"CITY" - читать интересную книгу автора (Барикко Алессандро)30Старик был велик настолько, что входили в него, словно в дом. Открываешь дверь, взбираешься по ступенькам и оказываешься внутри корпуса. В некотором роде — блоха, пробравшаяся в карманную луковицу. Фил Уиттачер стоял в изумлении перед чудесным механизмом. Только дерево, кожаные ремни и воск. Заводились часы благодаря цистерне с водой, расположенной наверху. Железными были только стрелки. На покрытом лаком деревянном циферблате виднелись цифры, выполненные в цвете. Но цифры необычные. В виде игральных карт, и все бубны. От туза до королевы, обозначавшей двенадцать. Король помещался в центре, там, где принято изображать знак фирмы. Страна дураков, подумал Фил Уиттачер. Он поднимался и спускался, окруженный сцепленными шестеренками, колеями, крюками, канатами, весами, рычажками. Все обездвижено. Если бы только ветер не свистел между щитками в виде тузов, подумал Фил Уиттачер. Он провел внутри часов три дня, подвешивая во всех уголках фонари, делая множество рисунков. Потом заперся в своей комнате, изучая их. А однажды вечером спустился к сестрам Дольфин. — Чем занимался ваш брат? — Тебе платят не за вопросы, парень, — отрезала Мелисса. — Вы хотите сказать — до того, как приехал на Запад? — спросила Джулия. — До того, как соорудил Старика. — Шлялся с ворюгами, — откликнулась Мелисса. — Конструировал несгораемые шкафы, — откликнулась Джулия. — Ах вот как. Затем Фил Уиттачер вернулся в свою комнату на втором этаже. И снова принялся изучать рисунки. Однажды вечером в дверь постучали. Он открыл и увидел какого-то старика разбойничьего вида. С бандитскими принадлежностями. Два пистолета в кобуре, болтавшейся сзади, причем рукоятями вперед. — Ты часовых дел мастер? — вопросил Берд. — Ага. — Я войду? — Прошу. Берд вошел. Рисунки там и сям. — Присаживайтесь, — предложил Фил Уиттачер. — Мне мало что есть тебе сказать, и я могу сказать это стоя. — Я слушаю. — Я писаю кровью, болезнь крадет мои ночи, я опротивел даже шлюхам, на свой хер я давно не гляжу. Давай-ка скорее чини часы. Я хочу умереть. Фил Уиттачер закатил глаза к небу. — Неужели вы верите в эти россказни… — А во что здесь еще верить? — Тогда садитесь в любую повозку, двигайтесь куда-нибудь, пока не стихнет ветер, и ждите. Если вы и вправду об этом мечтаете, подождите немного, и кто-нибудь вас прикончит. Как это Берд сумел наставить на него пистолеты? Мгновение назад они лежали в кобуре. — Полегче, парень. На таком расстоянии мне видеть не обязательно. Фил Уиттачер поднял руки. Как это Берд засунул пистолеты в кобуру? Мгновение назад они были нацелены в него. — Опусти руки, кретин. Если я хочу умереть, как я могу тебя прикончить? Фил Уиттачер рухнул в кресло. Берд достал из кармана пачку долларов. — Вот все мои деньги. Я копил их на марьячи, но года шли, и ничего не вышло. Нет больше поэзии в мире. Почини часы, и деньги твои. Берд положил деньги обратно. — Я не желаю денег, не нужны мне деньги, я сглупил, согласившись на эту работу, но теперь ладно, я ее доделаю, только оставьте меня в покое, я хочу покинуть как можно скорее эту страну дураков, даже знаете что? Мне кажется, я сюда и не приезжал, вот именно, так какого хрена я все еще здесь? — Очень просто: поединок не останавливают на середине. — Это не поединок. — Конечно же, поединок. Так говорил Берд. Потом коснулся двумя пальцами полей шляпы, повернулся и пошел к двери. Перед уходом остановился. И снова приблизился к Филу Уиттачеру. — Парень, ты знаешь, как держать пистолеты при поединке? — Я не бандит. — А я бандит. Стреляют всегда в глаза противника. В глаза, парень. Берд кивнул головой в сторону рисунков, загромождавших стол и всю комнату. — Целиться бесполезно. Пока что-нибудь увидишь, уже будет поздно. Фил Уиттачер повернулся к своим рисункам. До него донеслись последние слова Берда: — Кто хочет победить, стреляет в глаза, парень. Шатци поведала, что на следующий день Фил Уиттачер велел убрать два туза, прикрепленные к циферблату Старика. Стрелки были поставлены на 12 и 37. Сестры Дольфин говорили правду: часы напоминали старого слепца с лицом, обращенным на тебя. Со всеми тринадцатью бубновыми картами. Уиттачер стал часами наблюдать за ним из своей комнаты. Он придвинул стол поближе к окну: погружался в рисунки, временами поднимал взгляд и пристально смотрел на Старика. Иногда он выходил на улицу, пересекал ее и оказывался внутри механизма. Что-то наблюдал, измерял. Возвращаясь в комнату, усаживался за стол и вновь припадал к рисункам. Через порывы ветра пристально смотрел в ослепшие глаза Старика. На четвертый день утром встал рано на заре. Разлепил веки и сказал себе: — Вот кретин. Оделся, отправился к Карверу и спросил: кто самый старый житель города. Карвер показал на метиса, спавшего сидя, прямо на земле, в руке — полупустая бутылка водки. — Есть тут хоть один, кто не выпил свои мозги вместе с водкой? — Сестры Дольфин. — Кроме них. — Тогда судья. — Где его найти? — В собственной кровати. Дом за складом Паттерсона. — А почему в кровати? — Он говорит, что мир ему омерзителен. — Ну и? — Он заявил это десять лет назад. С тех пор встает только ссать и срать. Говорит, что остальное не стоит труда. — Спасибо. Фил Уиттачер вышел из салуна, добрался до судейского дома, постучал в дверь, отворил ее, оказался в полумраке, увидел большую кровать и на ней — громадного полуголого человека. — Я Фил Уиттачер. — Иди в жопу. — Я чиню Старика. — Удачи. Уиттачер взял стул, пододвинул к кровати, сел. — Кто его построил? — Что ты хочешь узнать? — Всё. — Зачем? — Я должен посмотреть ему в глаза. |
||
|