"Огонь желания" - читать интересную книгу автора (Грант Анна)

ГЛАВА 16

Каролине доставляло огромное удовольствие наслаждаться природой живописного Суссекса. Кругом раскинулись бескрайние, зеленые поля и луга. Высокое лазурное небо было безоблачно-чистым. Погода стояла замечательная, но воздух был несколько влажен. Чувствовалось, что это Англия. И солнце здесь грело слабее, чем в Испании.

Рядом молча шла Джейн. Когда Каролина была беременною, они с сестрой часто здесь гуляли, и, помнится, у них всегда было много тем для разговоров. Кажется, так много всего произошло с тех пор, но говорить как будто и не о чем было.

Но, быть может, это была единственная возможность поговорить с сестрой наедине. Муж Джейн, Уилл, предложил им прогуляться одним, оставив детей на попечение Елены и Хокинса.

Как будто чувствуя нежелание Каролины рассказывать о себе, сестра поведала ей обо всех новостях, происшедших в последнее время в семье Беннетов. Фанни, их старшая сестра, уже строила планы на замужество своей семнадцатилетней дочери. София ждала своего мужа, капитана флота, в отпуск.

Джеймс, их брат, получал удовольствие от своего нового назначения и стал, как сказала Джейн, еще более напыщенным. Их мать гостила у Софии, но сейчас уже вернулась домой. Она живет вместе с Джеймсом и его семьей в Финли-Эббате.

Закончив свой рассказ, Джейн внимательно посмотрела на молчаливую сестру.

– Ты собираешься вернуться в Финли-Эббат? – осторожно спросила она.

Каролина подумала, что этот вопрос был результатом ее нежелания говорить о себе. Не хотелось заводить речь о поездке в Стаффордшир, но сейчас это было неизбежно.

– Когда все будут улажены, – сказала она, не объясняя, какие именно дела она имела в виду, так как решила не сообщать сестре о своих подозрениях насчет Тэлбота Раули.

Джейн мало изменилась за последние четыре года. Разве что, несколько легких морщинок прибавилось.

– Мама очень беспокоится о тебе, – сказала она.

Каролина вспомнила свою последнюю поездку домой. Хотя маме и Джеймсу не были известны подробности мошенничества, в котором был обвинен Джеред, они только знали, что он обесчещен и находится в затруднительном финансовом положении, но…

– Как ты могла, Каролина? – упрекнула ее мама в раздражении. – Как ты могла так плохо вести дела? Разве не обязанность жены следить за тем, чтобы дела мужа были в порядке?

С тех пор она больше не видела свою мать. Они изредка писали друг другу письма, но в них ничего, кроме семейных новостей, не было.

– Во время нашей последней встречи она не показалась мне очень обеспокоенной, – с горечью возразила сестре Каролина.

Джейн нарвала букетик полевых цветов.

– Не стану отрицать, что мама пять лет назад неправильно вела себя. И Джеймс тоже. Он был так обеспокоен потерянной честью семьи Раули, что не мог постоять за свою сестру. Но я знаю, что мама очень переживает. Она не может понять, почему ты уехала в Лиссабон.

– Мама никогда не понимала, что и почему я делаю!

Так было всегда. Непослушание дочери всегда разочаровывало мать. Хотя Каролине казалось, что она всегда поступала в своей жизни именно так, как хотелось ее семье. Если бы она поступала по-своему, то, может быть, отношения между ними были бы теперь намного лучше.

Вскоре сестры подошли к небольшому ручейку и, не сговариваясь, направились к согретому солнцем камню, лежащему возле журчащей струйки воды, и на котором раньше они так часто сидели, разговаривая по душам. Джейн села на камень и, глядя на веселый ручеек, спросила:

– Ты никогда не простишь их, не так ли?

– Потому что они не поддержали Джереда в трудную минуту? – спросила в свою очередь Каролина.

– Прежде всего из-за того, что они уговорили тебя выйти за него замуж.

Под пристальным взглядом Джейн она усмехнулась.

– Тогда и я тоже думала, что хочу выйти за Джереда.

