"Кеворка-небожитель" - читать интересную книгу автора (Галахова Галина)О ХАРТИНГ, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ НА ЭТОМ СВЕТЕ!Теперь каждое утро Раплет допрашивал Кеворку. Светила именно ему поручили в кратчайший срок выяснить — как, на каком этапе случилось то, что опытнейший разведчик Альдебарана оказался вдруг столь ненадежным. Сколько раз до этого случая, закатанный в пучок космической энергии, Кеворка носился по Вселенной, проникал в чужие миры, совершал там космические похищения и всегда возвращался прежним Кеворкой. Никогда прежде похищенные им существа не знали ни его жалости, ни даже намека на сочувствие. Всегда считалось — и подтверждалось практикой, что Альдебаранские разведчики защищены от посторонних влияний панцирным полем — открытым Ноленсом в пору изучения непроницаемости душ аварибегов. «Помните, что на вас — панцирная рубашка! — так внушали разведчикам на станции преображения перед тем, как закатать их в космические частицы с нулевым индексом Паривана. — Несмотря ни на какие воздействия и влияния, вы всегда останетесь сами собой, чистыми альдебаранцами: пространство Олфея надежно защищает вас своим мощным сверхполем…». И всегда это было действительно так. Сколько за свою жизнь Кеворка испытал самых фантастических перерождений, все ему было нипочем, но проникновение на Землю и воплощение там в виде мальчика, который родился у женщины, работавшей на хладокомбинате, неожиданно повлияло на его сущность. Он пронес это нечто через все трассорные скачки, и даже снова преобразившись, не вернулся в себя… Раплет вошел в липучую камеру — жуткое сооружение, придуманное Наком Пакуа для изменников Дела Грандиозного Познания. Камера представляла собой пирамиду, со стен и с вершины которой медленно сочилась на пол ядовитая липкая масса. Эту массу вырабатывали гусеницы-жирелы, которых разводили в специальных карманах, находившихся на стенах пирамиды. Стоило узнику остановиться, как гусеницы оплетали беднягу этой своей массой с головы до ног, и он погибал в медленных страшных мучениях. Кеворка знал принцип действия ВЭГА, поэтому ни на минуту не останавливался, метался по камере. За ним жадно охотились жирелы. От слабости у него кружилась голова и болело его земное сердце, которое он продолжал чувствовать, как чувствует человек свою отрезанную ногу. — Остановись ты! — приказал Раплет Кеворке и сверкнул на жирел специальным фонариком, на который они единственно реагировали, чтобы прекратили они свою охоту и убрались в карманы. Кеворка остановился, наблюдая, как гусеницы медленно уползают, предоставляя ему минутную передышку. Между Кеворкой и Раплетом существовало соперничество, специально запланированное Лабиринтом, чтобы легче было управлять ими обоими. Раплет шел по линии амера — он был создан из новейших альдебаранских сплавов, его приборы внутреннего управления были созданы по последнему слову альдебаранской психотехники, а Кеворка был живым существом, биобрутом, по классификации того же Лабиринта. Раплет всеми силами стремился доказать, что биобруты по сравнению с амерами ничего не стоят. Надежным в космической разведке может быть только амер — и только амер! Вот и на этот раз он припас для Лабиринта немало тому доказательств. Окончательное решение Лабиринта — вся судьба Раплета — зависели от его успеха — расколоть этого предателя до самых тайных его глубин. Поэтому жирелы были подменены безобидными голографическими двойниками, но Кеворка об этом не знал. — Будешь отвечать по существу или сразу тебя прикончить? — наконец спросил Раплет. — Я получил разрешение Лабиринта. — Выйдем отсюда, — сказал Кеворка, — здесь разговора не получится. Видишь, я стою по колено в липучке. У меня могут