"Женская сущность" - читать интересную книгу автора (Григ Кристин)4К вечеру дождь прекратился, небо очистилось. Легкий ветерок шевелил занавески – на ее окне и нес с собой запахи распускающих деревьев. Николь смотрела на чемодан, который собирала. Кое-что из нижнего белья, пара хлопковых брюк да несколько теннисок – вот и все сборы. Для поездки на четыре месяца не Бог весть что. Четыре долгих месяца. Она вздохнула, откинулась на кровать, опершись на локти. Она несколько часов беспрерывно вышагивала по своей крошечной квартирке и не только не успела собрать вещи, но, что важнее, не решила толком, правильно ли делает, соглашаясь на этот вызов Александра. Честно говоря, по-другому это не назовешь. Сможешь ли ты работать целыми днями со мной и не оказаться в моей постели? Он, конечно, так не говорил, но суть от этого не меняется. Для чего бы еще ему говорить о том, что он женщин не покупает? Конечно, не покупает. Зачем ему это? Женщины млеют от одного взгляда Александра Татакиса. Разве она сама не млела? – с отвращением подумала Ник. Разве она чуть не переспала с человеком, которого впервые в жизни видела? А сейчас он умудрился вытянуть из нее согласие. Она будет работать с ним, едет в Грецию, будет рядом с ним все дни и ночи напролет… Умудрился вытащить? Ник в сердцах выхватила из шкафа блузки и швырнула их на кровать. Умудрился. Да не очень он и мудрил. Все это белыми нитками шито. Он предложил ей такую кучу денег, от которых только дурак откажется. Некоторые считают, что раз она падчерица Говарда Фокса, то ей и заботиться о деньгах не надо. На самом деле Говард и рад был бы подкидывать ей деньжат, но она любит независимость. Она сама пробивается в жизни и до сих пор не боялась трудностей. Богатой ее не назовешь, но свои счета она оплачивает сама. И никаких безумств она до сих пор не натворила, если не считать прыжка на эластичном тросе с моста и купания в акульей заводи в Океании… А тут согласилась на четыре месяца уехать в Грецию с незнакомцем. Она выругалась и схватила телефон. Хуже неправильного решения только нежелание признаться в своей ошибке. Александр предложил ей кучу денег, они, конечно, ей бы не помешали, но лучше не ввязываться в эту историю. Это Николь Колдер – вежливо скажет она. Тут кое-что изменилось, мистер Татакис. К сожалению, мне придется отказаться от вашего предложения. То есть она так сказала бы, если бы знала его телефон. Ник набрала номер и топнула, услышав автоответчик у Белл. – Извините, – услышала она голос сестры, – нас сейчас нет дома. Будьте добры… – Белл, Белл, ты слышишь? Я знаю, что ты дома. А дело касается тебя. Сними… – Ник? Что случилось? – Ничего. Все. – Ник перевела дыхание. С какой стати спускать собаку на сестру? При чем тут Белл? Она же сама согласилась на эту работу. – Ты знаешь телефон Александра Татакиса? Он в отеле или у него квартира? – Видишь ли… – Мне надо с ним поговорить, а он не оставил мне телефон. – Видишь ли… Благие намерения Ник разлетелись в один миг. – Да перестанешь ты, черт побери, твердить как попугай… – Да какая муха тебя укусила? – Какого дьявола ты вмешиваешься в мою жизнь? – Не отвечай вопросом на вопрос, – обиделась Белл. – А потом, я не вмешиваюсь. – Еще бы. Вы там все с ума посходили с этим красавчиком. Кто из кожи вон лез, чтобы познакомить меня с ним? – Наконец врубилась. Это ты про Александра, да? – смеясь переспросила Белл. – Да-да, про твоего Александра. Или у тебя на примете есть еще одно… воплощение Геракла. В трубке послышался скорбный вздох. – А мне показалось, что он тебе понравился. – Откуда ты это взяла? Из его идиотского рассказа о том, как он оскорбил меня в гостях у Пам? – А что такого? Вы встретились, его отозвали, тебя это обидело, и ты свалила. – Ты и впрямь считаешь, что я такая обидчивая? – спросила Ник, не подумав. – Я… э-э-э… вовсе нет. С чего ты взяла? – скороговоркой проговорила Белл. – Дело не в том. Подумаешь. Я и Аби так сказала, и он согласился, потому