"Как развеять скуку?" - читать интересную книгу автора (Болдырева Ольга)

Глава 11

— Габриэль! — Кто-то осторожно потряс меня за плечо. — Я, конечно, понимаю, ты у нас герой, но Анабель сказала, что здоровье к тебе вернулось, а нам было бы неплохо отправляться в путь. Виды у вас красивые, но нас ждёт великий подвиг!

Подвиг не ждёт, а спит…

Я перевернулся на другой бок, и вяло дёрнул ногой, показывая, что подвигами могу заниматься и во сне.

— Габриэль, ну пожалуйста! Если не встанешь — мы тебя тут оставим, а дальше нас поведёт Герион, — продолжал Алир. — Думается мне, что он знает Чёрные земли ничуть не хуже тебя.

Соизволив открыть глаза, я печально посмотрел на рыцаря. Вот так мы, тёмные, плохо влияем на детей света. Уже опускаются до шантажа. Что дальше? Предательство? Удар в спину?

Под моим осуждающим взглядом рыцарь смутился, но попытался оправдаться.

— Я сказал это только для того, чтобы ты проснулся. Сработало же?

Эх, наивность. А если я сейчас перевернусь на другой бок и продолжу спать?

— Габриэль, ну пожалуйста! — Мне кажется или рыцарь действительно начал повторяться?

Кошмар, я готов встать уже только ради того, что бы он перестал со мной так разговаривать. Будто я сам великий Князь Света. Что они там надумали пока я спал?! Я теперь у них герой?

Ага, спас их, сделал так, чтобы сонники больше никого не побеспокоили…

«Ну, да, точно герой. Повесь на шею орден.» Скорее камень, милая. И на речку — топиться. Не хочу быть героем. «А придётся…»

Я осторожно потянулся, размял затёкшие крылья и принял сидячее положение. Одна палатка пристроилась под невысокими клёнами с большими резными листьями, которые, несмотря на лето, уже начали менять свой цвет. Впрочем, растения на моих землях свободолюбивые. Желтеют и зеленеют так и когда им вздумается. Рядом паслись смешно пофыркивая лошади светлых, мой Алмаз, который обдирал ближайший клён, и ещё два новых коня. Видимо их прихватили у сонников для Лин и Гериона. Хм… а зачем лошади самим сонникам? Ну точно, что-то связанное с нехорошим словом «предательство».

Только теперь заметил, что вокруг импровизированного лагеря светлых сумерки начинают переходить в ночь. Из-за небольшой тучки осторожно высунулся тонкий растущий месяц. Сколько же я проспал? День? Больше? Прищурившись, я посмотрел на по-летнему яркие большие звёзды и довольно улыбнулся.

— Несколько часов, — тут же ответил на случайно заданный вслух вопрос Алир. Рыцарь уже понял, что спать я больше не буду, и теперь переминаясь с ноги на ногу, чего-то ждал. — Из убежища сонников Герион нас вывел после полудня и сказал, что вторую границу лучше всего переходить ночью.

Молодец оборотень! Знает что говорит!

И куда вести тоже знает. Этот перелесок мне хорошо знаком. С северной стороны он по большой дуге переходит в те чащобы, где мы столкнулись с вампирами, растёт дальше и ещё дальше, останавливаясь у Окраинных гор. А в этом месте ближе всего подходит ко второй границе и соответственно лабиринту. Встречаться с патрульными мне меньше всего сейчас хочется.

Патрульные — это такие странные существа, похожие на больших серых шестиногих псов, которые учуют меня в любом облике и состоянии… и доказывай им потом, что я тут инкогнито. Всех светлых распугают! Хотя у входа в Лабиринт они встречаются редко. А что им там делать? Лабиринт всё за них и сделает и закопает.

И даже цветочки на могилку посадит. Эстет, Тьма!

Только вот никак не пойму, с какой радости Герион решил туда сунуться по доброй воле и ни о чём не предупредил светлых? Я отыскал взглядом оборотня, который повернувшись ко мне лопатками, что-то сердито втолковывал насупившейся Лин. Обозрев вышеупомянутые лопатки подозрительным взглядом, но не обнаружив ничего странного, что выдавало бы знание оборотнем моей тайны, я пожал плечами и повернулся к рыцарю.

