"Огонь желания" - читать интересную книгу автора (Грант Анна)

ГЛАВА 20

После обеда Дороти Раули, как и обещала, приехала в дом Уэлстонов. Еще никогда она не выглядела такой взволнованной.

– Каролина, дорогая, скажи мне, как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? – Затем отстранившись, она внимательно всмотрелась в лицо подруги и, заметив круги под глазами, посчитала это последствием бессонной ночи и переживаний из-за недавнего происшествия в доме Гренби. – Конечно, я тебя понимаю, – сочувственно произнесла Долли. – Это ужасно! Я бы поговорила с тобой вчера, но сразу после всего этого скандала тебе было лучше уйти, чтобы не усугублять ту невыносимую сцену. И ты, молодец, это поняла. Ты держалась просто отлично.

– Долли, сядь.

– Я не могу сидеть, я так возмущена! Ты себе представить не можешь, как я возмущена.

Каролина села на диван.

– Я тоже возмущена. Но теперь уже все позади. Что случилось, то случилось. Ничего не поделаешь.

Долли с удивлением посмотрела на нее.

– Как это ничего не поделаешь? Тэлбот, конечно, настоящая скотина! Я ему так и сказала. Я его теперь видеть не могу. Я сказала ему, что пусть только попробует еще хотя бы раз где-либо повторить те ужасные вещи! Поверь мне, этот скандал не выйдет за рамки нашей семьи. Отец Джереда не станет распространяться о случившемся. Гренби тоже слишком хорошо воспитан, чтобы раздувать дальше эту историю. Эдвард тоже не станет. Он полностью согласен со мной и отнесся ко всему точно так же, как и я.

Каролина беспомощно улыбнулась.

– Долли, дорогая, послушай, что я тебе скажу: узнают об этом скандале в свете или нет, для меня уже не имеет никакого значения.

Долли бросила свой ридикюль на стол и села рядом с Каролиной на диван.

– Как это не имеет значения? Ты разве не знаешь, какие могут быть последствия?

– Я не могу больше выдавать Эмили за дочь Джереда.

– Почему? Ведь сам Джеред признал ее своей дочерью. Она по праву принадлежит к семье Раули. Она носит фамилию Раули.

– Но теперь все изменилось. Отец Джереда знает всю правду.

– Он знает только то, в чем тебя обвинил Тэлбот. Ты должна убедить Анандейла в том, что Тэлбот солгал.

– Я не могу этого сделать. – Каролина вдруг почувствовала невероятную усталость. Пойми же, наконец, Долли, что Эмили на самом деле не является дочерью Джереда. Это мой грех.

Долли открыла рот, закрыла и глубоко вздохнула.

– Ну хорошо, пусть так. Но кому нужны твои принципы? Кого волнует твоя нравственность? Главное – это будущее твоего ребенка. Ты должна думать только об этом. Я знаю десятки женщин, которые имеют детей не от своих мужей, и все они живут как ни в чем не бывало. Мужья вынуждены закрывать на это глаза, и никто не думает раздувать из-за этого скандал. Поверь, все люди слишком заняты собой, чтобы долго обращать на тебя внимание. Помнишь, леди Каупер? Ее везде принимают, с нею все поддерживают отношения, хотя в свете прекрасно известно о ее связи с Памерстоном. Джеред всегда и везде заявлял, что Эмили – его дочь, и по закону она ею и останется. Ты заслужила, чтобы твой ребенок носил фамилию Раули – слишком много тебе пришлось выстрадать по милости твоего мужа. Пойми, фамилия для Эмили – не такая уж и мелочь, особенно, когда встанет вопрос о титуле и наследстве.

– В любом случае, это все не имеет теперь большого значения. Джеред ничего нам не оставил.

Долли была шокирована.

– Как это ничего?

Каролина уже пожалела о сказанном. Больше всего ей сейчас не хотелось, чтобы ее жалели.

– Это не удивительно. Ты же знаешь, как мы жили.

– Это ужасно!

– Но нельзя считать меня совершенно обездоленной. Я буду получать пенсию, как вдова, – сказала Каролина.

Долли вздрогнула. Ей было известно, что пенсии вдовы лейтенанта вряд ли хватит даже на пропитание.

– Не стоит беспокоиться за меня. У меня все будет в порядке, – стояла на своем Каролина.

Хотя, если бы не предложение Адама, она вряд ли была бы сейчас такой спокойной. Джеред оставил ее в Лиссабоне с небольшой денежной суммой, часть которой ушла на оплату проводника в Аскуэру. И недавно адвокат Гренби сообщил ей, что им с дочерью было положено небольшое денежное содержание, а также она имела право на ценные бумаги Джереда. Однако эти бумаги были выкуплены его отцом, и рассчитывать на проценты с них теперь не приходилось. Да и пенсию прекратят ей выплачивать, как только она пожелает вторично выйти замуж.