– Но мама, папа, Джеймс и все остальные в один голос твердили тебе, что он – самая подходящая партия, и что вы с ним будете прекрасно жить, а у них появятся знатные родственники и хорошие связи. – Выдержав паузу, она спросила вкрадчивым голосом: – А как Адам?

Каролина с удивлением посмотрела на сестру.

Джейн тоже знала его с детства, но сестры никогда не говорили о нем. Каролина никогда не рассказывала ей о своих чувствах к нему, хотя ее отношения с Джейн были более близкими, чем с Фанни или Софией. Она была старше Каролины на пять лет, и в детстве они мало проводили времени вместе. Но потом она всегда была на стороне младшей сестры, вопреки всем остальным членам семьи. Именно тогда Каролина начала ценить свою спокойную, благоразумную сестру, но в то время она уже была в ссоре с Адамом и не имела охоты разговаривать с кем-либо о нем. Однако, она могла бы понять, что Джейн догадывалась обо всем. Сестры всегда все замечают.

– Я не слепая, Каро. Я видела, как Адам смотрел на тебя, когда мы с Уиллом были в Финли-Эббате еще до твоего замужества. И я видела, как ты смотрела на него.

– И как же? Джейн улыбнулась.

– Как будто бы ты узнала какую-то тайну и была сильно напугана ею.

– Я не могла выйти замуж за Адама, – нахмурившись, заговорила Каролина. – Нам бы не на что было жить. Мы бы влачили жалкое существование.

Джейн внимательно посмотрела на нее.

– Но я ничего не сказала о замужестве.

Да, это были собственные мысли Каролины, которые неожиданно устремились в этом направлении. Глядя на весело журчащий ручеек, она вспомнила вдруг, как Уилл улыбался Джейн, когда сестры отправлялись на прогулку. Нет, они с Адамом совсем не были похожи на эту спокойную, любящую пару. Как день и ночь, как ревность и желание, так и они подходили друг другу. Они были совершенно разными, но что-то их неразрывно связывало. Ни разу за свои двадцать семь лет не завидовала Каролина так своей сестре, как сейчас. Хотя в тот день, когда Джейн объявила семье о помолвке с Уиллом Фентоном, она не испытывала никакой зависти. Скорее, наоборот. Но зато теперь…

Она горько рассмеялась своим мыслям.

– Что случилось? – спросила Джейн.

– Я просто вспомнила, как мне было жалко тебя, когда вы с Уиллом обручились, – сказала Каролина. – Я думала: «Бедная Джейн! Он всего лишь священник и к тому же совсем некрасивый!» – Она виновато посмотрела на сестру. – Прости меня, дорогая, я уверена, что для тебя он – самый красивый мужчина в мире, но…

– Нет. Не самый красивый. Просто самый хороший.

От успокаивающей уверенности, прозвучавшей в голосе Джейн, на глазах Каролины навернулись слезы.

– И только спустя годы я поняла, что тебе можно было лишь позавидовать.

– Замужество никогда не бывает легким, Каро. У нас с Уиллом тоже было немало трудностей. Но нам, слава Богу, удалось их преодолеть. Просто немыслимо, что могут вместе вынести два любящих человека.

Хотя имя Адама не было упомянуто, Каролина знала, что они говорили именно о нем.

– Пора возвращаться, – сказала Джейн, поднимаясь и поправляя юбку. – Дети, наверное, заждались обеда.

Сестра согласилась с ней, но еще не знала, радоваться ей или нет, что откровенный разговор между ними так и не состоялся.

Хокинс сидел в экипаже, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить дремавшую у него на плече Елену. Четыре часа назад отъехали они от дома Фентонов, но позднее время и обильный ужин, которым потчевала гостей Джейн, не располагали к разговорам. Эмили улеглась на другом сидении, положив голову на колени матери. Каролина же сидела отрешенная, с закрытыми глазами.