— Сколько времени до того, как надо будет ехать?

— Как раз успеешь позавтракать, в смысле поужинать… Или ты ещё не обедал? — Рыцарь ещё чуть-чуть помялся, но всё-таки спросил: — Габриэль, скажи, а что ты будешь делать с крыльями? Они так и останутся?

Я лениво шевельнул сначала правым крылом, потом левым. Потом взмахнул обоими. Эх… полетать бы… Местность осмотреть. Это идея увлекла меня настолько, что не обращая больше внимания на ожидающего ответа рыцаря, я принялся искать удобное возвышение. В конце концов, обжорой я никогда не был, а размять крылышки ох как хочется.

Наконец взглядом отыскал крепенький, довольно милый клён с очень удобной широкой веткой и даже подпрыгнул от радости. Теперь оставалось только залезть на эту ветку.

— Габриэль?!

— А-а? Можешь меня чуть-чуть подсадить? — обратился я к Алиру. — Ещё не знаю, что с крыльями буду делать. Наверное, сейчас полетаю, — сделаю несколько кругов над поляной, — и уберу, чтобы вас не смущать… Что ты на них так смотришь?! Никогда не видел, что ли?

Похоже, действительно не видел…

— Хм… а можно… можно до них дотронуться?

Цветом лица Алир напоминал варёную свёклу. Тут же, навострив свои хорошенькие ушки, подобралась поближе Анабель, притащив за собой Хелену. Гном с магом в стороне естественно не остались.

Обозрев их горящие от предвкушения глаза, я обречённо вздохнул.

— Можно…

— Ура!!!

Минут десять у них ушло на ощупывание и осматривание крыльев. Даже монашек не побрезговал. Чуть от спины их не отодрали, как сувениры. Эльфийка удивлялась мягкости перьев, припоминая глубокие борозды на камнях коридора. Пришлось объяснять, что это зависит от моего желания. С таким комплектом острых лезвий особо не полетаешь. А с перьевыми подушками — не повоюешь. И тут увидев, что я отвлекся, Леллин предпринял попытку меня ощипать.

Итог: хана пяти перьям, и большо-о-й порез на физиономии самоучки.

— Господа, мне не хочется вас прерывать, — неожиданно Герион нервно прислушался к весело шелестящему лесу, — и нарушать ваши планы. Но в нашу сторону движется стая перевёртышей, — при этом он так странно улыбнулся, что я следка опешил.

— Что?! — испугалась Лин.

— Кого?! — непонимающе откликнулись светлые.

— Неучи… — Грустно посмотрев на клён, я проверил оружие и разблокировку способностей, чтобы снова не попасть впросак из-за повреждений. — Герион, вот скажи мне, неужели на всех светлых землях не нашлось никого образованнее? Вот она, — я обвиняюще ткнул пальцем в эльфийку, — точно знает, кто такие перевёртыши. Но молчит, притворяясь воспитанной.

— Оборотни… — неуверенно ответила эльфийка, явно жалея, что не захватила с собою энциклопедию по местной нечисти.

Лин, не стесняясь, громко засмеялась, несмотря на возникшую напряженность. Герион покачал головой, посматривая на выбранный мной клён. Что он хотел сделать: стукнуться об него головой, или повеситься на ветке, я так и не понял. Времени было мало. А по глазам светлых становилось ясно — без вводной лекции я пойму, что перевёртыши ещё не самые страшные монстры в округе.

— Итак, дамы и господа, — начал я, но под красноречивыми взглядами и светлых и тёмных быстро перешёл к главному: — Есть оборотни, которые делятся на истинных и не истинных, и есть перевертыши. Они в свою очередь не делятся ни на кого. Перевёртыши — это обратное оборотням — людям, умеющим произвольно или из-за лунного цикла становиться волками. Это волки, которые умею становиться людьми во время полнолуний и новолуний. Контролировать трансформации они не умеют, и звериное почти всегда преобладает над человеческим началом. Считается, что перевёртыши слабее оборотней, но поскольку, скажем, Герион вас всех отделает так, что Князю и не снилось, то понятие «слабее» применительно к перевёртышам очень растяжимо. Так что мой совет: руки в ноги и бегом к границе. За ней чужая территория и они туда не сунуться.

