"Смертельные друзья" - читать интересную книгу автора (Коулридж Ник)

24

Мы взяли такси и поехали прямо в больницу через Восточный Сассекс и Кройдон, в центр Лондона. После Гонконга город казался безлюдным и густо заросшим деревьями. И безопасным. В таком месте никакая опасность не грозит маленьким детям, если хотят запугать их отцов.

Мне отчаянно хотелось увидеть Кэзи, взять ее на руки, прижать к себе и убедиться, что с ней все в порядке. У нее такие хрупкие ножки, их можно переломать, как тростинки. Я вспомнил, как учил ее плавать, как она ухватилась за край бассейна и лупила ножками по воде. Я молил бога, чтобы ей как следует наложили гипс и чтобы она не осталась хромой.

По дороге я проклинал себя за то, что навлек на Кэзи эту беду. Считается, что отец – это кормилец и защитник. Но судьба так распорядилась, что, будь я не таким хорошим кормильцем, отдавая работе лишь то, что она заслуживала, и не больше, я бы лучше исполнил роль защитника. А если я не прижму сейчас к ногтю убийцу, Кэзи всегда будет в опасности. Меня бесило, что я действовал так безуспешно.

Неужели нельзя докопаться до истины?! Надо только сосредоточиться. Увы, в эти минуты сосредоточиться я как раз и не мог. После полета я чувствовал себя абсолютно разбитым.

Салли поместила Кэзи в отдельную палату в частной больнице. Мы нашли ее почти в самом конце коридора. На двери была пластиковая табличка с надписью «Кассандра Престон».

– Я, наверное, тут ни к чему, – смутилась Сузи. – Родители – другое дело. Я лучше внизу подожду.

– Ерунда. Я хочу, чтобы ты была рядом. Приведешь меня в чувство, если я начну ссориться с Салли.

Кэзи сидела в постели, рассчитанной на взрослого человека. Забинтованные ножки лежали поверх покрывала, а из-под гипса выглядывали крохотные розовые пальчики. Кэзи казалась невероятно маленькой и занимала треть кровати. Салли сидела на стуле у изголовья и читала ей вслух сказку.

Кэзи увидела меня через стеклянный верх двери.

– Папа приехал! Папа приехал! Ура! А подарок привез, папочка?

– Привет, лапа. – Я поцеловал дочку в лобик и осторожно присел на край кровати. – Как ножки?

– Вчера очень больно было, но одна тетя, нянечка, дает мне специальные конфетки, если я глотаю лекарство. Можно выбрать из корзинки любую конфетку. Я взглянул на Салли.

– Мы прилетели как только смогли. Ты ведь знакома с Сузи? Прости, что заставил тебя искать нас в Гонконге. Я страшно волнуюсь. Что врачи говорят?

– Про ножки? Доктор сказал, что все обойдется. Слава богу, закрытые переломы. Но окончательно все выяснится, когда снимут гипс, примерно через полтора месяца.

– Это произошло в Клэпхеме, рядом с домом?

Я постарался задать этот вопрос ровным, спокойным тоном.

Салли сузила глаза.

– Да, именно. Мы находились возле нашего дома в Клэпхеме. Я помню, что ты велел нам уехать из города. Мы провели три прекрасных дня у бабушки в деревне, но когда-то надо ведь было вернуться домой. Не вечно же там оставаться. Бедная мама, у нее ведь не пансион там.

– Я тебя не упрекаю, помилуй бог. Я понимаю. Мне просто надо знать, как все было. Вот и все.

Салли с жалостью смотрела на Кэзи, которая скребла карандашом по гипсу.

– Мне нечего тебе особенно сказать, – продолжила Салли. – Мы только что приехали из Нью-Фореста. Кэзи устала и не хотела выходить из машины. Я пыталась расстегнуть ремни безопасности и вынуть багаж – сразу и то и другое. Мы переходили улицу, и Кэзи шла, шаркая ногами, знаешь, как она часто делает, когда капризничает. И вдруг из-за угла вывернулась машина и направилась прямо на нас. Она сшибла Кэзи, раздался ужасный скрежет, и Кэзи упала на мостовую. Сначала мне показалось, что она мертва. Она не шевелилась. А потом начала кричать.

– А машина?

– Скрылась. На полной скорости. Я даже не успела ее разглядеть. Серый «Ситроен», кажется.