– Мне не хочется больше говорить на эту тему, – сказала она, увидев, что Долли намеревалась продолжить этот разговор.

– Да, дорогая, конечно. Прости меня. Я больше не буду говорить об этом…

Но по блеску ее глаз Каролина поняла, что подруга вовсе не собиралась оставить ее в покое, и, возможно, она сказала бы еще что-нибудь, но в этот момент открылась дверь и в кабинет вошел лакей Джон, а следом за ним – лорд Шеритон.

Долли сразу оживилась.

– Шерри, как хорошо, что ты пришел! Я так рада тебя видеть! – Она взяла свой ридикюль и сказала Каролине: – Мне уже пора идти. Не провожай меня, дорогая, это сделает лакей. – Обнимая подругу на прощанье, она прошептала: – Каро, дорогая, будь умницей!

После этих слов она поспешно ушла.

Каролина предложила гостю сесть, и несколько минут они говорили о вчерашнем ужине у Гренби. Затем на минуту воцарилось неловкое молчание. Ей с трудом удавалось сосредоточиться на поддержании любезного разговора, так как голова ее была полна разными мыслями, далекими от того, что следовало сейчас говорить: о вчерашнем заявлении Тэлбота, о минувшей ночи с Адамом, о его предложении выйти замуж и его сегодняшнем визите в министерство иностранных дел.

Шеритон же вел себя так, как будто был в полном неведении о том, что случилось вчера в доме Гренби после ужина. Он, как всегда, мило улыбался и весело шутил. Заметив, наконец, что Каролина мыслями находилась где-то далеко, он извиняющимся тоном произнес:

– Кажется, я пришел не вовремя.

– Нет, нет. Я рада, что ты пришел, – вежливо сказала она, хотя по всему было видно, что ее тяготило сейчас общество гостя. Не то, чтобы он ей был неприятен, скорее наоборот, но в данный момент ей было не до светской болтовни с кем бы то ни было. – Я просто немного устала, – добавила она, надеясь, что этого будет достаточно для того, чтобы он ушел.

Он и в самом деле хотел было сразу встать, но передумал. На лице его не осталось и следа от недавней веселости. Совершенно серьезным тоном он произнес:

– Мне очень жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Однако я должен тебе кое-что сказать. Я, собственно, и пришел для этого. Я знаю, Каролина, что на твою долю выпало немало жизненных испытаний, и сейчас тебе тоже очень нелегко приходится. Я хочу помочь тебе. Я хочу предложить тебе свою заботу и покровительство. Тебе и твоей дочери. Я хочу предложить тебе стать моей женой.

У нее перехватило дыхание.

– Ты делаешь мне предложение? – произнесла она первое, что пришло на ум, чувствуя, необходимость каких-то слов, которые смогли бы разрядить напряженную обстановку.

– Может быть, я поспешил со своим предложением. Может быть, оно тебе кажется несвоевременным. Может быть, нужно было дать тебе привыкнуть к моему обществу. Да, конечно, я и сам такого мнения. Если бы я думал иначе, то предложил бы тебе выйти за меня замуж еще тогда, когда встретил тебя на корабле. Каролина, я всегда любил тебя. Но я не смел признаться тебе в этом, пока жив был твой муж. Джеред был моим другом и…

– Шерри, не надо! Не стоит больше говорить об этом. Я не могу принять твое предложение. – Она была потрясена его неожиданным признанием. Он, оказывается, столько лет любил ее, а она ничего не знала. Заметив, что он был уязвлен ее решительным отказом, она захотела открыть ему всю правду. – Я не могу выйти за тебя, Шерри, потому что уже приняла предложение Адама Дьюарда и собираюсь стать его женой.

Он некоторое время ошеломленно смотрел на нее. Похоже было на то, что он ожидал услышать от нее что угодно, только не то, что услышал.

– Или ты принимаешь меня за идиота, или… – Он встал с оскорбленным видом. – Или я что-то не понял.

Каролине не хотелось утратить его дружеское расположение.

– Что тебя так поразило в моих словах, Шерри? Почему ты не хочешь поверить мне? Ведь тебе известно, что мы с Адамом знакомы чуть ли не всю жизнь.

– Да-да, конечно. Надеюсь, ты будешь с ним очень счастлива.

Он взволнованно прошелся по комнате и остановился перед ней.

С минуту они молча смотрели друг на друга.

– Шерри, я должна тебе кое-что сообщить, – наконец нарушила тишину Каролина. Ей не хотелось говорить ему о тайне рождения Эмили, но Тэлбот был его другом и наверняка расскажет, если уже не рассказал, все, что ему было известно. Вряд ли тот станет обращать внимание на запреты Долли. Уж если Шерри суждено было узнать обо всем, то пусть он лучше узнает от нее самой, а не от кого бы то ни было еще. – Это касается моей дочери Эмили, – продолжила она. – Джеред не ее отец.