Хокинс внимательно посмотрел на нее и отметил, что они с сестрой очень похожи. Тот же самый овал лица, те же губы сердечком, такие же тонкие брови и светлые волосы. Но Каролина выглядела более хрупкой, чем сестра. Конечно, Джейн, родившая четверых детей и не испытавшая ни голода, ни испанской зимы, была полнее своей сестры. Но Хокинс понимал, что ей тоже приходилось не всегда сладко. Фентоны жили на скромное жалованье мужа-священника, и тем не менее Джейн выглядела вполне удовлетворенной своей жизнью. Ей нравился мир, в котором она жила, она никогда не сомневалась в любви своего мужа и в благополучии своих детей.

Дом Фентонов был, конечно, тесноватым. Хокинс вспомнил загроможденную гостиную, где повсюду были разбросаны детские игрушки. Во всех комнатах витали запахи детей, собак и свежеиспеченных булочек. Но как преобразилась Елена, попав в эту теплую домашнюю обстановку! Он вспомнил ее милое, озаренное улыбкой лицо, когда она разговаривала с одним из сынов Фентона, которому было одиннадцать лет. Елена и Джейн сразу же нашли общий язык и подружились. Если они не возились с детьми, то перешептывались о каких-то таинственных вещах, о которых могут знать только женщины. Давно он уже не видел свою подругу в таком хорошем настроении.

Хокинс обнял ее. На корабле они много времени проводили вместе, но ни разу не заговаривали о будущем. Он прекрасно осознавал, что ему было нужно, но проблема заключалась в том, что он не имел понятия, как сделать, чтобы было хорошо не только для него, но и для Елены.

Знакомый запах ее любимых духов напомнил ему о тех временах, когда он проще смотрел на жизнь. А теперь женитьба виделась ему делом гораздо более сложным, чем просто обмен кольцами, красивые слова и подписи на бумаге.

Когда они приехали к Фентонам, первой гостей встречала не Джейн, а ее муж с ребенком на руках, и еще двое ребят держались за его сутану. Пусть Уилл Фентон и не был богат, но он мог предложить своей Джейн крышу над головой. К тому же у него была постоянная работа, которая не заставляла его проводить долгие месяцы вдали от жены и детей. И если Фентоны были счастливы, то это была их общая заслуга.

Хокинс посмотрел на Эмили, безмятежно спавшую на коленях своей матери. Эта славная девчушка прожила на белом свете четыре года, но чего она только не насмотрелась за это время! И он не пожелал бы своему ребенку пройти через то, что пришлось пережить ей.

Стук колес и свет, пробивавшийся сквозь шторы на окне кареты, сообщали о том, что они уже подъезжали к Лондону.

Эмили проснулась.

– Мы уже приехали?

Каролина открыла глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Теперь уже скоро.

Малышка выглянула в окно и спросила:

– А мы еще поедем в Суссекс?

– Наверное, – ответила ее мать.

Девочка посмотрела на Хокинса и спросила:

– А вы с Еленой поедете с нами? Мужчина на мгновение задумался, болезненно осознавая неопределенность своей жизни.

– Может быть, – сказал он и виновато посмотрел на Каролину, испугавшись, что та сочтет это за навязчивость.

Эмили ответ вполне удовлетворил.

– В следующий раз нам надо взять с собой и Адама. – Затем, помолчав минутку, несмело произнесла: – Мама…

– Что, дочка?

– Ты купишь мне щеночка? Или котеночка? Как у тети Джейн.

Каролина посмотрела на девочку внимательнее. Эмили очень редко что-нибудь просила. Наверное, она понимала, что мать ей может дать немного, однако сегодня девочка была просто очарована четвероногими любимцами своих кузенов. Эта просьба была такой незамысловатой. Но она заставила женщину задуматься, где они с дочерью будут жить, с кем и как.

– Когда у нас будет свой дом, – сказала Каролина. Малышка улыбнулась и прижалась к маме. Та крепче обняла девочку. Как хорошо было снова увидеть Джейн, Уилла и их детей. Хорошо, что Эмили познакомилась со своими кузенами. Но эта поездка принесла много новых дум Каролине. Раньше весь хаос дома Джейн напоминал ей настоящий улей. А сегодня их жизнь напомнила ей обо всем, чего не хватало им с дочерью. Хорошо, что у малышки были дядя, тетя, кузены, но у нее должна быть и своя семья.

