"Грааль никому не служит" - читать интересную книгу автора (Басирин Андрей)

Глава 8. Лица на стенах

Невыспавшиеся люди жестоки. Особенно Хаала.

– Какой-то ты сегодня… – начала она и задумалась. Грустный? Весёлый? Больной? Невыспавшийся? Альберт весь сжался в ожидании приговора.

Я не стал ждать, что она придумает.

– Подай вон ту коробку, пожалуйста. Мы сейчас поедим, и он станет позавтракавший.

Хаала мрачно протянула мне коробку с рационами.

– Опять полезем под землю?

– Да. Пещеру надо исследовать.

Вскрываю банку, болтаю ложкой в дымящемся вареве. Среди звёздочек моркови, крохотных луковичек и полумесяцев картошки всплывают фасолины в фиолетовых завитушках узоров. Каждая фасолина – модель вселенной. От аромата горячего супа бурлит в животе.

– Далась она тебе. Что ты там ищешь?

– Там труп, – Альберт облизывает ложку. – Скелет на ящиках с золотом. Андрей его когда-то прирезал, а теперь вернулся за деньгами.

– Там человек, – объясняю я. – Такой же человек, как вы и я… Нет, скорее, как вы. Когда найдём его, я всё расскажу.

– Опять тайны. – Хаала болтает ложкой в банке фасоли. – Человек должен быть открыт перед близкими.

– Вы обязательно всё узнаете. Но не сейчас.

Силы своих спутников я переоценил. После вчерашних приключений они вымотались куда больше, чем я думал. Даже стимуляторы, которыми я их накачал, почти не помогли. Хорошо хоть с «упырями» проблем нет.

Кстати об «упырях». Я только сейчас заметил, что экзоскелет утрирует особенности походки. Альберт передвигается, как испуганная лань. Движения дёрганые, испуганные, словно он в любой миг готов отпрыгнуть. Даже пустяковый шаг начинается с топтания на месте.

Хаала наоборот передвигается вкрадчиво, в смиренной позе. Иногда, забывшись, патетически взмахивает руками. Со стороны всё это очень смешно. Вот если бы нести на себе поменьше. Мне приходится тащить струну Мёбиуса с жилым модулем. Да ещё оружие.

– Мы не заблудились? – спрашивает Альберт. – Я этой скалы не помню.

– Всё в порядке. Вон, видишь, следы на склоне? Там ты вчера упал.

На склоне действительно следы. Не-господин страха успокаивается.

– В этот раз идём все вместе, – ещё раз сообщаю я. – Не отставать. Никаких резких движений. Никаких самовольных отлучек. Стрелять только по моей команде.

Когда выходим на место, я объявляю порядок следования: первым иду я, затем Альберт и последней – Хаала.

Спуск прошёл легче, чем вчера. Не надеясь на приборы ночного видения, я захватил циркониевый прожектор. В его свете лёд покрылся сеткой радужных линий. Несколько часов такой иллюминации, и глаза запросят пощады. Даже фильтры упыря не помогут. Но именно это освещение использовал Альберт в моём сне.

Луч света выхватывал стеклянистые сколы камня и пятна, подозрительно похожие на лишайник. Я двинулся к входу в лабиринт. Ничего подозрительного.

– Готова? – крикнул я Хаале.

– Я уже сигналила. Два раза, – обиженно ответила она.

– Тогда спускайся.

Вскоре вся наша команда оказалась внизу. Мы осмотрели стены и, не найдя ничего, двинулись дальше. Каждые три шага закреплённая на плече Хаалы «ариадна» сплёвывала маячок. За нашими спинами тянулась дорожка из мигающих синим и зелёным огоньков. Мне эти маячки всегда напоминали крошки, которые девочка из сказки бросала на тропинку, чтобы не заблудиться. Но если в сказке крошки склевали птицы, то эти огоньки так просто не погасишь. Даже залп из кассетника переживут.

– Срединник, – вдруг позвала монахиня. – Тебе ничего не кажется странным?

Я посмотрел на стену, куда указывала Хаала. Ледовый узор складывался причудливо: белые наросты, чёрная дыра, словно выискивающая добычу. Череп? При некоторой доле воображения…

– Ты что, не видишь? Это же иней.

Альберт придвинулся поближе. Мысли о ночных кошмарах вылетели у меня из головы. Перед нами была загадка поинтересней.

Я провёл рукой по стене. Иней заклубился облаком.

– Здесь есть атмосфера… – севшим голосом проговорил Альберт. – Так и знал.

– Что ты знал?

– Что дело нечисто. Может, вернёмся?