что видел Александра в тот вечер позже… – Она вдруг замолчала. – Ну и что? Что сказал Аби? – допытывалась Ник. Аби догадался? Понял, что это она была в конюшне? – Да ничего. – Он остановился на полуслове и сменил тему. Ник вдруг почувствовала резкую боль в виске. – Ник? – А? – Ты не ответила мне. Что-нибудь было в тот вечер? Александр чего-то недоговаривает? – Да нет. – Брось, сестричка. Ты что, забыла, как в детстве я всегда выводила тебя на чистую воду, если ты завиралась? – Угу, но мы уже не дети. – Какое это имеет значение? Я все равно тебя насквозь вижу. Вы с Александром встретились в тот вечер, так? И что-то там произошло. Ник устало присела на край кровати. – Ну, положим, мы пересеклись. И, положим, кое-что произошло. Вернее, могло произойти. Но не произошло. И, чтобы с этим покончить, на том и поставим точку. – Ой! – Ой? Что это значит? Я тебе говорю, кое-что произошло, почти произошло, а – ты «ой». – Но это так романтично. Совсем как у нас с Аби. – Да что ты несешь? Ты же не знаешь в чем дело. И, поверь, это и близко не лежит к вашей истории. Ты же мне рассказывала. Как вы договорились, что ты переделаешь ему интерьер в его пентхаусе, а потом отношения изменились и из деловых превратились… в более близкие… Белл? – Трубка молчала. – Разве не так все было, а? Белл кашлянула. – Не совсем так. Все было, как бы это сказать, более спонтанно и неожиданно. – Спонтанно? – с недоумением повторила Ник. – А точнее нельзя? – Честно говоря, Ник, все это действительно никакого отношения к тебе и Александру не имеет. – Наверное, ты права, – со вздохом согласилась Ник. – Слушай, мы договорились, что утром я лечу с ним в Грецию. И я что-то не решу, стоит или не стоит. – Ты улетаешь? – В голосе Белл послышалось беспокойство. – С Александром? – Он живет в Афинах, – сухо сказала Ник. – У него дела в Греции. Где же мне, скажи на милость, работать? В Манхэттене? – Понятно, но… все-таки вот так лететь черт знает куда с человеком, которого видела пару раз… – Не начинай, пожалуйста, новую песню, как ты теперь жалеешь, что заварила всю эту кашу; ты же из кожи вон лезла, чтобы познакомить нас. – Ничего я не лезла, – со вздохом протянула Белл. – Просто это как гром с ясного неба. Я удивлена, что ты уезжаешь так внезапно. – Я и сама удивлена. – Только беспокоиться тут нечего. Разве мы с Аби можем познакомить тебя с каким-нибудь недостойным человеком, подумай. Александр вполне порядочный и уважаемый человек. Уважаемый, подумала Ник. Порядочный. И это о человеке, который полез ей под юбку, даже не спросив имя. Конечно, и она хороша… – Ник? – Голос Белл стал ласковей. – Ради Бога скажи, в чем дело? – Да ни в чем. Все нормально. Только я… – Ник остановилась. – Если бы тебе не нравился человек, если бы ты считала его надменным, несносным, отвратительным и он предложил бы тебе потрясную работу, ты бы согласилась на нее? Молчание. Слышно только дыхание Белл. Наконец неясное бормотание: – Я, гм… может, и да. – Ну а если в довершение всех бед тебя к нему тянет? Он тебе не нравится, но что-то в нем есть такое… – Ты говоришь о ваших отношениях с Александром? Теперь надолго замолчала Николь. Наконец она проговорила: – Мне не нравятся такие люди, как он. Во-первых, он самоуверенный. – Авторитарный, – подсказала Белл. – Знаю я такой тип. – Точно, – согласилась Ник. – Авторитарный, требовательный, привык командовать. А я не люблю, когда мною командуют. – Но, согласись, в нем есть шарм и что-то еще… – Вероятно. Что-то глубинное. – Я знаю. – Откуда ты знаешь? – Ты спрашивала, что было между мною и Аби, когда мы познакомились. Так вот то же самое. Сначала неприязнь. Я прямо как кошка фыркала. – Ник почувствовала, что Белл улыбается. – А потом мы влюбились друг в друга и поженились. Ник закрыла глаза и потерла лоб. У сестренки только брак на уме. – Анабелл, поверь, это никакого отношения к любви и браку не имеет. Я не интересуюсь ни любовью, ни браком. Ни Александром. Если это имеет