– Нет, что ты говоришь? – Он покраснел. – Ясно. – Он резко сел. – Тебе не нужно было говорить мне об этом.

– Все равно рано или поздно ты бы все узнал. Ты и все остальные. Об этом известно Тэлботу. Вчера, когда ты ушел после ужина, он объявил об этом всему семейству Раули, чтобы родственники знали, как на самом деле обстоят дела. Особенно ему хотелось, чтобы это стало известно в первую очередь лорду Анандейлу.

Шерри выглядел изумленным и подавленным одновременно. Он то бледнел, то краснел, не находя слов. И наконец воскликнул:

– Кто бы мог подумать, что Тэлбот окажется таким подлецом! Он поступил не по-джентльменски.

Каролина не удержалась от горького смеха. Если бы только ему было известно, что на самом деле представлял из себя Тэлбот Раули! Если бы только он знал, что намеревался сделать с нею этот подонок в Испании!

– Дьюард об этом знает? – спросил Шерри.

– Да. Но для него это ничего не меняет.

– Для меня это тоже не имеет значения. Каролине было приятно услышать от него эти слова.

– Спасибо, Шерри.

– Это дело касалось только тебя.

– И Джереда. Он знал правду и признал Эмили своей дочерью.

– Джеред испытывал чувство вины по отношению к тебе. Он понимал, что не сумел стать для тебя тем мужем, которого ты заслуживала. Возможно, он не выказывал тебе своих чувств, но он любил тебя, Каролина. Однако, Тэлбот! Я не понимаю, почему он вдруг так плохо стал к тебе относиться? Прости меня, но я не могу успокоиться, после того, что ты мне сообщила. Оказывается, он совершенно неуравновешенный и не отдающий себе отчета человек. Остается только сожалеть, что мы с Джередом считали его своим другом и позволили ему втянуть нас в это гиблое дело с литейным цехом.

Услышав эти слова, Каролина решила воспользоваться возможностью, чтобы побольше узнать об участии Тэлбота в этом деле.

– Действительно, Шерри, как это случилось? Что такое он вам посулил? И вообще, как ему в голову пришли мысли об организации литейного производства? Откуда вдруг взялся этот Мэтью Белл?

– Я не думаю, что Тэлбот сам пришел к этой идее. У него мозгов бы не хватило додуматься до всего самому.

Каролина удивилась. Если не Тэлбот додумался до всего этого, то кто? Выходит, тут был замешан кто-то еще?

– Продолжай, Шерри. Я слушаю тебя. Он задумался, что-то припоминая.

– Ты помнишь Силбари? – поинтересовался вдруг он.

– Не могу утверждать точно, но мне кажется, что это имя я уже слышала.

– Это старший сын лорда Камдена. Я мало был знаком с ним, но могу сказать, что он был известен своим пристрастием к картам. В то время в моей голове не слишком много было ума, но его, слава Богу, хватило, чтобы не пойти по той же дорожке. Я так полагаю, что именно Силбари и рассказал Тэлботу о Белле. И тому, вероятно, эта идея понравилась. Ему всегда нравилось то, что сулило больших и легких заработков. Я не раз тогда видел их в клубе вместе, о чем-то оживленно беседующими. Быть может, их разговоры как раз и были об этом. А когда мы ввязались в это дело с литейным цехом, то я был уверен, что Силбари станет одним из наших компаньонов. Однако он сразу же отдалился от Тэлбота. Так что остается удивляться, как это ему удалось заварить кашу, и самому остаться в стороне. Каролина разволновалась.

– А где сейчас этот Силбари? Шерри нахмурился.

– Думаю, что в Америке. Там живут родственники его отца. Наверное, он уехал к ним. Я слышал, ему пришлось бежать туда из-за каких-то неприятностей, связанных то ли с мошенничеством, то ли со скандалом другого свойства. В общем, его отец помог ему уехать из страны.

Силбари. Силбари. Возможно, ключ к разгадке где-то уже совсем близко. Тэлбот начал все это дело с литейным производством по подсказке некоего Силбари, помешанного на карточной игре. Но это имя в бумагах Джереда ни разу не было упомянуто. Однако, кажется, она слышала о нем от мужа не однажды, правда, уверенности в этом не было – в своих разговорах Джеред упоминал много имен, но она не особенно внимательно его слушала.

Но тут она вспомнила про свои дневники. Еще с юных лет у нее выработалась привычка записывать все, что произошло в ее жизни за день.

Каролина благодарно улыбнулась Шерри, и через несколько минут их беседа была завершена.

Прощаясь с нею, он взял в свою ладонь ее руку и с чувством произнес:

– Каролина, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Если когда-нибудь тебе понадобится помощь друга…

– Спасибо, Шерри.