Я только хмыкнул. Вскоре дорога вывела нас в огромный зал с озерцом смоляной воды. Сталагмиты застыли вокруг озера заколдованными фонтанами – словно злой волшебник остановил время. Иней покрывал потолок и стены.

Мы решили разделиться. Хаала осталась исследовать озеро. Альберт пошёл по периметру зала, а я взялся подыскивать место для жилого модуля.

Рюкзак со струной Мёбиуса шлёпнулся на лёд. Место как место. Вполне годится для модуля. Поживём здесь, на бережку, рыбку половим. Пока же модуль распаковывается, я осмотрюсь.

Едва я двинулся к ходу, ведущему в глубины пещер, как уши резанул крик:

– Андре-е-ей!

Кричала Хаала. Что-то серьёзное: никогда она не звала меня по имени. Я сжал пальцы. В ладонь прыгнул пистолет. И тут же тишину разорвал грохот выстрелов.

Стреляли у озера. Хаала!

Я бросился на помощь монахине. Выстрелы повторились снова и снова. Навстречу мне бежала знакомая ссутулившаяся фигурка. Я едва успел деактивировать оружие.

Хаала врезалась в меня. Экзоскелеты возмущённо заскрежетали.

– Андрей… там!.. там!..

Она всхлипывала, не в силах отдышаться. Микрофон искажал звуки; я прижимал к груди металлокерамическую куклу, что была Хаалой, но слышал её рыдания словно бы в отдалении.

– Что случилось? – испуганным зайцем выскочил Альберт.

Хаала обернулась, тыча пальцем в чёрную поверхность:

– Не трогайте меня! Уйдите, бога ради!

Залитое светом прожектора озеро напомнило мне Лонот. Подземная река, лодка. Прощальный поцелуй Иртанетты. Всё уже было когда-то. Вот сейчас из-за камней выйдет Маллет с арбалетом в руках…

Над ледяным выступом появился человеческий силуэт. Луч фонаря поймал его, высветив до малейшей детали. Залитое кровью лицо, грязный камзол алого бархата. Итер стоял, тяжело опёршись на шпагу. Тонкое лезвие угрожающе выгнулось.

– А, щенок, ты здесь… – крикнул он. – На этот раз кошка не спасёт тебя.

Я оттолкнул Хаалу и сдёрнул с плеча автомат. Озеро забурлило; из гладкой смоляной поверхности поднимались головы. Велиаджассен, Ламберт, Рыбаков. Человек-обрубок, сгоревший от лихорадки в аду Южного материка. Дэн в обнимку со своей подружкой. При виде того, что с ней сделал пёс, меня затошнило.

Зубы дракона. Поле, засеянное аргонавтом Язоном.

– Не-е-ет! – Альберт рухнул на колени, выдирая из кобуры пистолет.

– Ложись! – заорал я. Затылок болезненно сдавило – значит, мертвецы появились сзади. Я прыгнул к Итеру. Плазмер выплеснул струю пламени; мягко, почти нежно она коснулась воды. Огненный шар оторвался от поверхности, взлетая к потолку. Пространство вокруг меня загустело, наливаясь силой. «Упырь» адаптировался к ударной волне.

Облака пара заполнили пещеру. В наушниках визжало, словно стая перепуганных летучих мышей металась, не находя выхода. Откуда-то доносились всхлипывания Хаалы. Я обернулся; клубы пара переливались колдовским светом в лучах циркониевого фонаря.

Среди искрящихся облаков возник женский силуэт. И ещё один. И ещё. Искажённые пропорции, особая посадка головы… Лангедок вновь настиг меня.

– Хаала! – позвал я. – Альберт! Где вы?

Мёртвые рунари приближались. Первой шла та, что умерла у меня на руках во время водного избиения. Затем та, что сгорела на Южном в печи. Следом – жертва вивисекторов.

Я отступал, расстреливая мертвецов из нитевика. Вода в озерце испарилась после первого же выстрела. Дно покрывала сетка белёсых волокон. Над ней обгорелыми сморчками возвышались остовы мертвецов. Кости врастали в грибницу, сливаясь, с ней единое целое. Краем глаза я отметил «упыря» – тот копошился чуть ли не в самой гуще нитей.

– Зачем?! – доносились до меня всхлипывания Хаалы. – Почему именно ты?

– Хаала, где Альберт? – я схватил беспомощно барахтающегося «упыря», встряхнул. – Где ты его оставила?

– Это… я… – пискнул тот. – Я, Альберт! Она побежала… туда…

Я выдрал мальчишку из «грибницы». Белёсая дрянь, чем бы она ни была, успела опутать его основательно. Неужто она способна проесть металлокерамику?