– Номера не рассмотрела?

– Ну конечно, нет. Ради бога, Кит, о чем ты говоришь, мое дитя – наша дочь – лежит на мостовой! Мне кажется, что она мертва, – и ты считаешь, что я в такой ситуации буду изучать регистрационные номера?

– Прости, я только подумал, может, ты заметила первую букву или еще что-нибудь. Боковым зрением.

– Не заметила. Мне надо было «Скорую» вызывать.

– Я бы тоже так поступила, – деликатно вмешалась Сузи. – Как и любая мать.

Салли демонстративно смерила ее взглядом.

– А вам откуда известно, как должна поступать настоящая мать? – с вызовом спросила она.

В этот момент отворилась дверь, и симпатичная медсестра в голубой униформе вкатила в комнату тележку, на которой стоял поднос с чаем и молоком.

– Свежезаваренный, – улыбнулась она. – Чай на троих и молоко для Кэзи. Может быть, принести еще чашки для полицейских?

– Каких полицейских?

– Они сейчас будут здесь. Разве вам не говорили?

Это за мной. Меня отвезут в полицейский участок Челси и официально предъявят обвинение в убийстве.

Я выскочил в коридор, на ходу бросил через плечо:

– Привет, Кэзи! До скорого! Сузи, я позвоню тебе домой!

Вместо того чтобы броситься к лифтам, я побежал к запасному выходу. Что хорошо в новых строениях, так это четкие указания, куда нужно бежать в случае опасности.

Коридор заканчивался двойными дверями, запертыми на замок, но рядом висела стеклянная пожарная конторка, в которой находился ключ. «В случае необходимости разбейте стекло».

Я стащил туфлю и двинул каблуком по стеклу. Где-то в глубине коридора заревела тревога.

Ключ плавно вошел в скважину, я толкнул дверь. Она послушно открылась. Чудо: обычно в кинотеатрах или клубах запасный выход бывает заперт намертво.

Впереди была лестница с обшитыми пластиком перилами. Я сбежал уже три этажа вниз, когда услышал наверху голоса.

– Он на черной лестнице! Кто-нибудь, вызовите охрану!

Это был голос старшего инспектора Баррета. Раздался топот ног. Они бежали по моим следам.

Я спустился на первый этаж, дальше ступени вели в подвал. Я решил бежать вниз. Если там тупик, меня поймают.

Я выскочил в широкий, выложенный плиткой коридор с тележками вдоль стен. Коридор вел в кухню. Грузчики в зеленых комбинезонах разгружали овощи.

Я вбежал в кухню, постаравшись сделать вид, что я – один из служащих. Вдоль оцинкованного стола трудились повара, человек двадцать, почти все индусы. Пахло супом и горелой картошкой. В конце кухни была дверь. К счастью, она вела во двор.

Я почти добрался до нее, когда за моей спиной с грохотом отворилась дверь из коридора.

– Вот он! – выкрикнул сержант Кроу. – Стоять, полиция!

«Полиция!» – прокатилось по ряду поваров и грузчиков. Мне показалось, что большинство из них работали тут нелегально. Несколько человек бросились к выходу.

– Освободите проход! – кричал Кроу. – Он убежит!

За кухней была гардеробная, а за ней – открытая дверь, которая вела во двор.

На лавке я увидел пару роликовых коньков, примерно моего размера, владельца рядом не наблюдалось.

Я сбросил туфли и надел ролики, застегнув пряжки. Руки у меня так дрожали, что я едва справился. В любую секунду меня могли настичь Кроу или Баррет.

– Вот он!

Дверь угрожающе заскрипела.

Я выкатил во двор и сразу набрал скорость. Обычно я сначала чувствую себя на роликах неустойчиво, но сегодня у меня не было времени на разгон.

Я слышал за спиной дыхание погони. У меня в запасе было не более пятнадцати секунд.

Дорожка во двор резко забирала вверх, с наклоном градусов в сорок. Если не разогнаться как следует, не одолеть. Навстречу мне двигался грузчик, который катил тележку с помидорами.

Я собрал все свои силы. Из-под ног моих летели искры.

За спиной слышались крики Кроу, приказывавшего мне остановиться и сдаться.

Я выворачивал наверх. Впереди – улица. До нее оставалось еще ярдов десять, потом – свобода.