Она проводила его к выходу. А когда он ушел, быстро прошла в свою спальню и, подойдя к стопке книг, лежавших на тумбочке в углу, достала свои дневники, которые вела с тринадцати лет. За какой период ей нужно было искать? Мошенничество Джереда было раскрыто, в 1808 году – значит, необходимо просмотреть записи, сделанные двумя годами раньше. Каролина взяла дневники за 1806 и 1807 годы и, усевшись на кровати, принялась за их чтение.

За какой-то час перед нею снова промелькнули два года ее жизни, подробности которой уже почти стерлись из памяти. Среди прочих она обнаружила две записи, где упоминался виконт Силбари. В июне 1806 года у Джереда была встреча с Тэлботом и сыном лорда Камдена, Силбари. В октябре того же года Каролина отправилась в клуб искать своего мужа и обнаружила его за карточным столом. Он, как обычно, проиграл кучу денег, но Тэлбот проиграл еще больше. Выигрывал в тот вечер Силбари. Каролина отметила в своем дневнике, что Тэлбот был тогда страшно зол и выглядел мрачнее тучи.

Похоже на то, что он здорово проигрался и задолжал Силбари огромную сумму. А так как оплачивать карточный долг проигравшему было нечем, то великодушный победитель, по всей вероятности, и подсунул утопающему Тэлботу соломинку в виде предложения реализации выгодного проекта, связанного с литейным производством.

Размышления Каролины прервал стук в дверь. Оказалось, это пришла Елена. Выглядела она очень растерянной и расстроенной. Можно было не сомневаться, что причиной ее плохого настроения был не кто иной, как Хокинс.

Устыдившись, что за своими собственными проблемами она думать забыла о своих ближних, Каролина поспешно отложила свои дневники в сторону. Пригласив подругу сесть с нею рядом, она откинулась на подушки и приготовилась слушать.

Елена не знала с чего начать и некоторое время сидела молча, нервно теребя в руках складки своей юбки. У нее были очень красивые кисти рук с длинными изящными пальцами, созданные для того, чтобы украшать их драгоценными перстнями. Однако из всех украшений она носила только скромное золотое колечко, подаренное ей ее мужем. Это маленькое колечко было символом ее респектабельности, так же как и обручальное кольцо Каролины, которое она уже больше не одела после того, как Адам его снял минувшей ночью.

Луч солнца, проникший в окно, запутался в золотистых волосах Елены. Оторвав взгляд от злополучной складки, которую она до сих пор, волнуясь, теребила, женщина взглянула на подругу и сказала:

– Я, как вы говорите, в полной растерянности.

– Мне очень жаль. Могу я чем-нибудь помочь?

– Не знаю, есть ли кто на свете, чтобы сумел мне помочь. Выслушайте меня, Каролина, и, может быть, мне полегчает на сердце. – Она вздохнула и прислонилась к спинке кровати. – Дело в том, что у меня будет ребенок.

Каролину эта новость ошеломила, хотя, конечно, ничего в том, что она услышала, удивительного не было.

Елена взяла подругу за руку и заглянула ей в глаза.

– Я еще не вполне в этом уверена, но в ту ночь, когда вы вернулись в Лиссабон, мы с Хокинсом были так счастливы, и я совершенно забылась в его объятиях.

– Я понимаю. – Каролина вспомнила, как точно также случилось с нею, когда она, движимая страхом после вынужденного купания в Каррионе, сблизилась с Адамом. – Ты уже сказала ему?

– Я не могу.

– Но почему? Он мне сам говорил, что хочет иметь детей. Мне даже кажется, что он хочет жениться на тебе.

Елена долго и пристально смотрела на подругу, и ее прекрасные голубые глаза были полны грусти.

– Хотел, но больше не хочет. – Она тяжело вздохнула. – В Лиссабоне он был таким страстным, таким влюбленным. Но когда он предложил вдруг выйти за него замуж, я испугалась. Испугалась, потому что он всегда в разъездах, его всегда подстерегает опасность. Мне стало страшно, что, выйдя за него замуж, я могу опять овдоветь. Кажется, во второй раз я не смогу этого пережить. Я не смогу пережить его смерть. В общем, я ему отказала. И теперь он холоден со мной, как лед. Он говорил мне, что не станет торопить меня изменить свое решение. И я теперь боюсь, что он сам передумал. Я совсем запуталась. Я только знаю, что мы не готовы к совместной жизни – ни он, ни я.

– Что за глупости ты говоришь, Елена?! Он любит тебя, ты любишь его. Ты делишь с ним постель…

Елена снова пристально посмотрела на нее.

– Каролина, не притворяйся, что ты ничего не понимаешь! Ты же знаешь, что делить постель – это еще не все. – Она вздохнула и отвернулась. – Этого недостаточно, чтобы называться семьей. Это не решает всех проблем.

