"В ожидании счастья" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 6

– Всем стоять на месте!

Голос Хэнка Макбрайда, раздавшийся от дверей, произвел впечатление пушечного выстрела. В руке он держал шестизарядный револьвер, нацелив его прямо в грудь незнакомца, а рядом с ним, тоже прицелившись из пистолета, стоял Сойер Блейк.

Мэгги с облегчением вздохнула. К мужчинам присоединился и кучер с ружьем наготове. Уверенной рукой он нацелил его на трех членов банды, которые еще не успели подойти к лестнице.

– Спускайся, но только медленно, – приказал главарю Хэнк Макбрайд. – Кажется, друзья, нам придется объяснить, как здесь обстоят дела.

Мэгги обхватила Дотти Мей за талию. У девушки подгибались колени, и она облокотилась о перила, чтобы не упасть. Мэгги тоже трясло от пережитого ужаса. Только Альма, высокомерная и спокойная, как всегда, протиснулась мимо нее, чтобы посмотреть, как бандит медленно повернулся и осторожными шагами начал спускаться с лестницы.

– Сдается, у этих ребят к тебе претензии, Эд, – хрипло расхохотался один из компаньонов главаря, внушительного роста гигант с круглым, как луна, лицом. Мэгги его смех совсем не понравился.

– Они недостаточно воспитанны, Рэй, вот и суют свой нос куда не надо.

– Эти леди с нами, – сказал Хэнк спокойным, тихим голосом. Рядом с ним стоял Сойер Блейк, пристально следящий за Эдом, на грязном оливковом лице которого блестел уродливый белый шрам. – Как только вы поймете это, никаких неприятностей не будет, – добавил Хэнк.

Наступила тишина, в которой слышалось только жужжание насекомых, залетающих с улицы. Эд стоял расслабившись, держа руки в карманах штанов, и разглядывал Хэнка и Сойера с презрительно-усталым любопытством. Ни он, ни его дружки не произнесли ни слова.

В тусклом свете лампы Мэгги увидела, как Сойер сжал губы, а потом заговорил хрипло и грубо:

– Надеюсь, вы поняли, ребята?

Снова зловещая тишина заполнила даже самые темные углы комнаты. Ее неожиданно прервал отдаленный вой койота, к которому присоединился еще один, и еще… Мэгги вздрогнула: человек со шрамом, главарь отвратительной банды, сам напоминал койота. В нем было что-то дикое и порочное, что-то неуловимое проглядывало в его узком подбородке и лохматых бровях, в хитром блеске темных глаз, разглядывавших по очереди Сойера и Хэнка Макбрайда. Но когда он заговорил, его низкий и дружелюбный голос развеял опасность, которая ощутимо витала в воздухе.

– Черт, я только немного пошутил. Ведь я совсем безобидный – ребята могут поручиться за меня, верно? – Три грязных громилы хором подтвердили его слова, переминаясь с ноги на ногу и потирая руки от нетерпения поскорее оказаться в баре.

– Мы не знали, что у леди есть спутники. Я просто подумал: может, им нужна компания, вот и все. Мы никогда никого не трогали и уважаем, вас, друзья, – вы опередили нас. А если мы с ребятами поставим всем выпивку? У меня пересохло в глотке и все кишки слиплись после сегодняшней скачки.

– Нет, спасибо. – Хэнк Макбрайд все еще целился в него из своего шестизарядника. Сойер также не сдвинулся с места.

– Как-то не по-соседски, – процедил Эд. – Я ведь пригласил вас вежливо, как положено.

Опасность… Мэгги почувствовала ее так отчетливо, как будто кожу облили кислотой. Она обратила внимание, что хозяин тихонько проскользнул в обеденный зал через дверь бара. Он равнодушно наблюдал за сценой, когда Эд вдруг заметил его и усмехнулся:

– Рой, почему бы тебе не сказать этим парням, что я и мои ребята не желают им зла? Твои постояльцы, кажется, считают, что стоит им опустить свои пушки, как мы тут же сотворим что-то ужасное. Но ты ведь прекрасно знаешь, что мы не такие.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, Макбрайд? – торопливо заговорил Рой. – Это же Эд Дуган. Надеюсь, ты не захочешь с ним ссориться? Почему бы всем немного не успокоиться и не составить приятную, непринужденную компанию?

– Эд Дуган? – Кучер побледнел. Он внимательно посмотрел на незнакомца, затем нервно взглянул на Сойера и на Хэнка Макбрайда. Прочистив горло, он хрипло пробормотал: – Что ж, пусть так. Мы тоже не хотим неприятностей, Рой. Я и мои пассажиры уедем завтра утром, и если ты хочешь, чтобы хоть один дилижанс из моей компании остановился на твоей станции, скажи своим ребятам, чтобы вели себя прилично и спокойно сегодня ночью.

– Конечно, мистер. – Эд Дуган оскалил зубы в улыбке. – Я уже сказал, что извиняюсь. – Он повернулся к женщинам, стоявшим на ступеньках, и быстрым движением сорвал с головы шляпу. Гладкие сальные каштановые волосы упали ему на лицо, когда он, кривляясь, сделал поклон в сторону их неподвижных силуэтов. – Прошу прощения, леди. Я не хотел вас обидеть.

– Идемте, ребята, выпивка за мой счет, – вставил Рой, с наигранной веселостью подходя к двери салуна. – На прошлой неделе мне удалось раздобыть немного славного виски, и я хранил его специально для тебя, Эд.

Хэнк, Сойер и мистер Вильсон, кучер, сделали шаг в сторону, чтобы пропустить в салун Дугана и его банду. Напряжение прошло, и Мэгги перевела дыхание. Сойер и двое других пассажиров подбежали к лестнице, за ними торопился мистер Моррисон, похожий на толстого перепуганного кролика.

– Поговорим наверху, – кратко скомандовал Хэнк, и Мэгги, не теряя времени, стала толкать Дотти Мей вверх по лестнице. Когда они добрались до площадки, Альма спросила своим обычным спокойным тоном:

– Хэнк, неужели этот парень действительно Эд Дуган? Только представить себе…

– Кто такой Эд Дуган? – прошептала Дотти Мей, опередив Мэгги, которая надеялась, что не выглядит такой же бледной и испуганной, как блондинка.

– Эд Дуган – бандит, – ответил Сойер. – Это имя хорошо известно к югу от Нью-Мексико. Не хочу пугать вас, дамы, но это не такой человек, на которого можно махнуть рукой, поверьте мне.

– Я советовал бы вам закрыть дверь на ключ и не открывать ее ни под каким видом, – тихо сказал Хэнк, когда все подошли к комнате, в которой разместились женщины. – Ни в коем случае не открывайте. Альма, револьвер с тобой?

– Конечно. – Миссис Макбрайд достала из кармана накидки изящный маленький револьвер, из которого можно было убить человека с расстояния меньше двадцати шагов. Хэнк, похоже, остался доволен.

– А я хочу, чтобы ты взяла вот это. – Сойер протянул Мэгги небольшой револьвер с перламутровой рукояткой, который он достал из голенища левого сапога. Умеешь стрелять?

Она кивнула.

– Хорошо. – Он снова наклонился и из скрытых ножен в правом голенище достал нож. Его он протянул Дотти Мей. – Возьми на всякий случай, – нерешительно предложил он.

Мэгги подумала, что девушка сейчас упадет в обморок.

– Я вряд ли смогу воспользоваться им… – начала было она, но Мэгги прервала ее:

– Сможешь! Для того чтобы спасти собственную жизнь или чью-нибудь еще. Но это не понадобится. Этот негодяй подумал, что мы одни, потому и потревожил нас. Не думаю, что он захочет связываться с группой вооруженных мужчин.