И тут же за перелеском раздался нестройный волчий вой. Точнее перевёртышевский. Трудно сказать, чем они различаются — вой и вой, какая разница? И в тоже время слушаешь и понимаешь — а ведь есть, есть разница. Волчий — он и мелодичнее и протяжнее. В душу пробирается и наизнанку её выворачивает от тоски. А этот больше на лай бешеных псов похож. Никакой музыки — только голод.

— Опоздали… — спокойно констатировал Герион, с совершенно пофигистичным видом рассматривая ночное небо.

— И что делать? — Алир нервно оглянулся и вытянул из ножен узкий одноручный меч, по острию которого шла причудливая вязь светлых рун. Эгей! А он не так прост, этот меч, как хочет притвориться. Если я до него случайно дотронусь — светлые тут же поймут, кто перед ними находиться. Видимо Архиепископ пытался предусмотреть такой поворот событий: мерзкий Князёк пытается скрыться под чужой личиной. Вот только разве могло придти в голову наивному мальчику Алиру, что Князем может оказаться тощий мальчишка? Он скорее Лин заподозрит, чем меня.

И как оказывается — напрасно.

Но что-то я малость отвлёкся. Вся команда с ожиданием смотрела на меня, надеясь, что Великий Габриэль в который раз спасет их седалища. И ведь спасу… куда денусь?

— Эм… к примеру, мы можем залезть на деревья, — брякнул я первое, что мне пришло в голову.

— А лошади как? С нами полезут? Им проще в землю зарыться… — тут же съязвил Леллин, но всё-таки начал присматривать удобный насест.

Не знаю, как остальным, но по ехидному взгляду Алмаза я понял, что ему совершенно всё равно: на дерево — значит на дерево… Под землю? — да запросто! Он у меня талантливый.

— А заклятие сетки для чего?! Подвесим над поляной…

— Оно очень энергоемкое. Больше пяти часов не удержу, — тут же захныкал маг.

— Анабель поможет. — Я пожал плечами, слушая, как перевёртыши стремительно приближаются к нашему лагерю. — Так, решайте быстрее. Я своё слово сказал. Больше идей ни у меня, ни у кого другого нет. Лезем?

— Лезем, — согласился Алир.

И тут начался мелкий противный дождик.

Мы устроились каждый на своём дереве. Решили: если перевертыши смогут каким-то образом устроить так, что растению придёт красная строчка, то пусть потери будут минимальными. Ибо пока они справятся с одним и займутся следующим — тут уже и солнышко успеет взойти. А при солнечном свете перевёртыши становятся беспомощнее новорожденных котят. И у нас будут все шансы продолжить увлекательное путешествие.

На соседнем клёне сидел мрачный маг, вынужденный контролировать сеть с конягами, на которую практичная эльфийка набросила полог невидимости.

Сама эльфийка выбрала тонкий ясень, неизвестно как оказавшийся в окружении клёнов. Ибору выделили самое большое дерево. Все остальные поделили между собой оставшиеся тоненькие деревца и теперь взглядами прожигали во мне дырку.

Уже через пять минут руки начали скользить, одежда промокла и настроение ухудшилось ещё сильнее. Я же устроился на заранее выбранной ветке, соорудив небольшое заклинанице от мелких капель, и весело болтал ногами, размышляя — а не спеть ли что-нибудь похабное?

Видимо эти намеренья отпечатались на моём лице, так как взгляды светлых недотёп из мрачных стали кровожадными.

Хорошо, хорошо, хотя бы весёлое?

Но моим мечтам о том, что перевёртыши удерут от моих голосовых данных, не суждено было сбыться. Стоило мне только открыть рот, чтобы запеть песенку про Весёлого крестьянина, как на полянку выскочили оные собственными персонами.

