"Практичная русская идея" - читать интересную книгу автора (Мухин Юрий Игнатьевич)

Из огня да в полымя.

Итак, после победы революции, освободившей Россию от зависимости от капиталистического центра, в ней, несмотря на установленную диктатуру пролетариата, ввиду недостаточного уровня развития производительных сил, с неизбежностью должен был начаться процесс антагонистического классообразования и становление системы производственных отношений, основанных на эксплуатации человека человеком.

Вождь большевиков, самый дальновидный и образованный теоретик марксизма, видел только один путь  антагонистического классообразования в России – капиталистический, и предпринимал все меры, чтобы не допустить его. Это был путь возврата старых и новых собственников на национализированные предприятия. Не допустить этого было жизненной необходимостью. Восстановление собственности капиталистов на средства производства с неизбежностью бы привело к усилению буржуазии, позволило бы ей сорганизоваться, и взять реванш за Октябрь 1917. И результаты этого реванша большевики могли недвусмысленно ощутить своими затылками.

Для развития производства нужны были его агенты – организаторы и управленцы. Но, поскольку капиталисты были в новой России “упразднены”, возник вопрос о развитии производства силами советского государства. При капитализме командирами производства были сами капиталисты, собственники производства. Капиталист, прежде чем превратиться в паразита – эксплуататора, был тружеником. В значительной степени его руками и умом была совершена промышленная революция, видоизменился весь облик Европы. И до того, как стать белым воротничком, он был работягой.

Наш выдающийся поэт, Владимир Маяковский в поэме “Владимир Ильич Ленин” писал об этом так: "Капитализм в молодые года был ничего, деловой парнишка: первый работал- не боялся тогда, что у него от работ засалится манишка".

А из какой среды должны были возникнуть советские агенты производства? Кто должен был встать на место буржуев у руля промышленности?

Ведь при том уровне производительных сил, который существовал в то время в России, общество могло быть только классовым и никаким другим. Поэтому в стране с неизбежностью начался процесс становления частной собственности и общественных классов. А поскольку путь к возрождению в полном объеме капиталистической собственности был надежно заблокирован государством, процесс классообразования пошел по иному пути.

Чтобы понять сущность этого пути необходимо, хотя бы в общих чертах, прояснить вопрос с частной собственностью и эксплуатацией. В самом строгом научном значении этого слова, частная собственность – это такая собственность одной части общества, которая позволяет ей эксплуатировать другую, обязательно большую часть общества. Как и любая собственность, частная собственность может выступать в нескольких видах. Во-первых, в виде персональной частной собственности, собственности капиталиста на средства производства, собственности феодала на землю и личности его крестьян, собственности рабовладельца на его рабов и средства производства. Во-вторых, в виде групповой частной собственности, когда собственность принадлежит не одному человеку, а их группе. Наиболее очевидный пример такой собственности – акционерная собственность капиталистов. Первые две формы собственности были известны основоположникам марксизма и детально ими исследовались, так как именно они были представлены в тогдашних феодальных и пришедших им на смену капиталистических обществах Западной Европы.

Но основоположниками была выпущена из виду еще одна возможная форма частной собственности – общеклассовая частная собственность, когда собственность, позволяющая одной части общества эксплуатировать другую часть, находится в распоряжении не группы членов этого общества и не отдельных людей, а целого общественного класса. Такая общеклассовая форма частной собственности всегда приобретает форму государственной, при которой коллективным собственником является государственный аппарат, который распоряжается и использует эту собственность. Она в то время существовала в государствах Востока и Азии – Китае, Индии, а природа обществ этих стран была во многом неясна, соответственно, осталась неясной и основа их общественного устройства – азиатский (политарный) способ производства.

В Советской России силами государства удалось поставить заслон процессу капиталистического классообразования, но, в отличие от капиталистического, политарное классообразование поставить под контроль государства было невозможно, так как в его успешном исходе были заинтересованы все члены государственного аппарата. Все связанное с его становлением всегда можно было истолковать как извращения, допускаемые отдельными лицами. Именно так оно и было понято В.И.Лениным, наблюдавшим самые его начальные стадии - как просто бюрократизация государственного аппарата, с которой можно и должно бороться. Но попытки этой борьбы оказались безуспешными. В.И.Ленин с горечью признает, что все попытки улучшения госаппарата ни к каким зримым результатам не привели: «Мы уже пять лет суетимся над улучшением нашего госаппарата, но это именно только суетня, которая за пять лет доказала лишь свою непригодность или даже свою бесполезность, или даже свою вредность. Как суетня, она давала нам видимость работы, на самом деле засоряя наши учреждения и наши мозги».[В.И.Ленин.  Лучше меньше, да лучше]

Не его вина, что тогдашний уровень развития науки, неизученность сущности политарного способа производства и обществ, относящихся к азиатской общественно-экономической формации, не позволили ему увидеть опасность и основные черты иного процесса классообразования, политарного или азиатского. И именно он и реализовался, сначала в  стране победившего пролетариата, а затем и в некоторых странах, освобожденных ей от фашизма после Второй мировой войны.

Запретив иметь средства производства в персональной или даже групповой собственности, оказалось невозможно исключить попадание их в общеклассовую собственность, автоматически при этом превращающуюся в частную. Государственный аппарат, получив возможность распоряжаться как средствами производства, так и трудом людей, на них работающих, начал использовать эту собственность в своих интересах, начал участвовать в эксплуатации трудящихся. По своей сути эта эксплуатация от эксплуатации капиталистической ничем не отличалась.

Эксплуатация в точном политэкономическом значении этого слова – это безвозмездное присвоение чужого труда. Основоположники марксизма придерживались точки зрения на эксплуатацию, идущей от определения собственника средств производства. Собственник средств производства, использующий труд других людей – всегда их эксплуататор. И, в соответствии с этим определением, предлагали способ борьбы с эксплуатацией – обобществление средств производства, постановка их на службу всему обществу.