– Но если он убийца… – прошептала Дотти Мей.

– Не важно, – отрезал Сойер. – Мы собираемся дежурить по очереди всю ночь, на всякий случай. Один из нас будет обязательно сидеть здесь. Если кто-нибудь начнет подниматься по лестнице, мы без труда остановим его. – Он ободряюще улыбнулся Мэгги, хотя она видела, что у его губ залегли напряженные складки, а серые глаза настороженно блестели.

Пытаясь приглушить собственное беспокойство, она пошла вместе с женщинами в грязную маленькую комнатку. Пока Альма запирала дверь на ключ, Мэгги зажгла две сальные свечи в железном канделябре, прибитом к стене. Комнату наполнил тусклый дымный свет. В ноздри бил неприятный, затхлый запах.

– Лучше спать одетыми, – предложила Альма, проверяя барабан своего револьвера. – На случай, если нас вдруг потревожат и нам придется в спешке уходить отсюда.

Мэгги кивнула, оглядываясь по сторонам. Впрочем, в каморке нечего было разглядывать: две продавленные кровати, окно, умывальник, стул и уродливое старое бюро. Она подошла к нему и начала медленно двигать его вдоль стены в двери.

– Хорошая идея. – Альма помогла ей, и они вместе забаррикадировали дверь.

– Я не смогу сегодня сомкнуть глаз! – воскликнула Дотти Мей, испуганно обхватив руками шею.

– Вот и хорошо, – съехидничала Альма. – Садись на этот стул и карауль. А мы с Мэгги будем спать.

Она повалилась на одну из кроватей, легким движением забросив ноги, обутые в ботинки, на спинку. Мэгги обратила внимание на то, что Альма, устраиваясь на одеяле, которым был накрыт засаленный матрас, не выпускала из руки револьвер. Полностью потеряв интерес к Дотти Мей и ее переживаниям, Альма, казалось, собиралась спокойно спать.

Дотти Мей стояла, как испуганная мышка, посреди комнаты, на ее посеревшем лице выделялись огромные глаза, полные страха.

Мэгги подошла к ней и положила руки ей на плечи.

– Все будет хорошо. Это просто меры предосторожности. Хочешь лечь и попытаться заснуть?

– Эти люди – что, если они придут сюда?

– Нас караулят мистер Макбрайд, мистер Блэйк и мистер Вильсон.

– Я знаю, но… боюсь. Мэгги покачала головой.

– Ничего не случится. Послушай… – Снизу доносились хриплые голоса и пьяный хохот – в общем, все те звуки, которые издают мужчины, занятые выпивкой и картами. – Они скорее всего напьются до беспамятства и заснут на полу салуна, – успокаивала она блондинку. – Нам нужно поспать, чтобы мы смогли завтра рано утром выехать отсюда, прежде чем они придут в себя.

Мысль, видимо, очень понравилась Дотти Мей, немного приглушила ее беспокойство, и она позволила уложить себя в постель. Мэгги это быстренько сделала – ведь столько вечеров она укладывала Кору там, на ферме, – и легла рядом не раздеваясь, положив револьвер в карман юбки. Несмотря на то что она пыталась успокоить Дотти Мей, сама она нервничала. Из-за холодного, хитрого выражения глаз Эда Дугана или из-за недоброй ауры, окружавшей его компаньонов? Не меньше Дотти Мей Мэгги мечтала, чтобы поскорее наступило утро и они могли уехать и оставить позади это зловещее место.

Вскоре после того, как Альма начала тихо похрапывать на соседней кровати, а дыхание Дотти Мей стало ровным и легким, Мэгги заснула.

Неожиданно как будто чья-то гигантская рука вырвала ее из дремотного тумана и швырнула о скалу.

Окно распахнулось, во все стороны полетели осколки стекла. Ночь взорвалась воплями, выстрелами и криками женщин. Мэгги резко села в постели и увидела, как Эд Дуган вместе с круглолицым бандитом забираются в комнату через окно. Одновременно внизу раздались выстрелы, крики и топот ног. Дотти Мей завизжала и скатилась с постели, а Мэгги, застыв, смотрела на ухмыляющуюся пьяную пару, стоявшую перед ними в колеблющемся свете догорающих свечей.

– Добрый вечер, леди! – заорал Эд Дуган.

– Альма! – крикнула Мэгги, лихорадочно пытаясь достать револьвер, но как только ей это удалось, бородатый незнакомец, которого называли Рэй, бросился к ней и схватил ее за руки. Дотти Мей отползла в сторону. За дверью послышались оглушительные крики, и Мэгги попыталась освободиться от железной хватки бандита. Потом сквозь боль, отвратительную вонь перегара и вопли Дотти Мей она услышала выстрел и увидела брызги крови. Рэй отпустил ее и рухнул на колени. Мэгги освободилась, с ужасом глядя в его удивленное лицо, когда он безжизненно упал на кровать. На миг ее глаза встретились с глазами Альмы, и она успела прочитать на лице женщины удовлетворение. И вдруг ее лицо исчезло, словно растворилось, разодранное пулей, выпущенной из пистолета Эда Дугана.

К горлу Мэгги подступила горечь, она пронзительно закричала.

Дуган что-то говорил, подходя к ней, а она кричала не переставая. Весь мир превратился в сплошную мешанину из алой крови, кусочков плоти и осколков костей, в кошмарное место, наполненное криками приговоренных к смерти.

И только когда Эд Дуган спрятал револьвер в кобуру и склонился над Дотти Мей, все еще сидевшей на полу, сознание начало возвращаться к Мэгги. Сквозь охватившую ее дурноту и отчаяние она увидела, как он рывком поднял девушку на ноги и грубая победная ухмылка осветила его усатое лицо. Дотти Мей закричала еще громче.

Мэгги полезла в карман юбки и через миг уже целилась в бандита. Он был настолько занят блондинкой, что не сразу заметил Мэгги, но потом молниеносно бросил Дотти Мей и потянулся за револьвером.

Однако он опоздал. Мэгги выстрелила. Цель была совсем рядом, меньше чем в десяти футах от нее, и она не промахнулась. Ее глаза сверкнули, а колени задрожали, когда он упал на пол.

– Боже, о Боже, – рыдая, повторяла Дотти Мей. Кровь залила ее одежду, волосы.

«Бедная Дотти Мей, – тупо думала Мэгги, выпустив револьвер из онемевших пальцев. – Бедная Альма». Она подошла к умывальнику, и ее стошнило.

До ее затуманенного сознания дошло, что кто-то барабанит в дверь.

– Мэгги! Альма! Откройте дверь! Какого черта! – хрипло кричал Сойер Блейк.

Когда Мэгги отодвинула бюро и открыла дверь, он некоторое время смотрел на нее в оторопелом молчании, потом его взгляд скользнул по кровавым следам бойни, происшедшей в комнате, по разбитому окну, телам двух мужчин и несчастной Альме Макбрайд, распростертой на полу.

– Боже мой… – Его лицо в полумраке стало бледным, как у привидения. – С тобой все в порядке?

Ей захотелось рассмеяться, истерически хохотать, но вместо этого она машинально кивнула, как марионетка.

– Хэнк мертв, – выдохнул Сойер. – И Моррисон, и кучер. Негодяи напали на нас, когда Моррисон задремал во время своего дежурства…

– Альма тоже мертва, – прошептала Мэгги, хотя в этом не было необходимости. Он уже видел тело, а она, глядя на него, как сомнамбула повторяла: – Альма мертва. Дуган ее убил, выстрелил в лицо. Альма мертва.

