"Лютер" - читать интересную книгу автора (Мережковский Дмитрий Сергееевич)

29

1 марта 1522 года Лютер выехал из Вартбурга и в марте прибыл в Виттенберг,[401] где, скинув платье рыцаря Георга и надев монашескую рясу, сбрив бороду и выбрив тонзуру, снова сделался братом Мартином.

В следующее воскресенье, 9 марта, он взошел на церковную кафедру и, в течение недели, каждый день проповедывал. В этой семидневной проповеди себя самого превзошел: меру сумел найти безмерную. Внутренне себя самого утишил, усмирил, и через себя – других. К ненависти призывали Карлштадт, Мюнцер и цвиккауские пророки, а он – к любви; те думали, что меч сильнее Слова, а он думал, что Слово сильнее меча. «Я буду проповедывать, взывать, кричать, но силой принуждать не буду никого, потому что вера свободна… Только Словом должно бороться и побеждать; Словом только можно разрушить то, что воздвигнуто силой… следуйте моему примеру: с Папой я боролся, не прибегая к силе; только возвещал, проповедывал Слово Божие, и оно разрушило папство так, как этого не могла бы сделать никакая другая сила в мире».[402]

В Вартбурге, когда переводил Св. Писание, чувствовал он, созерцая, а здесь, в Виттенберге – действуя, испытал он радость величайшую, какую только может человек испытать на земле, – делать людям добро. Видел воочию, как бушующие волны мятежа под льющимся на них елеем Слова Божьего утихают. Как бы через него всех бурь земных Утешитель Небесный запретил дуть ветру и сказал морю: «Умолкни, перестань. И сделалась великая тишина» (Марк, 4:39).

Но если думал Лютер, что третье искушение диавола, мнимым братством-общностью, он так же победит, как первое, мнимой свободой – личностью, и второе – мнимой любовью – похотью, то он ошибался. «Не вынимая меча из ножен и не пролив ни капли крови, он потушит раскаленную головню поджигателей» – этой надежде его не суждено было исполниться.[403]

Три цвиккауских пророка – два богослова, Марк Штюбнер (Stübner) с Целларием (Cellarius) и один неизвестный, ткач или суконщик, длинный, как шест, рыжий и веснущатый – долго добивались тайного свидания с Лютером, но тот все отказывал; наконец согласился.

«Дело твое, брат Мартин, больше, чем дело Апостолов», – начал беседу Штюбнер с такою чрезмерною любезностью, что она не предвещала ничего доброго. Лютер только молча плечами пожал, ожидая, что будет дальше.

– А нас, Цвиккауских учителей, ты за кого почитаешь? – спросил Штюбнер.

– А вы себя за кого почитаете? – ответил Лютер тоже вопросом.

– За таких же пророков Божьих, как ты.

– О чем же пророчество?

– О том, что царство Божие приблизилось и должно быть установлено силою.

– Все, наконец, должно измениться, – подтвердил Целларий. – Надо христианам завоевать свободу мечом![404]

– Мечом! – подтвердил, как эхо, веснущатый, с бесконечно-тупым упрямством в лице и в голосе.

– Этого в Писании не сказано, – возразил Лютер. – Берегитесь, не от диавола ли ваши пророчества.

– Сам берегись, твои ли не от диавола! – воскликнул Целларий, ударив кулаком по столу.

Но Штюбнер, положив ему руку на плечо, проговорил спокойно:

– Проповедь твоя, брат Мартин, для богатых, а наша – для бедных; с бедными – Бог, а с богатыми – диавол.

– Диавол! – опять повторил, как эхо, веснущатый.

– Дело твое еще только в начале, а наше – уже в конце, – продолжал Штюбнер.

– Какой же ваш конец? – спросил Лютер.

– Все да будет общим, – ответил Штюбнер. – А чтобы ты знал, что и мы пророки, – хочешь, скажу, о чем ты сейчас думаешь?

– Ну, скажи.

– Ты думаешь: кто правее, ты или мы?

Лютер остолбенел: так верно угадал Штюбнер.

– Бог да поразит тебя, Сатана! – воскликнул брат Мартин, ударив в свою очередь кулаком по столу.

И, подумав, прибавил:

– Слово Божие – наше свидетельство, а ваше где, покажите!

– Да, мы покажем, – ответил Штюбнер все так же спокойно.

– Покажем! – повторило эхо.

Штюбнер встал, пошел к двери, но, перед тем чтобы выйти, остановился, оглянулся на Лютера и проговорил с тихой усмешкой:

– Вот уж погоди, брат Мартин, мы наше знамение миру покажем![405]

И вдруг вспомнилось Лютеру, как Черная Собака в Вартбургском замке, когда он, схватив ее за загривок, повернула к нему голову и, как будто усмехаясь, оскалила два белых клыка. Понял он, что не победил Врага.

Вынуть из-под него хотели цвиккауские пророки тот единственно твердый камень, на котором он стоял, и Слово Божие.

«Писанное Слово мертво, – учили они. – Живо только сказанное Духом Святым».[406] «Божеское не воплотилось в человеческом, и не может быть заключено ни в каком установлении или слове прошлых веков, ибо Откровение все еще продолжается; вера есть вечное дело Божие».[407]

«Голос Духа Святого во мне подобен шуму вод многих. Я знаю больше, чем если бы проглотил сто тысяч Библий!» – хвалился Мюнцер.[408]