Да, Елена была права. Каролине прекрасно было это известно. Если они с Адамом и решили соединиться, то только ради Эмили. А ведь они хорошо знали друг друга, знали все сильные и слабые стороны характеров друг друга. И они тоже были любовниками. Но вопроса о создании семьи до сих пор не вставало. Значит, и Елена должна решать сама за себя. Поэтому что-либо советовать ей Каролина не могла.

– Ты хочешь вернуться назад в Галицию? Елена криво усмехнулась.

– Если даже кто-то из моей семьи и остался в живых, то они все равно не захотят принять меня. Они ненавидели моего мужа и заодно возненавидели меня. Он был герильерос, а они поддерживали французов. – Она взглянула на Каролину глазами полными слез. – Я не представляю, что мне делать! У меня нет никаких сбережений, я живу на средства Хокинса. И неизвестно сколько времени я еще смогу злоупотреблять гостеприимством миссис Уэлстон. Я уже хотела попросить ее подыскать для меня какую-нибудь работу, но как я смогу работать, когда у меня появится ребенок?

– Ты должна рассказать обо всем Хокинсу, – заявила Каролина. – Послушай меня, Елена, ты не имеешь права скрывать от него, что у вас будет ребенок. Ты должна поговорить с ним откровенно и выйти за него замуж ради вашего малыша.

– Нет. Вам легко так говорить. Я не могу этого сделать.

– Можешь. Я тоже думала, что не смогу. Однако, дорогая, должна тебе сообщить, что я как раз собираюсь это сделать: я выхожу замуж за Адама. Я собираюсь сделать это ради Эмили, потому что ребенок должен иметь отца. – Каролина принялась внимательно рассматривать свои руки. – Дело в том, что Эмили – дочь Адама, – тихо произнесла она. Даже сейчас ей нелегко было об этом говорить.

Елена удивленно распахнула глаза.

– Каролина, дорогая…

– Я долго не признавалась ему в этом. Но потом на корабле настал такой момент… Это произошло само собой. Случайно. Я сама не знаю, как все получилось… Я не хотела, но… – Она подняла глаза, и взгляды подруг встретились. – Он был в ярости из-за того, что я все это время скрывала от него правду. Он заявил мне, что я не считала его подходящим отцом для своего ребенка, не говоря уже о том, каким он может оказаться мужем. – Каролина отвела глаза в сторону.

– Но это была обычная глупая ссора, – сказала Елена. – И я уверена, что все у вас будет хорошо. Вы любите друг друга. Это только дурак может не заметить!

– Возможно. Но только, наверное, одной любви недостаточно. Между нами слишком много было недоразумений. Мы слишком часто заставляли друг друга страдать. Эмили была зачата нами в горькие минуты. Даже сейчас между нами стоит столько всего…

– И все-таки вы решились выйти за него замуж. Каролина улыбнулась.

– Так или иначе, но мы решили пожениться. Мы постараемся сберечь все хорошее, что между нами есть, и не обращать внимание на все остальное. – Она выразительно посмотрела на Елену. – Самое главное для меня – это защитить Эмили, вырастить ее счастливой. Джеред знал, что она – не его дочь, но он принял ее как свою. Мне не хотелось, чтобы она росла внебрачным ребенком. Кузен моего покойного мужа Тэлбот знает правду, хотя, слава Богу, ему неизвестно, кто является настоящим отцом девочки. И вот вчера вечером он сообщил семье Раули, что Эмили не дочь Джереда, и этим заявлением он разрушил все, сделанное мною во имя будущего моей дочери. И выходит теперь, что я заставляла страдать Адама понапрасну. Он страдал напрасно.

Произнеся последние слова, она всхлипнула. Елена, движимая состраданием, обняла Каролину.

– Мы с тобой в одинаковом положении. Та согласно кивнула.

– Да, в одинаковом.

– Ты права, я должна сказать Хокинсу, и если он снова предложит мне, я выйду за него замуж. И снова у меня будет муж, из-за которого мне придется жить в постоянной тревоге за его жизнь. Ох, Каролина, должно быть, мы с тобою из числа тех женщин, которые очень прогневали Бога, и он теперь играет нашими судьбами, как ему вздумается, да еще посмеивается, глядя на нас с небес.

Подруги долго сидели обнявшись. Затем, взглянув друг на друга, рассмеялись, потому что у обеих лица были мокрыми от слез.

– Если я выйду замуж за Адама, а ты за Хокинса, то нам не придется страдать от одиночества, потому что, когда нашим мужьям понадобится уехать из дому по своим делам, мы с тобой будем ждать их вместе.

Адам вернулся домой около четырех часов дня. Никаких планов дальнейших действий у него не было. Теперь оставалось только ждать, как отреагирует Тэлбот на его заявление. И хотелось надеяться, что реакция последует как можно скорее. Тем более, что Раули полагает, что его противник имеет какие-то существенные доказательства его вины. Надо только выждать, когда, испугавшись, этот подлец начнет действовать и допустит ошибку, которая выдаст его с головой.

