"Пятно кровавой луны" - читать интересную книгу автора (Веркин Эдуард)Одиннадцатый вечер– Я все-таки не понял, – сказал Корзун. – Что это там в начале? – А что такого? – спросил Борев. – А то, что он, этот Жук, нашу историю рассказывает. – А у нас уже есть история? В этот день они снова обкапывали палатку рвом. Ров стал глубже, и палатка напоминала теперь настоящую крепость. Кроме этого, Корзун отправился после обеда в деревню и вернулся с пригоршней маленьких оловянных крестиков. Сказал, что купил у одной бабки. – Бабка эта непростая. – Корзун заговорщически всем подмигнул. – Божественная бабка. Может все. И порчу навести, и приворотное зелье состряпать. Я ей пятьдесят рублей дал, а она мне вот эти крестики. Один сказала на шею повесить, а остальные вокруг разместить. И тогда ничего не проникнет. После этого Корзун сходил к завхозу и выпросил у него молоток и гвозди. И целых два часа прибивал к окрестным соснам крестики, выстраивая защищенное пространство в виде пентаграммы. При этом он два раза угодил себе по пальцам и один раз уронил молоток себе на ногу. Очень ругался, но к вечеру создал все-таки закрытое для вторжения пространство. Ребята из других палаток смотрели на Корзуна с улыбкой и вертели пальцем у виска. Вечером, как только протрубили отбой, Корзун сразу же принялся обсуждать историю из черной тетради. – Этот парень… – начал он. – Этот парень, ну, Жук, он же про нас рассказывает. – Про что? – Ну, сами смотрите – мы сидим, рассказываем друг другу страшные, а на самом деле не страшные истории. И тут появляется новенький. И начинается! – Что начинается? – спросил Борев. – События! – Корзун, да какие вообще события-то? – Борев жевал большой кусок сосновой смолы и ковырялся в зубах хвоинкой. – Как это какие? Да тут черт-те что происходит! Одно мясо это… – Корзун, ты надоел уже, – сказал Малина. – А сам-то ты чего амулет от сглаза повесил? – огрызнулся Корзун. – Какой амулет? – Малина похлопал себя по карманам. – Нет у меня никакого амулета. – Нет? – выдохнул Корзун. – Нет. И никогда не было. Тебе приснилось, Корзун. Ты не болен случайно? – А мне казалось… – Корзун был озадачен. – А мне казалось, что у тебя амулет… – Корзун, ты давай успокойся лучше, – посоветовал Малина. – И давай слушать будем. Самое интересное начинается. Правда, Борев? – Это точно. – Борев выплюнул в окошо комок сжеванной коры. – Самое интересное у нас впереди. Новенький, давай читай. А этого Корзуна ты не бойся. У него у самого холодные пятна на спине скоро пойдут. – А я и не боюсь. – Новенький достал тетрадь и продолжил чтение. «Пятно было ледяным. Цвета скорее не фиолетового, а сизого. Цвета голубя. Пятно спало под кожей и чуть-чуть выделялось над ее поверхностью, как будто там было спрятано плоское блюдечко от китайской лапши. И формой пятно тоже напоминало блюдечко, только слегка удлиненное по краям. Это пятно было совсем не похоже на тот синяк, который я трогала у Дэна. Тот был нормальным. Обычным синяком. Долбаните себя как следует по коленке чем-нибудь корявым, и вы сразу же обнаружите у себя такой же. Синяк у Жука – ненормальный. Это не синяк. Я натянула перчатки и попробовала пощупать пятно посильнее. Пятно вдруг зашевелилось, и кожа над ним сразу покрылась напряженными красными венами. Я отдернула руку и еле сдержалась, чтобы не закричать. Жук застонал и открыл глаза. – Что там? – спросил он. – Что? – Ничего, – сказала я. – Просто синяк. Ты ушибся сильно, вот и синяк. – Это там, – прошептал Жук. – В трубе. Когда мы задом наперед лезли, стукнулся. Больно. И жжет… – А Дэн? – спросила я. – Дэн стукался? – Не знаю… Я на него не смотрел… Может… Пятно успокоилось. – Может, зеленкой помажем? – предложил Жук. – А еще свинцовая примочка здорово помогает… – Да чего там мазать-то? И так все пройдет… Конечно, пройдет. Час-другой, и все это пройдет. Эта дрянь… Пятно зашевелилось. Жук застонал. Правой рукой, осторожно, чтобы Жук не видел, я придвинула к себе самострел. Пятно явно беспокоилось. Оно сместилось от лопатки вниз, замерло