Каролина вздохнула и еще крепче прижала Эмили к себе, вспоминая свой разговор с сестрой у ручья. Джейн догадывалась о ее чувствах к Адаму, но ей ничего не было известно обо всех неприятностях, которые у них возникли, а сама Каролина не могла решиться, чтобы рассказать ей об этом. Слишком свежа еще была ее рана.

Когда они въехали на Ред Дайон Сквер, Эмили снова сморил сон.

Но в доме Уэлстонов еще не спали. Дворецкий Джон сообщил приехавшим, что их ждут в гостиной. Поэтому, уложив дочку в кровать, Каролина поспешила спуститься вниз.

Когда она вошла в гостиную, разговор, который там велся, резко оборвался. Это ее сразу насторожило. Мирно горел огонь в камине, но атмосфера в помещении была какой-то напряженной. Чай еще стоял на столе, однако никто к нему так и не притронулся. Маргарет сидела, как обычно, в своем кресле, рядом с нею расположился Чарльз – оба выглядели очень обеспокоенными и отводили глаза в сторону, стараясь не смотреть на вошедшую в гостиную женщину.

Один лишь Адам выглядел совершенно спокойным. Он беспечно развалился в кресле, и на лице его блуждала загадочная улыбка. Сердце Каролины забилось быстрее. Ей хорошо было известно, что обычно он старался казаться таким спокойным в самые критические моменты своей жизни.

– Я рада, что вы уже вернулись, – произнесла Маргарет, поворачиваясь к двери. – Надеюсь, ваша сестра и ее семья в порядке, Каролина.

– Да, все хорошо. Спасибо. – Она перевела взгляд с тетушки на племянника, не боясь встретиться с ним взглядом. – Я думаю, вам стоит поскорее рассказать о том, что произошло.

– Сначала сядьте, дорогая. И тогда Адам постарается вам все объяснить. – Миссис Уэлстон посмотрела на Дьюарда так, как бывало, когда он в детстве, набедокурив, пытался скрыть от нее свою шалость.

Он улыбнулся.

– Это нужно было ожидать. Я должен был предвидеть все заранее.

Чарльз тяжело вздохнул, но не произнес ни слова.

– Предвидеть что? – требовательно спросил его Хокинс, садясь на диван рядом с Еленой.

– Я был у лорда Кастлери сегодня утром, – тихо проговорил Адам. И этот тон ужасно обеспокоил Каролину. – Там меня ждали. Причем, целая комиссия. Они хотели задать мне несколько вопросов, касающихся нашего путешествия.

– Каких вопросов? – спросила она, предчувствуя недоброе и сжав руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладони.

Дьюард посмотрел на нее своими темными глазами, полными возмущения и гнева, но, судя по всему, это не имело никакого отношения к проблемам, возникшим между ними после их последней ссоры.

– К Тэлботу Раули можно относиться по-разному, Каро, но глупцом его не назовешь, он оказался умнее, чем я предполагал. Этот дальновидный полковник вынудил известного нам худого испанца, кстати, его зовут Лаймон, письменно изложить показания против меня, то есть, этот бдительный гражданин ставит в известность нашего приятеля, что я, Дьюард, имел связи с французами в Саламанке. И, конечно, такие связи у меня были.

В гостиной воцарилась гробовая тишина. Было слышно лишь, как в камине потрескивали дрова.

Каролина тяжело вздохнула. Ее охватил панический страх. Она посмотрела на Адама с надеждой, что он сейчас ее успокоит, придумает что-нибудь, скажет, что это была шутка, или хотя бы обнимет, наконец! Но тот продолжал сидеть, словно каменный. Даже в такой момент она оставалась беспомощной и одинокой.

– Черт! – воскликнул Хокинс. – Черт возьми! – Он схватился за голову. – Простите, миссис Уэлстон.

– Ничего, ничего, – успокоила его Маргарет. – Я испытываю желание сказать то же самое.

– Ты сообщил Кастлери о наших подозрениях насчет Тэлбота? – спросила Каролина, в упор глядя на Адама.

