Андрей Кругов Хлеб наш насущный

Боевая колонна остановилась у самого выхода из леса. Дальше было поле, за ним — небольшое селение. Головная машина осторожно выползла из-за деревьев, затем, разогнавшись, преодолела открытое пространство и затормозила между крайними домами. Плоская как блин махина выключила двигатели и плавно опустилась на землю. С обожжённой брони попрыгали солдаты и рассредоточились по деревне в поисках врага. Круглая башня с огромным лучемётом медленно вращалась из стороны в сторону, наводя ужас на жителей, выглядывающих из окон домов. Через несколько минут пехотинцы вернулись и доложили, что враг из деревни ушёл ещё позавчера. Связист передал сообщение, и уже через полчаса весь танковый полк стоял в деревне. От каждой роты разбежались квартирьеры, стараясь выбрать дом почище и побольше. На магазине в центре села вывесили республиканский флаг, там обосновался штаб. Солдатам выдали паёк, и они разошлись по домам готовить обед. Где-то затопили баню. Начальник штаба, толстый усатый майор, вышел на крыльцо покурить, присел на ступеньки. Окинув взглядом улицу, он заметил у соседнего дома старика, объясняющего что-то караульному. Майор поманил его пальцем, старик охотно подошёл и встал в некотором отдалении.

— Что тебе, дед?

— Тут ведь какое дело, ваша светлость, сынок-то у меня — мастер на все руки, придумал какую-то хреновину, с виду — рама оконная, а внутри — пусто.

— Ну и что, что пусто, я вон в твоём окне стекло выбью, тоже пусто будет.

— Нет, если ты мне стекло выбьешь, я в то окно влезу и в доме окажусь, а кто в ту раму влезет, совсем пропадает. Сынок говорит, что это дверь в другой мир.

— Ох, заврался ты, старик. Чего ж ты сына с собой не привёл?

— Ушёл сын. Ходил, ходил туда. Уйдёт — вернётся, а третьего дня пошёл — и не возвращается, только записки кидает, — старик вытащил из кармана несколько скомканных бумажек.

Майор развернул одну.

«Батя, к обеду не жди, машина сломалась». На другой бумажке: «Кинь ключ на 12 и моток проволоки». Третья была совсем короткой: «Кувалду и пассатижи». И на последней : «Скажи матери, что уехал к брату в город, чтобы не беспокоилась».

— Ну и что ты хочешь? — спросил майор.

— Выручи, господин майор, — заскулил старик, — помогите сынку выбраться.

— Чем же мы сможем помочь?

— Вы люди военные, образованные, а я даже записки его не все понимаю, чего ему надо.

— Ну ладно, ладно. — Майор поднялся с крыльца. — Слышь, часовой, позови мне зама по науке и пару солдат из первой роты крикни.

Дом старика стоял на краю деревни. Все спустились в подвал, дед зажёг свет. Посреди подвала была закреплена большая рама, похожая на оконную, только обмотанная проводами и обвешанная какими-то непонятными железками, да ещё странно было то, что внутри рамы ничего не было, то есть совсем ничего, какая-то сплошная всепоглощающая чернота. Майор обошёл раму вокруг. С обратной стороны пустоты не было, а была ровная, гладкая на ощупь поверхность. Он удивлённо хмыкнул и вернулся к остальным, рассматривающим раму, как картину в музее.

Дед корявым почерком написал на листке бумаги: «Мы пришли», свернул записку и бросил её в пустоту, и пустота её поглотила. Через полминуты из рамы вылетела ответная, и военные заворожённо уставились на неё.

— Давай-ка её сюда, дед, — сказал майор.

Он развернул и прочитал вслух : «Тут тоже идёт война. Я в большом городе. Прячусь в развалинах. Очень хочу есть».

— Ну как тебе, лейтенант? — обратился он к заму по науке.

— Фантастика какая-то, — ответил тот, глаза его горели любопытством.

— Спроси у него, где он, на Земле или нет. Дед бросил записку.

«Нет, это не Земля, люди здесь какие-то другие».

«Какие другие?» — кинул записку майор.

«Кто это со мной разговаривает, батя?»

«Это я военных попросил помочь».

«А в электронике они разбираются?»

Лейтенант взял ручку и бумагу и они обменялись несколькими записками.

