"Прекрасная изменница" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 18

Клара Ньюберри беззастенчиво демонстрировала все признаки недавно нажитого богатства. Излишне налитая фигура откровенно свидетельствовала об избытке свободного времени и пищи. На шее, в ушах и на пухлых пальцах сияли бриллианты. Каштановые локоны были уложены в прическу, которую даже Грант счел чересчур сложной для середины дня.

Она увивалась вокруг Софи со всем пылом весьма состоятельной дамы, стремившейся проникнуть в высшее общество.

Пока хозяйка и гости шли по подвальному коридору, миссис Ньюберри без умолку стрекотала:

– Можете считать меня самой преданной служанкой, ваша светлость. Но не считаете ли вы, что разговаривать с поваром удобнее в голубой гостиной?

Софи вежливо улыбнулась:

– Спасибо, миссис Ньюберри. Не беспокойтесь.

Они с Грантом заранее решили, что лучше допрашивать месье Феррана в привычной обстановке, где француз сможет отвечать свободно. Больше того, Грант предлагал проникнуть в дом через черный ход, не тревожа хозяйку. Однако Софи решительно настаивала на соблюдении правил приличия.

Поскольку герцогиня до сих пор сердилась, он предпочел благоразумно уступить. Она выглядела самой настоящей, самой величественной аристократкой – в элегантной черной шляпке, прикрывавшей прекрасные медно-каштановые волосы, и в строгой накидке поверх траурного платья. Ни один человек на свете не смог бы заподозрить, что совсем недавно сдержанная леди стонала и извивалась в пылу самого неприличного совокупления.

– Добро пожаловать в нашу скромную кухню. – Миссис Ньюберри экстравагантно взмахнула рукой, блеснув многочисленными кольцами и перстнями, затем почтительно отступила, пропуская гостей вперед.

Хвастливая демонстрация богатства, начавшаяся на верхних этажах, продолжалась и здесь, внизу. Огромную кухню освещали бесчисленные масляные лампы, отражавшиеся в развешенной по стенам до блеска начищенной медной утвари. В огромном застекленном буфете торжественно поблескивали блюда с золотыми ободками. Даже запахи и звуки напоминали о благосостоянии: звон столового серебра в буфетной сопровождался доносившимся из кирпичной печи ароматом свежего сдобного теста.

Грант сразу увидел месье Феррана. Повар стоял во главе длинного дубового стола, что-то торжественно вымешивал в большой деревянной миске и одновременно бдительно следил за тем, как несколько кухарок чистили и резали овощи. Невысокий плотный француз, претенциозно одетый в белую куртку, темные бриджи, светлые чулки и башмаки с блестящими пряжками, умудрялся даже на рабочем месте сохранять горделивую осанку и высокомерный взгляд.

Едва заметив вторгшихся в святой чертог чужаков, маэстро гневно и презрительно поджал губы и даже слегка покраснел от возмущения. С громким стуком поставил миску на стол и смерил пришельцев осуждающим взглядом.

С невозмутимым безразличием Софи обратилась к хозяйке:

– С вашего позволения, хотелось бы поговорить только с месье Ферраном.

– Без меня? – разочарованно воскликнула миссис Ныоберри. – А я-то думала, что…

– Вам лучше вернуться наверх, – вмешался Грант. – Иначе герцогиня расстроится.

На пухлом личике хозяйки отразилось крайнее волнение. Она присела в глубоком книксене, вполне достойном общества королевских особ.

– О, ваша светлость! Поступайте так, как сочтете нужным. И чувствуйте себя как дома. – Пятясь к двери, новоиспеченная леди нашла необходимым добавить: – Только, умоляю, не забудьте про обещание не переманивать к себе месье.

– Еще чего! – Повар шагнул к непрошеным гостям. – И не подумаю возвращаться в этот дом! Останусь здесь!

Софи холодно кивнула.

– Разговор пойдет совсем о другом. Извольте проводить нас в комнату для слуг, там и побеседуем.

Ферран колебался. Но потом, видимо, передумал и, схватив масляную лампу, зашагал по коридору и распахнул дверь в просторную комнату, где посредине стоял длинный стол, окруженный множеством стульев с прямыми деревянными спинками. Грант плотно закрыл дверь и жестом пригласил Софи присесть.

Подавая стул, на мгновение уловил легкий аромат ее тела и тут же окунулся в эротические воспоминания.