– Вряд ли это был самый подходящий момент. Любое обвинение в адрес Тэлбота теперь будет рассматриваться как отчаянная попытка спасти свою шкуру. Именно на это он и рассчитывал.

Дьюард старательно скрывал свои эмоции. Когда он был таким, невозможно было понять, что он испытывал на самом деле.

Каролину охватило отчаяние. Отец ее ребенка был в опасности, а она не могла ничего сделать, она не могла даже разделить с ним все эти неприятности. Потом ее отчаяние сменилось чувством вины. Он не оказался бы в таком положении, если бы не вздумал помогать ей.

Она вскочила на ноги, понимая, что под маской внешнего спокойствия Адам скрывал свой страх. Он был напуган точно так же, как и она сама.

– Какой ужас! Они обвиняют тебя в измене!

– Официально они ни в чем меня не обвиняют. – Он налил себе в чашку чаю.

Каролина испытывала непреодолимое желание вырвать из его рук эту красивую чашку и швырнуть ее в камин.

– Все равно рано или поздно они обвинят тебя.

– У них нет доказательств.

Чарльз, все это время внимательно рассматривавший свои руки, поднял глаза на племянника.

– Признать тебя виновным не так уж и сложно.

– Кто там еще был? – Каролина заставила себя снова сесть. Она чувствовала себя очень неуютно.

– Лорд Памерстон. Я думаю, что он на моей стороне. – Адам осторожно поставил чашку на стол. – И лорд Гренби. Тэлбот написал ему, и тот обратился к Кастлери.

Конечно, вполне естественно, что Тэлбот пытался использовать политическое положение своего отца. У Каролины затеплилась надежда: возможно, она все-таки сможет помочь уладить это дело.

– Несомненно, это усложнило наше положение, – тем же невозмутимым голосом продолжал Дьюард. – Любое наше действие, любое вмешательство в ход событий будет неофициальным. Но разве раньше нам не приходилось так выкручиваться, а, Хокинс?

– Да, конечно. – У обеспокоенного приятеля вырвался нервный смешок. – Если уж нам удавалось водить за нос французских вояк, то уж со своими как-нибудь разберемся.

– Вот именно, – усмехнувшись, согласился с ним Адам.

– Что они собираются предпринять дальше? – спросила Каролина.

Дьюард посмотрел на нее, и ей показалось, что в его глазах промелькнуло беспокойство, которое он тщательно скрывал.

– Они собираются побеседовать с Тэлботом Раули, – сказал он грубоватым тоном. – Он скоро явится в Англию в отпуск.

Только этого еще не хватало! Услышанная новость ошеломила ее.

– Чтобы предоставить им недостающие доказательства? – спросила она, скрывая свой испуг.

– Я не знаю. – Адам пристально смотрел на нее. – Я не думаю, что Тэлбот осмелится повторить здесь то, что он сделал на полуострове, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Но пока он будет находиться в той же стране, где и ты, я не хочу никакого риска. Ты должна быть осторожна, Каро. Я хочу, чтобы ты пообещала мне это.

Итак, его хладнокровие изменило ему. Каролина на мгновение ощутила свою победу.

– Конечно, Адам. – В душе она ликовала. – Я буду соблюдать осторожность. И, надеюсь, что ты тоже будешь осторожнее.

Каролина постучала в стенку экипажа, чтобы кучер остановился, и, выглянув в окно, посмотрела на фасад дома Гренби. Сияние утреннего солнца отражалось в окнах, и они горели, словно бриллиантовые.

Расплатившись с кучером, она взошла по изрядно истоптанным четырьмя поколениями Раули ступенькам и позвонила в дверь.

Ей открыл молодой высокий лакей в напудренном парике и синей ливрее. Он удивленно посмотрел на стоявшую перед ним женщину. Еще было слишком рано для визитов. Однако он был удивлен еще больше, когда она сказала, что хочет видеть лорда Гренби.

– Как о вас доложить, мадам? Она улыбнулась.

– Миссис Раули.

