"Пятно кровавой луны" - читать интересную книгу автора (Веркин Эдуард)Восьмой вечер– Мне еще не такое снится, – сказал Корзун. – Вот как только приехали в лагерь, так такая дрянь приснилась, чуть язык во сне не проглотил! – Там в тексте несостыковка, – заметил Малина. – Вот этот, Жук, стреляет горящей стрелой – и тут же ей, девчонке этой, снится сон. И на лестнице они какой-то уже… Как это получается? – Там пропуск. – Новенький открыл тетрадь. – Невозможно прочитать. В некоторых местах записи закрашены тушью. А кое-где целые страницы вырваны. – Почему это? – спросил Малина. – Я уже говорил – она в кружок литературный ходила. Как в голову придет, так и писала. Лишние места, наверное, были, вот и сокращала. А переписывать ей нельзя было. Негде. Да и некогда. Поэтому и пропуски. Я хотел переписать, но у меня не получилось ничего. – Читай так, – сказал Малина. – Чего уж… – Я вам говорю, – напомнил Корзун. – Мне тут странные сны стали сниться… – Ничего страшного, это тебя раздатчица в столовой сглазила, – успокоил Малина. – У нее глаз дурной, я сразу заметил. Черный такой глаз. Я даже специальный брелок таскаю… Малина продемонстрировал брелок. – Этот брелок берет на себя все сглазы. Его надо носить неделю, а потом сжигать в костре из осиновых веток. Эта раздатчица как брелок увидела, так сразу так улыбнулась и на меня посмотрела… – Да ты ей просто понравился, – усмехнулся Корзун. – Она на тебя глаз положила… – Это не смешно, – стал злиться Малина. В этот вечер снова шел дождь. Палатка промокла, и кое-где с крыши капала вода. Чтобы все кругом не залило, вожатые выдали по два ведра на каждое звено. Вода капала в ведра, и от этого хотелось спать. Чтобы не тянуло в сон, жевали кофе, у Корзуна оказалось с собой много жареных зерен. – Это не смешно, – злился Малина. – В этом чертовом лагере чего только не бывает! В прошлом году двое пошли в лес за земляникой и провалились в яму с плавленым гудроном. Одного так и не успели вытащить – живьем засосало. – Это потому, что тут раньше госпиталь был. – Корзун хрустел кофе. – А еще раньше тут тюрьма была. Смертники жили, а там в лесу их расстреливали. Привязывали к деревьям и бах – в голову. Место поганое… – Кончай врать-то, Корзун. – Малина кинул в Корзуна зерном. – Не было тут ничего такого… – Я-то знаю, – ухал Корзун. – Я-то знаю… – Не, еда тут вообще-то какая-то странная… – Малина вертел на пальце брелок. – Я такого мяса никогда не видал… – Дурила. – Корзун постучал по голове. – Это крольчатина. – Ага, – усмехнулся Борев. – Крольчатина… Как же… В тишине слышался лишь хруст разжевываемых кофейных зерен. Борев тоже жевал, перемалывал во рту кофейную кашицу, слушал дождь. Погода, похоже, испортилась надолго. – А что еще? – спросил всех Корзун. – Крольчатина, конечно. – Такое красноватое мясо, – дразнил Борев. – И рыбой отдает… – Конечно, отдает, – спорил Корзун. – Кроликов же рыбной мукой откармливают… – Из красной рыбы… – продолжал Борев. – Не волнуйся, Корзун, все будет как надо. Все будет хорошо, ты поедешь домой, приедешь, а там все твои предки умерли. Сидят перед включенным телевизором, а сами мертвые. И мухи в воздухе висят. Все как водится… – Пасть завали! – крикнул Корзун. – Еще что-нибудь такое вякнешь, я тебе всю морду попорчу! – Послушайте, – спросил из своего угла Малина. – А раньше это мясо в столовых было? Все переглянулись. – Я не помню, – признался Корзун. – Не помню, когда его начали давать… Может, неделю назад… Глухим страшным голосом Борев произнес: – А вы знаете, что недавно целый автобус пропал? – Как это? – Корзун снова взялся за свою дубинку. – Как это пропал? – Просто, – ответил Борев. – Вы