к чему-то отношение, то только к сексу. – Секс – часть любви. – Это для тебя так. – Ник бросила взгляд на открытый чемодан, валяющийся на кровати. – Все это не про меня. Я не сплю с первым встречным. Ты знаешь. Тем не менее я не считаю, что если ты с кем-нибудь в постели, то все должно кончиться алтарем. У меня были мужчины, Белл. Некоторые вполне стоящие. Но я никогда не путала траханье с любовью. Можно только позавидовать, что у тебя и Пам это соединилось, но это не значит, будто я сплю и вижу подобное. – В таком случае в твоем вопросе ответ. Чего бояться ехать с Александром в Грецию? Если дело обернется мимолетной интрижкой, вы оба получите удовольствие. И все тут. А если нет, чего плакать о не случившемся, так ведь? Ник переварила слова сестры. Все логично. Как это она сама не додумалась? – Что ж, пожалуй, ты права. Только дай слово, что больше не будешь совать нос в мои дела. Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу. – По рукам, – с подозрительной поспешностью ответила Белл. – Я серьезно. Я же тебя знаю. «По рукам», а через пару месяцев за старое. Сколь волка ни корми… – Николь… – Клянись! Как в детстве. Белл вздохнула. – Клянусь, клянусь и больше не вернусь, а если совру, на месте помру. Довольна? И послушай, если ты не хочешь остепениться, осесть на одном месте и обзавестись семьей… – Да уймешься ты когда-нибудь? – чуть не взвыла Ник. – Да что ты все на стену лезешь. И слова тебе не скажи. Я же обещала. Все. Баста. Чтоб я еще лезла с этим. Да я и думать об этом не думала, иначе зачем бы я подала Аби идею о том, что ты можешь поработать переводчиком у Александра. – Потому что ты вбила себе в голову, что нас надо во что бы то ни стало свести. – Да будет тебе, Ник, – рассмеялась Белл. – Может, и так. Но работенка-то классная, скажешь нет? Аби говорит, это для высоких профессионалов. По его словам, Александр твердо заявил, что не наймет тебя только за красивые глаза и потому, что ты моя сестра. – Конечно, еще до того, как он узнал, что я твоя сестра, он меня чуть… – Ник прикусила язык. – Это было до того, как он узнал, кто я. – Я тоже так думаю. Он не знал, кто ты, знал только, что ты классный переводчик. Потому и хотел встретиться с тобой. – Ник только вздохнула. – Ты все усложняешь Стиви! Прекрати немедленно! Отдай сестренке соску. Как не стыдно, Стиви, тебе четыре годика, ты большой мальчик… Ник, это твой племянничек утащил игрушку у сестренки. Ладно, мне надо заниматься делами. Позвоню позже. Хотя нет, мы идем на обед. Позвоню завтра утром. Как встану. – Меня уже не будет. Я буду в самолете. В Грецию летают самолеты? – А ты не уверена? – Я ни в чем не уверена, что касается меня и Александра. Ты права: чему быть, того не миновать. Если между нами что и произойдет… Только не бывать тому. Честно говоря, я даже не могу понять, что меня в нем привлекает. Он воплощение всего того, что я терпеть не могу в мужчинах. Властный, эгоистичный, набитый мужской спесью, и при этом от одного его вида коленки трясутся. – Гм… Ник не сдержалась и прыснула. Белл тоже рассмеялась. – Я тебя понимаю, сестренка, вернее себя понимаю. Сделай мне одолжение, а? Не теряй голову. Я согласна, что тебя не интересует мистер Самый Подходящий, но это не значит, что сердечко твое не может быть разбито. – Мое сердце не та часть анатомии, которая интересует мистера Татакиса, – сухо бросила Ник. – Меня же интересуют деньги, которые он мне обещал за работу. Это бизнес, и ничего больше. – Все так говорят. – А некоторые – я, например, – так и поступают. – В трубке послышались детские вопли. – Поцелуй детей! – крикнула она. – И не беспокойся, я уже не девочка. – Ты уверена? Иначе… – Уверена. Позвоню из Афин. Позвоню, если вообще не передумаю лететь. В конце концов, последнее слово за мной. К десяти Ник закончила сборы. Она вымоталась за день и решила лечь пораньше. Ну а если она проснется утром и ее будут одолевать сомнения, она еще сможет сказать мистеру Татакису, который