Лакей сконфузился. Он знал, что Каролина не была женой старшего брата Джереда. Значит, оставалось только одно. Разумеется, она не сомневалась, что позор, который навлек на это знатное семейство ее покойный муж, тщательно скрывался от всех, в том числе и от слуг, но, как правило, слугам всегда было известно больше, чем того хотелось бы хозяевам. Возможно, этот лакей счел ее появление здесь возмутительным.

– Если вы войдете, миссис Раули, – учтиво произнес он, – то я пойду узнаю, дома ли его светлость.

Она вошла в дом и оказалась в холле, пол которого был выложен мрамором. Звук ее шагов с гулом разносился по всему помещению. Она уже успела забыть, что такое просторный холл и высокие потолки. Вся ее хижина в Аскуэре могла поместиться в углу этого огромного холла.

Каролина остановилась, припомнив свое первое появление в этом доме. Ей тогда было восемнадцать лет. Был поздний вечер, и этот холл был залит ярким светом бесчисленного множества зажженных восковых свечей. Она стояла тогда на этом же самом месте, рассматривая стены, мебель, лепные потолки. Все в этом доме было пределом ее мечтаний.

Немало времени ей потребовалось, чтобы понять, какую большую ошибку она совершила. Блеск этой роскоши ослепил ее, и теперь за свою слепоту приходится дорого платить. Так думала она, следуя за чопорным лакеем. Почему она не поняла это тогда? Зачем ей понадобилось обманывать себя, убеждать себя, что именно Джеред является тем человеком, которого она любила, женою которого хотела стать? Зачем нужно было притворяться, будто забыла Адама, будто он не может быть хорошим мужем из-за того, что они дружили с самого детства? Наверное, потому, что ей так хотелось стать знатной и богатой, а этого можно было достичь, только став женой Раули. А теперь именно Раули угрожали Адаму, и она должна была использовать все свое влияние на них, чтобы защитить его.

Лакей оставил ее в приемной. Каролина очень нервничала и не могла спокойно сидеть, она ходила взад и вперед, из угла в угол. Гренби мог и отказаться принять ее. Правда, он всегда был добр к ней, но они были мало знакомы. К тому же, старик так заботился о хорошей репутации семьи, а Джеред впутался в скандальную историю, присвоив деньги сына Гренби. Если родной отец ее мужа не пожелал иметь ничего общего со своим родным сыном, то почему она должна ждать лучшего отношения от дяди?

Наконец, вернулся лакей. Выражение его лица было уже другим. Лорд Гренби примет ее. Каролина облегченно вздохнула, но тут же снова занервничала. Лакей опять проводил ее в холл, а затем через коридор они прошли в ту часть дома, где ей еще никогда не приходилось бывать. Он открыл перед ней дверь и объявил ее имя.

Каролина вошла в комнату, по всей видимости, кабинет, отделанный дорогим темным деревом. Обстановка здесь была такая же роскошная, как и во всем доме, но более спокойная и менее помпезная. Кругом были стеллажи, уставленные книгами в золоченых переплетах, а в воздухе витали запахи чернил и табака. У камина стоял большой письменный стол, за которым сидел дядя Джереда, Артур Раули – четвертый Эл Гренби.

– Каролина. – Он встал, со скрипом отодвинув стул, подошел к ней и протянул руку. – Дорогая моя, я так рад тебя видеть!

Удивленная, она тоже протянула ему руку.

Хотя старик был среднего роста, но из-за того, что держался он очень прямо, казался довольно высоким. Как обычно, в первую очередь ее внимание привлекли его темные, пронзительные глаза, от взгляда которых ничто не могло укрыться.

– Надеюсь, ты простишь меня за некоторую фамильярность, – сказал он, пожимая ее руку.

Каролина улыбнулась, думая о том, что должна постараться расположить его к себе. Он тоже вел свою тонкую политику. С ним нужно было держаться свободно, но не переигрывать. Старик хорошо знал людей, недаром он многие годы заседал в палате лордов. И хотя всего раз в жизни входил в состав кабинета министров, его влияние там и сейчас было огромным.

Гренби предложил ей сесть в кресло, а сам расположился рядом на стуле.