Однако, если этот самонадеянный полковник окажется настолько уверенным в собственной неуязвимости, что никак не отреагирует на брошенный ему вызов, то Адам так и останется в тупике. Белл, владелец того злополучного литейного цеха, находится сейчас за границей, и встретиться с ним нет никакой возможности. Люди, работавшие тогда у него, ничего толком не знали. Лейтон тоже не желает ничего говорить. И все же не могло быть никаких сомнений в том, что Тэлботу Раули есть что скрывать.

Что ж, возможно, в недалеком будущем у него, Адама, и появится опасность, но пока все было спокойно, и на это время лучше было отвлечься и не забивать себе голову мыслями об этом негодяе. Куда приятнее подумать о чем-нибудь другом, например, о том, что Каролина, самая прекрасная женщина на свете, дала свое согласие стать его женой. Правда, она решилась на это лишь ради Эмили, но он и не рассчитывал на что-то большее. Все придет со временем. Чувства появятся, если он будет заботливым и нежным мужем. И отцом. Слава Богу, что с Эмили не было проблем. Малышка восприняла новость о том, что Адам является ее отцом, как должное.

Вспомнив о дочке, он улыбнулся и отправился в гостиную, где ожидал увидеть тетю Маргарет. Но вместо нее нашел там Каролину.

При его появлении она сразу встала.

– Слава Богу, наконец-то ты вернулся! Адам улыбнулся.

– А ты надеялась, что этого уже не произойдет?

– Чего я только не передумала! Уже даже представила тебя в Ньюгейте.

– Как ты могла представить, если никогда не была в Ньюгейте? Ты, наверное, представила тюрьму, где из подозреваемых выбивают признание. – Он подошел к ней, обнял и поцеловал, все еще не веря, что имеет на это право. – Не переживай понапрасну. У них нет доказательств, Каро. И, надеюсь, никогда не будет. Ничего страшного не произошло.

Она нахмурилась.

– Но там был Тэлбот.

– Он преподнес им свои жалкие улики, якобы, изобличающие меня в измене, которые опираются исключительно на стечения обстоятельств. Но куда зайдет их расследование, тоже зависит лишь от стечения обстоятельств.

– О каких стечениях обстоятельств ты говоришь?

Адам посерьезнел.

– Ну, как поведет себя Гренби, понятно – как-никак Тэлбот его сын. Памерстон пока что сомневается. Кастлери не сомневается, но со своими выводами торопиться не хочет – он очень осторожный человек: после нашей первой встречи написал Стюарту и Веллингтону и теперь ждет их ответа.

Каролина села в кресло.

– Значит, пока мы должен оставаться в Лондоне.

– Я должен оставаться здесь, по крайней мере, до тех пор, пока не буду окончательно уверен, что ты – в безопасности, и что Тэлбот не причинит тебе зла.

Улыбка не сумела скрыть ее волнения. Адам подвинул к ней другое кресло и сел в него.

– Сегодня я сообщил им, что у меня появилась новая информация о том давнишнем деле с бракованными пушками.

– В этом была необходимость?

– Может быть, и нет, – признался он. – Но Тэлбот воспринял мои слова как вызов, следующий шаг за ним. Но самое главное то, что теперь он, переключившись на меня, должен оставить тебя в покое. Ты больше не являешься его врагом и теперь находишься в безопасности.

– Адам Дьюард, ты не можешь, чтобы не разозлить меня!

– Вот она, женская благодарность! Я подставляю врагу свою шею вместо тебя, потому что моя не такая тонкая, как твоя.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом она потупила взор и произнесла:

– Сегодня ко мне приходила Дороти Раули. Она утешала меня, ругала Тэлбота и советовала… – Каролина замялась.

– Что она советовала?

– Чтобы я постаралась убедить всех, что Тэлбот солгал. Чтобы я делала вид, будто ничего не произошло, чтобы ходила с гордо поднятой головой и упорно придерживалась бы того, что Эмили – дочь Джереда. – Она отвела взгляд в сторону. – Я объяснила ей, что не могу так поступить.

– Ты сказала ей… – Адам не договорил, подыскивая слова поделикатнее. Их теперешние отношения были непривычно-новыми и слишком хрупкими, и он все время боялся, что она найдет какой-нибудь предлог и передумает.

Каролина догадалась, что он имел в виду их намерение вступить в брак.

– Нет, у меня не было подходящего момента. Только я собралась сказать об этом, как пришел Шерри, и Долли сразу же ушла. А ему я сообщила, что собираюсь стать твоей женой.

Дьюард облегченно вздохнул. Вспыхнувшая было при упоминании имени Шерри ревность погасла после этих слов. Каролина не передумала, она действительно, будет его женой.