– Показывай! Её надо найти.

Пошатываясь, Альберт бросился напрямик через озеро. И сразу ухнул в по колено. Я вырвал его из трясины, сам едва не провалившись, и мы помчались в обход.

– Хаала! Хаала, отзовись!

Цепочка сине-зелёных огоньков уходила в глубь запутанной сети ходов. Мертвецы нас не преследовали… да и ясно, что это за мертвецы. Местная форма жизни. Этим тварям ещё миллионы лет эволюционировать, прежде чем они станут представлять маломальскую опасность для нас.

– Какие твари… – бормотал за моей спиной Альберт, – подумать только!

– Дыши глубже, парень, – посоветовал я ему. – Не сбивай дыхание. Они ведь даже не охотились на нас.

– Не охотились? А что же тогда? Гуляли?

Мы миновали уже несколько ходов, сворачивающих то вправо, то влево. Если цепочка огней погаснет, из лабиринта нам не выбраться… Безнадёжность, разлитая в коридорах, становилась всё сильнее. Я не шёл – проламывался сквозь оцепенение.

– Мы для них не добыча, – объяснил я. – Ты думаешь, часто в эти края забредают люди? У этих тварей своя устоявшаяся пищевая цепочка. А может, и той нет: льдом и камнем питаются.

– Но я видел!.. Альва… и сестрёнка…

– Надо проверить в каких пси-диапазонах фонит эта тварь. Скорее всего, у нас наведённые галлюцинации.

Альберт замолчал. Мои объяснения его удовлетворили.

Мне же хотелось знать другое. Куда бежит Хаала? И не встретится ли нам что-нибудь поопаснее манекенов, притворяющихся мертвецами? Оружие у нас есть, справимся. Главное, чтобы она не натворила глупостей.

Пунктир огней оборвался на краю пропасти. Я стал на колени, заглянул вниз. Глубоко. Насколько глубоко, я судить не мог: дна не было видно. Фонарь остался у озера, а прибор ночного видения почти не пробивал темноту.

– Хаала, – позвал я почти без всякой надежды. – Хаала, отзовись!

Пространство молчало. Я дважды сжал кисть в кулак; пистолет прыгнул в руку. Ствол дёрнулся в руке, выстреливая нитью в стену. У этой модификации нитевика отдача будь здоров: без экзоскелета руку оторвёт. Здоровенный кусок льда упал рядом со мной. Я столкнул его в пропасть и засёк время. Когда послышался звук удара, посчитал высоту. Метров тридцать. Странно… Маяки должны быть видны. Наверное, «ариадну» Хаалы заклинило при падении.

– Доставай замки, – приказал я Альберту. – Будем спускаться.

Альберт молчал. Я не видел его лица, но мог догадаться, что случилось что-то нехорошее.

– Что-то случилось? – мягко спросил я. – Не спи. Нам надо вниз.

– Я… я потерял…

– Что потерял?

– Всё. Я рюкзак у входа оставил… Чтобы легче… Ну, когда исследовать.

Вот так… Лишь сейчас я заметил, что его кобура пуста: видимо, выронил пистолет, когда пытался расстрелять тварей в озере. Я тоже хорош – сбросил рюкзак, чтобы увеличить манёвренность экзоскелета в бою.

– Ничего. Всё в порядке. Сейчас вернёмся по маякам, подберём.

Он помотал головой. Экзоскелет воспроизвёл это движение утрированно.

– Андрей, ты это… Я лучше здесь подожду. У меня предчувствие.

Ага. Знаем мы твои предчувствия.

– Пойдём. Кончай дурить.

Он не ответил. Просто лёг на пол, и я понял, что он не встанет. Сила отшельника оказалась коварнее, чем я думал. Исподволь, незаметно – она сломила нас. Хаала, Грааль, Иртанетта – всё стало маленьким и неважным. Я уселся рядом с ним, привалившись спиной к стене. Вот оно как… Силы утекают понемногу. Отчаяние затягивает; ещё час, другой – и мы никуда не уйдём. Вплавимся в лёд – как жуки в янтаре. А через миллионы лет нас найдут исследователи. Быть может, потомки той твари, что обитает у озера.

И Хаала всё дальше от нас.

Пока мы вместе, мы можем защищаться от влияния отшельника. Разорванные части круга стремятся соединиться. А поодиночке – мы бессильны.

– Поднимайся, – я встряхнул Альберта. – Вставай.

– Как хочешь.

