"Часы" - читать интересную книгу автора (Тургенев Иван Сергеевич)XXIIМинуя Василья, тетку и даже Транквиллитатина, Раиса вбежала в комнату, где лежал Давыд, и прямо бросилась ему на грудь. – Ox... ox... Да... выдушко, – зазвенел ее голос из-под рассыпанных ее кудрей, – ох! Сильно взмахнув руками, обнял ее Давыд и приник к ней головою. – Прости меня, сердце мое, – послышался и его голос. И оба словно замерли от радости. – Да отчего же ты ушла домой, Раиса, для чего не осталась? – говорил я ей... Она все еще не приподнимала головы. – Ты бы увидала, что его спасли... – Ах, не знаю! Ах, не знаю! Не спрашивай! Не знаю, не помню, как это я домой попала. Помню только: вижу тебя на воздухе... что-то ударило меня... А что после было... – Ударило, – повторил Давыд. И мы все трое вдруг дружно засмеялись. Очень нам было хорошо. – Да что же это такое будет, наконец! – раздался за нами грозный голос, голос моего отца. Он стоял на пороге двери. – Прекратятся ли наконец эти дурачества или нет? Где это мы живем? В российском государстве или во французской республике? Он вошел в комнату. – Во Францию ступай, кто хочет бунтовать да беспутничать! А – Дядюшка, – промолвил Давыд и сел в постели. – Не оскорбляйте Раисы. Она уйдет... только вы не оскорбляйте ее. – А ты что мне за уставщик? Я ее не оскорбляю, не ос... кор... бляю! а просто гоню ее. Я тебя еще самого к ответу потяну. Чужую собственность затратил, на жизнь свою посягнул, в убытки ввел... – В какие убытки? – перебил Давыд. – В какие? Платье испортил – это ты за ничто считаешь? Да на водку я дал людям, которые тебя принесли! Всю семью перепугал да еще фордыбачится? А коли сия девица, забыв стыд и самую честь... Давыд рванулся с постели. – Не оскорбляйте ее, говорят вам! – Молчи! – Не смейте... – Молчи! – Не смейте позорить мою невесту, – закричал Давыд во всю голову, – мою будущую жену! – Невесту! – повторил отец и выпучил глаза. – Невесту! Жену! Хо, хо, хо!.. (Ха, ха, ха, – отозвалась за дверью тетка). Да тебе сколько лет-то? Без году неделю на свете живет, молоко на губах не обсохло, недоросль! И жениться собирается! Да я!.. да ты... – Пустите, пустите меня, – шепнула Раиса и направилась к двери. Она совсем помертвела. – Я не у вас позволения буду просить, – продолжал кричать Давыд, опираясь кулаками на край постели, – а у моего родного отца, который не сегодня-завтра сюда приехать должен! – Эй, Давыдка, опомнись! – перебил отец, – посмотри на себя: ты растерзанный весь... Приличие всякое потерял! Давыд захватил рукою на груди рубашку. – Что вы ни толкуйте, – повторил он. – Да зажми же ему рот, Порфирий Петрович, зажми ему рот, – запищала тетка из-за двери, – а эту потаскушку, эту негодницу... эту... Но, знать, нечто необыкновенное пресекло в этот миг красноречие моей тетки: голос ее порвался вдруг, и на место его послышался другой, старчески сиплый и хилый... – Брат, – произнес этот слабый голос. – Христианская душа! |
||
|