Но национализация промышленности, ее огосударствление, к обобществлению не привело. Государственная собственность – не есть собственность общественная. Единственное известное истории общество с общественной собственностью, причем не только на средства производства, но и на предметы потребления – это общество первобытное или первобытно-коммунистическое. И в первобытном обществе каждый его член не нуждался ни в чьем позволении, чтобы этой собственностью воспользоваться, при условии, разумеется, соблюдения им интересов других членов общества. Каждый член первобытной общины мог охотиться и заниматься собирательством на принадлежащих ей землях, пользоваться орудиями труда, созданными любым другим членом общины. Примером, показывающим, как общественный характер собственности проявлялся в первобытном обществе, является потребление добытой на охоте пищи. Каждый член коллектива имел на нее право в силу принадлежности к данному коллективу, независимо от своего участия в процессе ее добычи. Это могло выглядеть так: добытая и приготовленная пища, например мясо, передавалось по кругу, и каждый мог откусывать столько, сколько ему было необходимо. Разумеется, величина куска зависела от количества добытой пищи, и при ее недостатке люди сами себя ограничивали, обеспечивая в первую очередь мужчин – охотников. Но не требовалось ничьего разрешения, никаких особенных процедур, чтобы получить свою долю коллективной собственности.

Разумеется, ничего подобного в Советской России не наблюдалось и наблюдаться не могло. Средствами производства и предметами потребления распоряжались не сами члены общества, а специально назначенные на эту роль люди – партийные и государственные чиновники.

Перерождение их в эксплуататоров проявилось, в первую очередь, в появлении особой касты чиновников – номенклатуры, пользующихся дополнительными и тайными привилегиями, оплачивавшимися из той доли прибавочного продукта, которым они распоряжались от имени всего общества. В ходе революции и гражданской войны возник достаточно мощный партийно-государственный аппарат, в задачу которого помимо всего прочего входило руководство производством и распределение материальных благ. В условиях всеобщей нищеты и дефицита неизбежными были попытки отдельных членов партгосаппарата использовать служебное положение для обеспечения себя и своей семьи необходимыми жизненными благами, а также для оказания услуг, причем не обязательно безвозмездных, различного рода людям, не входившим в аппарат.

Верховный глава государственного аппарата (Генеральный секретарь  ЦК ВКП(б)), вопреки всем своим усилиям либо был не в состоянии прекратить эксплуатацию трудящихся со стороны чиновников (например, Сталин использовал для этой цели самые разные средства – начиная от ограничения их зарплаты и регулярной ротации чиновников и кончая жестокими репрессиями), либо просто позволял событиям идти своим чередом. Дело не меняла даже личная кристальная честность того или иного лидера. Объективные обстоятельства,  в полном соответствии с марксистской теорией, сильнее любой отдельно взятой личности.

А объективные обстоятельства – угроза войны и окружение врагов - диктовали Советскому Союзу необходимость всемерного укрепления государства и государственного аппарата, а это неизбежно приводило к укреплению и класса эксплуататоров. Сталин был вынужден отменить и партмаксимум (ограничение заработной платы для члена партии) и, одной рукой борясь с привилегиями, – их же и внедрять в виде конвертов со второй зарплатой, которую в конце его эпохи стали получать практически все представители партийной и государственной номенклатуры. А тот факт, что “вторая” зарплата и система привилегий была не платой за выдающиеся результаты, а способом распределения прибавочного продукта доказывает скрывание самого факта существования системы привилегий от обычных людей.

На уровне же пропаганды все было достаточно гладко – раз средства производства в СССР не находятся в личной или групповой собственности, значит, они находятся в собственности общественной, то есть служат всему обществу. Возможность существования общеклассовой формы частной собственности не рассматривалась вообще, а попытки ее изучения учеными-обществоведами даже на примере обществ Древнего Востока решительно и твердо пресекались.

Было ли Советское государство государством диктатуры пролетариата? Ведь распоряжаться создаваемым продуктом стали не рабочие, а, в лучшем случае, выходцы из его среды, его вожди. Те же люди, да не те! Пролетариями они были, когда работали по найму на хозяина, а, окрепнув в революционной борьбе, часть из них вошла в состав партгосаппарата, чем обрела новое качество. Пролетариями они быть перестали и составили новую, особую категорию людей, «касту проклятую», как впоследствии именовал ее И.В. Сталин.   И то, что во главе нее были убежденные большевики, прошедшие тяжелым путем революций и гражданской войны, закалившие свои убеждения огнем и кровью, дела не меняло. Прихлебателей в составе партгосаппарата, к революции никакого отношения не имевших, оказалось не меньше.

Бесстрастный анализ показывает, что эта «каста проклятая» была ничем иным, как крупной частью общества, со своим местом в системе общественного производства и своим способом присвоения части созданного продукта, т.е. общественным классом. А то, что часть общественного продукта присваивалась ею тайно и по собственному усмотрению, доказывает, что этот класс был классом – эксплуататором.

Таким образом, процесс классообразования, с неизбежностью начавшийся после революции в России, пошел по пути возникновения общеклассовой частной собственности, выступавшей в форме государственной, и соответственно превращения основного состава партийно-государственного аппарата в господствующий эксплуататорский класс. В России возник политарный способ производства. Этот новый политарный способ производства, имея много общего с тем, что с конца IV тысячелетия до н.э. существовал в странах Востока, в то же время значительно отличался от него. Материально-технической основой древнего политаризма было доиндустриальное сельское хозяйство. Новое политарное общество было, как и капиталистическое, обществом индустриальным. Его можно было бы назвать неополитарным.