и стало мелко дергаться. Жук завизжал и укусил себя за руку. Смотреть на это было жутко, но закрыть глаза я не могла. И отворачиваться я не могла, я должна была смотреть, ничего другого мне не оставалось. Пятно рванулось к плечу, снова замерло, а потом стало медленно, сантиметр за сантиметром разрываться на две части. Оно расходилось в стороны. Превратилось в восьмерку, а потом разделилось вовсе. Сначала Жук сипел, потом потерял сознание, и я подумала, что ему очень повезло, ну, что он свалился в обморок. Я сама чуть не грохнулась в обморок от всего этого. Я хотела бежать, бежать, бежать. Новое пятно успокоилось. В месте разделения наливался красным разрыв, кожа тут потрескалась, и из этих мелких трещин сочилась прозрачная жидкость. Я надела на Жука рубашку, Жук был без сознания. Он очнулся минут через пятнадцать. Все пятнадцать минут я сидела и сторожила. Кажется, ему стало лучше. Во всяком случае безумия во взгляде больше не было. И температура вроде бы спала. Только пот по лбу катился. – Черт, – сказал Жук. – Как-то я вырубился… Что со мной? – Скорее всего, грипп, – сказала я. – Тебе стало плохо, и мы пришли вот сюда. Теперь ты отдохнул. – Ага. – Жук увидел свой самострел и сразу потянулся к нему. – Я так и подумал. Я не решилась ему помешать. Я лишь вспомнила, что надо делать с гранатой. Прижать ручку, выдернуть кольцо, отпустить ручку, кинуть. Получи, фашист, гранату. Жук проверил самострел, остался доволен. – Что мы сидим? – спросил он и бодро, как-то даже рывком вскочил на ноги. – По-моему, пора двигать. – Пора, – согласилась я. – Могу поспорить, что вон там, за углом есть указательная стрелка. – Жук взял рюкзак, открыл дверь, и мы вышли в коридор. Стрелка и в самом деле была, но я на нее не смотрела. Я смотрела на Жука. – Отлично! – сказал Жук. – Нам туда. И неутомимым шагом спортсмена-марафонца двинулся в указываемом стрелкой направлении. Я за ним еле поспевала. – Володька заблудился, – рассуждал Жук. – И Дэн заблудился. Тут уж ничего не поделаешь. Но наша задача теперь заключается в том, чтобы найти выход и позвать на помощь людей. Мы баллончиком отмечали все повороты, так что их быстро найдут. И окажут первую медицинскую помощь, если нужно. Да, думала я. Окажут. А у меня даже никакого оружия. Хотя нет, есть граната. Интересно, он о ней помнит? – Кстати, Валя. – Жук обернулся. – Я там тебе гранату давал. Тебе ее не тяжело тащить? Он о ней помнил. – Тяжело, – сказала я. – Правильно. – Жук забрал гранату. – И рука болит. Гранаты девушкам не игрушка. Он забрал у меня гранату. – К тому же она не настоящая. – Жук захихикал. – Учебная. Я вас наколол. Ею и кошку не убьешь. Это уж точно, подумала я. Мы вышли к мосту. Мост, вернее мостик, был перекинут над провалом. В этом месте коридор как бы расширялся и образовывалось пустое пространство, над которым был переброшен мостик. Жук зашел на мост и сразу же, как водится, плюнул вниз. Я осторожно перевесилась через перила. Ничего видно не было. Наверное, внизу был ручей. Или река. Запах снизу поднимался соответствующий – водяной. Но не только водяной. То ли нефтью, то ли еще чем пахло от этой воды. – Это река, – объяснил мне Жук. – Она течет в подземное море. В это море впадают все подземные реки этой стороны… И не только этой… Это очень необычное место… Интересно, откуда он про все это знает? Впрочем, я догадывалась. Жук сел на мостик и свесил ноги. Он поглядел на меня и стал рассказывать. Быстро, как будто слова вырывались из него сами, против воли. – Но там есть не только море, там есть еще… Я не знаю, как это можно назвать. Но оно существует гораздо дольше, чем существуют люди. Может, это алтарь, может, это храм. Его построили те, первые существа. Они жили в те времена, когда люди еще бегали по зеленым равнинам в виде мерзких полосатых сумчатых крыс! Первые существа были великой расой! Да, моя милая Валя, да! Они владели планетой, и все, что могло двигаться, все древние твари, обитавшие в том мире, подчинялись Их воле. Даже больше. Они могли управлять