Ну а потом едва удалось подавить желание обнять ее, прижать к себе. Заявив о желании примитивной близости, он должен был бы испытывать триумф победителя. Но вместо гордости возникло иное, неловкое чувство: казалось, победу одержала Софи, а ему оставалось лишь признать собственное поражение.

С тех самых пор она демонстрировала истинно герцогскую невозмутимость. За ленчем поддерживала светскую беседу. Сдержанное поведение свидетельствовало о том, что и она предпочитала ограничить отношения физической близостью.

Так стоило ли расстраиваться? Мечта каждого мужчины обладать красивой любовницей, которая ничего не требует, довольствуясь лишь наслаждением. Только неисправимый кретин решится претендовать на обладание умом и душой.

Значит, он и есть тот самый неисправимый кретин.

Софи тем временем внимательно смотрела на Феррана.

– Думаю, вы уже догадались, – заговорила она, – что меня привела сюда смерть супруга. Видите ли, в последнее время всплыли некоторые тревожные подробности. – Герцогиня поведала об анонимном письме и начале полицейского расследования, ни словом не обмолвившись об обвинениях в свой адрес.

Ферран побагровел от гнева.

– Небеса! И теперь вы утверждаете, что именно я подложил герцогу крысиный яд?

– Ошибаетесь, месье. Я вас ни в чем не обвиняю.

– А я обвиняю, – подал голос Грант. – По крайней мере по одному пункту. – Он подошел к повару и смерил его презрительным взглядом. – Вас оскорбило то обстоятельство, что герцогиня уволила вас и не дала рекомендаций. Поэтому, возможно, письмо в магистрат – ваших рук дело. А написано для того, чтобы очернить ее светлость.

Зеленые глаза Софи вспыхнули изумлением. Подобная возможность ей и в голову не пришла. Но Гранта интересовало, заметил ли повар подозрительное поведение госпожи в день отравления. Смысл действий мог проясниться значительно позже.

Ферран вскочил так стремительно, что ножки стула жалобно заскрипели.

– Убийство! Все англичане чокнутые. Я не желаю вас слушать!

Грант заставил пылкого француза сесть на место.

– Не забывайте о манерах. И отвечайте на вопросы. Итак, вы послали это письмо?

– Месье просто не мог этого сделать, – вступилась за повара Софи. – Уверена, что он и писать-то по-английски не умеет.

– Вполне мог нанять кого-нибудь.

– Нет, нет и нет! – крикнул Ферран. С видом заговорщика он прищурился и перегнулся через стол. – Вообще-то я знаю, кто убийца.

– Кто же? – спросил Грант.

– Этот мерзкий дворецкий. Месье Фелпс. Он следит за герцогскими блюдами. Когда я пек сливовые пироги, он забрал один. Сказал, что хочет попробовать. Он и есть убийца!

– О Господи! – воскликнула Софи. – Какая интересная версия! Непременно проверим!

На самом деле Софи не поверила повару. Так же как и Грант. Заложив руки за спину, он прошелся по комнате и снова вернулся к Феррану.

– Мы намерены пристально взглянуть на каждого, кто в тот день находился в кухне, – пояснил он. – Составить список слуг не составляет труда. Но не заходил ли еще кто-нибудь? Например, разносчик? Или кто-нибудь из господ?

– Та женщина, – поджав губы, пробормотал Ферран.

– Имеете в виду леди Хелен? – уточнила Софи.

– Да, сестра герцога. Каждый день приходила на кухню. То одно приказывала, то другое. – С трудом изъясняясь по-английски, месье активно помогал себе руками. – А потом сказала, что господин заболел из-за моего сливового пирога. Да ведь это же мой… как это называется?

– Коронный номер, – подсказала Софи. – Да, это был любимый пирог моего мужа.

– Значит, Хелен заходила в тот день на кухню, – подытожил Грант. – Возможно, как раз во время приготовления обеда?

Кустистые брови Феррана сошлись на переносице.

– Конечно! Возможно, она и подсыпала яд. Отравила герцога, родного брата!

Теперь предстояло выяснить, была ли на кухне Софии. Сделать это следовало не прямо, а как бы между прочим, незаметно, чтобы не вызвать подозрений.

– А как насчет кузена герцога, мистера Эллиота? В то время он как раз гостил в доме.

– Этого я видел, да, – сказал Ферран. – Постоянно прятался с горничной в буфетной.