Она была в шоке. Белая, как пергамент, она вся дрожала. Сойер притянул девушку к себе и обнял.

– Не думай об этом. – Он знал, что говорит глупости. Совершенную бессмыслицу. Но ничего другого не мог придумать.

Они услышали за собой всхлипывания Дотти Мей – так скулит раненое животное.

Мэгги отстранилась от Сойера. Как ей плохо, как холодно! Обняв себя за плечи почерневшими от пороха пальцами, она подошла к плачущей девушке и встала рядом с ней, невидящим взором глядя на ее светлые волосы, блестевшие в свете свечей.

– Все хорошо, Дотти Мей, – проронила она ровным, безжизненным голосом. – Все хорошо… – Обе знали, что это не так, и все же она повторяла это, как заклинание.

– Пойдем вниз. Пойдем отсюда. – Мэгги протянула подруге руку, чтобы помочь ей подняться. «Мне самой нужно уйти отсюда, – подумала она, – иначе я снова начну кричать. Сойер не справится с этим бедламом в одиночку».

Когда они выходили из комнаты, на лестнице послышались шаги. Сойер резко остановился, держа в вытянутой руке револьвер, а Мэгги почувствовала, как у нее внутри все сжалось от нового приступа страха. Но это оказался Рой. Он с отвращением покосился на трупы.

– Говорил ведь ребятам, что это плохая идея. – Он сплюнул. Его единственный глаз смотрел то на Сойера, то на двух женщин, дрожащих от страха и перемазанных в крови.

– Вы, леди, можете привести себя в порядок внизу. Вас уже никто не потревожит. – Затем он обратился к Сойеру: – Закопаем их на заднем дворе. В поле за амбаром они найдут себе неплохую компанию.

Мэгги и Дотти Мей, спустившись, старались не смотреть на трупы, которые они переступали, и ни о чем не думать.

С рассветом Сойер Блейк направил дилижанс прочь со двора Роя. Внутри молча сидели Мэгги и Дотти Мей.

День казался совершенно обычным, нормальным: сизое небо, ясный, пропитанный холодом воздух. Но все изменилось. Ничто никогда не будет таким, как раньше. Мэгги знала это наверняка. Впервые в жизни она видела насильственную смерть, более того – сама убила человека! Дилижанс катился по сухой техасской равнине. «Странно, – думала она, дотрагиваясь рукой до живота, в котором тайно от всех зарождалась новая жизнь. – Я была орудием смерти, и в то же время я – сосуд для новой жизни…»

Она не страдала угрызениями совести оттого, что явилась причиной гибели Эда Дугана. Она сделала то, что должна была сделать. Но, вспоминая об Альме и других, она чувствовала, как горе охватывает ее, жгучее, как жар канзасского солнца.

Ни она, ни Дотти Мей не могли заставить себя отстирать пятна крови со своей одежды вчера ночью и сожгли ее на кухне. Теперь обе надели платья Дотти Мей, вытащенные наугад из ее сундука. На Мэгги было простое коричневое шерстяное платье с кружевным воротником. Толстый материал должен был бы согревать девушку, но она все время дрожала. Дотти Мей чувствовала себя еще хуже. С чудовищной прошлой ночи она не переставала плакать. Глядя на ее распухшее лицо и красные глаза, Мэгги переживала. Если Дотти Мей не возьмет себя в руки, то к тому времени, когда они достигнут Форт-Уэрта, она сойдет с ума.

– Все кончилось, Дотти Мей, – громко сказала Мэгги и испугалась собственного голоса. Безмолвие прерии нарушали только скрип колес экипажа и монотонный топот лошадиных копыт. – Послушай, эти люди мертвы, их больше нет, и мы не можем вернуть Альму… Надо благодарить судьбу за то, что мы остались живы и мистер Блейк тоже. Он везет нас в Форт-Уэрт. Пожалуйста, перестань плакать.

Дотти Мей убрала руки от лица и посмотрела на Мэгги. В ее глазах застыла невыразимая боль.

– Это моя вина, Мэгги. Только моя.

– Нет! Как ты можешь такое говорить?

– Меня захотело это… животное. Если бы ты не защитила меня…

– Мы все защищали друг друга.

– Да, ты застрелила его, Альма застрелила второго. А я ничего не сделала! – Ее голос дрогнул. – Если бы я пустила в ход нож, то, может быть, спасла бы Альму.

– Как? У тебя не было времени, Дотти Мей! Ты не могла убить Эда прежде, чем он выстрелил в нее. – Мэгги села рядом с плачущей девушкой, взяла ее за плечи и повернула к себе. – Подумай сама, Дотти Мей. Все произошло так быстро! Ты ведь не знала, что Эд убьет Альму. Я должна была предвидеть это, должна была достать свой револьвер, как только Альма застрелила Рэя. Но я не успела… Никто не виноват, Дотти Мей, неужели ты не понимаешь? Это был ночной кошмар, в котором все перемешалось, а мы были слишком испуганы и не понимали, что происходит.

– Ты? – Дотти Мей закусила дрожащую нижнюю губу. – Ты тоже испугалась?

– Конечно! Я испугалась не меньше тебя.

– Это было так ужасно! Я снова и снова вижу все перед глазами…

– Я тоже… – прошептала Мэгги. Они прижались друг к другу, как створки морской раковины, оказавшиеся на сухом берегу.

Когда они прибыли в Форт-Уэрт, день клонился к вечеру. Их силы иссякли окончательно, и на них нашло безразличное спокойствие. Сойер Блейк помог им выйти из дилижанса, но они больше не проливали слез. Сойер отвел их в гостиницу «Бисли» и пообещал вернуться и поужинать с ними. Он собирался сходить в контору шерифа, сообщить о том, что произошло, и позаботиться, чтобы о несчастье сообщили ближайшим родственникам погибших. Когда он спустя несколько часов встретился с Мэгги и Дотти Мей в обеденном зале гостиницы, женщины успели принять ванну, переодеться в чистое платье. На смену шоку и истерии, в которой они находились весь день, пришло мрачное осознание ужаса прошлой ночи.

Поглощая легкий ужин, Мэгги чувствовала на себе пристальный взгляд Сойера. Теперь, когда они прибыли в Форт-Уэрт, она должна попрощаться с ним и с Дотти Мей: утром они поедут дальше, в Уэйко. Она останется здесь, якобы будет искать своего деверя Бена Клея. Эта мысль приводила ее в отчаяние. Она поглядывала то на Дотти Мей, то на Сойера Блейка. Втроем они пережили испытание, которое свело их вместе, на короткое время привязало друг к другу. Она с удивлением подумала, что эта привязанность оказалась намного сильнее той, которую она испытывала к тете Виллоне или дяде Гарри. Странно… Оказывается, смерть и опасность сближают людей намного быстрее, чем спокойная и размеренная жизнь. Ей будет недоставать их, когда они уедут… Все же утром придется сказать им «до свидания».

Ночью Мэгги долго лежала в темноте без сна в маленькой комнатке, которую делила с Дотти Мей. Она с опаской косилась на окно, невольно ожидая, что сейчас стекло разлетится на мелкие осколки и в комнату ввалится Эд со своим приятелем. Несмотря на прохладные простыни, тело ее стало влажным от испарины. Когда тьма сгустилась еще больше, девушку вдруг охватила паника. Она села в постели и затаив дыхание вглядывалась в неясные очертания окна.