камнями, Они могли управлять водой. Они могли управлять ветром. А потом случилась катастрофа, никто не знает, что это была за катастрофа, но первые существа почти все погибли из-за яда, разлившегося в воздухе. Выжило совсем мало. Те, кто выжил, спустились под землю и стали жить там в светящихся каменных лабиринтах… Жук замолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Он пошевелил плечами, будто старался нащупать что-то там, у себя за спиной. – Пятна… – сказал он. – Дэн дурак. Это не пятна. Это не пятна… Это слуги… ЕГО слуги! Он их кормит… кормит их… По подбородку Жука потекла белая струйка. И я увидела, как под рубашкой задвигались эти твари. – Крысолов кормит их… Они служат ему, они Его глаза, они Его уши… Если бы ты знала, как это больно… Не знаю, что тогда случилось, скорее всего, Жук прикусил язык – на губах у него проступила красная пена. А может, это пятна стали рвать его изнутри… Жук согнулся пополам и стоял так, наверное, с минуту. Потом он выпрямился и продолжил как ни в чем не бывало: – Первые существа спаслись под землей. Но яд все равно уже отравил Их. Они умирали, медленно умирали, по одному. А потом, через много тысяч лет, или даже через много миллионов лет, появились первые люди. Жук сделал паузу и посмотрел мне прямо в глаза. – Первые люди были Их пищей, – сказал он. Жук сидел на мосту и рассказывал. Я его слушала. Читала по губам. – Они выходили по ночам и заманивали своими песнями людей в пещеры. И люди боялись Их и по ночам сидели вокруг костров и заводили ручных волков, чтобы те предупреждали об опасности. Ненавижу ваших волков! Жук стукнул кулаком по перилам. – Но древних существ становилось все меньше и меньше, и люди отвыкли от Них. Они стали считать Их демонами. И придумали средства, чтобы бороться с Ними. И люди убили почти всех. Последние оставшиеся вынуждены были уйти в самые глубины земли и ждать там. Жук снова плюнул вниз. Я подумала, что вот лишь эта привычка осталась от того Жука. Забавно: самое устойчивое, что было в Жуке, – это привычка плевать с высоты. Плевать с высоты в первобытное чернеющее море. Жук продолжал рассказ: – Последние теперь очень редко выходили на поверхность, только когда Им очень сильно хотелось есть. Или когда хотели есть Их слуги. Или когда надо было принести жертву на алтаре… И Они не утратили искусство заманивать людей и других тварей и пользовались им. Теперь пользоваться своим искусством Им было даже проще, чем раньше, потому что люди перестали в Них верить. Древние существа могли наслать какой угодно фантом, могли свести человека с ума. И это было очень легко сделать, потому что люди в Них теперь не верили. В Них верили лишь старики и дети. А когда кто-нибудь пропадал без вести, всегда считали, что человек или утонул, или уехал куда-нибудь. А это Они. Они живут под вашими городами, под заводами, под реками. Они прокапывают туннели вверх и ждут, ждут. Жук никогда не говорил так много, долго и складно. Жук никогда так не говорил. Потому что это был не Жук. – Они ненавидят людей, захвативших Их землю. Сейчас Их совсем мало, и Они почти все время спят. Но иногда Они просыпаются. Они просыпаются, просыпаются в те дни, когда ядро земли начинает волноваться и приближаться к поверхности. В дни, когда лунатики выходят на свои прогулки, когда живым тварям не спится, когда живые твари чувствуют тоску и печаль, когда луна становится кровавой и большой! Сегодня такой день. Он посмотрел мне в глаза. – Иногда мы просыпаемся, Валя, – сказал Крысолов. Я вздрогнула. – Если встать лицом к востоку, то ты увидишь, как постепенно, минута за минутой вода начинает краснеть и наливаться силой… Он еще что-то рассказывал про это море и про храм, существующий под городом в самой глубине, про пятна, но я не слушала, я боялась, что его рассказы взорвут мне голову. Я боялась, что умру от страха или не вытерплю и прыгну туда, в эту реку. Хотя я и боюсь высоты. – Черные камни выстраиваются в круг, и жертва сама восходит на древний алтарь… Когда-нибудь придет день, и Они