– Адам, – осторожно обратилась она. – Кажется, мне удалось узнать кое-что новое. Кажется, к делу с литейным производством имеет отношение еще один человек. По крайней мере, в самом начале этого дела фигурировало имя лорда Силбари – старшего сына Эрла Камдена. Он был другом Тэлбота. Шерри вспомнил, что эти двое не раз вели разговоры о литейном цехе. Похоже на то, что именно Силбари принадлежала идея организации этого дела. Тэлбот никогда не упустил бы шанса легко обогатиться, но с воображением у него туго, и о последствиях он не привык задумываться. Шерри также показалось странным, что Силбари не стал вкладывать деньги в это дело, хотя был главным инициатором его организации.

Адам с интересом выслушал ее и заволновался.

– Силбари. А где можно его разыскать?

– Боюсь, что в Америке. У него там родственники.

– Черт! – Он разочарованно откинулся на спинку кресла. – Что еще тебе о нем известно?

– Не слишком много. Я просмотрела свои дневниковые записи, сделанные мною в течение двух лет, предшествующих организации дела с литейным производством. Оказывается, Джеред тоже был знаком с Силбари. По крайней мере, они вместе играли в карты.

– Он проигрывал?

– Джеред почти всегда проигрывал. Тэлбот тоже был в проигрыше. По крайней мере, в тот день, когда я застала их втроем за игорным столом. Адам, если Тэлбот задолжал Силбари и не знал, каким образом раздобыть деньги на уплату долга, то…

– Точно, Каро. И все же в этом деле еще слишком много темных пятен. Почему этот Силбари не вкладывал свои деньги в это предприятие? Зачем нужно было привлекать к этому делу Джереда Раули?

Именно эти вопросы и привели Адама в понедельник утром в дом Эрла Камдена. Но, как сказал лакей, лорда Камдена не было дома.

Однако Дьюарда это не обескуражило, и он передал лакею запечатанный конверт, адресованный хозяину дома, сказав, что дождется ответа.

Довольно много времени пришлось ему провести в роскошном холле с белыми стенами и черно-белым мраморным полом. Во всем доме стояла такая тишина, словно здесь недавно кто-то умер. Один раз, правда, где-то вдалеке послышался звук открываемой двери и приглушенный женский смех. Затем дом, как бы устыдившись этого всплеска жизни, снова погрузился в мертвенную тишину.

Наконец, вернулся лакей, сообщил Адаму, что лорд Камден примет его, но их встреча должна быть короткой, так как Его Светлость плохо чувствует, и проводил гостя в просторный кабинет.

Хозяин дома действительно выглядел неважно. Судя по всему, он страдал каким-то тяжелым недугом. Некогда очень высокого роста, а сейчас высохший и сгорбленный старик, с седыми, тщательно зачесанными назад волосами, с тусклыми, бесцветными глазами на мертвенно-бледном лице, которое было похоже скорее на маску, да еще одетый в строгий черный костюм, он выглядел, как оживший покойник.

Когда лакей объявил о прибытии Дьюарда, Камден поднял на гостя глаза и сердитым скрипучим голосом произнес:

– Что-то не припомню, чтобы мы с вами были знакомы, сэр.

– Да, сэр, мы с вами не знакомы. Меня привело к вам дело, связанное с производством артиллерийского оружия, и я рассчитываю на вашу помощь.

Старик насторожился, внимательно рассматривая гражданскую одежду визитера.

– Какое отношение вы имеете к производству артиллерийского оружия? Садитесь, садитесь, вы слишком высокого роста, и мне тяжело разговаривать с вами из-за того, что нужно смотреть все время вверх.

Адам сел в предложенное ему кресло.

– Вообще-то, я действую по поручению министерства иностранных дел. Пять лет тому назад я, с ведома лорда Веллингтона, начал расследование одного дела, касавшегося бракованных пушек, оказавшихся в Вимейро.

Камден откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Я не понимаю, какое отношение ко мне имеет артиллерийское оружие. Нельзя ли поближе к делу, пожалуйста.

– Постараюсь быть кратким, – пообещал Адам. – В ходе данного расследования выяснилось, что инспектор артиллерийского военного ведомства получил взятку за доставку к месту военных действий целой партии бракованных пушек, из-за чего в Вимейро произошли трагические события, в результате которых погибло немало наших британских солдат.

Старик открыл глаза.

– Ужасно. Я ничего об этом не слышал.

– Да. Этому печальному факту постарались не давать огласки. Инспектор, получивший в свое время взятку, был уволен со службы. А человека, который его подкупил, уже нет в живых.

– Можно сказать, что ему повезло. А что, собственно, вас привело ко мне?

Адаму нечего было терять и, напустив на себя побольше важности, он постарался изложить старику суть дела таким образом, чтобы тот решил, будто перед ним человек намного более осведомленный, чем было на самом деле.