Я взвалил его на плечи, поднялся. Экзоскелет заскрипел, перераспределяя нагрузку. Силы он, конечно, увеличивает, но в супермена превратить не в силах. Сколько там внизу? Тридцать метров? Силовая аварийка должна выдержать.

Мне вспомнился роман, что я оставил недочитанным на борту протея. Что там советовал затейник и выдумщик Акунин? Досчитать до трёх, оттолкнуться ногами от стены и восславить будду Амиду.

– С богом, – объявил я, шагая через край пропасти. Альберт на мои действия никак не отреагировал. Ему было всё равно.

Стены метнулись вверх. Дух перехватило – как в аквапарке, в чёрной трубе. Удар оказался настолько силён, что в глазах потемнело. Системы «упыря» отчаянно зазуммерили, прося пощады. Их гомон постепенно стихал. Лишь зловещие попискивания, сообщающие о славной гибели силовой аварийки, не умолкали.

Обошлось. Перед глазами вспыхнула схема экзоскелета: несколько суставов светились жёлтым. Ну, жёлтый не красный, жить будем. Мои-то кости все на месте.

– Давай, брат, – отвесил я тумака Альберту. – Поднимайся. До места я тебя доставил.

Я поднял взгляд. На стене темнел барельеф: человекоподобная фигура на троне из ледовых игл. Рогатая голова, трезубец в руках. Дьявол. Ниже металлически поблёскивала дверь. Кто-то до нас распаковал здесь жилой модуль.

Вот и всё. Конец пути. Я подошёл и прикоснулся к сенсорному замку. Если хозяин модуля не задал никаких ограничений, то рисунок на пластике перчаток откроет дверь. И передаст хозяину информацию о госте.

Мембрана раскрылась, и мы вошли в обитель отшельника. Сняли костюмы и двинулись по коридору. Три каюты слева, мембрана санблока справа. Этот модуль был поменьше, чем тот, на «Погибельном Троне». Но общая планировка совпадала. Дверь в кают-компанию открылась перед нами, и я вздохнул с облегчением.

Мать Хаала была здесь. Она успела переодеться в чёрный строгий комбинезон и сидела на диване, прихлёбывая кофе из пластиковой чашки. Нашему появлению Хаала нисколько не удивилась.

– Ты прав, срединник, – буднично сказала она. – Здесь действительно живёт некто сродни нам. Позволь представить тебе господина Шиону Туландера.

– Андрей Перевал, – я протянул ладонь.

Сидящий возле бара человек равнодушно кивнул в ответ на моё приветствие. Грузный, рыхлый – он выглядел нездоровым. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Седые волосы связаны в неопрятного вида хвост, лицо тёмное, изрезанное морщинами. Руку он мне так и не пожал.

Я потянул за собой Альберта. Мы уселись. Едва заметный кивок Шионы, видимо, означал, что мы можем чувствовать себя здесь как дома. Хаала – вот чудеса! – налила нам кофе.

– Вы знаете о моём существовании? – вяло спросил господин Туландер. – Откуда?

Голос его звучал невнятно, как у человека, который долгое время разговаривал только с собой. Движения бессильно обрывались, не находя логического завершения. Казалось, Шиона вообще не видит смысла что-либо делать.

– Пираты высадили нас не где-нибудь, а именно на Сигуне, – сказал я, обращаясь более к Хаале, нежели к Туландеру. – Катер сел неподалёку от входа в пещеру. Какова вероятность этих событий? Можете не отвечать. Я и сам знаю: это чудо.

– Когда человек отправляется за Граалем, – назидательно ответила Хаала, – Господь являет ему чудеса. Грешно сомневаться в его величии.

– Так ты знала, что я ищу Грааль?

– Не совсем. Ты ведёшь игру лжи и притворства, но у нас, дианниток, есть свои пророчества. Хвала Господу, они сбываются. Расскажи нам. Расскажи всё, что знаешь. И прошу тебя: отбрось своё двуличие.

И я начал рассказ.

Рассказывал я долго. Лонот, Иртанетта, школа экзоразведчиков. Концлагерь на Лангедоке, заговорщики и «Погибельный Трон». Наконец перешёл к теории Гранье.

Слушали меня по-разному. Альберт ёрзал, не в силах сидеть спокойно, вздыхал и ёжился. Хаала вся подалась вперёд; так несправедливо осуждённый выслушивает приговор – вдруг помилуют? Шиона дремал, расплывшись медузой.

– Достойнейшим, значит, осталось найти двоих? – вдруг переспросил он. – Этого, как его… медиатора?

– Медитатора. И огненную демонессу.