– Эллиот? – переспросила Софи в крайнем изумлении. – С горничной? Но с кем именно?

– С этой глупой девчонкой, у которой большая… – показал он на собственную грудную клетку.

– Грудь? – подсказал Грант. Найти горничную с пышными формами не представляло особого труда. Софи не удавалось справиться с удивлением, а потому он поспешил продолжить расспросы: – А еще кого-нибудь не припомните? Торговца? Или кого-то другого, кто редко спускается в кухню?

Ферран пожал плечами:

– Много народу ходило. – Он нахмурился и посмотрел на Софи. – К примеру, вы, ваша светлость. Вы редко появлялись, но в тот день заходили.

Слова вонзились в сердце Гранта словно острый нож. Он бросил на Софи молниеносный взгляд. Неяркий свет лампы освещал обрамленное черными полями шляпки тонкое лицо. Софи озадаченно склонила голову и слегка нахмурилась.

– Я? – задумчиво переспросила она. Спустя мгновение лицо ее прояснилось. – Ах да! Вспомнила. Как раз в тот день я обнаружила на чердаке дневник и пошла искать Хелен, чтобы показать находку.

– Чей дневник? – спросил Грант.

– Дневник Аннабел Рамзи. – Герцогиня посмотрела на Гранта. – Не помнишь? Ты вытащил его из ящика стола в тот самый день, когда впервые пришел ко мне.

Теперь уже вопросительно посмотрел Грант. Древняя тетрадь в потертом кожаном переплете, исписанная выцветшими чернилами девическим почерком, не имела ни малейшего отношения к делу. Или имела? Сейчас можно было утверждать лишь одно: в тот роковой день Софи заходила на кухню.

Месье Ферран только что поместил герцогиню непосредственно на место совершения преступления.

Утром Софи удивленно остановилась в дверях детской. Грант стоял возле сидевшего за маленьким столом Люсьена. Дверь оказалась за их спинами, так что ни один, ни другой не заметили ее появления. Дружески беседуя, мужчины возводили из карточной колоды какое-то замысловатое сооружение.

– А башня будет высокой? – поинтересовался Люсьен.

– Да, очень. Смотри, еще целых полколоды осталось.

Мальчик радостно подпрыгнул на стуле.

– Самый высокий карточный замок в мире! Чтобы увидеть его, люди будут приезжать из дальних стран!

– Даже из России и Константинополя. Не крутись, непоседа, не то случайно все разрушишь. – Грант бережно положил еще один глянцевый прямоугольник, и парнишка торжествующе завизжал.

Прислонившись к дверному косяку, Софи с умилением наблюдала за ними. К горлу подступил комок. Следовало бы испытывать тревогу – ведь каждая минута, проведенная сыном рядом с Грантом, делала неизбежное расставание еще более тяжким. Нельзя забывать об одном из выдвинутых ею самой правил: как только она решит прекратить роман, Гранту придется отказаться от опекунства.

Проблема заключалась в том, что пока не удавалось представить то время, когда близость наскучит.

Прошлым вечером, под предлогом посещения светского раута, они провели в его спальне несколько блаженных часов. Время наедине стало праздником чувственного наслаждения. Грант открывал все новые и новые радости, показывал неведомые способы возбудить друг друга, а потом насытить жадное вожделение. Подобно ему, Софи твердо, раз и навсегда решила ограничить общение рамками физического удовольствия.

Все шло прекрасно вплоть до настоящего момента.

Видя мистера Чандлера рядом с Люсьеном, Софи никак не могла унять сердечную боль. Красавцы словно специально оделись одинаково: в синих сюртуках и бежевых бриджах оба выглядели франтами. Темноволосый, стройный и сильный Грант стоял рядом с собственной уменьшенной копией, вот только в непослушных кудрях Люсьена светились каштановые пряди. Лица казались особенно похожими в профиль, хотя детским чертам еще предстояло окрепнуть и приобрести определенность.

Отец и сын. А что, если бы она с самого начала рассказала Гранту правду?

Эта мысль привела Софи в ужас. Невозможно даже на мгновение себе представить, как сложилась бы ее жизнь, выйди она замуж не за Роберта, а за Гранта. Грант всю жизнь презирал бы ее за шантаж. Да и как бы ему удалось содержать семью? Снова вспомнились роковые слова: «Черт подери! Я же не могу позволить себе жениться! А теперь придется!»