вернутся. Потому что Они умеют ждать. Я зажмурилась, и Жук замолчал. – У нас, кстати, леска имеется. – Улыбнулся он, когда я снова открыла глаза. – Можем рыбу половить… Есть-то хочется. Я заметила, что Жук даже как-то изменился, он похудел, щеки впали, а глаза блестели неожиданным блеском. Видимо, в этот раз я не смогла справиться с лицом. Жук посмотрел на меня с подозрением, а потом сказал: – Не хочешь – как хочешь. Пойдем дальше. Я думаю, недалеко уже осталось. Зря не хочешь рыбку половить. Зря. Он легко вскочил и пересек мостик. Я еще раз посмотрела вниз. Мне показалось, что внизу переливается какая-то колдовская дымка. Впрочем, может, это был просто обычный туман, не знаю. – Тот, кто увидел берега этого моря, уже не возвращается, – сказал Жук и направился дальше, в коридор. – Тот, кто взошел на алтарь… Если бы у меня была сейчас граната, то я бы не выдержала и наверняка бы взорвала к черту этот мостик, чтобы не быть с этой тварью на одном берегу. Он будто подслушал мои мысли, обернулся и поманил меня пальцем. И я послушно пошагала за ним. Не знаю, чем бы все это кончилось. Но Жука вдруг снова качнуло, повело в сторону, и он снова упал и застонал. Я осторожно подошла поближе. Жук смотрел в потолок. – Валя, – сказал он, – зачем ты меня обманула? – Я тебя не обманывала, Жук. – Обманула… – Жук облизал губы. – Это ведь не синяк… – Синяк, – уверила я его. – Это синяк. – Я не помню, что я делал в последнее время. Не помню… Мы сидели перед какой-то дверью, а затем я оказался тут… Как? – Мы пришли сюда. – Я не помню… Скажи мне, только говори правду… Это пятно? Я улыбнулась. – Ну, какое пятно? Это не пятно… – Не ври мне! – неожиданно рявкнул Жук. – Не ври! Это он! Я заплакала. Во второй раз за последний час. Я становилась сентиментальной, это плохо. – Значит, пятно, – заключил Жук. – Я же чувствую, что не все в порядке… То холодно, то жарко. И шевелится что-то… А то еще какие-то провалы… Как дырки в голове… Значит, пятно. Жук замолчал и задумался. – Оно залезло на меня где-то… И может слезть тоже… и может залезть и на тебя. Я подумаю. Мне хотелось сказать ему, чтобы он думал быстрей, пока из него опять не появился тот, другой, но я не стала его торопить. Жук думал минут пять. – Хорошо, – сказал он. – Я придумал. Только ты должна дать мне слово, что ты все сделаешь, как я скажу. – Я не могу… – Обещай! – рявкнул Жук. – Обещай мне! Я пообещала. А что мне было делать? Жук снял куртку и стал отстегивать с пояса патронташ. – Ты чего делаешь? – не поняла я. – Ты обещала! – напомнил Жук. Я кивнула. Жук снял патронташ и протянул его мне. – Надевай! – приказал он. Я взяла пояс. Жук показал, как его надо закрепить. – Теперь самострел. – Жук протянул мне оружие. – Ты сейчас его возьмешь и больше мне не возвращай… Даже если я буду просить… Предохранитель здесь. Прицел чуть сбит, поэтому надо целиться влево на пол-ладони. Бьет уверенно на сто метров. В мешке… В мешке сама посмотришь, что там. Возьми одну гранату. Другую я оставлю… Да, оставлю. – Ты чего это? – Слушай меня! Жук взял себе гранату. – Я знаю, чем можно его убить, – сказал он. – Откуда-то знаю… – Чем? – спросила я. – Его можно убить… Жук замолчал. Лицо его скривилось от боли, я заметила, как Они зашевелились под кожей. Будто волны под рубашкой заходили. – Его можно убить… – снова попробовал сказать Жук, но пятна не давали ему говорить. Жук извивался, рычал, пытаясь остановить Их, но не мог. Одно из Них выползло из-под воротника рубашки и стало обхватывать шею. Я сделала шаг назад. – Беги! – заорал Жук. – Беги! Я стала пятиться. Пятно сползло из рукава и стало медленно перемещаться на стену. – Это есть в мешке… – шептал Жук. – То, что может его убить… Это есть в мешке… Беги! Я побежала. Я бежала, размазывая слезы и спотыкаясь, поворачивая направо, поворачивая налево. Потом в спину ударил горячий воздух, бумкнуло, уши сдавило волной, стены вздрогнули, по коридору прошла пыль. Лампа над моей головой разбилась и осыпала меня мелким стеклом. «Ф-1». Разлет осколков…» |
||
|