отмереть ноги. Немного подумав, Раплет согласился — сегодня истекал срок, отмеренный ему Светилами для предварительного дознания, а он еще решительно ничего не выяснил: когда, почему и зачем и каким образом Кеворка пропитался этим земным ядом. «Шевелись, а то тебя заменят!» — сказал ему под конец разговора Нак. И действительно — они могут! Раплет сжал Кеворкину ладонь в своей холодной руке с цепкими железными пальцами и повел его по длинному спиральному коридору. Наконец, они пришли в тамбур с подъемными меховыми дверями. Раплет встал у стены, Кеворка опустился на прибитую к полу табуретку и впервые за несколько суток дал отдых затекшим ногам. — Говори! Кеворка повернул к Раплету измученное лицо. — О чем ты? Каких признаний от меня добиваешься? Я во всем уже сознался. Я нарушил инструкции. Хорошо. То есть — плохо. Я виноват. Но это — сильнее меня. Я — в полной твоей власти, во власти Светил. Делайте со мной, что хотите… это — сильнее меня, пойми! — Нет, ты нас не обхитришь! Лабиринт хочет знать, почему ты нарушил заповедь разведчика. Что такое «любовь»? Не ты первый, оказывается, на ней горишь — еще был, ты, наверное, не знаешь, такой Вилт, мне Нак приоткрыл секретные архивы… — Я знаю. Помнишь, на приеме Нак сам о нем заговорил? — Да, было дело… но ты так можешь перезаразить здесь всех подряд и даже нас, амеров, тоже. Подробно опиши симптомы этой болезни, причины ее — она ускользает от наших приборов. Мы должны знать, как с ней бороться и победить эту напасть, если уже к нам ее занесли. Ты действительно способен открыть этим земным примитивам наши пути во Вселенной, рассекретить выходной канал? Кеворка как будто не слышал. — Я должен, — бормотал он, — вернуть их на Землю. Только на Альдебаране я понял, что здесь они превратятся в чудовищ, если уже не превратились. Я должен помочь им… там на Земле они когда-нибудь меня вспомнят и поймут… Они поймут меня и — откроют себя… — Поймут тебя, откроют себя — что за бред ты несешь? Подумаешь, какая-то Земля не досчитается каких-то четверых своих жителей, — усмехнулся Раплет — могли же они попасть там под машину или умереть от воспаления легких! Вместо этого они попали к нам. И ничего с той Землей не случилось, уверяю тебя. Ноленс на всякий случай проверил ее параметры — она попрежнему вращается все с той же частотой и радиоизлучение у нее все то же, как было прежде. На место этих четверых там уже родилось множество других. Разве ты не знаешь их любимую пословицу «Незаменимых у нас нет!»? Как же ты смешон и жалок в своей привязанности к ним, ничтожный биобрут! Раплет засмеялся, голова его затряслась и от этой тряски из-под черной шляпы выбилась косица разноцветных проводков. Кеворка с силой дернул Раплета за выбившуюся косицу. Амер вздрогнул, полоса его жизни дала зигзаг, и он оцепенел. Кеворка нырнул в дверной проем. Пропустив его, двери с криком ужаса свернулись в ядовитый кокон. Случайное отключение амера было недолгим: сработала система бликмента, и Раплет снова задвигался. Его вступление в новую фазу бытия было ужасным — он впал в такую ярость, что превратил ВЭГ в горстку камней и липких железных прутьев, а потом помчался к авезудам и там, унижаясь и кланяясь, выпросил у них во временное пользование — на пару каких-нибудь часиков! — Таинственного Дзыня. А тем временем по всем каналам связи уже неслось сообщение: «Из ВЭГА бежал опасный преступник Кеворка, черный кеоркийец. Указавший его местонахождение удостоится высшей награды Альдебарана — получит право изменить свое происхождение!» Весь Альдебаран был поднят на ноги, удивлению его жителей не было предела: «Неужели тот самый Кеворка, первый разведчик системы, ее гордость?!» О Хартинг, что делается на этом свете! |
||
|