— Ну, что там у него? — спросил майор.

— Говорит, разладилось что-то в машине, и она теперь органику через себя не пропускает, только неживую материю, нужно оборудование для ремонта.

— А у нас оно есть?

— Да всё есть.

— Ну, неси.

— Слушаюсь, господин майор. — И лейтенант выбежал на улицу.

Некоторое время в подвале стояла тишина, потом майор стал подозрительно коситься на одного из солдат.

— Тебя ведь Гарри зовут.

— Да, господин майор.

— Поди сюда, Гарри. Солдат послушно подошёл.

— Сунь руку в раму, — вкрадчиво попросил майор.

— Но, господин майор, у меня ведь жена, дети, — заволновался солдат.

— Приказы начальства не обсуждают, а выполняют, — побагровел толстяк.

Солдат неохотно вытянул руку и аккуратно ткнул указательным пальцем пустоту, но тут же с диким криком отпрянул от рамы, мотая в воздухе рукой, словно её ошпарили кипятком.

— Что такое? — спросил майор.

— Она меня укусила, господин майор, — простонал солдат.

— Ну-ну, Гарри, ты же мужчина, да как пустота может укусить, верно, Леон?

— Не знаю, господин майор, может или нет, — отозвался второй солдат, — но палец-то распух, ведь не сам же он себя укусил.

— А ну, иди сюда, — приказал майор. Второй солдат нехотя повиновался.

— Сунь ногу в дыру.

— Да куда я без ноги, господин майор!

— Суй, не то пристрелю, — майор потянулся за пистолетом.

— Спаси меня, Господи, — перекрестился солдат и полез в раму левой ногой.

Теперь в подвале орали уже двое.

— Как кувалдой, — кричал Леон.

— Что как кувалдой? — спросил майор.

— Как кувалдой по ноге вдарило, нет уж, господин майор, лучше стреляйте, а я в дыру не полезу.

— Ну, ладно, ладно, — смущённо пробормотал офицер.

Тут в подвал спустился лейтенант в сопровождении нагруженного оборудованием ефрейтора и удивлённо уставился на подвывающих искалеченных солдат, но не стал вдаваться в подробности, а с ходу приступил к делу.

— Я вот чего подумал, раз там тоже война, пусть посмотрит, какое у них оружие.

— И то верно, — согласился майор, — пиши записку. Ответ пришёл почти сразу.

«Тут около меня парочка типов отирается, и у них есть оружие, но они за него, кажется, еды хотят».

— Пойди скажи начпроду, чтобы выдал ящик тушёнки, — велел майор вновь прибывшему ефрейтору, — и тащи его сюда побыстрее.

Ефрейтор ушёл. Пока его не было, лейтенант кидал в раму оборудование и обменялся несколькими записками.

Вскоре прибыла тушёнка, её кинули вслед за оборудованием. Почти сразу обратно вылетел слегка потрёпаный стандартный армейский ручной лучемёт образца 36-го года.

— Смотри-ка, оружие как у нас, — удивился майор.

— Да, — согласился зам по науке, — только зря ящик тущенки отдали.

Снаружи донеслись крики и в подвал заскочил вестовой.

— Господин майор, тревога, синие наступают.

Военные засуетились, позабыв о таинственной раме, полезли прочь из подвала. Заревели танковые моторы, и деревня вмиг опустела.

Старик кинул в раму записку. Из пустоты появился сначала нос, затем и вся голова. Парень оглядел комнату и спросил почему-то шёпотом:

— Что, батя, ушли?

— Ушли, кормилец, ушли.

— Вот и ладно, — сказал сын и вылез из рамы.

— Приборчики и тушёнку я пока там оставлю, чтобы в глаза не бросались.

— Чем это ты первого за палец ухватил?

— Пассатижами, отец, от души постарался, а второго — кувалдой.

— Это-то я понял. Ладно, сынок, пойдём, а то мать заждалась. Ты мне вот что скажи, что такое органическая материя? — Они стали подниматься по лестнице из подвала.

— Ну как, органическая материя — это трава, звери, мы с тобой, собака, корова.

— А неорганическая?

— Ну, железо, камень.

— А тушёнка органическая?

Парень остановился на ступеньке, как вкопанный.

— Тушёнка органическая.

— Вот болваны, — ухмыльнулся дед.