– Мэгги? – встревожилась Дотти Мей на соседней кровати.

– О, прости. – Мэгги стало неловко. Она должна успокаивать Дотти Мей, а вместо этого ведет себя как ребенок. – Я просто вспоминала, вот и все. Спи.

– Я не спала, тоже вспоминала. Мэгги, ты думаешь, мы когда-нибудь это забудем?

– Нет. – Вся дрожа, она натянула одеяло до самого подбородка. Она никогда не забудет! Она все еще ощущала дрожь, которая пронзила тело Рэя, когда Альма застрелила его, все еще видела лицо Альмы за секунду до ее смерти, когда ее глаза засветились удовлетворением оттого, что Рэй мертв.

– И все же нам придется пережить это. Необходимо заполнить память другими воспоминаниями, образами и мыслями. Иначе, Дотти Мей, мы сойдем с ума.

Мэгги подняла руку и посмотрела на гранатовое колечко, которое подарила ей Амелия. Оно слабо светилось в темноте.

«Вспомни Амелию, – сказала она себе с отчаянием, гладя прохладный камешек. – Вспомни тихие часы, проведенные в маленьком домике за вышиванием, за чаем. Думай о чем угодно, только не о смерти, убийствах и крови».

Но прошло еще много времени, прежде чем она забылась беспокойным сном.

На следующее утро Сойер Блейк не появился в столовой гостиницы, поэтому Мэгги с Дотти Мей поели одни. Когда они уже допивали кофе, то увидели Сойера в окно, выходящее на улицу, а через минуту он уже вошел в столовую.

– Вы уже позавтракали? – спросила его Мэгги, когда он приветствовал их, улыбнувшись. Он выглядел энергичным и веселым, и она даже подумала с невольным сожалением, что, наверное, он будет рад отделаться от них. – Если нет, то мы с удовольствием составим вам компанию…

– Я позавтракал сто лет назад. – Сдвинув шляпу на затылок, он разглядывал ее. Солнце, льющееся сквозь окна, освещало ее приятные черты лица и роскошные блестящие волосы. – Мэгги, могу я поговорить с тобой наедине? – Он быстро взглянул в сторону Дотти Мей. – Простишь нас, Дотти Мей?

– Конечно, я…

Прежде чем она закончила фразу, Сойер подхватил Мэгги под локоток и вывел из столовой.

– Поговорим в твоей комнате. То, что я хочу сказать, не займет много времени.

Пока они поднимались по лестнице, в голове Мэгги пронеслась сотня вопросов. Гостиница «Бисли» была совсем не то, что станции, в которых они останавливались по дороге. На лестнице лежал ковер, керосиновые лампы освещали коридор с полированными дубовыми перилами и комнаты, на стенах висели картины в позолоченных рамах. Это была одна из лучших гостиниц Форт-Уэрта. Впрочем, Мэгги не смотрела по сторонам, а гадала, о чем Сойер хочет с ней поговорить.

Когда они пришли в комнату, Мэгги вдруг поняла о чем. Наверное, хочет обсудить, как она собирается выплатить ему свой долг. Ну конечно! Она должна записать, где его найти, чтобы выслать ему деньги, и, возможно, они сейчас составят график выплат.

– Я знаю, что вы собираетесь сказать, – произнесла она, направляясь к креслу у стола, стоявшего в углу. – Если у вас есть бумага и ручка, то я сейчас запишу название вашего ранчо и вышлю туда деньги, как только они у меня появятся.

– Мэгги, я не о деньгах. К черту деньги! – Сойер закрыл дверь и прислонился к ней. Он покачал головой, радуясь непонятно чему. – Разговор совсем о другом. – Он прошел в комнату и сел на стул лицом к ней. Вытянув вперед длинные ноги, он вертел в руках шляпу. – Во-первых, я хочу сказать, зачем поехал в Сент-Луис.

В замешательстве Мэгги ждала, что он скажет дальше, глядя в его грубоватое, но довольно привлекательное лицо.

– Я уже говорил, что моя жена, Айви, умерла восемь месяцев назад. Она оставила мне двух дочерей: Эбби, которой пять лет, и малышку Регги – Регину, – которой в сентябре исполнилось три. Они сейчас совершенно одни, без мамы.

– О, как печально. Мне очень жаль.

– Я буду говорить прямо, Мэгги. Конечно, мне нелегко воспитывать их одному. У меня ранчо Тэнглвуд, которым я должен заниматься, – правда, пока небольшое, около десяти акров, но оно вырастет в кое-что настоящее и очень прибыльное, если я приложу достаточно сил. Кроме того, мне кажется, что в ближайшие несколько лет начнется бум скотоводства. Да, Абилин – только начало! Железная дорога внесет массу изменений, и потребности страны в мясе будут все возрастать. Но что мне делать с моими маленькими девочками? – Он вздохнул и пригладил рукой волосы. – Есть, конечно, одна мексиканка, Тереса, которая приходит по утрам, готовит для моих девочек, смотрит за ними, но она все равно для них не мать. Вечером она уходит к своей семье в деревню, и я сижу на кухне и смотрю на дочек, а они смотрят на меня… и я не знаю, о чем мне с ними разговаривать, или… как играть… в общем, ты понимаешь… Их мать всегда пела им что-то или читала сказки, даже учила Эбби играть на маленьком клавесине…

Мэгги не знала, что сказать. Она представляла, как трудно приходится Сойеру Блейку. Он был похож на человека, который способен управлять ранчо, но его трудно было представить суетящимся по хозяйству, занимающимся маленькими девочками.

– А нет никакой родственницы, которой вы могли бы написать, или, может быть, пожилой незамужней женщины, которая могла бы приехать жить на ранчо и позаботиться о девочках?

– Именно на это я и надеялся, – Он кивнул и наклонился вперед. – Я написал сестре Айви, Луизе, старой деве из Сент-Луиса, думал, она приедет помочь мне, но мысль отправиться на отдаленное ранчо в Техас понравилась ей не больше, чем укус гремучей змеи. – Его губы горестно скривились, он нахмурился и продолжил свой рассказ: – Положение было отчаянное, и я никак не мог смириться с отказом. Оставив девочек с Хэтти Бенсон, женой моего ближайшего соседа, я отправился на восток в надежде, что при личной встрече смогу переубедить Луизу. Я взывал к материнским чувствам, которые вроде должны теплиться в душе старой девы, вообще ко всем чувствам и эмоциям, которые должны существовать в ее сердце, но она оказалась крепким орешком, эта городская девушка, настоящим ковбоем в юбке. Наотрез отказалась. Смотрела на меня как на ненормального. – Сойер печально улыбнулся. – И вот я еду домой с пустыми руками, а мне все же нужен кто-нибудь, кто заменил бы мать моим девочкам.

Мэгги замерла под его пристальным взглядом. Он хочет, чтобы она стала служанкой в его доме? Чтобы заботилась о его дочерях?