будет ее ждать в вестибюле, чтоб он подавился своей работой. С этими мыслями Ник пристроила удобней подушку и тут же заснула. В десять Александр все еще выхаживал по своей спальне в пентхаусе. Он был не в лучшем настроении, что не преминул показать повару, спросившему его, будет ли он обедать, и прислуге, позволившей себе улыбнуться, когда он с ней поздоровался. У себя в спальне он снял пиджак, расслабил галстук, расстегнул пуговицы на рубашке и закатал рукава. Потом глянул на себя в зеркало, вздохнул, поднял трубку переговорного устройства и извинился перед поваром и служанкой. Зачем срывать злость на невинных людях, когда виновница его дурного настроения Николь Колдер? Однако он никак не мог успокоиться, даже после того как, решив отвлечься, стал наговаривать в диктофон различные распоряжения. – Моему брокеру, – диктовал он, вышагивая по комнате. – Если акции Гривинса опять начнут падать, немедленно известить меня прежде чем… Прежде чем – что? Как можно сосредоточиться на делах, когда из головы не лезет Николь Колдер. Зачем он взял ее на работу, которая, несмотря на всю рекламу Аби, ей явно не по зубам? Женщина может быть и красивой и умной. Не такой он глупый, чтобы отрицать возможность подобного сочетания. Но эта женщина не просто красива. Она как кошка: гладкая, мягкая, грациозная, мурлычет и ластится к мужчине, словно только и ждет, чтобы он ее погладил, и вдруг – раз! – превращается в настоящую фурию: сплошные зубы и когти. Это же тигрица, а он решил провести рядом с ней целых четыре месяца. Александр тяжело вздохнул, швырнул диктофон на кровать и подошел к окну. И дернула же его нелегкая нанять ее. Теперь пеняй на себя. Не соблазняйся… А он именно соблазнился. И это с его-то опытом! Невероятно. Он пошел на поводу гормонов, не прислушался к голосу разума и взял на работу человека, который заведомо не может с ней справиться. А если – чем черт не шутит – и может, нужно ли ему иметь под боком этот перманентный соблазн? Избави Боже, такого врагу не пожелаешь. И с каких пор он стал действовать по настроению, а не по здравому размышлению? Он привык тщательно изучать все данные о компании, прежде чем решиться иметь с ней дело и инвестировать в нее деньги. Он нанимает на работу лучших из лучших и то только при наличии добротных рекомендаций. А тут так опростоволоситься! Как все это вышло? Он упомянул о том, что ему нужен высококвалифицированный переводчик, Аби, а тот сказал, что знает такого. Это его свояченица, сестра Анабелл. Александр имел глупость кивнуть, но особой радости не почувствовал. Во-первых, у Белл есть сестра, которая живет одна; пусть даже она имеет дипломы по многим языкам, о чем твердил Аби. Но Аби его друг, и он не мог отказать, когда тот предложил ему встретиться с ней. Он согласился из чистой любезности. И если даже (всякое ведь бывает), она паче чаяния окажется компетентной, он твердо заявил, что без знакомства с ее досье он ни о чем говорить не будет. Никакой спешки нет. У него есть дома переводчики, услугами которых он пользовался раньше. Просто, на его взгляд, они слишком академичны, слишком педантичны, тогда как ему в данной ситуации нужен человек, блестяще знающий живой язык и обладающий языковым чутьем и интуицией. Александр прижал ладони к холодному стеклу и смотрел на мерцающие внизу огни большого города. Все благие намерения развеялись, как только он увидел, что гениальная свояченица Аби не кто иная, как та самая особа, которую он чуть не затащил в постель в Аргентине, и что во плоти она столь же ошеломляюще красива, как в его воспоминаниях, которые мучили его все эти недели. Одного взгляда на Николь оказалось достаточно, чтобы все его планы и здравый смысл полетели к черту. В результате он предложил ей гораздо большую оплату, чем намеревался (и гораздо большую, чем она сама предполагала, судя по ее ошарашенному виду). А чтобы она глубже заглотала наживку, он сумел подать свое предложение как вызов, что, как