Прошедшие десять лет принесли Гранту немалое богатство. Но ведь оно выиграно за карточным столом. Скорее всего авантюрист продолжил бы игру и в одну далеко не прекрасную ночь спустил бы все, что удалось получить. Мужчины такого типа просто не в состоянии стать хорошими мужьями и образцовыми отцами.

Софи тут же пресекла предательские сомнения. С каких это пор она начала применять понятие брака к этому человеку?

– Мамочка, смотри! Смотри, что сделал мне мистер Чандлер! – Люсьен повернулся и призывно махнул рукой. – Замок!

Счастливое сияние детских глаз наполнило сердце Софи теплом. Ощущение сбывшейся мечты лишь усилилось, когда Грант с улыбкой посмотрел в ее сторону.

В этом призывном взгляде в полной мере отразилось безрассудство его характера. Он таил секрет интимных встреч и обещание новых, доселе неведомых радостей, а следовательно, в данных условиях был абсолютно неуместен.

Софи вошла в комнату с твердым намерением вести себя так, как подобает герцогине.

Грант посмотрел на Люсьена.

– Эй, парень, не вертись. Даже не дыши, а то наш шедевр рухнет.

Он сделал несколько шагов навстречу Софи. Взгляд остановился на губах, словно приглашая к поцелую. Целовать ее Грант, разумеется, не стал бы, однако умудрился вогнать ее в краску: взял за руку и нежно потер тыльную сторону ладони.

– Доброе утро, герцогиня. Сегодня вы особенно прекрасны.

– Щедрый комплимент, если учесть, что я по-прежнему в черном.

– И все же сияете еще лучезарнее, чем обычно. Хотелось бы знать, почему.

Дерзкая улыбка не допускала сомнений, указывая на приятные воспоминания о проведенном наедине вечере. С самого начала отношений Софи не сомневалась в существовании особенного внутреннего света, который появляется только при постоянных счастливых встречах с мужчиной. Не может быть, чтобы сияние отражало что-нибудь более глубокое.

– Льстец, – шутливо проговорила она. – Разве можно…

Звук падающего замка заставил вспомнить о Люсьене.

Роскошная конструкция развалилась и мгновенно превратилась в беспорядочную груду карт и на столе, и на полу. Люсьен зажал рот рукой, однако приглушенное хихиканье все-таки прорвалось.

Грант изобразил грозное рычание. Шагнул к мальчику, схватил его под мышки и поднял в воздух.

– Признайся, негодник: специально разрушил! Скажи честно, что не смог удержаться и ткнул пальцем!

– Нет-нет, не тыкал, – отпирался Люсьен, хотя хитрая мордашка доказывала обратное.

– Не верю! Придется пыткой вырвать правду!

Грант вовлек ребенка в шутливую схватку, потом прижал к ковру и принялся щекотать. Люсьен со смехом отбивался, упираясь в каменную грудь маленькими кулачками. Застонав, словно его ранили, Грант позволил парнишке увернуться, и оба принялись бегать по комнате, время от времени нанося друг другу шутливые удары. В конце концов Грант схватил Люсьена и снова стал щекотать.

Софи тоже рассмеялась. Роберт никогда не играл с Люсьеном так шумно и азартно.

Сравнение расстроило. Роберт был прекрасным отцом. Водил ребенка на прогулки в парк, неизменно читал перед сном. Но, может быть, мальчику немного не хватало мужского братства, воинственной радости шутливого поединка?

Наконец Люсьен вскочил на упавшего Гранта и прижал к полу.

– Я победил! Победил!

– Повержен восьмилетним соперником. Ни за что не переживу позора.

– Мне уже девять, – с гордостью уточнил Люсьен. – Исполнилось в прошлом месяце, и мама подарила мне целую банку стеклянных шариков!

Грант с улыбкой сел.

– Неужели? А мне твоя мама ничего не сказала. А когда, кстати, у тебя день рождения?

Вопрос поверг Софи в ужас. Казалось, время остановилось. Сердце покатилось куда-то вниз, ладони вспотели. На лице Гранта отразилось легкое недоумение – явный признак зарождающегося любопытства. Боже милостивый, если он не поленится сопоставить даты…

Прежде чем Люсьен успел открыть рот, чтобы ответить, герцогиня хлопнула в ладоши и быстро подошла к сыну.

– Не слишком ли много игр для одного утра? – сказал она тоном, не допускающим возражений. – Люсьен, тебе пора отправляться в классную. И без того уже на полчаса задержались. Собирай карты, а я позову мисс Оливер.

