"Сборник" - читать интересную книгу автора (ЦАУРАС ПИТЕР Дж., БЭДСИ СТИВЕН БЭДСИ ., БЭРТТ...)

Битва за Францию

Результаты, к которым привели манштейновские соображения в части пересмотра плана «Желтая папка», теперь известны всему миру. В поразительной военной кампании удача была целиком на стороне Германии, совершенно отвернувшись от французов. Гудериан, который командовал XIX танковым корпусом, возглавлявшим наступление группы армий «А», с почти сверхъестественной скоростью провел эту армейскую группировку сквозь Арденны. 13 мая три отдельных танковых корпуса, поддержанные почти двумя тысячами самолетов люфтваффе, действуя на линии от Седана до Динана, форсировали реку Маас, сбив слабый заслон 2-й французской армии. В течение трех дней семь танковых дивизий шли через Францию, двигаясь на запад к проливу Ла-Манш и рассеяв на своем пути 9-ю армию. 20 мая головные подразделения 2-й танковой дивизии Гудериана вышли на берег моря в Аббевиле, разорвав одновременно слишком растянутые коммуникации БЭС и заперев большую часть 1-й группы армий в Бельгии.

Однако в полдень 10 мая, когда части БЭС начали свое выдвижение в Бельгию, поставив головным II корпус под командованием генерал-лейтенанта сэра Алана Брука, все, о чем говорилось выше, все еще было делом будущего. Когда 3-я мотопехотная дивизия генерал-майора Бернарда Монтгомери подошла к своим заранее подготовленным позициям у Лувена, она обнаружила, что эти позиции уже заняты солдатами 10-й бельгийской дивизии, и последние открыли огонь, полагая, что к ним подходят не британские войска, а немецкие парашютисты. Пока Монтгомери разбирался с этим недоразумением, справа от II корпуса, у Вавра стал разворачивать свои порядки I корпус под командованием генерал-лейтенанта М. Дж. Г. Баркера, и к утру 12 мая все части БЭС расположились на своих позициях. На передовой развернули свои порядки четыре моторизованных дивизии, в составе которых находились стойкие добровольцы, немало лет прослужившие в армии, солдаты, ничуть не хуже любых, которых немцы могли направить на них. Проблему представляло малое количество танков, однако английский танк А12 сопровождения пехоты Марк II «Матильда» был практически неуязвим для пушек немецких танков и противотанковой артиллерии. В резервном III корпусе под командованием генерал-лейтенанта Рональда Адама было еще две мотопехотных дивизии, в составе которых находились отряды Территориальной армии (ТА), не столь хорошо подготовленные и снаряженные, как солдаты регулярной армии, а также еще три пехотных дивизии ТА. Еще три дивизии ТА из состава войск второй линии были посланы во Францию в качестве пионеров,[47] и они были расположены в глубоком тылу. В это же время к линии фронта подошли 7-я и 1-я французские армии, и в соответствии с планом «Д» они развернули свои порядки севернее и южнее позиций БЭС.

Построение войск было словно взято из учебника, и поэтому, к несчастью, лучшие силы союзников оказались именно там, где этого и хотели немцы.

Следующие дни были потрачены на политические дискуссии в повышенных тонах. В особенности по поводу того, что оборонительные позиции, отрытые бельгийцами, не совпадали, и в ряде случаев на несколько миль, с их расположением, обозначенным на французских и английских картах. Когда в Брюсселе состоялась первая встреча с королем Леопольдом III и его штабом, хороший французский язык генерал-лейтенанта Брука (он родился и воспитывался во Франции) послужил только для того, чтобы подтвердить опасения англичан. А тем временем и бельгийские пограничные оборонительные сооружения, и небольшая и необстрелянная голландская армия были вдребезги разбиты молниеносным напором немецких войск. 10 мая в результате внезапной атаки отряда десантников, доставленных сюда на планерах, пала бельгийская крепость, расположенная у Эбен-Эмаэль. Падение этой крепости открывало немцам путь на Льеж. Десантируясь за много километров от передовой, в глубине обороны союзников, парашютисты из 7-й авиационной дивизии генерал-майора Штудента несли хаос и сеяли панику по всем Нидерландам, захватывая при этом стратегически важные объекты. К 12 мая 6-я немецкая армия пересекла реку Мёз (такое название носит здесь река Маас) и двинулась на Брюссель. Части БЭС не покидали своих позиций, уверенные, что вместе с 1-й армией на их правом фланге они смогут остановить немецкое наступление. Но что касается их военно-воздушной составляющей, которая первоначально была представлена шестью эскадрильями истребителей «Хокер Харрикейн», то последняя потеряла почти треть своих боевых машин и просила прислать сюда из Британии еще три эскадрильи.