что, не слышали? Пять дней назад. Их повезли на автобусе на санацию зубов, и автобус больше не вернулся. Вот так, между прочим… – Что ты этим хочешь сказать? – Корзун перехватил дубинку покрепче. – Я? Да ничего. Пропал автобус, а теперь в столовой красное мясо. Вот и думай. Скоро домой, Корзун, домой приедешь, а там все мертвые по лавкам сидят. – Заткнись, Борев! – Корзун кинул дубинку в Борева, но попал в ведро, ведро опрокинулось и покатилось с громом по полу. – А то я тебе сейчас всю… – Помните историю про рыбака? – вмешался Малина. – Как он на озере попал в туман и долго не мог из него выбраться? А потом раз – и весло в берег уткнулось. Он на берег выскочил – и к дому. Дверь открывает – а там такая фигня: все сидят и не шевелятся, живые, но будто мертвые. Сначала он думал, что они и вправду померли, а потом смотрит – кот со стула прыгнул и в воздухе завис. Тогда он понял, что это не они померли, а он. – Вот и ты, Корзун, – злил Корзуна Борев. – Приедешь домой, а там твоя сестра сидит как деревянная… – Она и так деревянная, – смеялся Малина. – Надоел, – простонал Корзун. – Завтра я тебе устрою желтые качели… – Давайте я вам лучше рассказывать буду, – позвал из темноты новенький. – А то вы передеретесь все. Никто не возразил. – Только там и дальше пропуски есть, – предупредил новенький. – Вы учтите. – Учтем, учтем, – нетерпеливо сказал Малина. – Продолжай, а то поздно уже. И дождь. В сон тянет. Новенький достал тетрадку и начал читать. «Я увидела, как исказилось лицо Жука. Оно поплыло и стало бесформенным, задергалось в истерическом тике. – А-А-А! – орал Жук. – А-А-А! Жук бился на своей надувной подушке. Он махал и руками и ногами сразу, по подбородку у него текла слюна, губа была прокушена. Дэн открыл глаза и смотрел на него непонимающе, он еще не вывалился полностью из сна и пребывал в невменяемом состоянии. Я приставила самострел к стене и принялась будить Жука. Жук проснулся и схватил меня за волосы. – Проснись! – Я треснула Жука по голове. – Это сон! Какое-то время Жук еще держал меня за волосы, потом в его глазах проснулся разум, и он меня отпустил. – Сон, – прошептал он. – Сон мне приснился… Я сунула ему бутылку с водой, Жук начал пить. – А тебе? – Он завинтил крышку. – Тебе что приснилось? – То же, что и тебе. Тебе ведь приснился Володька? – А ты откуда знаешь? – Жук посмотрел на меня с удивлением. Я не стала отвечать. – Ты шагал по дороге, а потом тебе встретился Володька. Он пошел за тобой… – Он догнал меня! – с ужасом прошептал Жук. – И положил мне руку на плечо. Она была холодная… Жук огляделся и сразу же схватил свой самострел и стал его любовно осматривать и качать на руках, как мать младенца. Самострел придавал ему уверенности и силы. – У меня нож пропал, – вдруг сказал Дэн. – Нож. Я ложился спать с ножом, а теперь его у меня нет… И Дэн уставился на меня. – А что ты на меня смотришь? – Мне совсем не понравилось, как он меня разглядывал. – Я, что ли, твой нож взяла? Жук тоже принялся смотреть на меня. А этот-то чего? Его-то самострел остался! Никуда не пропал. – Когда я ложился спать, нож у меня был. – Дэн оглядывался по сторонам. – Это не мой нож, папашкин, он в милиции зарегистрирован… Если я этот нож потеряю, он мне голову оторвет… – А тебе и так голову оторвут, – «успокоил» его Жук. – Так что ты за нож не волнуйся. – Где мой нож? – Дэн принялся бегать вокруг, ругаться и искать свой резак. – Где мой нож? Он очень быстро обыскал все, что можно было обыскать, ощупал себя, заглянул в пролет, плюнул туда и снова пристал ко мне. – Где нож? – А я откуда знаю? – Так. – Дэн забарабанил пальцами по перилам. – Караулила ты? – Я. – Ты