"Рожденная свободной" - читать интересную книгу автора (Адамсон Джой)

Глава четвертая ЛЬВЫ-ЛЮДОЕДЫ

Вскоре после нашего возвращения домой во время одной из прогулок я заметила, что Эльса ходит с трудом, точно у нее болит что-то. Смеркалось, а нам еще предстоял долгий путь по крутым, каменистым склонам, сквозь колючий кустарник. Наконец Эльса и вовсе остановилась. Джордж, решив, что у нее запор, посоветовал сделать ей клизму. Но для этого надо было дойти до дому и съездить в Исиоло за всем необходимым. Джордж вызвался побыть с Эльсой.

Уже стемнело, когда я вернулась с водой, клизмой и фонариком. Но одно дело ставить клизму в кабинете ветеринара и совсем другое — лечить царапающуюся львицу среди колючего кустарника в кромешной тьме.

Мне удалось влить бедняжке пол-литра воды, больше она не позволила. А этого, конечно, было мало, и оставалось только нести львицу.

Я снова сходила домой, взяла раскладушку (вместо носилок), карманные фонари, прихватила шестерых боев и повела отряд к холмам.

Едва мы поставили раскладушку на землю, как Эльса перекатилась на нее и легла лапами кверху. Новый способ передвижения ей явно понравился. Можно было подумать, что ее всю жизнь так носили. Но Эльса весила около восьмидесяти килограммов, и запыхавшиеся потные носильщики вовсе не разделяли ее радости. Каждые пять минут они останавливались, чтобы отдышаться.

А львица преспокойно лежала, даже норовила цапнуть зубами ближайшего носильщика, чтобы поторопить его. Мы измучились, пока добрались домой и вытряхнули Эльсу из носилок — сама она и не думала их покидать.

Оказалось, у нее завелись глисты. Видно, заразилась на берегу моря.

Эльса быстро поправилась. А вскоре после этого случая Джорджу пришлось заняться двумя львами-людоедами, которые за три года убили или ранили двадцать восемь человек из племени боран. О бесчинствах этих хищников рассказывали страшные вещи. Как-то раз один из них проник вечером в бому[7] и утащил юношу. Африканец звал на помощь, но никто не посмел выйти, только две собаки с громким лаем кинулись вслед за львом. Зверь выпустил добычу, отогнал собак, потом вернулся к жертве и уволок ее.

А ведь бораны известны своей отвагой, они до сих пор с одними копьями выходят на львов.[8]

Бораны и на слонов охотятся, но не ради мяса, а чтобы доказать свое мужество. Когда слон выслежен, молодежь соревнуется, кто первым обагрит его кровью свое копье. Молодой боран не может рассчитывать на успех у девушек, пока не убьет хотя бы одного опасного зверя.

Однако львы-людоеды сумели нагнать страху даже на этих храбрецов. Оба разбойника оказались на редкость смелыми и хитрыми — они прятались от погони в густых зарослях у реки, где невозможно метнуть копье. И, конечно, немалую роль сыграло здесь суеверие. Говорили, будто эти львы, прежде чем выходить за добычей, идут на песчаную прогалину, копают лапами ямки в два ряда и палочками играют в бау (эта древняя игра, напоминающая шашки, распространена во всей Африке). Если все признаки сулили удачу, они нападали на бому, если нет, откладывали вылазку до другого раза. А кто-то уверял, будто эти львы — духи двух «святых», которые давным-давно были убиты боранами и теперь вернулись мстить. Бораны настолько уверовали в это, что пригласили издалека другого «святого», чтобы он прогнал духов. Колдун явился со всем своим реквизитом — книгой, колокольчиком и свечой — и в награду за труды потребовал шестьдесят коз. А львы продолжали безобразничать. В довершение всего Джордж и еще несколько охотников не смогли разделаться с убийцами с первой попытки. Тогда бораны окончательно решили, что это сверхъестественные существа и с ними никто не справится.

