"Поликушка" - читать интересную книгу автора (Толстой Лев Николаевич)XIII«Барыня спит али нет?» – спросил вдруг подле Аксютки густой мужицкий голос. Она открыла глаза, которые прежде были зажмурены, и увидала чью-то фигуру, которая, показалось ей, была выше – Перепугал же ты меня, Наумыч! Выговорить но могу сло…ва. Так и думала, что конец пришел. – Можно ли так? – проговорила вторая девушка, высовываясь из-за юбок. – И барыню даже встревожили, – сказала Дуняша, выходя из двери, – что лезешь на девичье крыльцо не спросимши? Настоящий мужик! Дутлов, не извиняясь, повторил, что барыню нужно видеть. – Она нездорова, – сказала Дуняша. В это время Аксютка фыркнула таким неприлично-громким смехом, что опять должна была спрятать голову в подушки постели, из которых она целый час, несмотря на угрозы Дуняши и ее тетки, не могла вынуть ее без того, чтобы не прыснуть, как будто разрывалось что в ее розовой груди и красных щеках. Ей так смешно казалось, что все перепугались, – и она опять прятала голову и, будто в конвульсиях, елозила башмаком и подпрыгивала всем телом. Дутлов остановился, посмотрел на нее внимательно, как будто желая дать себе отчет в том, что такое с ней происходит, но, не разобрав, в чем дело, отвернулся и продолжал свою речь. – Значит, как есть, оченно важное дело, – сказал он, – только скажите, что мужик письмо с деньгами нашел. – Какие деньги? Дуняша, прежде чем доложить, прочла адрес и расспросила Дутлова, где и как он нашел эти деньги, которые Ильич должен был привезть из города. Разузнав все подробно и вытолкнув в сени бегунью, которая не переставала фыркать, Дуняша пошла к барыне, но, к удивлению Дутлова, барыня все-таки не приняла его и ничего толком не сказала Дуняше. – Ничего не знаю и не хочу знать, – сказала барыня, – какой мужик и какие деньги. Никого я не могу и не хочу видеть. Пускай он оставит меня в покое. – Что же я буду делать? – сказал Дутлов, поворачивая конверт. – Деньги не маленькие. Написано-то что на них? – спросил он Дуняшу, которая снова прочла ему адрес. Дутлову как будто все что-то не верилось. Он надеялся, что, может быть, деньги не барынины и что не так прочли ему адрес. Но Дуняша подтвердила ему еще. Он вздохнул, положил за пазуху конверт и готовился выйти. – Видно, становому отдать, – сказал он. – Постой, я еще попытаюсь, скажу, – остановила его Дуняша, внимательно проследив за исчезновением конверта в пазухе мужика. – Дай сюда письмо. Дутлов опять достал, однако не тотчас передал его в протянутую руку Дуняши. – Скажите, что нашел на дороге Дутлов Семен. – Да дай сюда. – Я было думал, так, письмо; да солдат прочел, что с деньгами. – Да давай же. – Я и не посмел домой заходить для того… – опять говорил Дутлов, не расставаясь с драгоценным конвертом, – так и доложите. Дуняша взяла конверт и еще раз пошла к барыне. – Ах, боже мой, Дуняша! – сказала барыня укорительным голосом, – не говори мне про эти деньги. Как я вспомню только этого малюточку… – Мужик, сударыня, не знает, кому прикажете отдать, – опять сказала Дуняша. Барыня распечатала конверт, вздрогнула, как только увидела деньги, и задумалась. – Страшные деньги, сколько зла они делают! – сказала она. – Это Дутлов, сударыня. Прикажете ему идти или изволите выйти к нему? Целы ли еще деньги-то? – спросила Дуняша. – Не хочу я этих денег. Это ужасные деньги. Что они наделали! Скажи ему, чтоб он взял их себе, коли хочет, – сказала вдруг барыня, отыскивая руку Дуняши. – Да, да, да, – повторила барыня удивленной Дуняше, – пускай совсем возьмет себе и делает, что хочет. – Полторы тысячи рублей, – заметила Дуняша, слегка улыбаясь, как с ребенком. – Пускай возьмет всё, – нетерпеливо повторила барыня. – Что, ты меня не понимаешь? Эти деньги несчастные, никогда не говори мне про них. Пускай возьмет себе