стояла на часах. Пока ты стояла на часах, у меня исчез нож. – А может, ты его раньше потерял? – бросился меня защищать Жук. – Посеял… – Я тебе говорю, – рявкнул Дэн. – Я лег спать, и нож был при мне! Куда он делся? И они оба уставились на меня. Будто я знала, куда делся его нож. – Я не знаю, – ответила я. – Не знаю… – Теперь я безоружен! – психовал Дэн. – У меня даже ножа нет! Дэн принялся перетряхивать свой рюкзак, на пол вывалились все собранные припасы: леска, фонарики, бутерброды, другая дребедень. Ножа среди всего этого не было. Дэн злился. – Я понял! – сказал Жук. – Я все понял! Он нож выкинул, а сам теперь изображает! – Опять… – простонал Дэн. – Как ты мне надоел, Жук! У тебя паранойя! – У тебя самого… паранойя! – с трудом выговорил Жук. – Заманил нас! И они снова покатились к драке, и я заметила, как Жук приготовился отщелкнуть свой стилет – сделал специфическое движение рукой и заводил глазами, сбивая с толку противника. – Нет, это я понял! – рыкнул Дэн. – Это вы! Вы оба! Сговорились! Пока я спал, вытащили нож! Вы думаете, что я заразился! Валя! Жук! Что же вы делаете?! Хотите меня угробить! Дэн орал и наступал на нас, размахивая руками. Жук сразу же поднял самострел и уткнул его Дэну в живот. – Что? – спросил Дэн. – Стрелять будешь?! Дэн остановился, стрела уперлась в рубашку. Жук поглаживал курок. – Знаете, господа, – сказал Дэн. – Я от вас устал. Вы тут сидите, воруйте ножи, а я лучше пойду. Вы мне надоели. Видеть вас не могу… – Что и требовалось доказать, – заключил Жук. – Он нас сюда заманил, а теперь решил бросить. Он договорился с Крысоловом. – Ты, Жук, дурак. – Дэн закинул рюкзак за плечи. – А ты, Валька, с ним поосторожнее будь. Он глуп и опасен. – Ты сам опасен, – огрызнулся Жук. Дэн сделал нам ручкой и пошагал вниз по ступеням. На лестнице он зацепился за натянутую Жуком леску, и колокольчик зазвонил. Я подошла к перилам и посмотрела вниз. Дэн весело спускался по лестнице, я видела, как скользит по перилам его рука. Жук ругнулся и стал собирать свои ловушки, сматывать леску и прятать колокольчики. – Жук, – спросила я. – Жук, скажи, а Крысолова можно как-нибудь убить? Жук ответил после некоторого раздумья. – Если Крысолов существует, то, значит, он существо. Любое существо можно убить. С другой стороны, если он может менять коридоры, то он не совсем обычное существо. И его нельзя убить обычными средствами. – А чем можно? – По-разному. Осиновый кол. Хотя это больше для вампиров… Огонь. Это вообще универсальное средство – все сжигает. Но тут сложности, сама понимаешь. Надо сначала полить Крысолова, потом его надо поджечь… А он на месте тоже стоять не будет. С огнем тяжело. Если только огнемет использовать. А огнемета у нас нет. Я знал одного парня, он из насоса огнемет сделал, да не успел вот только у него перенять. С огнеметом нам было бы гораздо легче… У меня тут есть кое-что… Жук достал из вещмешка прямоугольный черный футляр и протянул мне. Футляр был тяжелый и крепкий. Я отодвинула защелку и откинула крышку. На гладкой черной материи лежала короткая толстая серебристая стрела. – Сам сделал, – похвастался Жук. – Тонкая работа. Порох, смешанный со свинцовой крошкой. Разнесет любого. Перья из хвоста фазана. Вот тут спусковой механизм, когда стрела попадает в цель, боек бьет по капсюлю – и взрыв. Только тяжеловатая получилась, надо почти в упор стрелять, а то не долетит. – А почему со свинцом? – спросила я. – Для тяжести, – пояснил Жук. – Свинец вообще все разорвет. Я на всякий случай прихватил, мало ли кого тут встретим. Пригодится. Заряжается как обычно. Встретишь Крысолова – стреляй ему в пузо. Я хотел еще соляную стрелу