подсказывала ему интуиция, ее только раззадорит. Александр тряхнул головой. Вот тебе и строгие правила! Он вырос в семье, где каждый шаг регулировался незыблемыми законами. Когда он стал взрослым, он сумел сбросить с себя узы этой жесткой системы, выработав взамен небольшой набор правил, которых старался придерживаться в жизни. Он никогда не действовал по настроению. Никогда не делал чего-либо без трезвого размышления. И никогда не смешивал дело и развлечение. Делу время, потехе час. Это было его кредо. И что же он натворил сегодня днем? Нарушил все три правила. Летит в Афины с женщиной, которая едва ли говорит по-французски и итальянски лучше, чем он, – раз; с женщиной, которая чуть сама не залезла к нему в койку, – два; и, наконец, с женщиной, которая возбуждает его одним своим видом даже после того, как сбежала от него, сделала из него дурака, поступив с ним так, как будто он пустое место, – три. Он, похоже, потерял голову и злился на собственную глупость. Но есть способ прекратить все это. Надо положить этому конец. Александр схватил пиджак и стал шарить по карманам. Аби дал ему адрес и телефон Николь. Он вытаскивал листок, когда сажал ее в такси. Куда же он потом его сунул? Он нашел его в нагрудном кармашке. Александр развернул бумажку, подошел к телефону, и тут взгляд его упал на часы. Полночь. Он собирается звонить в такой час, чтобы сказать, что раздумал и не берет ее? Нельзя этого делать. Она это неправильно истолкует. Пожалуй, лучше сказать это лично. Он поедет завтра с утра, как и обещал, к ней домой. Подождет в вестибюле, а когда она выйдет, сообщит ей, что передумал, а чтобы смягчить удар, даст ей чек на сумму, равную месячной зарплате. А если она будет настаивать, скажет, что не считает ее достаточно компетентной для такой щекотливой работы. Александр удовлетворенно улыбнулся. Все стало на свои места. Женщина должна знать свое место. А мужчина – свое. Раздевшись, он лег, удобнее пристроив подушку, и заснул глубоким сном. Александр проснулся до шести, задолго до будильника. На улице было еще темно, когда он положил дорожную сумку на заднее сиденье черного «феррари» и вывел его из подземного гаража. Он ехал по улицам спящего города. Был воскресный день, и нью-йоркцы еще видели сны. Дом Николь был довольно запущенным на вид. Его скрашивал небольшой парк позади. Александр, нахмурившись, припарковал машину. Неудивительно, что предложенная сумма потрясла ее. Ясное дело, она нуждается в деньгах, но ее финансовые дела его не касаются. Он поднялся по ступенькам к входной двери. Надеюсь заперта, подумал он. Черта с два. Ручка повернулась без всяких усилий, и он вошел в вестибюль. Женщина не должна одна жить в таком доме. Впрочем, это тоже не его забота. Александр взглянул на часы. Еще рановато. Он переминался с ноги на ногу и зябко поеживался. В вестибюле, если этот закут можно так назвать, не теплее, чем на улице. Он снова взглянул на часы, затем на почтовые ящики на стене: «Н. Колдер, кв. 401». Слава Богу, у нее хватило ума не писать полное имя, чтобы всему свету было известно, что она живет одна. Так она живет одна? Хотя… какое ему до этого дело? Черт побери, в этой душегубке размером с телефонную будку любой почувствует клаустрофобию. Такой спертый воздух. Уныло посмотрев вверх, он вздохнул. Четыре этажа. И поднялся на первую ступеньку. Вот откуда у нее такая идеальная фигура. Он стал мрачнее тучи. Он что, пришел сюда, чтобы думать о теле Николь и о том, как она живет? Он пришел, чтобы сообщить ей, что их договор расторгнут, и передать чек. Ее квартира была на самом верху. Он набрал полную грудь воздуха, прочистил горло, пригладил волосы… Затем чертыхнулся и позвонил. Никого. Александр посмотрел на часы. Через несколько минут она должна встречать его внизу. Она что, еще спит? Не оделась? О каком профессионализме может идти речь? Он правильно сделал, что решил не связываться с ней. Он еще раз позвонил. Потом еще. Дверь приоткрылась на