– Это прозвучит странно, ведь мы недостаточно хорошо знаем друг друга, но мне кажется, я знаю тебя, Мэгги. – Теперь он говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Ты спокойная, добрая и практичная. Ты наделена смелостью, в тебе достаточно здравого смысла, и ты прекрасно справляешься с любой ситуацией, во всяком случае, я так думаю. Я ценю тебя. – Он прочистил горло. – Я знаю, ты не испытываешь ко мне тех чувств, которые испытывала к своему мужу, и, естественно, я тоже не испытываю того, что к Айви. Я понимаю, такие чувства выпадают на долю человека всего раз в жизни, и мы уже имели то, что нам предназначено судьбой. Но это совсем не значит, что мы не можем быть счастливы вместе. – Неожиданно, прищурив серые глаза, он хлопнул ладонью по колену. – Черт, я не очень хорошо все излагаю! Мне гораздо проще обращаться со своим скотом, чем толково объясниться. Мэгги, это… заинтересует ли тебя идея поехать жить на мое ранчо и стать матерью моим дочкам? Естественно, мы поженимся, – торопливо добавил он, увидев пораженное выражение ее лица. – Мы могли бы пожениться прямо здесь, в Форт-Уэрте. Сегодня же, если ты согласна. – Он взял ее за руку и крепко сжал ее тонкие пальцы теплой и сильной ладонью. – Это было бы прекрасное решение для нас обоих. Я буду о тебе заботиться, мы вместе создадим чудесную семью. Тебе понравятся мои девочки, Мэгги. Они просто прелесть, и со временем – почему бы и нет? – они начнут думать о тебе как о своей матери. – Он глубоко вздохнул, собираясь сказать еще что-то, но передумал и молча смотрел на нее. В его серьезном взгляде светилась надежда. – Ну? Ты, наверное, слишком удивлена, чтобы сразу дать ответ?

Мэгги ласкал солнечный свет, заливший комнату, растекшийся по полированному деревянному полу, гревший ее ботинки, юбку позаимствованного платья, руки. Снизу, с улицы, доносился городской шум: скрипели телеги, ржали лошади, открывались и закрывались двери, люди перекрикивались и разговаривали друг с другом. В комнате стоял запах лавандовой туалетной воды Дотти Мей, которую она пролила на пол, когда одевалась. Он витал в воздухе, слабый и сладкий, смешиваясь с чистым, грубоватым мужским запахом, исходившим от Сойера Блейка. Мэгги смотрела на него, а в голове не было ни одной мысли. Она только поняла, что ей впервые в жизни сделали предложение и что Сойер Блейк ни разу не упомянул слово «любовь».

Впрочем, почему он должен упоминать его? Ведь они не любили друг друга, были совершенно чужие люди, встретившиеся во время поездки и вместе пережившие кошмар. Несмотря на всю его доброту, заботу о ней в эти последние несколько дней, он ведь не любил ее, и, разумеется, она тоже не любила его.

Почему же она обдумывает его предложение? Она знала почему. Она была одна – всегда одна, – и мысль о том, что в ней нуждается Сойер и его маленькие дочки, была очень заманчивой. Сидя в кресле и молча глядя на большого, серьезного, полного надежд мужчину, который сидел напротив, она призналась себе, что обдумывает его слова потому, что боится будущего. Она родит ребенка, а потом будет работать день и ночь, чтобы прокормить его. Ее жизнь будет борьбой за выживание, а ребенок…

Она резко поднялась, подошла к окну и стала смотреть на широкую оживленную улицу. Ее ребенок, если она ничего не предпримет, вырастет без отца, без семьи и даже без настоящего дома. Самое большее, что она сможет позволить себе, – комнатка в каком-нибудь пансионе. У нее никогда не было дома, кроме фермы, где Белдены приютили ее. Мэгги вдруг страстно захотелось иметь настоящий дом – для себя и для своего ребенка.

– Мэгги?

Закусив губу, она повернулась к Сойеру.

– Ты изумлена, да? – Он положил шляпу на стол, поднялся и подошел к ней быстрым уверенным шагом. – Ну прости, мне очень жаль. Я знаю, прошло совсем немного времени со дня смерти твоего мужа. Но, Мэгги, нам некогда раздумывать. Сегодня я должен уже сесть в дилижанс, отправляющийся в Уэйко, и я должен был сделать тебе предложение. Я надеюсь, ты обдумаешь мои слова. Поверь, это хорошее решение для меня, да и для тебя тоже.

– Есть кое-что, что ты должен знать… – сказала Мэгги и сделала глубокий вдох. – Я жду ребенка.

Он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд скользнул к ее талии, а потом вернулся к лицу, на котором отразились ее неуверенность, надежда и страх. И все же она стояла прямо, расправив плечи, и спокойно ждала его решения.

Сойер за секунду преодолел расстояние, которое оставалось между ними, и положил руки ей на плечи.

– Да, ты пережила трудное время. Потеряла мужа, осталась совершенно одна, без копейки денег, ждешь ребенка…

– Я уверена в том, что справлюсь…

– В этом нет необходимости! Мэгги, дорогая, ребенок – еще один аргумент за то, что ты должна принять мое предложение.

– Значит, ты не передумал? Если я, конечно, правильно поняла.

– Я не могу осуждать тебя за то, что ты ждешь ребенка от своего мужа, верно?

Но Колин не был ее мужем! Чувство вины пронзило ее, ей стало стыдно за ту маленькую ложь, которую она преподнесла пассажирам дилижанса, когда не думала, что их жизни так переплетутся. Теперь поздно переигрывать историю. Она рискует потерять уважение Сойера, ведь он определенно откажется от своего предложения, когда узнает, что она никогда не была замужем, а оказалась такой дурой, что позволила богатому красивому парню с востока использовать ее, а потом бросить. Ничего нет плохого в том, что Сойер считает ее вдовой. Она прекрасно понимала, что это единственный путь к нормальной жизни для нее и для ребенка.

Нервно облизнув губы, Мэгги посмотрела на него и прочитала в его глазах терпеливое внимание и замешательство.

– Сойер, ты… Ты станешь отцом моему ребенку так же, как я стану матерью твоим дочерям? Или это все меняет – я имею в виду воспитание ребенка от другого отца? Ты жалеешь, что предложил жениться на мне?

– По-моему, это еще один довод в пользу того, чтобы мы соединились. Мы поможем друг другу. – Его руки, лежавшие на ее плечах, напряглись. Он притянул Мэгги к себе и поцеловал в макушку. На миг она чуть не задохнулась от волнения. Как быстро все изменилось! Так гроза мигом уносит летнюю засуху…

– Клянусь тебе, Мэгги Клей, что, если ты выйдешь за меня замуж, я стану отцом твоему ребенку. Мы станем одной семьей, большой и дружной. Я всегда буду благодарен тебе и буду заботиться о тебе. Даю слово!

Одной семьей… Мэгги вдруг осознала, что всего за несколько минут переменилась вся ее жизнь. Ее судьба больше не зависела от нее одной, она больше не была одинокой, несущей в одиночку бремя ответственности за неродившееся дитя. У нее появилась возможность начать все заново с хорошим, сильным и, самое главное, добрым человеком, который сейчас стоял рядом с ней. У нее будет дом, в местечке под названием Тэнглвуд, семья, которая в ней нуждается.

– Ну, что? Скажи «да»! – настаивал Сойер, пальцами подняв ее голову за подбородок.

– Да.

Широкая улыбка, появившаяся на его лице, наполнила ее теплым, счастливым чувством. Впервые в жизни она кому-то нужна! И совсем не так, как Колину, который стремился только избавиться от скуки. Это было восхитительное чувство.

– Ты не пожалеешь об этом, Мэгги! – воскликнул Сойер. Он быстро и восторженно поцеловал ее в губы. – Все будет хорошо.

Мэгги ответила на поцелуй, но не потеряла голову, как с Колином. Она вела себя сдержанно.