сделать, да не успел… – А соль при чем? – удивилась я. – Соль убивает все нечистое. Раньше, когда сжигали ведьму, пепелище посыпали солью, чтобы она назад не возродилась. А колдунам в рот лили расплавленную соль… Я же говорю, хотел соляную стрелу сделать, не успел. А этой стрелой надо стрелять почти в упор… – Сам стреляй. – Я отдала Жуку его стрелу. – Не хочу я ни в кого стрелять. – Это я так, на всякий случай. Что делать-то будем? Я поглядела за перила. Дэн спустился уже почти до самого низа. – Надо за ним идти, – сказала я. – Чего разделяться-то? – Он сам начал… – Жук кивнул за перила. – Ножик свой потерял, а теперь на нас сваливает… Надо идти. А вдруг он выход знает и от нас просто оторваться хочет? Я была с Жуком совершенно согласна. И мы стали спускаться по лестнице вслед за Дэном. Когда мы спустились на два пролета, по перилам застучали. – Зовет нас! – перевел мне Жук. – Говорит, идите сюда. Говорит, скорее! …бежать по лестнице… в левом углу… ботинок был весь… может, мне показалось… …Дэн подвернул ногу. Кажется, это серьезно… …В его руке был кроссовок. Белый с синим кроссовок. – Ну и что? – Жук отобрал у Дэна кроссовок. – Ботинок как ботинок. – Это Володьки ботинок, – сказала я. – У него такие были. – Отлично! – обрадовался Жук. – Давайте устроим праздник! Мы попали черт знает куда и нашли ботинок! Это здорово! Это великолепно! Я всю жизнь мечтал обнаружить ботинок в лабиринте этих дурацких коридоров! С детского сада! Верной дорогой идете, товарищи рецидивисты! Я засмеялась. Дэн понюхал кроссовок. – Мои не хочешь понюхать? – предложил Жук. – У меня тоже ничего, всего неделю назад менял… Ты что, решил вместо Дика поработать? – Понюхай! – Дэн сунул кроссовок под нос Жуку. – Сам нюхай свои потники! – Жук оттолкнул руку с ботинком. – Валь. – Дэн протянул мне кроссовок. Но я и так услышала, издалека. С нюхом у меня было все в порядке. – Чувствуешь? – спросил Дэн. – Чувствуешь? – Рыба, – ответила я. Пахло и в самом деле рыбой, и притом весьма сильно. Рыбой и каким-то морем, что ли. – Воняет рыбой, – сказал Жук. – Мы попали черт-те куда и нашли ботинок, пахнущий рыбой! Великолепно! – Это ботинок Володьки. – Дэн спрятал ботинок в рюкзак. – А ножа ты тут не нашел? – ехидно осведомился Жук. – В кроссовке? – Пошел ты! – сказал Дэн. Дэн сел на пол и стал расшнуровывать ботинок. Он морщился от боли. И тогда Жук сказал: – Американский неженка. Хуже американского неженки оскорбить можно было лишь по матери и про мать. Вроде не были ли твои родители братом и сестрой, или еще что-нибудь вроде того. И Дэн взбесился. Но в этот раз преимущество было на стороне Жука. И терять это преимущество Жук не хотел. Он отбросил самострел, подскочил к Дэну и ударил его сверху вниз по носу. Увернуться в этот раз Дэну не удалось – помешала подвернутая нога. Дэн дрыгнул головой и выплюнул на пол зуб. Затем он предпринял попытку подняться, но Жук его сразу предупредил. – Сидеть! – рявкнул он. – Сидеть, а то добавлю! Дэн послушно остался сидеть и разглядывать утерянный клык. – Теперь, старина Дэн, у тебя симметрия, – удовлетворенно сказал Жук. – И глаз подбит, и синяк на плече. Красота! Дэн злобно промолчал. – Ладно, – сказала я. – Вы еще подеритесь по-настоящему, горячие финские парни. Пора идти. – А что мне теперь с ним драться, – запетушился Жук. – Он мне не соперник. Я вообще почти никого не боюсь, а уж этого… – А Крысолова? – спросила я. – В гробу я видел всех этих крысоловов, – сказал Жук. – Крысоловов, рыбаков, собирателей орехов, все пятна, какие только есть на свете… – Кстати, – вспомнила я. – Что-то я давно… Свет вспыхнул особенно ярко и погас в третий раз». |
||
|