– Тэлбот писал мне о Джереде. Прими мои соболезнования.

– На войне такое часто случается.

– Да-да, конечно. – Гренби на мгновение задумался. – Я написал брату о случившемся. Это будет для него большим ударом. А вы писали?

Каролина почувствовала тяжесть на сердце.

– Я отправила письмо вчера.

Старик изучающе смотрел на нее. У него было лицо истинного Раули: вытянутое, худое, с выступающими скулами – эти черты были у них семейные.

– Вам трудно будет поверить в это, Каролина, но мне кажется, что мой брат Хьюго очень переменился за последние пять лет. Он стал совершенно другим человеком.

– Может быть и так. Гренби криво усмехнулся.

– Да, может быть. Но боюсь, что мы, мужчины из рода Раули, только спустя какое-то время понимаем и признаем свою неправоту. – Он откинулся на спинку стула. – Эта афера Джереда – была просто чем-то ужасным. Мне очень жаль, что вы, Каролина, оказались втянуты во все это. Тэлбот писал мне, что вам было очень трудно выбраться из Испании.

Именно этих слов она и ждала. Глядя на старика в упор, она сказала, стараясь казаться как можно спокойнее:

– Адам Дьюард спас мне жизнь. Мне и моему ребенку.

– Хм. – Глаза Гренби говорили ей, что он ожидал такого ответа. – В таком случае, я испытываю искреннее восхищение и чувство благодарности по отношению к нему.

Почему-то эти добрые слова насторожили Каролину.

– Но это не мешает вам выдвигать против него несправедливые подозрения.

– Я ни в чем его не подозреваю. Я и мои коллеги просто расследуем факты.

– Лорд Гренби, – начала она, когда лакей снова вошел в комнату с кофейным сервизом на подносе.

Она забыла, что напитки в Лондоне считались неотъемлемой частью визитов. Разочарованная тем, что разговор оказался прерван, она молча ждала, пока лакей снова выйдет из кабинета.

– Спасибо, Тимоти. Можешь идти. Продолжайте, дорогая, – сказал старик, наливая кофе в позолоченные чашечки. – Речь шла о Дьюарде.

Каролина взяла чашку и постаралась успокоиться. Она не должна была даже намеком обмолвиться о своих подозрениях. Гренби был справедливым человеком, но вряд ли он поверил бы в голословные обвинения, выставленные против его собственного сына.

– Мне известно, что Тэлбот написал вам об Адаме, – произнесла она. – Ваш сын, скорее всего, ошибается. Или этот человек, Лаймон, солгал. Я думаю, мои слова что-нибудь значат. Я была с Дьюардом в Саламанке, и мне доподлинно известно, что он не совершал того, в чем его обвиняют. – Она выпила глоток кофе. Нервы ее были на пределе. – Неужели в это так трудно поверить?

Гренби был невозмутим.

– Я верю тебе, что Дьюард не совершал никакой измены.

Каролина так резко поставила чашку, что кофе пролился на блюдце.

– Адам Дьюард никогда бы не предал свою страну!

– Никогда? – Старик хитровато улыбнулся. – Никогда – коварное слово. Никто не может знать, что ждет его впереди. Кто, что может привести любого из нас к предательству?

Каролина подумала о других предательствах и сжала руки, которые вдруг начали дрожать.

– Адам действительно дружен с полковником Леко, но это вовсе не значит, что он подружился с врагом ради собственной безопасности. Если бы он был шпионом в действительности, то наверняка бы постарался скрыть от меня эту дружбу.

– Может быть. Однако он достаточно умный человек, и вполне мог не скрывать этого. – Гренби вытянул руку, чтобы остановить Каролину, так как она уже собралась возражать. Но тут ей пришлось вспомнить, что разговаривала она с человеком, который свободно выступал в палате лордов. – Поверь мне, дорогая, что я тоже не глупец. Я знаю, что Дьюард – твой друг детства. Я знаю, что ты бы преодолела любое расстояние, чтобы защитить его. Мне также известно, что он очень смелый человек, и у него в прошлом имеется множество заслуг перед своей страной. И хотя Тэлбот – мой сын, и я очень люблю его, но вполне допускаю, что он может сделать опрометчивые заключения. Я же не сделаю ничего безрассудного. Можете мне поверить. И советовал бы и Дьюарду не делать этого.