Ну, или кто-то очень отдалённо на перевёртышей похожий.

Если для сравнения — это как волк и щенок. Обычные перевёртыши выглядят как волки, может чуть крупнее, и то только отдельные индивиды. Эти же размерами больше напоминали небольших дракончиков.

Интересно, чем они питались, что так подросли? Я тоже так хочу! Авось, стану выглядеть как нормальный парень, а не сопляк. «А мне и так нравится». Спасибо милая, но сейчас не самое подходящее время для обсуждения моей внешности. «Ты же сам начал?!». Уже закончил. Внутренний голос ехидно хмыкнул.

Перевёртыши покружили по полянке, явно не понимая, куда делась добыча. Не улетела же, право слово? Два самых старательных даже лбами столкнулись, когда пытались найти замаскированные следы, уткнувшись в вытоптанную мокрую траву носами. Серые зверюги, похожие на волков, как я на ангела. Скорее помесь волка, человека (из-за строения верхних конечностей) и медведя (из-за шкуры). Только теперь глядя на них я понял, почему у Гериона было такое странное несерьёзное выражение лица. Ух, и повеселимся же!

Наконец, самый большой перевёртыш, больше всего подходивший на роль вожака, удосужился посмотреть наверх.

Его глаза округлились, когда он увидел столь дивных птах, рассматривающих перевертышей, как нечто предназначенное для пинания и съедения, ибо мокрые голодные и злые они становились куда страшнее всей нечисти вместе взятой.

— Опа! — сказал перевёртыш низким басом, разглядывая дрожащего скорее от холода, чем страха, мокрого недовольного оборотня, страстно обнимавшегося с тонкой верхушкой клёна.

Я не выдержал напряженности момента и глупо чирикнул со своего насеста, расправив крылышки. Глаза перевёртыша округлились ещё больше. Казалось бы, куда ещё? Остальные зверюги рассматривали нас, как что-то совершенно невероятное. Один уникум вообще не сообразил, куда надо смотреть, и продолжил ползать на брюхе, вынюхивая добычу.

Совершенно ошалевший вожак, встав на задние лапы, неуклюже подпрыгнул, пытаясь достать меня когтистой лапой. Я в свою очередь показал ему фигу.

— Цып-цып-цыпа… — поманил он меня коготком.

От такого зрелища я чуть с ветки не свалился.

— Не-а, — удержавшись, брякнул я.

— Цыпа-цыпа…

— Не-а.

— Цып-цып-цып!!!

— Не-а…

И светлые и тёмные и перевёртыши переводили взгляды с меня на перевёртыша и обратно. Только гений продолжал шарить по кустам в полной уверенности, что добыча засела именно там.

Тут раздался оглушительный треск — это не выдержал раскачивания из стороны в сторону клён Лин, и вампирка с оглушительным визгом упала на застрявшего в кустах перевёртыша.

Зверь взвизгнул ничуть не менее пронзительно и, поджимая хвост, драпанул в лес. Вслед ему неслось моё весёлое улюлюканье, и вопли испуганного за Лин мага.

— Не тронь её! — угрожающе закричал Леллин и предпринял героическую попытку спрыгнуть на помощь вампирке, но оценив расстояние до земли, испуганно прижался к стволу, ограничившись «если ты её хоть, то я тебя так…». При этом у него было настолько потрясающе героическое лицо, что, не выдержав, я расхохотался, и неудачно откинувшись назад, совершил полёт ничуть не менее эффектный, чем был у Лин, только без визга, и совершил посадку не на перевёртыша, а на колючий куст.

— Тьма!

— Габриэль, ты им там покажи мать Кузьмы! — радостно завопил Леллин.

— Чем?! — Я оглянулся на повисшее на суку оружие и загрустил. — Думаете, моего словарного запаса нецензурных выражений хватит, что бы они перемерли? — спросил я, с сомнением разглядывая облизывающегося вожака.

Перевёртыш по-хозяйски протянул ко мне лапу и получил сильный шлепок по тут же отдёрнутой конечности.

— Фу!

Сверху раздались ехидные смешки.