цепочку. Он увидел одну ее щеку и глаз, вперившийся в него. И мокрые колечки медных волос. – Это вы? – проговорила она. – Я, – ответил он. – Откройте дверь, мисс Колдер. – Как вы здесь оказались? Вы должны быть внизу через двадцать минут. – Через десять. Так вы откроете? Ник не ответила. Чего ему надо? Она только вышла из душа. Она не одета для встречи. Ей живо представилось, как все произойдет. Она скажет ему, что не хочет работать на него. Он будет ее уговаривать. Лучше такие переговоры проводить в формальной обстановке. – Мисс Колдер, – строгим голосом произнес он. – Я не привык обсуждать дела на лестничной площадке доходного дома. Ник пристально посмотрела на него. – Это не доходный дом, мистер Татакис, но тому, кто родился с ложкой в двадцать четыре карата во рту, дом без горячей и холодной воды кажется трущобой. Она захлопнула дверь, сняла цепочку и снова открыла. Какое имеет значение, что на ней купальный халат, который она носит еще со времен учебы в колледже? Если она босиком, а с волос капает на ковер и лицо без помады и грима? Не обязательно выглядеть, как с обложки «Вог», чтобы сказать Александру, что она отказывается от работы. – Что ж, заходите. Он вошел и выпалил: – Вы уволены. Ник уперла руки в боки. – Это как? – Я вправе поступать, как считаю нужным, и я вас увольняю. – Попробуйте, если я сама уже ушла. Он уставился на нее. – То есть как это, сама ушла? Вы не имеете права! – Как хотите, но я ухожу. Не хочу работать с вами. Этого он не ожидал. Ник прочла это на его лице. Здорово! – внутренне порадовалась она. Этому греческому божеству редко наступают на любимую мозоль. Уж во всяком случае, не его наемные сотрудники, если он платит им так, как обещал ей. И не женщины. Какая женщина откажет ему, если он положил на нее глаз? А я откажу, подумала она и с вызовом задрала подбородок. – Понятно, – проговорил он. – Вы живете в таком месте и отказываетесь от работы за такие деньги? – В каком таком месте? Так живут все люди, мистер Татакис, да, боюсь, такие, как вы, этого не знают. – В доме нет запора на входной двери. Эта цепочка не выдержит и одного хорошего удара. Что он себе позволяет?! Не его собачье дело, где она живет и как живет. Он же сам только что сказал. – Если только, – добавил он, – вы живете не одна. Ник прищурившись посмотрела на него. – Спасибо за заботу, но мне она не нужна, как и ваши деньги. Повторяю, мистер Татакис, я уволилась. Александр шагнул к ней. Ник отступила. Вид у него был пугающий. – И вы считаете, что так решите нашу проблему? Что вы опять убежите и все образуется? – Что еще за наша проблема? Между нами ничего нет. И я не убегаю. Глаза у него потемнели. Он сделал еще шаг. Она отступила еще на шаг. – Вы бежите. Даже сейчас, – негромко произнес он, оглядев ее сверху донизу. – Чего ты боишься, Николь? – Ничего, – быстро проговорила она. – Я ничего не боюсь. Я просто решила, что работать с вами мне не хочется. – Ты лжешь. Она изумленно взглянула на него. Он протянул руку. Ник отшатнулась. Его пальцы коснулись ее волос. – Как… как вы смеете? – Что смею? – Он смотрел на нее так пристально, что она почти физически чувствовала его взгляд. – Аби говорил, что ты не из робких и любишь риск. – Аби любит плести всякое. – Он говорит, что для тебя жизнь вызов. – Его рука коснулась ее затылка, и ей вдруг захотелось закрыть глаза и замурлыкать. – А ты боишься меня. Она сбросила его руку. – Это смешно. – Ты боишься очутиться со мной в постели. – Боже мой, какое самомнение! – Это оттого, что ты сама знаешь, как это будет, и боишься потерять всякое самообладание в моих объятиях? – Думайте, что хотите, мистер Татакис. – Она прошла мимо него к двери. – Прощайте. Александр схватил ее за руку. – Я тот любовник, который потребует тебя целиком – и душу и тело, – хриплым голосом проговорил он. – И это пугает тебя. Ник дрожала, сама не зная почему. Что он несет? Она не девочка, боящаяся потерять невинность, и не столь наивна, чтобы