Напряжение несколько спало. И если это было не все, что Каролина хотела бы услышать от Гренби, тем не менее, это было больше, чем она могла ожидать.

– Спасибо, – искренне сказала она.

– Грустно осознавать, что приходится благодарить человека за его справедливость. – Гренби отпил еще немного кофе. – Я понимаю, какие чувства ты должна испытывать к моему брату из-за того, что он так обошелся с твоим мужем, но все же ты не забывай: мы – твоя семья. Родня твоей дочери. Думаю, у тебя нет других родственников в Лондоне?

Каролина снова взяла чашку с кофе, испытывая неловкость, после того, как Гренби причислил Эмили к семейству Раули.

– Нет, близких родственников здесь нет.

– Я об этом и говорю. Ты знаешь, иногда этот дом мне кажется просто ужасным. Он слишком велик для меня и Эдварда с его семьей. И был бы очень рад, если бы для тебя и Эмили этот дом стал своим. Конечно, если для вас это будет удобным. Каролина была и удивлена, и тронута.

– Благодарю вас, – сказала она. – Но нам хорошо там, где мы живем сейчас. – И, поколебавшись, добавила: – Мы остановились у тети мистера Дьюарда.

– Понимаю. – Гренби улыбнулся. – Хорошо, я не буду настаивать. Но ты должна помнить, что можешь переехать к нам в любое время. Думаю, что ты доверяешь мне и позволишь, чтобы я устроил тебе встречу с нашим семейным адвокатом. Тебе ведь хочется выяснить состояние финансовых дел Джереда?

Это предложение Каролина могла принять. Она снова поблагодарила старика, и тот задал ей еще несколько вопросов об Эмили, а затем опять напомнил, что они всегда могут рассчитывать на его помощь.

– Ты должна приходить к нам, – сказал он, когда она собралась уходить. – Уверен, что Долли обязательно захочет увидеть тебя. Я бы послал за ней сейчас, но она, вероятно, еще в постели.

Каролина улыбнулась. Это действительно был слишком ранний час для невестки старика Гренби, которая редко поднималась раньше полудня. Когда-то Долли была лучшей подругой Каролины. И хотя они переписывались после скандала, но из-за напряженных отношений между их мужьями, обращаться к ней за помощью было как-то неловко.

– Передайте Долли огромный привет, – сказала она Гренби и, помолчав, добавила: – Эдварду тоже.

– Обязательно, – пообещал старик, затем произнес: – Если Эдвард все еще враждебно настроен из-за прошлого, то это никоим образом не распространяется на тебя, Каролина.

Она и сама была уверена, что это правда, и ушла от Гренби в более бодром расположении духа, чем пришла к нему. Хозяин хотел, чтобы ее отвезли домой в одном из его личных экипажей, и она должна была признать, что собственное средство передвижения являлось роскошью, но в то же время это была роскошь очень полезная.

По дороге на Ред Лайон Сквер она думала о том, что как бы там Гренби не сочувствовал ей, Тэлбот все равно будет угрожать Адаму и обвинять его в измене. И тогда, даже если эти обвинения не подтвердятся, его карьера и репутация все равно будут уничтожены.

Когда она приехала в дом Уэлстонов, дворецкий ей сообщил, что к ней явился посетитель. Мужчина. Он находился в данный момент в гостиной. Каролина была озадачена. А потом даже встревожилась; уж не Тэлбот ли уже явился в Лондон? Но нет, это невозможно. Гренби тогда что-нибудь сказал об этом. К тому же, что делать Тэлботу здесь, в этом доме?!

Войдя в гостиную, она увидела светловолосого человека, беседующего с Маргарет. Заметив вошедшую, он встал и быстро подошел к ней.

– Прошло всего три дня, а вы стали еще прекрасней! – сказал улыбаясь Джордж Шеритон.