Далеко от позиций БЭС произошло событие, которое имело длительные последствия для англичан. В октябре 1939 года военное министерство предусматривало в случае нападения немцев проведение британскими военно-воздушными силами стратегических бомбардировок районов Рура. Несмотря на то, что командование бомбардировочной авиации с восторгом отнеслось к данному проекту, Галифакс, опасаясь ответных бомбардировок британских городов немецкой авиацией, оказался еще более неуступчивым, чем Чемберлен. Прошло время, и в полдень 10 мая три бомбардировщика «Хейнкель 111» нанесли бомбовый удар по тому, что, как полагали они, было французским военным аэродромом в Дижоне. Им и в голову не приходило, что на самом деле они бомбят Фрайбург-им-Бригсау, маленький немецкий городок в границах Германии, убив при этом 13 женщин и 22 детей. Граждане Германии были неподдельно потрясены тем, что казалось им актом варварской бомбардировки союзников, а многократно повторенные заявления о непричастности Англии и Франции к этому злодеянию лишь только усиливали их убеждение. Гитлер заявил, что на подобные нападения «Германия ответит пятикратными ударами возмездия по городам Франции и Великобритании»[48]

Во вторник 14 мая в Ставку БЭС пришли первые сведения о двух поражениях союзных сил. Французскую армию постигла катастрофа на юго-востоке, под Седаном, где немецким бронетанковым силам удалось форсировать Мёз и закрепиться на противоположном берегу. Отвечая на просьбу французов о немедленной помощи, британская бомбардировочная авиация переднего края, волна за волной, нанесла последовательно несколько бомбовых ударов по немецким плацдармам. К концу этого дня было потеряно 35 машин из 63 легких бомбардировщиков «Фейри Бэттл», вылетавших на задание. И, как если бы этого было мало, 7-я армия, находящаяся к северу от БЭС, начала отступать с территории Голландии. Правительство Нидерландов, страны, вооруженные силы которой были не в силах противостоять немецкому наступлению, объявило о капитуляции, начиная с утра следующего дня. Как только прозвучало это сообщение, налет люфтваффе не оставил камня на камне от Роттердама.

Премьер-министр Великобритании, который взял за правило ночевать в своем командном бункере в подвалах Уайтхолла, ранним утром среды 15 мая был разбужен телефонным звонком Поля Рейно, премьер-министра Франции. Последний сказал по-английски, что немцам удалось прорваться под Седаном и что сражение проиграно.

Поскольку стенания Рейно находились в полном противоречии с бодрыми официальными пресс-релизами, ежедневно поступающими из Парижа, то они не произвели впечатления на Галифакса.

И тем не менее он серьезно отнесся к своим союзническим обязанностям. На утреннем заседании кабинета министров Галифакс дал указание Кингсли Буду, государственному министру военно-воздушного флота, по которому Королевским военно-воздушным силам вменялось в обязанность обеспечить максимальную поддержку союзников. Еще десять эскадрилий было передано в распоряжение авиации ПВО, и были усилены отряды истребителей, патрулирующих в небе над Ла-Маншем. А в полдень того же дня исполняющий обязанности главнокомандующего истребительной авиацией главный маршал авиации сэр Хью «Стаффи» Даудинг направил Буду свое официальное возражение, указав в нем, что из 52 эскадрилий, которые признаны минимально необходимыми для защиты воздушного пространства Великобритании, у него осталось только 32.

После того как Ставка БЭС прибыла в Лилль, одним из первых действий генерала лорда Горта стало создание своей личной штаб-квартиры, которую вместе с очень небольшим штатом предполагалось разместить в одной из нескольких небольших деревень. Горт не устанавливал непосредственных отношений с 1-й группой армий или же с 1-й армией. Само собой разумеется, штабные офицеры французской армии не могли иметь ни малейшего представления о его расположении. Являясь, подобно Галифаксу, одним из столпов общества, Горт считал, что он просто солдат и главнокомандующий в духе старого времени, главной задачей которого является сохранение традиций и духа армии Великобритании и защита ее от нападок политиков, а всем, что касается планирования и проведения сражений, должны заниматься подчиненные. Для многих из современников и для большинства историков он оставался просто недоступным их пониманию.

Когда наступило 15 мая и 6-я немецкая армия вышла к позициям БЭС на реке Диль, Горт был убежден, под ударами противника гибнет не только бельгийская армия, но то же самое происходит и с 1-й армией справа от него. В соответствии с поспешно составленным новым планом части БЭС должны были отходить в западном направлении от береговой линии одной реки или канала до следующих реки или канала, сдерживая продвижение немцев в течение дня и совершая марши по ночам, и через шесть дней возвратиться к линии вдоль канала Каналь де ль'Эско к востоку от Лилля. Вечером среды 15 мая начальник разведки Горта щеголеватый генерал-майор Ноэль Мэйсон-Макферлейн провел пресс-конференцию, на которой он сообщил, что сражение уже проиграно, и произошло это в силу военных неудач союзников и в силу нежелания правительства Чемберлена заблаговременно перевооружить армию. У военных корреспондентов не осталось времени, чтобы переварить ужасную новость. На следующий день, в первый день английского отступления, передовые танковые колонны немцев вышли к Сан-Квентину, расположенному далеко позади позиций БЭС. «Я молю Бога о том, чтобы у французов нашлись какие-то средства остановить их и заделать брешь, — писал в своем дневнике начальник штаба Горта. — В противном случае мы погибли».