– В купности получается…

Он вновь погрузился в свои внутренние сумерки. Я уж решил, что он спит, как вдруг отшельник зашевелился.

– Да, – сказал Шиона. – Истинно так. Не примите слова мои превратно. Но достойнейшим лучше плюнуть на это дело.

– Как плюнуть?

– Слюной – как говорится в писаниях древних сюцаев. Плюгавенький встречался с человеком, занимающим мысли великих.

Шиона умолк – на этот раз надолго. Хаала кашлянула, но никакой реакции не последовало.

– Омерзительный тип, – заметила она. – Хороши же мы, коль из всех людей судьба столкнула нас именно с ним. Но Господь сражается любым оружием. Смиримся с этим.

Я промолчал. Пока Туландер не заговорит сам, тормошить его бесполезно. «Ничтожнейший» и «плюгавенький» родился на Иньчжоу-3. Недеяние на этой планете ценится очень высоко. Иньчжоулане с рождения обучаются высшей праздности.

Я налил себе ещё кофе. Добавил ликёра «Вааанааа Тааалллиииннн» (древняя и очень редкая марка, почти в неизменности просуществовавшая несколько веков) и уселся на подлокотник кресла, наблюдая за отшельником. В Лоноте, глядя в Морское Око, я решил, что мы чем-то схожи. Как оказалось – нет. Туландер напоминал толстенького китайского божка – но не весёлого, как их изображают в храмах, а брюзгливого.

– Поганенький не скажет зря. Чаяния прекраснодушных обречены на провал. Дело в том, что человек, которого ищут прекраснодушные… медитатор… он…

– Да кто же он? – не выдержала Хаала. – Скажите же наконец, хватит мычать!

– Он даос деревянного служения.

– Чего?

Шиона повторил. И добавил:

– Никудышненькому очень жаль. Но медитатор – звено в цепи причин, приведших бесполезного на Сигуну. Как говорится, благородный муж да соразмерит силы с предначертанным. И коли окажутся препятствия непреодолимыми, то утешится мудростью мудрых.

Водянистые глазки Шионы смотрели то на меня, то на монахиню:

– Убогонький просит снисхождения. Достойным не покинуть Сигуну: ведь мёртвые следуют за живыми, как иероглиф «извергнуть» следует за иероглифом «пища».

– Ты о тварях, что живут у озера?

– Осмелюсь поправить: об одной твари. Да не обманут доблестного мужа многочисленные обличья зла.

Значит, я был прав.

– Эти не проблема. Я их перебью.

– …

Паузы в разговоре – серьёзное испытание. Пообщавшись с Туландером, я стану средоточием спокойствия. Если Хаала его раньше не придушит.

Наконец Шиона ответил:

– Достойный муж умеет воодушевлять сердца. У малосмысленного есть пинасса. Найдётся и запас топлива. Но медитатор обитает на Терре Савейдж. Для упорных духом нет невозможного, однако кто проложит курс?

– Я.

Брови отшельника прыгнули вверх:

– Да простят невежество и самомнение хиленького, но пол и цвет волос благороднейшего из мужей…

– У него счётчица в окраинниках, тупоумный ты червяк! – рявкнула монахиня. Туландер при этих словах радостно закивал. – Ты тупой, Шиона. Ты очень тупой, понимаешь это? И оттого наводишь на мысли о грехе.

Альберт захихикал. Хаала одарила его яростным взглядом:

– Я имела в виду мысли об убийстве, а не то извращённое непотребство, о котором ты подумал.

– Но я… мать Хаала, я тоже ничего…

– Как будто я не знаю, что у тебя на уме.

Альберт покраснел ещё сильнее. Я дождался, пока они успокоятся, а потом спросил:

– Ваша пинасса далеко отсюда, господин Шиона? И курс… У вас хороший компьютер?

– Плешивенький… – начал Туландер и умолк. Казалось, он уменьшился в размерах. Не человек-гора сидел перед нами, но всего лишь испуганный, рыхлый толстяк. – Да, найдётся. Конечно же найдётся.

Мне стало жаль его. Крепко, по-человечески жаль. Человек не краб – он не должен прирастать к панцирю.

– Сколько вы прожили на Сигуне, господин Шиона?

Губы отшельника беззвучно шевелились.

– Когда яшмовый Тай Чи купил прачечную… А Ци Лю… нет это было в первом браке… Десять лет… Подумать только… Десять лет!

– Пора в путь, Шиона, – твёрдо произнесла монахиня. Глаза её подозрительно блеснули. – Это к лучшему. Всё к лучшему.