В то же самое утро их брак зарегистрировал мировой судья, Дотти Мей выступила в качестве свидетельницы, и к полудню они уже ехали в Уэйко. На Мэгги было платье Дотти Мей – темно-синее, с маленькими перламутровыми пуговками и тонким шуршащим кружевным шлейфом. На ее пальце красовалось простое обручальное кольцо, которое Сойер купил в универмаге Форт-Уэрта и которое было чуть-чуть ей свободно. Надевая ей на палец золотое кольцо, сменившее колечко Амелии, которое он считал обручальным, подаренным первым мужем, он сказал:

– Теперь ты моя жена, начиная с этого дня и до самой нашей смерти. Можешь хранить то кольцо, если хочешь, но, пожалуйста, не носи его. Думаю, это было бы нехорошо.

Мэгги сидела рядом с Сойером в дилижансе, где они с четырьмя другими пассажирами и Дотти Мей ехали по бескрайней равнине Техаса. Муж держал ее за руку.

– Просто не верится, прямо как в сказке! – повторяла Дотти Мей, пока мимо окон экипажа проплывали мескитовые деревья и тополя, освещенные мягким ноябрьским солнцем.

Мэгги только улыбалась. Она отлично понимала, что это далеко не сказочный роман. Они с Сойером не влюбились друг в друга – они приняли обдуманное решение, основанное на практических соображениях и здравом смысле. И хотя казалось невероятным, что она теперь замужем за человеком, с которым знакома меньше недели, она не чувствовала ни сомнений, ни сожалений по поводу выбранного пути, а только искреннюю веру в то, что ее будущее будет не таким одиноким, как прошлое.

В Уэйко они проводили Дотти Мей в салун «Счастливая звезда», где она встретилась со своей сестрой и разрыдалась от счастья. Спокойная и уверенная в себе Лилиан была выше Дотти Мей и полнее ее, с острым подбородком, растрепанными пепельными волосами и такими же печальными, как у сестры, глазами. Ее не смущало ее красное блестящее платье с глубоким вырезом, обтягивающее фигуру, и безвкусная шляпка, украшенная перьями, которые свидетельствовали о том, что она – девушка из салуна. Она обхватила надушенными руками Дотти Мей, воскликнула, как рада, что сестра благополучно добралась сюда, и предложила выпивку Мэгги и Сойеру. Молодожены отказались – Сойер объяснил, что очень торопится к дочерям и не может задерживаться. Когда Мэгги прощалась с Дотти Мей, то девушки обнимались и плакали совсем так же, как при встрече Лилиан и Дотти Мей.

– Обязательно приезжай к нам на ранчо в гости, – услышала Мэгги свои слова и удивилась: у нее теперь свой дом, в который она могла пригласить подругу! – Сойер говорит, что мы живем всего в сорока милях отсюда. Пожалуйста, приезжай побыстрей!

Другой дилижанс довез их до Гейтсвилла, и там в конце дня их встретил один из работников Сойера.

– Пока еще нет сообщения между Гейтсвиллом и Бакаем, поэтому я заранее телеграфировал, чтобы Сэм доставил нам экипаж, – выгружая багаж, объяснил Сойер. В Уэйко они купили несколько ярдов материи и все необходимое для Мэгги. Сойер также купил саквояж, в который сложили ее новые вещи. Как раз его он и поставил на землю в тот момент, когда стройный загорелый ковбой среднего роста приблизился к ним.

– Сэм Холкомб, позволь представить тебе мою новую жену Мэгги Блейк. Мэгги, это Сэм, мой самый лучший работник. И не думай, что он об этом не знает.

Голубоглазый Сэм Холкомб прищурился и, казалось, не слышал его похвал. Он смотрел на Мэгги с немым изумлением.

– Здравствуйте, – стеснительно улыбнулась Мэгги, чувствуя, что краснеет под ошарашенным взглядом Сэма.

Сэм, похоже, пришел в себя. Поняв, что ведет себя неприлично, он тоже покраснел и рывком снял с головы шляпу с широкими полями.

– Очень приятно познакомится с вами, мэм. Простите, я так смотрел на вас, но… мы ожидали… совсем другую.

Так вот в чем дело! В Тэнглвуде все ждали, что Сойер привезет старую деву – сестру жены, а не красивую, очень молодую женщину.

Стоявший рядом с Мэгги Сойер расхохотался. Обняв ее за плечи, он весело поглядел на Сэма Холкомба.

– Точно, Сэм, Мэгги в сотни раз лучше, чем Луиза Крейн. Тебе стоило посмотреть на эту чопорную старую деву с рыбьим лицом… Ну да ладно, Бог с ней. По-моему, Мэгги очень устала с дороги. Поехали к Бенсонам и заберем девочек. А по дороге ты расскажешь мне все новости.

Солнце уже село, когда фургон оставил позади городок Гейтсвилл. Сидя рядом с Сойером – Сэм ехал следом на пятнистом пони, – Мэгги только смутно различала очертания города, который они проехали, и холмистую, поросшую мескитовыми деревьями местность, по которой они ехали теперь. Воздух был прохладным, но приятным и чистым, и бархатистая лиловая тьма обволакивала и окутывала их, как мягкое одеяло. Мэгги услышала крик какой-то птицы, возню невидимого зверька в кустах. Все вокруг дышало спокойствием, и она должна была бы чувствовать покой, но, по мере того как фургон приближался к Бакаю и к ранчо, ее новому дому, она волновалась все больше. Скоро она встретится с дочерьми Сойера – ее новыми детьми. И увидит ранчо, на котором ей предстоит жить и растить собственного ребенка. Она смертельно устала после целого дня, проведенного в дороге, и все еще не могла прийти в себя после происшествия у Роя, однако понимала, что придется призвать на помощь все силы, чтобы произвести хорошее впечатление на маленьких девочек. Ведь от первого впечатления многое зависит! Ей хотелось, чтобы они с Сойером поехали на ранчо одни и хорошенько отдохнули, прежде чем встретиться с Бенсонами и с детьми, но она не рискнула предложить ему такое. Сойеру не терпелось поскорее увидеть своих девочек, и Мэгги не винила его. Он привез ее сюда, чтобы она стала им матерью, и будет плохим началом, если она попытается уклониться от своих обязанностей только потому, что устала.

Ничего, она отдохнет, когда познакомится с ними и уложит их спать. Наверняка они не намного отличаются от Коры, а Мэгги очень любила ее. При одной мысли о маленькой кузине у нее стало тяжело на душе, но она быстро напомнила себе, что теперь у нее будет две девочки, которых она будет любить, а может быть, и три, если у нее родится дочь. Хорошо, если на ранчо будет много детей. Она сделает все, чтобы там всем было радостно и все были счастливы.

– Бакай приблизительно в двух милях отсюда, – неожиданно сказал Сойер, прервав беседу с Сэмом. – А Тэнглвуд – в шести милях на запад. Прямо по дороге живут Бенсоны. Хэтти и Билл тебе понравятся.

Фургон проехал мимо колодца, въехал в ворота посередине изгороди из частокола, и Мэгги увидела в темноте прямо перед собой двухэтажный деревянный дом. В окнах на первом этаже горел свет.

– Сойер Блейк, это ты? – раздался веселый голос, и в желтом свете в дверном проеме появилась полная миловидная женщина средних лет.

– Конечно, я, Хэтти! А где мои девочки? – Сойер спрыгнул с повозки и обежал лошадей, чтобы помочь Мэгги. – У меня для тебя сюрприз!