Хотя надвигался дождливый сезон, мы были твердо намерены разрушить чары. Однако мы не подозревали, что на это уйдет двадцать четыре дня!

И вот мы в пути. Эльса и я на грузовике, Джордж, молодой офицер и несколько следопытов на лендровере с прицепом. В трех километрах от фактории Мерти и в полукилометре от Васо-Ньиро нам попалось хорошее место для лагеря. Мы поставили свои палатки под красивыми акациями недалеко от реки. Местность вокруг просматривалась свободно, а когда охотишься за людоедами, это очень важно: меньше опасности, что они нападут на лагерь.

Затем мы отправились в Мерти, чтобы узнать последние новости. Фактория состояла из трех глинобитных лачуг с железными крышами. Лавочники-сомалийцы рассказали нам, что в последние три месяца разбойники людей не трогали, зато все время резали скот. Несколько дней назад они забрались во двор одной лавки и утащили осла. Вот уже месяц с реки чуть не каждую ночь доносится их рычание.

Джордж пригласил вождя и старшин племени и попросил их предупредить всех живущих у реки, чтобы они известили нас, как только львы опять выйдут на разбой.

Людоеды орудовали в районе, который простирался примерно на восемьдесят километров вдоль Васо-Ньиро. Можно было подумать, что они тотчас проведали о нашем появлении. Они отлично чувствовали себя в густых прибрежных зарослях, и им ничего не стоило пройти километров пятьдесят ночью, по холодку, тогда как мы могли преследовать их только днем, продираясь в жару через колючую чащу или шлепая по колено в болотной грязи.

Для начала Джордж отшагал почти шестьдесят километров, прежде чем удалось подстрелить зебру. Эту приманку он привязал к большой акации среди зарослей в полутора километрах от лагеря. На нижних ветвях дерева, в трех-четырех метрах от земли, мы соорудили махан — платформу.

Три ночи подряд Джордж и молодой офицер дежурили на платформе. Они слышали, как где-то выше по течению реки рычали львы, но и только. Сидя в лагере, я слушала могучий ночной концерт. Эльса мирно храпела рядом со мной, в машине. Неужели она не подозревает, что ее родичи совсем близко? Просто парадоксально: день и ночь мы охотимся на грозных людоедов, а когда, усталые, возвращаемся домой, то первым делом идем к Эльсе, и ее преданность вознаграждает нас за все испытания. Клин клином…

Как бы ни вели себя эти разбойники, я невольно восхищалась ими. Да и Джордж, хотя у него есть все причины ненавидеть их (ему однажды здорово досталось от зверя), считал львов самыми умными среди диких животных и уважал их.

На четвертую ночь, когда он и Джон решили отоспаться в лагере, львы сожрали приманку. Пришлось добывать новую. Снова охотники дежурили три ночи, а днем тщательно пытались выследить убийц. Уставшие охотники опять пришли на одну ночь в лагерь, и опять львы воспользовались случаем. Еще немного — и мы тоже поверим, что это духи святых, а скорее, дьяволов!

Мы изменили тактику, сосредоточив на дневной охоте все усилия. Дважды нам удавалось выследить их в чаще и подойти совсем близко. И оба раза мы слышали, как они уходят, а взять их на мушку не могли. Тяжко в зной согнувшись бродить по туннелям в зарослях, рискуя к тому же столкнуться с носорогом или слоном. Вода в реке заметно прибывала, в горах уже начались дожди. Львы обитали на другом берегу, и надо было поскорее перебираться туда, пока еще позволял брод около Мерти.