В течение следующих пяти дней части БЭС действовали так же, как их предшественники, которые в 1914 году отходили от Монса, выполняя наиболее сложный военный маневр — отступление с отрывом от преследующего противника. Вплоть до 21 мая части БЭС не вступали в серьезные боевые столкновения, и их потери за эти дни составили менее 500 человек. Но по мере того как немцы стали перекрывать коммуникации и линии обеспечения, у БЭС осталось боеприпасов и топлива всего на одно крупное сражение. Любой наступательный бой в любом направлении приведет к тому, что через немного дней британские войска встанут с сухими баками и без боеприпасов. А тем временем дивизии ТА на второй линии обороны, которые, находясь глубоко в тылу, чувствовали себя в безопасности, неожиданно оказались на пути рвущихся вперед танков группы армий «А», которые расшвыряли эти дивизии, буквально не останавливаясь. В ответ на это Горт, используя любые части, имевшиеся в его распоряжении, сформировал боевые группы, возглавили которые высшие офицеры его штаба. Мэйсон-Макферлейн командовал боевой группой «Мак-ферлейн», а базу БЭС в Аррасе в первое время обороняла боевая группа «Петре», которой командовал генерал-майор Р. Л. Петре из находившейся на второй линии 12-й Восточной дивизии, а в дальнейшем — группа «Франклин», которой командовал генерал-майор X. Е. Франклин из 5-й пехотной дивизии. От подобных мер трудно было ждать многого, но продержаться несколько дней они позволят.

Кабинет министров военного времени не мог в должной мере оценить угрожающее положение, в котором оказались войска БЭС. Не имеющие в полной мере сведений о действительной обстановке на фронте, члены кабинета продолжали считать, что наступление 6-й армии в Бельгию — это и есть направление главного удара немецкой военной машины. В этом их также убеждала официальная информация из Франции (которая все больше и больше расходилась с фактическим положением дел), говорившая, что любой немецкий прорыв носит характер второстепенного. 20 мая в Ставку Горта прибыл глава Имперского Генерального штаба генерал сэр Эдмунд Айронсайд (получивший за свои весьма значительные габариты и высоту прозвище Крошка Айронсайд). Айронсайд привез приказ, предписывавший БЭС атаковать противника в юго-западном направлении, но, оказавшись на месте, он вскоре выбросил из головы это намерение. В тот же день военно-морской флот Великобритании получил предупреждение, что, возможно, потребуется эвакуация частей БЭС через порты на побережье пролива Ла-Манш. Поступившее от Черчилля предложение задействовать в том числе и гражданский флот или «маломерные суда» было отвергнуто Галифаксом, поскольку тот боялся таким образом встревожить мирное население. Само собой разумеется, что основной заботой кабинета министров военного времени было не допустить, чтобы граждане Великобритании не знали слишком многого из того, что происходит на самом деле.

Позднее и Гитлер, и все его генералы делали вид, что это впечатляющее шествие танков через Францию являлось их изначальным намерением. Историки в течение многих десятков лет знали, что это не так, хотя марш от Седана на Аббевиль и являлся предпочтительным выбором многих честолюбивых командиров танковых соединений. На самом деле ОКВ предприняло несколько попыток задержать движение танков, поскольку они далеко опережали основную массу германской армии, совершающую переходы в пеших порядках. В конце концов Гудериан, видя, что он оторвался от своих служб снабжения и опасно ушел далеко вперед, объявил 21 мая неофициальным днем отдыха и на следующий день повернул на север к портам Ла-Манша. К ночи головные подразделения 1-й и 2-й немецких танковых дивизий вышли на окраины Булони и Кале. Дюнкерк, последний крупный порт, который все еще удерживали англичане, находился всего в 40 километрах дальше по берегу.

20 мая Гитлер и его высшее руководство собрались с тем, чтобы в торжественной обстановке отметить успешное выполнение плана «Желтая папка» и наметить следующий этап в достижении победы над Францией, заключающийся в развитии военных действий в южном направлении согласно плану «Красная папка». Поскольку военно-морской флот Германии не принимал особого участия в военных действиях во Франции, оставшись с Гитлером по окончании встречи, гроссадмирал Редер поднял вопрос о военном вторжении в Великобританию. Он вернулся к этой теме и на следующий день, но Гитлер не проявил к ней интереса, да и сам Редер знал, что эта идея неосуществима. Все изменилось днем позже, когда поступили сведения о крупном немецком поражении.