Уже через миг Мэгги стояла рядом с Сойером в ярко освещенной гостиной, в которой находились сосновый стол, стулья и старый диван, набитый конским волосом. Деревянный пол был устлан циновкой, на которой лежала шашечная доска – над ней сидели два мальчика, поглощенные игрой. Рядом с окном, завешенным полотняной занавеской, стоял низкорослый мужчина с орлиным носом, в клетчатой рубашке и холщовых штанах и разглядывал ее из-под кустистых бровей. Возле него стояла женщина с лучистыми глазами, одетая в полотняную юбку и простую белую блузку, и изумленно смотрела на Мэгги. Две маленькие девочки, которые только что с радостным визгом обнимали Сойера, спрятались теперь за его ногами и робко поглядывали оттуда на незнакомку.

Мэгги сцепила ладони – она чувствовала себя не в своей тарелке: столько пар глаз разглядывали ее. Выглядела она ужасно. Темно-синее платье, нарядное и тщательно выглаженное утром, теперь превратилось в мятую тряпку, прическа растрепалась, и пряди волос рассыпались по плечам. Облизнув пересохшие губы, она попыталась выдавить из себя улыбку.

– Мэгги, перед тобой Хэтти и Билл, – сказал Сойер, – самые лучшие соседи на этом берегу Бразоса. А вот эти две скромные барышни – мои маленькие красавицы, Абигейл и Регина. Довольно звучные имена для таких малышек, правда? – Он засмеялся, но Мэгги слышала в его голосе гордость и любовь.

Девочки и правда были красивые. Крошечные, темноволосые, с огромными, как блюдца, голубыми глазами. У пятилетней Эбби уже сформировались утонченные черты лица, характерный изгиб губ. А у трехлетней Регги все еще было круглое детское личико, очаровательные кудряшки и нос-пуговка.

– Здравствуйте. – Мэгги неловко кивнула Бенсонам и с заискивающей улыбкой наклонилась к девочкам. Она стеснялась нисколько не меньше их, особенно под испытующим взглядом проницательных серых глаз Сойера, которого, как она понимала, очень волновало, поладит ли она с ними. – Меня зовут Мэгги, – ласково сказала она. – Мы с папой привезли вам подарки.

Никакого ответа. Только настороженные глаза на милых маленьких личиках. Она взглянула на мужа.

– Уже поздно, Сойер. Они, конечно, устали. Может быть, пора везти их домой…

– Девчонки, мои девчонки! – Сойер подхватил дочерей на руки и крепко прижал к груди. – С удовольствием сообщаю вам, что эта леди – ваша новая мама. Вот так. – Улыбаясь, он оглянулся на Хэтти и Билла, чьи лица выражали не меньшее изумление, чем лицо Сэма Холкомба несколько часов назад. – Мы с Мэгги поженились сегодня утром в Форт-Уэрте.

Хэтти Бенсон покраснела, как вишня, и бросила на Мэгги быстрый встревоженный взгляд. Со своими мягкими светло-каштановыми волосами, собранными в узел на шее, и большими оливковыми глазами с крапинками, она была очень приятной пышногрудой женщиной, которая поматерински тепло и великодушно относилась ко всем вокруг. Впрочем, сейчас она не почувствовала ничего похожего на добрые чувства. Неприязнь и неописуемая печаль овладели ею, пока она смотрела на эту, несомненно, красивую и слишком молодую женщину, которой неизвестно как удалось заставить Сойера Блейка жениться на ней. Ужас, ведь со дня смерти его милой жены не прошло и года! На ее глаза навернулись невольные слезы, и она усиленно заморгала. Айви Блейк была ее лучшей подругой, и, на взгляд Хэтти, никто в мире не мог заменить ее. Даже и сравнивать нельзя эту высокую, изнуренную медноволосую девушку с маленькой, живой черноволосой Айви. Как они непохожи!

«И что нашло на Сойера, если он навязывает эту незнакомку своим дочерям? – удивлялась Хэтти. – Им нужна их тетя, уравновешенная женщина средних лет, родная кровь матери, а не эта девчонка, вдруг свалившаяся на их голову даже до того, как прошел приличествующий срок после похорон бедняжки Айви».

К негодованию Хэтти, Билл явно не разделял ее взглядов. Муж, улыбаясь, как глупый теленок, подошел к Сойеру и похлопал его по спине.

– Здорово, вот уж действительно хорошая новость! – Он повернулся к покрасневшей молчаливой девушке, нервно сцепившей пальцы, и дружески улыбнулся: – Очень приятно познакомиться с вами, юная леди.

Хэтти Бенсон, закусив нижнюю губу, изучала Мэгги с явным неодобрением.

– Не слишком ли скоропалительно это произошло? – ехидно заметила она, но, судя по всему, никто не обратил внимания на ее слова. Сойер торопливо растолковывал своим малышкам, сидящим у него на руках:

– Итак, у вас теперь новая мама, и она будет хорошо заботиться о вас. Она красивая, ведь правда? И к тому же добрая и хорошая. – Он опустил девочек на пол и слегка подтолкнул Эбби в сторону Мэгги. – Подойди, дочка, поцелуй ее. Пусть новая мама почувствует, что ей рады.

Эбби кинулась к Хэтти Бенсон и с рыданиями спрятала лицо в ее фартук. Маленькая Регина засунула палец в рот, со страхом посмотрела на сестру, папу, на странную тетю в синем платье и тоже заревела.

– Какого черта… – Сойер нахмурился, озадаченно глядя на Мэгги и дочерей. – Мэгги, прости, не знаю, что на них нашло.

– Просто все случилось слишком быстро, Сойер, слишком неожиданно. Неужели ты не понимаешь? – Мэгги изо всех сил старалась оставаться спокойной, несмотря на унизительную сцену. – Они не могут вдруг начать думать обо мне как о своей матери, – прошептала она. – Дай им время привыкнуть ко мне. Пожалуйста, не сердись на них.

– Она права, – сдержанно кивнула Хэтти Бенсон. – Ох уж эти мужчины! Сойер, тебе должно быть стыдно. Эбби вот все еще помнит свою маму и знает, что эта девушка – не она! А малышка Регги совсем запуталась!

– Но я думал, они обрадуются…

Хэтти презрительно фыркнула и поджала губы, гладя Абигейл по голове.

Мэгги пыталась перекричать орущих детей:

– Сойер, им нужно время. Никого нельзя торопить в чувствах… Пусть девочки привыкнут ко мне. Мы можем начать с того, что поедем домой.

– Я хочу остаться здесь, – приглушенно плакала Абигейл, все еще прижимаясь к Хэтти.

Вспыхнув, Сойер заговорил жестким тоном. Так, пожалуй, он обращался к Эду Дугану, прицелившись в него на дорожной станции «Бандит Рой».

– Юная леди, ты едешь домой, туда, где твое место!

– Не хочу! Не поеду!

Хэтти Бенсон присела перед девочкой и стала что-то тихо говорить, а Мэгги подошла к Регине, которая с ревом уселась на пол.

– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказала она, поднимая малышку на руки и надеясь, что ее слова прозвучат мягко и успокаивающе. – Папа сейчас заберет тебя домой. По-моему, ты хочешь спать и скоро будешь в своей постельке.

Глаза Регги от страха стали огромными, она начала извиваться и визжать в руках чужой тети.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они достигли Тэнглвуда.

Мэгги впервые увидела свой дом при свете звезд и под детский плач, доносившийся из фургона сзади.