Давай же, давай, командовал я себе. Последние ярды – самые трудные. Я согнулся и мчал почти на четвереньках. Четыре ярда. Три. От полиции меня отделяло ярдов десять.

Тележка, которая двигалась мне навстречу, почти загораживала проход. Я поставил ногу четко впереди другой, как на монолыже, и проскользнул в дырку.

Я выехал на Нетертон-гроув и свернул на Фулхем-роуд. Раздался вой полицейской сирены. Я наперерез транспорту проскочил на Голливуд-роуд, вскочил на тротуар и двинулся в сторону Эрлз-корт. Наверное, это был мощный выброс адреналина, иначе как бы я смог сделать то, что никогда в жизни даже не мечтал сделать. Видела бы меня сейчас Анна, подумалось мне. Вот бы она удивилась.

Я понятия не имел, куда направляюсь. Мне просто хотелось выбраться из ада, который мне грозил. Но от роликов надо было срочно избавиться. Полицейские наверняка отдали по радио приказ задерживать мужчин на роликах.

На углу возле станции подземки я увидел телефон-автомат. Я набрал номер Сузи и услышал, как звонят звонки в пустой квартире. Может, она так устала от меня, что решила плюнуть на все это дело. Ладно, потом еще попытаюсь.

Я присел на ступеньке студенческого общежития. Что же мне теперь делать-то? Интересно, побег от полиции мне зачтется как отдельное преступление или его поглотит обвинение в убийстве? Какая разница…

Теперь это только вопрос времени: рано или поздно меня достанут. Начать с того хотя бы, где мне сегодня ночевать? Ясно, что не у себя дома, и не у Сузи, даже если она согласилась бы меня приютить. В гостиницу тоже не сунуться, моя карточка наверняка блокирована.

Я опять подъехал к таксофону, снова набрал номер Сузи, но она, видно, еще не добралась до дома. Я оставил сообщение на автоответчике Джоанны Прэтчетт. По крайней мере, надо поставить в известность ее и Боба Остлера. Они, говорила Джоанна, до вечера в Лестере.

Я подъехал к кондитерской, взял кофе и какой-то арабский кекс с фисташками. Кофеин мне нужен был как инсулин диабетику. В кондитерской было полно народу – кувейтцы, йеменцы, австралийцы. Я выбрал столик в углу и сел.

Убийце Анны нужен был мотив и подходящий случай. Если правильно сопоставить то и другое, убийца найден. Так я думал. Но у меня не получилось. Выяснилось, что все подозреваемые имели мотив, и у каждого была возможность либо убить самому, либо нанять кого-нибудь. Дело в том, что эти жирные коты не делают грязную работу своими руками. Даже у Микки на этот случай был под рукой Джексон Чолк.

Все же это мог быть Эрскин. Его потери могли бы оказаться самыми существенными, если бы Анна осталась жива. Как бы он ни пытался принизить значение своих откровений, вашингтонский либеральный истеблишмент вряд ли посмотрел бы на его художества сквозь пальцы. И республиканцы тоже. Да, покупка «Федерейтид» стоила свеч, что и говорить.

Он мог бы убить ее даже независимо от этой истории с торговлей оружием. Он признал, что переспал с Анной в субботу. А что, если он вернулся в воскресенье утром, чтобы добавить, и нечаянно ее задушил? Вполне возможная вещь. Я просто воочию увидел, как Эрскин смыкает пальцы на шее Анны. В общем, пока алиби у него нет, сбрасывать со счетов его рано. Сузи права, я никак не могу смириться с мыслью, что Анна была любовницей Эрскина. Это все еще очень болезненная рана.

Однако если это было преступление, совершенное в пылу сексуальной страсти, зачем же тогда понадобились письмо с угрозами и нападение на Кэзи?

Бруно находился за пределами досягаемости. Не знаю, сколько он платит Гомбричу, но этот тип исправно отрабатывает свои деньги. У Бруно был весомый мотив для убийства, и он располагал возможностями для этого. Он не покидал Лондона до воскресного вечера. И у него была магнитофонная запись.

И тем не менее толку от этих улик было чуть. Если Бруно убил Анну, я все равно не смогу этого доказать.

Итак, остается Микки. Я был уверен, что тогда на крыше был именно он со своим приятелем Джексоном. Но им-то самим зачем это было нужно! Скорее всего они действовали по указке Бруно и Гомбрича?

