"Степной король Лир" - читать интересную книгу автора (Тургенев Иван Сергеевич)XXVМатушка страшно рассердилась, когда дворецкий пришел с смущенным видом доложить о новой и неожиданной отлучке Мартына Петровича. Он не осмелился утаить причину этой отлучки; я принужден был подтвердить его слова. – Так это все ты! – закричала матушка на Сувенира, который забежал было зайцем вперед и даже к ручке подошел, – твой пакостный язык всему виною! – Помилуйте, я чичас, чичас... – залепетал, заикаясь и закидывая локти за спину, Сувенир. – Чичас... чичас... Знаю я твое чичас! – повторила матушка с укоризной и выслала его вон. Потом она позвонила, велела позвать Квицинского и отдала ему приказ: немедленно отправиться с экипажем в Еськово, во что бы то ни стало отыскать Мартына Петровича и привезти его. – Без него не являйтесь! – заключила она. Сумрачный поляк молча наклонил голову и вышел. Я вернулся к себе в комнату, снова подсел к окну и, помнится, долго размышлял о том, что у меня на глазах совершилось. Я недоумевал; я никак не мог понять, почему Харлов, почти без ропота переносивший оскорбления, нанесенные ему домашними, не мог совладать с собою и не перенес насмешек и шпилек такого ничтожного существа, каков был Сувенир. Я не знал еще тогда, какая нестерпимая горечь может иной раз заключаться в пустом упреке, даже когда он исходит из презренных уст... Ненавистное имя Слёткина, произнесенное Сувениром, упало искрою в порох; наболевшее место не выдержало этого последнего укола. Прошло около часа. Коляска наша въехала на двор; но в ней сидел наш управляющий один. А матушка ему сказала: «Без – Ну? привезли его? – спросила матушка. – Не привез, – отвечал Квицинский, – и не мог привезти. – Это почему? Вы его видели? – Видел. – С ним что случилось? Удар? – Никак нет; ничего не случилось. – Почему же вы не привезли его? – А он дом свой разоряет. – Как? – Стоит на крыше нового флигеля – и разоряет ее. Тесин, полагать надо, с сорок или больше уже слетело; решетин тоже штук пять. («Крова у них не будет!» – вспомнились мне слова Харлова.) Матушка уставилась на Квицинского. – Один... на крыше стоит и крышу разоряет? – Точно так-с. Ходит по настилке чердака и направо да налево ломает. Сила у него, вы изволите знать, сверхчеловеческая! Ну и крыша, надо правду сказать, лядащая; выведена вразбежку, шалёвками забрана, гвозди – однотес[3]. Матушка посмотрела на меня, как бы желая удостовериться, не ослышалась ли она как-нибудь. – Шалёвками вразбежку, – повторила она, явно не понимая значения ни одного из этих слов... – Ну, так что ж вы? – проговорила она наконец. – Приехал за инструкциями. Без людей ничего не поделаешь. Тамошние крестьяне все со страха попрятались. – А дочери-то его – что же? – И дочери – ничего. Бегают, зря... Голосят... Что толку? – И Слёткин там? – Там тоже. Пуще всех вопит, но поделать ничего не может. – И Мартын Петрович на крыше стоит? – На крыше... то есть на чердаке – и крышу разоряет. – Да, да, – проговорила матушка, – шалёвками... Казус, очевидно, предстоял необыкновенный. Что было предпринять? Послать в город за исправником, собрать крестьян? Матушка совсем потерялась. Приехавший к обеду Житков тоже потерялся. Правда, он упомянул опять о воинской команде, а впрочем, никакого совета не преподал и только глядел подчиненно и преданно. Квицинский, видя, что никаких инструкций ему не добиться, доложил – со свойственной ему презрительной почтительностью – моей матушке, что если она разрешит ему взять несколько конюхов, садовников и других дворовых, то он попытается... – Да, да, – перебила его матушка, – попытайтесь, любезный Викентий Осипыч! Только поскорее, пожалуйста, а я все беру на свою ответственность! Квицинский холодно улыбнулся. – Одно наперед позвольте объяснить вам, сударыня: за результат невозможно ручаться, ибо сила у господина Харлова большая и отчаянность тоже; очень уж он оскорбленным себя почитает! – Да, да, – подхватила матушка, – и всему виною этот гадкий Сувенир! Никогда я этого ему не прощу! Ступайте, возьмите людей, поезжайте, Викентий Осипыч! – Вы, господин управляющий, веревок побольше захватите да пожарных крючьев, – промолвил басом Житков, – и коли сеть имеется, то и ее тоже взять недурно. У нас вот так-то однажды в полку... – Не извольте учить меня, милостивый государь, – перебил с досадой Квицинский, – я и без вас знаю, что нужно. Житков обиделся и объявил, что так как он полагал, что и его позовут... – Нет, нет! – вмешалась матушка. – Ты уж лучше оставайся... Пускай Викентий Осипыч один действует... Ступайте, Викентий Осипыч! Житков еще пуще обиделся, а Квицинский поклонился и вышел. Я бросился в конюшню, сам наскоро оседлал свою верховую лошадку и пустился вскачь по дороге к Еськову. |
||
|