Рано утром мы свернули лагерь и подъехали к броду. За ночь вода сильно прибыла. Я воткнула в землю палку для замера, ее быстро затопило. Все же мы решили, что на машинах можно переправиться. Джордж отделил прицеп от лендровера и снял ремень вентилятора, чтобы не забрызгать водой свечи. На малой скорости он благополучно перебрался через реку. Теперь была моя очередь. Эльса, как обычно, сидела в кузове. Бурный поток стремительно нес обломки. На полпути мотор закашлялся и заглох. Мы тщетно пытались завести его. Эльсу я выпустила, она радостно прыгнула в реку и принялась плескаться и ловить плавник, точно все это было затеяно ей на потеху. Она с наслаждением топила мужчин, которые, разгружая машину, ходили по шею в воде. Пришлось посадить ее на привязь. Мы вынесли вещи на берег и попробовали вытащить грузовик лендровером. Он угрожающе кренился, а цепей, которые у нас были с собой, не хватало. Мы срочно привязали к ним ремни из буйволовой кожи и общими усилиями все-таки извлекли грузовик из реки, под бурные аплодисменты вездесущих бабуинов.

Волей-неволей надо было разбивать лагерь. Целый день мы сушили имущество. Боеприпасы, одежда, лекарства, книги, провиант, мотор грузовика, запасные части, постели, палатки — все отсырело. Эльса никак не могла оторваться от этого «натюрморта». Она все ходила, обнюхивала его и недовольно сморщилась, когда ей попался табак.

На другой день река вышла из берегов, и мы перенесли лагерь повыше. Всю следующую ночь лил дождь, грозя положить конец нашей охоте. Все-таки мы решили подыскать дерево, на котором можно было бы соорудить махан. Буш на этой стороне был низкорослый, и нам пришлось довольствоваться небольшим деревом мсваки. Его высота только-только позволяла устроиться вне досягаемости голодного льва. Джордж убил зебру и привязал ее к стволу. Едва стемнело, он вместе с Джоном вскарабкался на платформу. Возможно, львы чувствовали, что наш махан, сколоченный на высоте всего двух с половиной метров от земли, не очень-то надежен; так как через часок охотники услышали рычание обоих разбойников. Один подал голос от брода, до которого было с полкилометра, второй — с другого берега. Первый лев рычал все громче и громче, он явно был в ударе, от его могучего голоса дрожала платформа. Вдруг Джордж уловил характерные звуки: хищник рвал тушу. Но в кромешной тьме охотники ничего не могли разглядеть. Подождав, пока лев войдет во вкус трапезы, Джон включил фонарик и увидел зверя. Он лежал спиной к охотникам, зарывшись головой в тушу зебры. Неудобная мишень. Но тут лев, потревоженный светом, повернул голову в их сторону.

Джордж выстрелил, целясь в шею. Лев рявкнул, подпрыгнул и бросился наутек, издавая горловые звуки. Он был серьезно ранен. Джордж не сомневался, что утром мы найдем в буше мертвого льва. Как только рассвело, из лагеря пришли два следопыта, и все вместе двинулись по следу. Пятна крови исчезали в прибрежной чаще.

Но если лев еще жив, преследовать его опасно… Охотники шли очень медленно, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Вдруг раздалось рычание, и Джордж приметил в зарослях двух львов, которые тотчас обратились в бегство. Похоже, товарищи соединились… теперь держи ухо востро, ведь подраненный лев не замедлит напасть. Кровавые пятна почти исчезли, а в сумраке буша трудно было отыскать отпечатки лап. Охотники остановились, разглядывая почву. Вдруг один из следопытов хлопнул Джорджа по плечу и кивнул назад. В пятнадцати метрах от них из-за куста показалась львиная голова. Джордж выстрелил и попал льву в переносицу. Это был крупный самец — два метра восемьдесят пять сантиметров от носа до кончика хвоста. Судя по всему, тот самый, которого они поранили ночью, так как в затылке у него было два пулевых отверстия. Второй лев, видимо, перебрался на другой берег. Джордж услышал плеск воды сразу после выстрела.