полагать, что после него уже ничто в жизни ей не будет мило. Она дрожала от злости, так он достал ее своим невероятным зазнайством. – Можете думать, что вам угодно, но все гораздо проще. Я не желаю работать на человека, который хочет соблазнить меня. Моя карьера зависит от моей репутации, и я не собираюсь рисковать ею. – Замечательно. – Мне мое положение далось не так просто. Те, кто имел со мной дело, знают меня как надежного сотрудника, для которого работа прежде всего. – Очень хорошо, – одобрительно кивнул Александр. – Что вы все твердите «замечательно» да «очень хорошо»? – Я полностью согласен с вами. Я тоже не смешиваю дела и развлечение. Ник с недоумением посмотрела на него. – Но буквально минуту назад вы говорили… – Я принимаю ваши условия, Николь. – Какие условия? Я не… – Никаких интимных отношений. Мы только работаем. Согласны? Николь захлопала глазами. Ну и дела! И пяти минут не прошло, как она уже ушла с работы, а он ее вышиб, сообщил ей, что он показал бы ей в постели такое, что перевернуло бы ее мир вверх тормашками, и тут же заявил, что об этом не может быть и речи. Кто из них свихнулся? Он или она? – Так вы говорите, что не увольняете меня? Черт побери, именно так. Да что это такое? Еще с порога он собирался сказать, что раздумал брать ее. – Точно. Не увольняю. – С чего бы это? – насмешливо спросила Николь. – Передумали? Это из-за твоего вида, подумал Александр. Чего только стоят эти глаза, мечущие молнии, эта нежная кожа… – Это… деловое решение. Признаю, я был немного раздражен. – Раздражены? Но чем? – Мисс Колдер. Николь. Должны мы… – Конечно, должны. Я предпочитаю «мисс Колдер», мистер Татакис. Александр сжал зубы. – Отлично, мисс Колдер. Это ваше отношение. – Мое отношение? Невероятно. – Глаза ее снова вспыхнули. – У меня нет никакого отношения, мистер Татакис. Зато у вас больше чем надо. – В таком случае мы идеальная пара. Если только… – Если только? Оскорбительная улыбка пробежала по его губам. – Если только вы не воспринимаете это как вызов. – Боже мой! – взмахнула руками Николь. – Ваше самомнение просто невыносимо. – Это надо понимать как согласие? – Ну да, можно и так. – Вот и ладненько. – Он вплотную подошел к ней и схватил ее за концы пояса. – В таком случае, – тихо проговорил он, – у меня только два вопроса. У Николь сердце ёкнуло. Он притянул ее к себе и развязал пояс. Надо остановить его, пока не поздно… Он пристально смотрел ей в глаза, раздвигая полы халата. – На вас под халатом ничего нет, мисс Колдер? Ее поразило, что голос у него сел. Залепи ему пощечину, сказала она себе, оттолкни его. Вместо этого она запустила пальцы ему под рубашку. Она вся горела, хотя Александр не притрагивался к ней. А теперь притронулся. Сунул руку под халат и коснулся ее спины, затем провел по ней ладонью, а она закусила губу, чтобы не застонать. – А вы хорошая переводчица? Николь затаила дыхание, когда он обеими ладонями взял ее за ягодицы и прижал к себе, демонстрируя свое возбуждение. Она почувствовала, что стала влажной. – Хорошая, – пересилив себя, произнесла она. – Не хорошая – великолепная. Он выдавил смешок, нагнулся к ее шее. – Отлично. Именно это мне и требуется, gataki. Понимаете? – Что это за… – Грудь ее напряглась. Его руки гладили ее по коже. – Что еще за gataki? – Киска. – Он обхватил ее груди и поглаживал пальцами соски. Ему захотелось схватить ее, отнести на кровать, овладеть ею и забыться. – Значит, по рукам? Вы будете работать со мной. И ничего больше. Это смешно. Как это ничего больше, когда от одного его прикосновения она чуть с ума не сходит. Но она не привыкла отступать. Она не из слабаков. Зачем трусливо бежать, когда нужно просто держать себя в руках? – Идет, – кивнула она, облизнув пересохшие губы, и поднялась на цыпочки. – Только должна сказать вам, что вы много потеряете, – прошептала она и запустила пальцы в его черные мягкие волосы. Затем притянула его к себе и на миг забылась, страстно поцеловав его. |
||
|