– Мне удалось узнать, что это дело не такое уж простое, как это казалось поначалу, намного сложнее, чем выдавалось нам пять лет назад. По крайней мере, есть все основания утверждать, что к этому делу имел отношение еще один человек. Возможно, вы очень хорошо знакомы с ним. Это полковник Раули, сын лорда Гренби.

Камден нахмурился.

– Я мало знаком с Гренби и совсем не знаком с его сыном. Простите, но я ничем не могу вам помочь.

– Ваш сын, лорд Силбари, был другом полковника Раули.

Старик привстал. У него затряслись руки, и дрожащим от волнения голосом он произнес:

– Боже мой! Сэр, что вы хотите сказать этим? – Он снова сел и обессилевшим голосом сказал: – Я уже рассказал в министерстве внутренних дел все, что мне было известно.

Услышав такой ответ, Адам удивился, но виду не подал. Что Камден мог рассказать в министерстве внутренних дел? Какое отношение они имели к этому всему?

– Простите, – сказал Дьюард. – Но я вовсе не сказал, что лорд Силбари являлся соучастником этого преступления. Я лишь предполагал, что он мог помочь нам пролить некоторый свет на деятельность Раули в этом предприятии. Мне бы очень хотелось поговорить с вашим сыном. Не могли бы вы подсказать мне, где его можно найти?

Старик побледнел и начал задыхаться.

– Мой сын… – Он замолчал, хватая ртом воздух. – Мой сын в Америке. Мне точно не известно, где он остановился. Это очень большая страна. Попробуйте разыскать его сами. – Камден резко встал. – До свидания, сэр.

Адам покинул дом Камдена совершенно сбитый с толку странным поведением старика.

Силбари был наследником титула и поместий больного отца. Что мог натворить этот богатый молодой человек, чтобы старый папаша заслал своего наследника так далеко?

Адам проклинал расстояние, которое сейчас разделяло его с Америкой, и это дурацкое расследование, по поводу его мнимой измены, из-за которого он не мог покинуть пределы Лондона. Жаль, что он не сможет поговорить с Силбари. От Камдена, конечно, ничего не добьешься. Старик, даже если и знает что-то, рассказывать ничего не станет. Он уже начал раздумывать, что, может, стоит поговорить с женой Камдена, как вдруг вспомнил про Тома Ретбона.

Сразу от Камдена Адам отправился к Уайтхоллу на Гросвенор Сквер.

С Ретбоном Дьюард учился в свое время в университете. Они не были близкими друзьями. По правде говоря, у Адама вообще никогда не было близких друзей, не считая Хокинса. С Ретбоном они были приятелями, то есть, относились друг к другу с уважением и симпатией.

Ретбон родился и вырос в респектабельной семье, и поэтому он был знаком с такими людьми, как Силбари. Если Адаму повезет, и его университетский приятель отнесется к нему с былой симпатией, то, возможно, расскажет, почему наследнику лорда Камдена вдруг понадобилось бросить все и отправиться жить в бывшую британскую колонию.

Кроме того, Том Ретбон всегда был человеком умным и удачливым, и сейчас он занимал довольно высокий пост в министерстве внутренних дел. Этот факт приводил Адама в некоторое замешательство.

Однако Ретбон оказался не из числа тех людей, которые слишком важничали из-за своего служебного положения, и как только Дьюард вошел к нему в кабинет, тот сразу же встал из-за стола, и они отправились в ближайшее кафе выпить по чашечке кофе.

– Самые последние слухи, которые дошли до меня о тебе, были о твоих таинственных подвигах на просторах Испании, – сказал Том, когда они расположились в укромном уголке кафе. – Дьюард, я рад тебя видеть живым и здоровым. Ты решил обосноваться здесь окончательно?

Адам едва сдерживал свое нетерпение.

– Я еще не знаю. У меня появились кое-какие проблемы, о которых я пока не могу тебе рассказать. Но я тебя разыскал потому, что мне нужна некоторая информация.

Ретбон подозвал официанта, сделал заказ, а потом вновь обратился к собеседнику:

– Пожалуйста. Я слушаю тебя. О ком или о чем ты хотел узнать?

– Меня интересует лорд Силбари. Что тебе известно о нем?

– Да, ущерб он причинил немалый, – улыбнулся Том, но в глазах его появилась тревога.

Адам понял, что затронул опасную тему.

– Дело довольно заурядное, – продолжил Ретбон. – Думаю, он ничем особенным не выделялся из числа молодых людей его круга, разве что, больше остальных играл в карты и, надо сказать, обычно ему везло – он, как правило, выигрывал. Женщины его любили, но он на них мало обращал внимания. Потом случилось так, что пять лет назад он решил навестить свою дальнюю родственницу в Америке.

Официант подошел к их столику и принес кофе. Ретбон криво усмехнулся.

– Я бы сказал, что этот Силбари – счастливчик. Вовремя успел скрыться, потому что мы собирались его арестовать. Он оказался французским шпионом.