Перевёртыш неуверенно рыкнул, подзывая своих сородичей, не решавшихся приблизиться к напоказ потерявшей сознания Лин. И главное — притворяется совершенно бездарно! Обычно вампиры, находясь в состоянии обморока, не ржут так громко!

Я щёлкнул бедного перевертыша по носу и громко крикнул «Бу!». Зверюга обиженно тявкнула и плюхнулась на зад.

— Слушай, Герион, — сверху донёсся недовольный голос Ибора. — Что вы тут нам нарассказывали про то, какие они страшные?!

— Просто вы так здорово смотритесь висящими на деревьях, аки яблочки наливные. Это даже не перевёртыши, а полукровки. Один родитель перевёртыш, а другой — обычная животинка. Волк там, медведь… а такие хорошо тёмных чувствуют и считают их кем-то вроде хозяев. Этот только игрался со мной.

— Что?! Герион!!! Габриэль!!! Лин!!!

Оборотень заливисто рассмеялся и тут же получил метко кинутым сапогом. Видимо дальше Ибору придется идти босиком. Радек и тот не выдержал и выругался. Правда быстро спохватился и забормотал молитву.

— Простите…

— Вы только учите, что это только полукровки. С настоящими перевёртышами так поступать не рекомендую, — на всякий случай добавил я.

Прожигая нас с Лин и Герионом полными презрения взглядами, светлые молча слезли со своих насестов, собрались и тронулись в путь. Переглянулись с вампиркой и Герионом: Лин захихикала, я нагло ухмыльнулся, а оборотень по-братски хлопнул меня по плечу, после чего мы двинулись за моими работодателями. Итак, сонников одолели, с перевёртышами и вампирами повеселились.

Эгей! Да, мы молодцы и нет ничего, что могло бы нас остановить!

Выражение лица у проводника было наглым. Он не только не раскаивался за шутку с перевёртышами, но и считал, что именно так все и должно было случится. Габриэль ехал в конце их небольшого отряда, — как раз рядом с Алиром, — насвистывая ту же песенку, которую можно было услышать в его исполнении сидя на дереве. Алир мог поспорить, что героем песни был незабвенный весёлый крестьянин — друг всех ругательств и смешных историй. Однако это было неважно, важно было то, что таким поведением проводник выдавал свое истинное отношение к их походу. Легкая увеселительная прогулка — не более.

Это сначала настораживало рыцаря, теперь начало пугать. Всё-таки Алир не считал Чёрные земли подходящим местом для прогулок, и сколько бы Габриэль не твердил, что прекрасно знает эти места — беспечность проводника пугала. Он сначала делал, потом думал, словно совершенно не боялся за свою жизнь и показывал — чувство, отвечающее за инстинкт самосохранения, у него отсутствует. И так же относился к ним. Будто вся команда разом стала бессмертными.

Напрягало его поведение — мальчишка дурачился, как хотел, лез, куда не надо, постоянно препирался с Леллином и Ибором, флиртовал с эльфийкой и подшучивал над Лин. А иногда можно было подумать, что в Габриэля вселялась маленькая девочка. Да и заживало на нём все подозрительно быстро. Вампирка тоже вела себя странно. При фразах, которые содержали в себе слова «Тёмный Князь», у неё начинались нервный тик и странное хихиканье. Непонятный же оборотень ни о чем не спрашивал, только изредка вставлял ехидные комментарии и старался притвориться декорацией к происходящему действию. Просто шайка, сбежавшая из дома для душевнобольных!

И главное, интуиция Алира молчала. Перед тем, как попасться сонникам, она подала сигнал тревоги, но не успела — рыцарь уснул. Потом она громко-громко вопила, но ничем помочь не могла. А сейчас интуиция говорила, что вампирка и оборотень опасности не представляют. Как так? Случайно попали именно на тех, кто плохо расположен к Тёмному Князю?! Один шанс из скольких? А как сам Габриэль смог отыскать их?! Вопросов много, ответов — нет. Однако пока они успешно избегали чего-либо серьёзнее легких травм, продвигались все ближе и ближе к сердцу Тьмы, и волнения нехотя оставляли Алира.