Люсьен огорчился.

– Так быстро? А мистер Чандлер обещал построить вместе со мной игрушечный корабль. – Мальчик умоляюще посмотрел на опекуна. – Пожалуйста, скажите маме. Мы же собирались взять его в парк!

– Но я не обещал, что это произойдет именно сегодня, – возразил Грант, взъерошив каштановые волосы Люсьена. – Сейчас у нас с твоей мамой важные дела. А корабль мы непременно построим, обещаю.

Через несколько минут все встало на свои места: Люсьен вместе с наставницей занялся уроками в классной, а Софи и Грант спустились вниз. Герцогиня до сих пор не пришла в себя от недавней угрожающей близости провала.

– Сегодня нас ожидает насыщенная программа, – быстро напомнила она, все еще опасаясь, что Грант не забыл о дне рождения мальчика. – Нужно опросить некоторых слуг в кухне, особенно ту самую горничную.

– Подожди минутку. – Грант остановился на площадке второго этажа. В окна заглядывал тусклый свет серого дождливого дня. Взяв Софи за руки, Грант пристально посмотрел ей в глаза. – Хочу поговорить о Люсьене.

Сердце мгновенно превратилось в тяжелый камень. Прерывисто дыша, Софи ясно сознавала, какой властью обладает этот человек – властью над ее жизнью и над жизнью ее сына.

– Сейчас не до разговоров. Надо подумать о расследовании. Драгоценное утро уже почти пропустили.

– Всего лишь половина десятого, – успокоил ее Грант. – Кстати, Люсьен – замечательный мальчик. Ты прекрасно его воспитала.

Замечание слегка ослабило напряжение, а похвала Гранта обрадовала больше, чем хотелось бы.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Софи, – но заслуга принадлежит не только мне. Роберт был прекрасным отцом. Ну что, пойдем?

Она повернулась, чтобы продолжить путь, однако Грант остановил ее, взяв за руку.

– Тебе не хочется разговаривать со мной о ребенке, – заключил он. – Должно быть, считаешь минуты до того момента, когда я наконец подпишу бумаги об отказе от опекунства.

Что ж, оставалось лишь одно средство: ссора. Только ссора могла отвлечь упрямого мистера Чандлера от лишних, чересчур опасных вопросов, а ее – спасти от неминуемого краха. Софи вздернула подбородок.

– Не хочу повторяться, но все же вынуждена подчеркнуть, что важно не позволить мальчику привыкнуть и привязаться к тебе. Потому что, если это произойдет, расставание окажется невыносимо тяжелым и болезненным.

– Но ребенок не должен расти без мужской руки – это неправильно, вредно. А что, если я скажу, что хочу и готов заботиться о нем? В этом случае ты отменишь правило?

– Тебе скоро надоест роль воспитателя, – возразила Софи. – У тебя никогда не было семьи. Ты игрок, гуляка, дамский угодник: все эти качества не лучший пример для подрастающего мальчика.

Грант упрямо сжал губы.

– Сам удивился, обнаружив, что люблю детей. Не стал бы возражать против пары-тройки собственных малышей.

Из всех возможных ответов этот оказался самым неожиданным и вызвал целую бурю чувств: ощущение вины за обман с Люсьеном; надежду, вопреки здравому смыслу, отчаянно хотелось верить его словам. Мысль о том, что Грант может жениться на другой женщине, причинила ей боль. Она почувствовала укол ревности.

– Не советую тебе действовать импульсивно, – холодно заметила Софи. – Безответственно заводить детей вне брака. А семьянин из тебя не получится.

Грант с силой сжал ее руку – ее слова вызвали в нем раздражение и гнев. Пусть лучше злится и бесится, подумала Софи, чем догадается о ее тайных помыслах и несбыточных мечтах.

Грант увлек Софи в коридор второго этажа и, подойдя к первой двери слева, резко распахнул ее. Открылась голубая спальня, одна из многочисленных гостевых комнат. Шторы здесь оставались закрытыми, а воздух казался слегка застоявшимся, ведь спальней резко пользовались. На широкой кровати, как и прочей мебели, были белые чехлы.

Тело пронзил внезапный трепет. Сердце вновь предательски помчалось, а между ног выступила влага предвкушения. Сюда никто никогда не заходил, значит, можно было без опасения предаться страсти…

О Господи, что за ужасные мысли?