этот мужик, что нашел. Иди, ну иди же! Дуняша вышла в девичью. – Все ли? – спросил Дутлов. – Да уж ты сам сосчитай, – сказала Дуняша, подавая ему конверт, – тебе велено отдать. Дутлов положил шапку под мышку и, пригнувшись, стал считать. – Счетов нету? Дутлов понял, что барыня по глупости не умеет считать и велела ему это сделать. – Дома сосчитаешь! Тебе! твои деньги! – сказала Дуняша сердито. – Не хочу, говорит, их видеть, отдай тому, кто принес. Дутлов, не разгибаясь, уставился глазами на Дуняшу. Тетка Дуняшина так и всплеснула руками. – Матушки родимые! Вот дал бог счастья! Матушки родные! Вторая горничная не поверила: – Что вы, Авдотья Николавна, шутите? – Вот те шутите! Велела отдать мужику… Ну, бери деньги, да и ступай, – сказала Дуняша, не скрывая досады. – Кому горе, а кому счастье. – Шутка ли, полторы тысячи рублев, – сказала тетка. – Больше, – подтвердила Дуняша. – Ну, свечку поставишь десятикопеечную Миколе, – говорила Дуняша насмешливо. – Что, не опомнишься? И добро бы бедному! А то у него и своих много. Дутлов наконец понял, что это была не шутка, и стал собирать и укладывать в конверт деньги, которые он разложил было считать; но руки его дрожали, и он все взглядывал на девушек, чтоб убедиться, что это не смех. – Вишь, не опомнится – рад, – сказала Дуняша, показывая, что она все-таки презирает и мужика и деньги. – Дай я тебе уложу. И она хотела взять. Но Дутлов не дал; он скомкал деньги, засунул их еще глубже и взялся за шапку. – Рад? – И не знаю, что сказать! Вот точно… Он не договорил, только махнул рукой, ухмыльнулся, чуть не заплакал и вышел. Колокольчик зазвонил в комнате барыни. – Что,отдала? – Отдала. – Что же, очень рад? – Совсем как сумасшедший стал. – Ах, позови его. Я спрошу у него, как он нашел. Позови сюда, я не могу выйти. Дуняша побежала и застала мужика в сенях. Он, не надевая шапки, вытянул кошель и, перегнувшись, развязывал его, а деньги держал в зубах. Ему, может быть, казалось, что, пока деньги не в кошеле, они не его. Когда Дуняша позвала его, он испугался. – Что, Авдотья… Авдотья Миколавна. Али назад отобрать хочет? Хоть бы вы заступились, ей-богу, а я медку вам принесу. – То-то! Приносил. Опять отворилась дверь, и повели мужика к барыне. Не весело ему было. «Ох, потянет назад!» – думал он, почему-то, как по высокой траве, подымая всю ногу и стараясь не стучать лаптями, когда проходил по комнатам. Он ничего не понимал и не видел, что было вокруг него. Он проходил мимо зеркала, видел цветы какие-то, мужик какой-то в лаптях ноги задирает, барин с глазочком написан, какая-то кадушка зеленая и что-то белое… Глядь, заговорило это что-то белое: это барыня. Ничего он не разобрал, только глаза выкачивал. Он не знал, где он, и все представлялось ему в тумане. – Это ты, Дутлов? – Я-с, сударыня. Как было, так и не трогал, – сказал ou. – Я не рад, как перед богом! Как лошадь замучил… – Ну, твое счастье, – сказала она с презрительно-доброю улыбкой. – Возьми, возьми себе. Он только таращил глаза. – Я рада, что тебе досталось. Дай бог, чтобы впрок пошло! Что же, ты рад? – Как не рад! Уж так-то рад, матушка! Все за вас богу молить буду. Я уж так рад, что слава богу, что барыня наша жива. Только и вины моей было. – Как же ты нашел? – Значит, мы для барыни всегда могли стараться по чести, а не то что… – Уж он совсем запутался, сударыня, – сказала Дуняша. – Возил рекрута-племянника, назад ехал, на дороге и нашел. Поликей, должно, нечаянно выронил. – Ну, ступай, ступай, голубчик. Я рада. – Так рад, матушка!.. – говорил мужик. Потом он вспомнил, что он не поблагодарил и не умел обойтись, как следовало. Барыня и Дуняша улыбались, а он опять зашагал, как по траве, и насилу удерживался, чтобы не побежать рысью. А то все казалось ему, вот-вот еще остановят и отнимут… |
||
|