На фоне глубокого темного неба выделялись очертания двухэтажного дома и силуэты загонов для скота, конюшен и хозяйственных пристроек. Воздух был свежим, чистым и холодным, как родниковая вода. Они с Сойером внесли девочек через веранду в дом. Внутри было темно и мрачно, пока Сойер не поставил Абигейл на пол и не зажег лампу. Потом еще одну, и еще. Весь дом ожил, неожиданно удивив ее приятной обстановкой, узорчатым ковром в гостиной, морскими пейзажами в рамках на стенах. Коридор наверху был узким, но спальня девочек оказалась большой, с высоким потолком, розовыми шторами на окнах и с большой кроватью с пологом, на которой они спали вместе. Кровать была сделана из дуба, толстый матрас покрывало красивое лоскутное стеганое одеяло. Такого прекрасного дома Мэгги в жизни не видела!

– Они очень устали. – Сойер посмотрел на девочек, которые мгновенно уснули в своей кровати. Как только на них надели ночные рубашки, они успокоились и легли, обнявшись, на одну подушку. «Ищут защиты, – уныло подумала Мэгги. – Защиты от меня».

Она молча последовала по коридору за Сойером в их спальню. Он заметил, что она задумчиво осматривается.

– Айви любила, чтобы все было красиво. Она выросла в Бостоне. У них там был чудесный дом, пока ее отец не продал свой магазинчик и не уехал на Запад. У нее сохранились вкусы жительницы востока, и нам пришлось копить деньги, чтобы она могла заказывать оттуда кое-какие вещи, – говорил он, пока Мэгги потрясенно разглядывала красивую спальню с ярким ковром, желтыми обоями в цветочек и золотистым покрывалом на кровати. Большое квадратное окно обрамляли очаровательные шторы из вощеного ситца. Она разглядывала дубовое бюро, туалетный столик со стулом, крашеный умывальник из кедра – сразу было видно, что комнату обставляли тщательно и с любовью.

Все в доме хранило на себе отпечаток Айви Блейк. Мэгги видела ее присутствие везде: в изящной расческе и щетке для волос на туалетном столике, в желто-голубом керамическом кувшине на умывальнике и в платяном шкафу, заполненном одеждой, принадлежавшей женщине, которой уже нет в живых.

– Сойер, – пробормотала Мэгги. – Эти вещи твоей жены… Ты их не убрал?

Он покраснел.

– Никак не мог решиться. Понимаю, это неправильно, но мне было как-то спокойнее, когда я видел их… Мэгги, ты можешь все упаковать завтра же, если хочешь… или оставить то, что тебе понравится. Здесь есть красивые платья.

Она сглотнула.

– Нет, Сойер. Нам придется избавиться от всего этого, если мы собираемся начать новую жизнь вместе, – конечно, за исключением фотографий и памятных вещей.

Она уже заметила фотографию Айви Блейк, стоявшую на бюро, но не разглядела черты лица покойной жены Сойера. Впрочем, она сомневалась, что готова к этому.

Сойер кивнул. Он вздохнул и подошел к ней, положив руку ей на плечо.

– Это не совсем похоже на счастливое возвращение домой, о котором я мечтал, – сказал он с огорчением. – По правде говоря, я много и не мечтал с того самого дня, когда умерла Айви. Но эта часть моей жизни уже позади. Все изменится благодаря тебе. Я рад, что ты здесь, Мэгги.

Глядя в его чистые, добрые серые глаза, Мэгги тихо проронила:

– Я тоже рада.

Но на самом деле она волновалась. Похоже, она оказалась в ситуации, на которую не рассчитывала. Вместо долгожданного дома и семьи у нее теперь был чужой дом и чужая семья. Она, у которой никогда не было ничего своего, унаследовала детей, мужа и дом женщины, чья элегантность и красота еще витали в каждой комнате. Здесь ничто не принадлежало ей! Все в Тэнглвуде до сих пор принадлежало Айви Блейк.

«Но это не надолго», – вдруг подумала она, когда Сойер, ободряюще поцеловав ее, сел на кровать и стал снимать сапоги. Мэгги медленно подошла к большому зеркалу над туалетным столиком Айви и стала изучать свое отражение. На нее смотрела уставшая, растрепанная и запыленная, в измятом платье женщина, однако в ее глазах светилась решимость. Нет, она молодая и сильная. Она справится, сделает все, чтобы ее брак оказался настоящим. Она сама удивилась силе своих чувств.

– Устала, Мэгги? – Сойер перестал расстегивать рубашку и посмотрел на нее со спокойным пониманием. – Думаю, ты хочешь сразу же лечь спать.

– Нет. – Она шагнула к нему, нащупывая пальцами пуговицы на вороте платья. – Все в порядке, Сойер. Я рада, что я дома.

– Мне нравится, как ты говоришь «дома».

Ее пальцы дрожали, и она никак не могла справиться с пуговицами. Он смотрел на нее, потом улыбнулся и, протянув загорелую руку, расстегнул сначала верхнюю пуговицу ее платья, а потом еще пять. Платье распахнулось, обнажив ее белую шею и полные груди. Она увидела, как заблестели его глаза, и с трепетом отметила, как его тело вдруг напряглось.

Сойер расстегнул оставшиеся пуговицы и, когда платье соскользнуло на пол, посмотрел на нее пылким взором.

– Ты красивая, Мэгги, – прошептал он. – Очень красивая. Не могу поверить, что ты здесь.

В его объятиях было тепло. Тепло и спокойно. Мэгги узнала, что он нежный, хотя и немного торопливый любовник. Но это было даже лучше. Она не хотела больше испытывать того волнения и страсти, которые испытала с Колином Вентвортом; она хотела Сойера – доброго, скромного, сильного. Начиная с этого дня он станет смыслом ее жизни – он и его дочери, и ее маленький ребенок, который еще не родился. Она посвятит им так много, что они всегда будут нуждаться в ней и скоро полюбят ее так же, как бывшую миссис Сойер Блейк.

Не так уж трудно соперничать с женщиной, которая умерла. Так она подумала, когда Сойер повернулся на бок и его дыхание стало ровным. Сон сморил и Мэгги. Завтра же она очистит дом от вещей, которые принадлежали Айви, попытается сблизиться с девочками. Скоро они начнут относиться к ней как к своей маме. Скоро!

А на ранчо Бенсонов Хэтти Бенсон все еще обсуждала потрясающую новость со своим мужем, лежавшим рядом с ней в постели.

– Только представь, со смерти Айви не прошло и года! Стыд и позор! О чем только думал этот Сойер?

– Наверное, о себе и о своих маленьких девочках. Ему нужна женщина, которая позаботилась бы о них.

– Но эта девушка так молода, что сама еще нуждается в материнской заботе. Ей не больше шестнадцати, как мне кажется.

Билл повернул голову и посмотрел на свою пышную супругу, кипящую от негодования.

– Я знаю, Айви была твоей лучшей подругой, и тебе ее очень недостает. Но Сойеру теперь нужно научиться жить без нее, и, возможно, эта девушка поможет ему снова почувствовать себя счастливым.

– Да она и в подметки не годится Айви! – возмущенно воскликнула Хэтти.

– Надо дать ей шанс.

Шанс. Хэтти Бенсон попыталась уснуть, но не могла. Это осквернение памяти Айви – то, что Сойер женился так скоро после ее смерти! А малышки… Здесь требуется нечто большее, чем привлекательная внешность. Надо, чтобы они начали доверять и любить другую так же, как любили свою мать.

– Вот подожди, об этом еще узнают Кейт Бингем и Сара Мур, – сердито пробормотала она. Но лежавший на соседней подушке Билл уже похрапывал.

Хэтти сжала мягкие полные губы. Она глядела на тени, колышущиеся на потолке темной спальни. Сквозь жалюзи проникали тонкие, как лезвие бритвы, лучи звездного света. Сойер Блейк очень скоро поймет, что сделал страшную ошибку.