Уже в пятый раз я перебирал в памяти последние действия Анны. Она пришла ко мне домой без пяти пять. В тот момент моя квартира уже находилась под наблюдением бандитов Фулгера. Оттуда мы поехали в «Дорчестер». Не думаю, что за нами тогда увязался «хвост», но это возможно. Люди Фулгера могли поджидать нас у «Дорчестера», а потом увязались за Анной. Но зачем? Ее адрес не был тайной, его можно найти в телефонной книге. Видимо, им надо было знать, где она будет находиться, ведь она с равным успехом могла поехать ко мне или к Эрскину.

Я взял еще кофе и медовый пудинг. Мужчина, который стоял передо мной в очереди, читал «Интернэшнл геральд трибюн». Заглянув через его плечо, я прочел: «Корпорация Грира завладела «Федерейтид», а чуть ниже: «Корпорация Барни Уайсса приостанавливает издательскую деятельность и сосредоточивается на паркинговом хозяйстве и косметической промышленности». С фотографии вальяжно улыбался Барни.

После обеда Барни подвез Анну в лимузине, а через несколько минут я разговаривал с ней по телефону. В последний раз. Последним человеком, который видел ее живым, несомненно, был Барни. Барни и шофер.

Барни заказывал машины в агентстве «Белгравиа лимузинз». Точнее, их заказывала для него Сузи за счет «Уайсс мэгэзинз». Редакторы и избранные авторы пользовались правом ездить на задания за счет фирмы. Конечно, для Барни всегда заказывались самые роскошные «Мерседесы» представительского класса.

Интересно, а не заметил ли чего-нибудь существенного шофер, доставлявший Анну к дому? Может быть, у дома маячила чья-то тень или за лимузином следовала какая-нибудь подозрительная машина. Стоило попробовать побеседовать с ним.

– «Белгравиа лимузинз», – немедленно откликнулся на мой звонок женский голос. Я знаю, где находится их контора – на Хей Мьюс; там перед их зданием всегда дежурит вереница «Даймлеров», обязательно с пожилыми шоферами.

– Меня зовут Кит Престон. Я управляющий издательским домом «Уайсс мэгэзинз».

Я уповал на то, что они еще не в курсе наших кадровых изменений, и оказался прав.

– Дело в том, – сказал я, – что мне нужно проверить один счет. От двадцать третьего июня, это была суббота. Один ваш шофер работал с нашим хозяином, мистером Барни Уайссом. Он останавливался в отеле «Дорчестер».

– Минутку, я посмотрю в книге. Да, есть. В заказе указано: «обслуживание по требованию». Работал Альберт.

Она назвала мне номер заказа и перечень услуг. Бедный Альберт, он весь уик-энд провел, подремывая за рулем в ожидании Барни.

– Замечательно, все сходится, – сказал я. – Я распоряжусь немедленно подписать чек. Да, вот еще какой вопрос. Альберт может мне понадобиться сегодня. Он свободен, я могу на него рассчитывать?

– У нас в данный момент очень напряженно с заказами, мистер Престон. Но я проверю. – Я подождал, пока она сверится с книгой заказов. – К сожалению, Альберт на выезде. Обслуживание по требованию у отеля «Кларидж». Работает с мистером Уайссом, кстати. Могу я предложить вам другого водителя, мистер Престон?

– Благодарю вас, не беспокойтесь, я перезвоню, когда у меня прояснится график.

Потом я еще раз позвонил Сузи. На этот раз она была дома.

– Кит, куда ты запропастился? Полиция стоит на ушах. Тебя всюду ищут. Я слышала, как сержант объявил по радио розыск.

– Послушай, Сузи, давай встретимся через полчаса возле «Клариджа». Со стороны Брук-стрит, прямо напротив входа в бальный зал. Но будь внимательна, смотри, не приведи «хвоста». Если почувствуешь, что за тобой следят, уведи их подальше.

– Поняла. А что случилось?

– Потом объясню. Но мне нужна ты и твое обаяние.

Я покатил вдоль Олд Бромптон-роуд к Южному Кенсингтону, потом через Найтсбридж по Парк-лейн в сторону Мейфейр. На углу Маунт-стрит стоял полицейский мотоцикл, но он отъехал, не дожидаясь, пока я приближусь.