Грант захлопнул дверь и прижал Софи к стене.

– И как только тебе удается так хорошо разбираться в моем характере? Неужели считаешь, что вот это, – он недвусмысленно шевельнул бедрами, – позволяет делать выводы о мыслях и чувствах?

Софи затаила дыхание.

– Отпусти меня. Немедленно. Нарушаешь одно из правил.

– Не нарушаю, а всего лишь обхожу стороной. А теперь отвечай на вопрос.

Пришлось волевым усилием отвлечься от магнетического притяжения всемогущей мужественности. С. физической точки зрения Грант представлял собой совершенный образец сильной половины человечества: высокий, стройный, с прекрасно развитой мускулатурой, железной грудью, узкими бедрами.

Прижав ладони к лацканам его сюртука, Софи запрокинула голову и заглянула в суровое лицо.

– Вовсе не претендую на понимание твоего характера, – сухо заметила она. – Разве это возможно? Ведь ты не желаешь рассказывать о прошлом.

– Но ведь и у тебя есть секреты. Разве не так, милая Софи?

В чуть хрипловатом голосе послышался намек, мгновенно отозвавшийся острым уколом страха. Люсьен. Да, он говорил о Люсьене.

Но если Грант подозревает ее в обмане, то почему же не говорит об этом прямо? Или играет с ней, как кот с мышью? Ждет от нее признания? Не дождется. Она не станет рисковать репутацией сына и его положением в обществе.

– Не хочешь разговаривать? – промурлыкал Грант. – Тогда давай найдем лучшее применение губам?

Грант запечатлел на ее губах страстный поцелуй. Софи отчаянно пыталась удержаться на расстоянии. Заходить дальше поцелуя ни в коем случае не следовало.

– Хватит, Грант, достаточно.

– Нет, не достаточно, – пробормотал он, снова принимаясь целовать. – Могу взять тебя прямо здесь, не сходя с места.

Несмотря на доводы разума, предложение показалось Софи заманчивым.

– Стоя… Я тебя подниму, – Грант подхватил Софи на руки, взял за бедра и удержал возле стены. – А ты сможешь положить ноги мне на пояс.

Для этого пришлось бы задрать юбку. Нет, невозможно. И все же безумная лихорадка не отступала. Всего лишь несколько мгновений – и он окажется у нее внутри. Риск быть замеченными ничтожен.

– Ни в коем случае! – негодуя, отрезала Софи. – Немедленно отпусти меня, иначе закричу!

Грант ухмыльнулся:

– Приятнее слышать, как ты кричишь от наслаждения. Почему бы тебе не нарушить собственное правило? Ведь можно доставить друг другу радость здесь и сейчас.

Желание боролось с гордостью. Как он смеет искушать ее столь откровенно, нагло и бесстыдно? Софи уперлась руками в широкую грудь и с силой оттолкнула Гранта. Тот потерял равновесие, разжал руки и даже отступил на несколько шагов.

– Все, Грант, хватит. Ты нарушаешь договор. Хочешь овладеть мной у меня в доме.

Грант хитро прищурился.

– Ничего не могу с собой поделать, дорогая. Я же гуляка и дамский угодник, не забыла? Соблазнять женщин – мое любимое занятие. – В его голосе звучала ирония. Софи поняла, что Грант умышленно строит из себя покорителя женщин. Уж не с этой ли целью он затащил ее в пустую спальню? Хотел отомстить за обидный образ беспринципного мошенника? Рассердился? А может, почувствовал себя оскорбленным?

Оказывается, Грант дорожит ее мнением о собственной персоне! Но боится показать собственную уязвимость, а потому прячется под маской грубияна и похотливого соблазнителя.

Открытие охладило гнев Софи. Она подошла к Гранту и ласково провела ладонью по его гладко выбритой щеке.

– Сети расставишь вечером, милый, – пропела она, – а сейчас нам предстоят важные дела.

Лишив соперника душевного равновесия, Софи подошла к двери и потянула за ручку. В тот же момент Грант оказался у нее за спиной: положил руку ей на талию и чувственно провел по изгибу бедра. Горячее дыхание обожгло затылок.

– Софи… – прошептал он.

– Софи? – эхом отозвался в широком коридоре женский голос. Прозвучал недоверчиво, осуждающе, возмущенно.

Окаменев от испуга, герцогиня увидела, что к ним направляется Хелен.