Отыскав охотников, я не могла не выразить Джорджу своего восхищения. Не очень-то приятно идти за раненым людоедом по таким зарослям… Мы уже охотились три недели и не щадили себя, стараясь выследить желтых разбойников, но до этой минуты я даже мельком их не видела. Теперь богатырь был повержен; лапы, отпечатки которых мы уже хорошо знали, безжизненно поникли. Ему было лет восемь, самый расцвет. Хорошо, конечно, что один людоед обезврежен, но почему-то победа над великолепным зверем нас не обрадовала. Со льва сняли шкуру. Я сфотографировала его сердце, оно было величиной с детскую голову. Мне стало ясно, почему мне всегда казалось, что в груди Эльсы стучит мощный мотор.

На следующий день Джордж и Джон снова отправились дежурить на махане. Они надеялись подстеречь второго людоеда, но не дождались его и только промокли насквозь. Правда, с того берега кто-то подавал голос.

Река сильно разлилась, переправиться на машинах было невозможно, вплавь тоже нельзя из-за крокодилов. Тогда Джордж смастерил из раскладушки лодку. Получилось неплохо, только лодка не могла выдержать больше одного человека. Джордж пересек реку и дошел до Мерти. Весть о победе над людоедом всех обрадовала. Убедившись, что разбойники уязвимы, бораны тотчас вызвались помочь выследить второго. По пути в Мерти Джордж видел свежие следы львицы. Не она ли рычала ночью? Он уже сомневался, что убил того самого льва, которого перед тем подранил. Может быть, разрывная пуля прошла насквозь и отверстия в затылке пробиты осколками? Но тогда раненый лев бродит на том берегу, где мы разбили второй лагерь.

На обратном пути Джордж встретил у брода шестерых молодых воинов с копьями. Они хотели участвовать в охоте. Он попросил их прийти на следующий день и захватить своих лучших собак. Наутро мы встретились с ними, как было условлено. Но что за жалких псов они привели с собой? Правда, воины уверяли, что эти собаки бесстрашные, не боятся львов.

И вот мы снова идем по бушу. Джордж вскоре заметил, что собаки, как их ни подгоняют владельцы, не очень-то рвутся вперед. Ну конечно же! Вот вожак, поджав хвост, вернулся назад, и за ним вся свора. Сейчас раздастся рев, и лев ринется в атаку… Но рычания мы не услышали, зато возбужденно затявкали бабуины. Это верный признак, что поблизости опасность — лев или леопард. Немного выждав, мы двинулись дальше. Джордж пригнулся, нырнул под ветку и заметил светлое пятно! За колючим кустарником, приготовившись к прыжку, лежал лев. Джордж уже прицелился, но в это время услышал жужжание мух: зверь был мертв. Пуля, которую он выпустил ночью, пробила насквозь горло льва и, видимо, разорвала яремную вену. Лев был настоящий красавец, правда, поменьше первого — около двух метров семидесяти сантиметров. Хотя он и натворил немало бед, я смотрела на него с почтением.

Оба убитых нами льва были в расцвете сил. Никаких недугов, которые оправдывали бы их людоедство. А ведь чаще всего львы становятся людоедами из-за какого-нибудь физического изъяна. То ли они ранены стрелой, то ли пострадали от капкана, то ли зубы у них плохие, или же в лапах застряли иглы дикобраза. И престарелые животные тоже иногда отдают предпочтение менее прыткой добыче.

Но бывают исключения, когда можно лишь гадать, что побудило льва охотиться на людей. Может быть, беспечность местных жителей, которые часто спят под открытым небом у загона, куда на ночь помещают скот? Представьте, себе голодного льва, который готов пробиться за добычей сквозь колючую изгородь и вдруг видит у ограды спящего человека. Мудрено ли, если он не устоит против соблазна? Случайность кладет начало привычке, и появляется еще один людоед. А у родителей учатся львята, так что эта черта может передаваться из поколения в поколение. Не по наследству, конечно, а в силу примера.

Мы выполнили свою задачу, и бораны теперь могли не бояться «духов». Хотя кто поручится, что у пристреленных львов не найдется бойких потомков? Оставалось надеяться, что дети не пойдут по стопам родителей.[9]