Возле «Клариджа» было припарковано с дюжину автомобилей с шоферами, но Альберта я засек сразу. Однажды Альберт подвозил меня на кинопремьеру вместе с кучей журналистов и клиентов; в лимузин свободно входило двенадцать человек. В этом весь Барни – человечек с короткими ножками заказывает себе самый просторный автомобиль.

Сузи появилась ровно через пять минут, на такси. Я заметил, что она успела переодеться. Моя одежда оставляла желать много лучшего.

Я кивнул Сузи, и мы приблизились к лимузину с двух сторон. Альберт слушал радио, репортаж с крикетного соревнования. Этот импозантного вида седовласый мужчина уже больше тридцати лет работал на «Белгравиа лимузинз». На его глазах проходили большие перемены. Он любил ворчать на то, что респектабельных бритишей в роли его пассажиров сменили далеко не элегантные арабы и латиноамериканцы. Деньги, резюмировал он, перешли не в те руки. Я подозревал, что эти размышления он мысленно причислял к счету, надеясь на дополнительные чаевые.

Сузи открыла дверцу и проскользнула внутрь, а я плюхнулся на заднее сиденье.

– Альберт, нам нужно с вами поговорить. Это очень важно. Но нас никто не должен видеть. Сделайте милость, дайте круг по Гросвенор-сквер. Вы поняли?

– Кто вы? – в замешательстве спросил Альберт. – Что вам нужно в моей машине? – Тут он признал меня. – А, это вы, мистер Престон! Я сегодня работаю с мистером Уайссом, да вы, наверное, в курсе, вы же вместе служите.

– Не беспокойтесь, Альберт. Мистер Уайсс не выйдет из отеля раньше чем через час. Он дал «добро» на то, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Не собираетесь ли вы писать о такой старой рабочей лошади, как я? – заинтересованно спросил он. – Я всегда говорил, что кто-то должен наконец обо мне написать. Кого я только не перевозил за эти годы: Терри Томаса, Кассиуса Клея, лордов и леди, я даже половины имен не помню. Какие у меня были клиентки-красавицы! Герцогини, актрисы… И ваша коллега, девушка, которая в ваши журналы писала, забыл… Ах, да – Анна Грант! Она все твердила, что надо записать мои воспоминания. «Ох, Альберт, – скажет бывало, – ну давай, рассказывай. Ты – просто часть истории». Так оно и есть, между прочим.

– Вот как раз об Анне Грант я и хочу с вами поговорить.

Мы объезжали американское посольство в направлении Дьюк-стрит.

– Вы помните, когда в последний раз подвозили Анну? Почти месяц назад, это было в субботу вечером. С ней тогда был и мистер Уайсс.

Альберт на минуту задумался.

– Конечно, помню, – сказал он. – Я дежурил у «Дорчестера». Дурацкая работа. Заказывают машину, а сами ею не пользуются. Сидишь, слушаешь радио. Обходится заказчику в хорошенькую сумму, а зачем, спрашивается? Я, конечно, не жалуюсь; в тот раз репортаж с Уимблдонского турнира передавали.

– Альберт, подумайте хорошенько, вспомните, что было в тот вечер. После ужина вы с мистером Уайссом отвезли Анну к ее дому, припоминаете?

– А как же! Недалеко от нового отеля. Позади Кромвель-роуд.

– Скажите, а вы не заметили возле дома ничего подозрительного? Никто там не болтался в тени? Подумайте как следует, это очень важно.

Альберт задумался.

– Честно говоря, ничего такого я не заметил. Я обычно всегда дожидаюсь, пока мои клиенты благополучно не скроются за дверями. Сколько теперь всякого сброда повсюду отирается. Так что я всегда дожидаюсь – это моя работа. Особенно когда женщин подвожу.

– И в тот раз ничего особенного не заметили?

– На улице нет, не заметил.

Что-то меня насторожило; мне показалось, что Альберт говорит не все.

– А по дороге?

Он замялся.

– Не волнуйтесь, Альберт, мы знаем, что мистер Уайсс был в близких отношениях с Анной. Она сама мне об этом говорила.

