об убийстве Гамлета в Англии и которое Гамлет передал ему по возвращении. Или, описывая в прозе свою беседу с Гамлетом, он искусно приверстывает кусок текста из вымышленной фабулы "Мышеловки", где Гамлет его расхваливает, причем делает это так ловко, что читающее человечество до сих пор верит тому, что Горацио – друг Гамлета.

В.К.: Как же нам следует понимать "Гамлета" в целом? Как бы вы передали содержание этой… этого произведения? – Я ловлю себя на том, что уже и не могу назвать "Гамлета" пьесой!

А.Б.: Неудивительно: "Гамлет" – не стихотворная пьеса, а прозаический роман-мениппея. Основное повествование в "Гамлете" – о том, что в Эльсиноре идет постановка пьесы, построенной на "местном материале", но с несколько измененными биографическими данными персонажей. В частности, тридцатилетний "реальный" обитатель Эльсинора принц Гамлет, сын погибшего за тридцать лет до этого короля Фортинбраса, в фабуле созданной им "Мышеловки" показал себя самого как двадцатилетнего сына якобы отравленного короля Гамлета. Которого на самом деле никто и не думал травить – этот спившийся братоубийца и "сейчас" все еще жив. (Кстати, в "живом" виде он появляется всего один раз, среди зрителей "Мышеловки".) А Король Клавдий – персонаж только "Мышеловки", созданный принцем Гамлетом художественный образ, и в "реальной жизни" его просто нет. Кстати, если в переводном тексте "Гамлета" или даже в "академических" "подлинниках" встретите в сценических ремарках имя "Клавдий", не верьте написанному: в прижизненных изданиях Шекспир ставил просто "Король". А ремарки с "Клавдием" – плоды изысков английской "академической" науки, которая не стесняется "подправлять" самого Шекспира. Поэтому и наше, и мировое шекспироведение зачастую пользуется искаженными текстами "Гамлета" и ошибочным канонизированным толкованием его содержания.

В.К.: А какова же "реальная" судьба Офелии, самого Гамлета и королевы?

А.Б.: Если не выходить за рамки фабулы, то в "реальной жизни" Офелия действительно не сохранила верность Гамлету, но вряд ли погибла, поскольку сцена с похоронами имеет место только во вставной "Мышеловке", а беседа Гамлета с могильщиком – через три года после ее постановки. Королева осталась жива, а Гамлет не погибает, но странным образом "пропадает": его считают мертвым, но он скрывается под чужой личиной ("не лежит в своей могиле").