– Ну, раз так… Мистер Уайсс очень был расположен к ней. Ну, пытался к ней подкатиться, что ли. Я даже подумал было, не вмешаться ли. Мисс Грант была такая милая девушка, никогда не забывала меня поблагодарить, когда я ее возил. Но она сама повела себя как следует, осадила, уберите, мол, ваши грязные руки.

– А он как отреагировал?

– Ну, вроде принял как должное. Спросил что-то насчет статьи, которую она писала, кажется.

– Статью о чем?

– Этого не скажу. Я ведь особо в разговоры пассажиров не вслушиваюсь.

– Ну хотя бы приблизительно, – умильно попросила Сузи. – Речь шла о статье про какого-то человека? Про Эрскина Грира? Анастасию Фулгер? Или еще про какую-нибудь знаменитость? Нам бы это очень помогло.

– Кажется, они говорили про пигмеев в джунглях или что-то вроде этого. Помнится, я еще удивился, что мистер Уайсс такой образованный. Он ей вопросы задавал с пониманием дела.

– Про пигмеев? – переспросила Сузи. – А вы не ошибаетесь?

– Нет, точно, про пигмеев. Они говорили про труднодоступные места в джунглях, где эти пигмеи живут миллионы лет, а теперь туда пришли иностранцы и отнимают их заповедные травы и ягоды.

– Послушайте, Альберт, – нетерпеливо прервал его я, – вспомните все очень, очень подробно. Когда Анна и мистер Уайсс были в машине и вы только отъехали от «Дорчестера», кто именно завел разговор о пигмеях – Анна или мистер Уайсс?

– Мистер Уайсс. Но у меня создалось впечатление, что они уже раньше это обсуждали и продолжили беседу. Мистер Уайсс уговаривал ее напечатать статью в одном из ваших журналов, чтобы люди знали, что происходит, и остановили это безобразие.

– Барни Уайсс предлагал Анне напечатать такую статью?

– Да, очень уговаривал, идеи подбрасывал.

Что Анна говорила мне вечером по телефону? «Мы говорили про журналистику…»

Я вспомнил, что за столом Анна говорила про дождевые леса и что крупные косметические фирмы разрушают экологию тех мест. Но Барни не проявил к ее словам ни малейшего интереса. Только отпустил какую-то шутку насчет хвоста игуаны, который можно будет найти в креме для лица.

Все это вспомнилось мне очень отчетливо. Анна даже назвала фирму – «Мушетт». «Они просто варвары, эти люди из «Мушетт». У меня есть братец, который занимается охраной окружающей среды в Бразилии, так он говорит, что они там творят дикие вещи».

К этому времени Барни, вероятно, уже заключил принципиальное соглашение с Фабрисом относительно покупки фирмы. Он имел одиннадцать процентов акций. Так что ему очень кстати были журналистские откровения насчет экологического варварства. Рынок отреагировал бы на это резким падением акций косметических фирм, и он приобрел бы «Мушетт» почти задаром.

– Итак, после того как Анна велела мистеру Уайссу убрать руки, он продолжил разговор про пигмеев?

– Да, ему это было очень интересно. Он массу вопросов ей задавал.

– А про брата Анны, Питера? Она что-нибудь про него говорила?

– По-моему, да, вот теперь, как вы сказали, припоминаю. Он вроде где-то не здесь живет, так ведь? «Он, мол, живет там с этими людоедами, и ему даже нравится» – вот так примерно.

Я вдруг вспомнил, как на приеме у Фабриса Мушетта разговаривал с француженкой, муж которой работал в Южной Америке. Индейцы, говорила она, постоянно чинят препятствия его службе. «Как только Анри найдет какое-нибудь новое растение, они тут же объявляют его священным».

Мы делали уже шестой круг по Гросвенор-сквер и начали привлекать внимание дорожной полиции у здания посольства.

– Последний вопрос, Альберт, и поедем к «Клариджу». После того как вы привезли Анну к дому, вы доставили мистера Уайсса прямо в «Дорчестер»?

– Нет. Он хотел пойти в казино по соседству, рядом с воротами Кенсингтонского дворца. Клуб «Конноссер» называется.

Этот клуб находится в полумиле от дома Анны.

– И сколько он там находился?

– Точно не скажу. Он сам оттуда добирался. Велел мне ехать, не ждать его. Сказал, что возьмет такси.

– Это вас удивило?

– Да уж удивило, конечно. Целый день проторчать у отеля – и без всякой пользы.