"Завороженная" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)Глава 8Ливия сидела в уютном салоне почтовой кареты, которая мчала ее домой, на Кавендиш-сквер. Она сидела в расслабленной позе, откинув голову на мягкие подголовники, закрыв глаза, и дремала под монотонный цокот копыт о булыжную мостовую. Она чувствовала усталость. Ее не столько утомила затянувшаяся на целый день прогулка верхом, сколько умственное напряжение. Она стояла перед выбором, самым трудным выбором в жизни, и теперь каждый шаг ее был чреват столь многосторонними и далекими последствиями, что разобраться в них оказалось бы едва ли по силам самому дальновидному и мудрому из философов. Бедный мозг Ливии горел от напряжения. Но возможно, не стоило так много думать об этом. Надо лишь спросить себя, чего она хочет. Действительно, чего она хочет на самом деле? Брака, детей – разумеется. Но только за этот год она ответила отказом на три предложения руки и сердца вполне достойным мужчинам. В чем же дело? А дело в том, что будущее с любым из них представлялось ей серым и скучным. Так, может, сама о том не догадываясь, она всегда искала встречи с опасностью, и это радостное возбуждение, неизменно сопутствующее каждой встрече с русским князем, и есть тому залог? Это волшебное ощущение, когда дышишь полной грудью. Особенно это касалось остроты ощущений, проявившейся в полной мере в беседке. Соски ее вновь отвердели при воспоминании о том, как его ладони касались ее тела. Так ли на самом деле важно то, что она о нем почти ничего не знает? Она почувствовала бы, будь он грубым, подлым, мелочным, лживым. Чего добивался Алекс, сделав ей предложение? На этот вопрос ответить было еще сложнее. Гораздо сложнее. Он сказал, что ему пора жениться, что он хочет наследника. Ничего удивительного в этом нет. Она сама мечтала о муже и детях и вполне могла себе представить Алекса как в роли своего мужа, так и в роли отца своих детей. Ливия отодвинула в сторону полоску кожи, закрывавшую окно кареты. Этот экипаж был значительно удобнее того, который доставил ее в Ричмонд. Алекс заказал почтовую карету, как только они вернулись в Уайт-Харт. Кое-что она все же о нем успела узнать – он привык заботиться о комфорте и за ценой не стоял. Он действительно был богат. Ливия никогда не считала себя корыстной. Разумеется, она ценила комфорт. Хорошую и вкусную еду, мягкую постель, уютный дом. Сама она никогда не жила в роскоши, умела развести огонь в очаге, кровать застелить, приготовить еду. Отец Ливии держал слуг в весьма ограниченном количестве, так что с пятнадцати лет, после смерти матери, Ливия выполняла обязанности экономки и хозяйки в доме викария. Но она не могла отрицать того, что роскошь передвижения в почтовой карете, катания на красивой породистой лошади, прекрасное вино и наличие горничной, которая каждое утро приносит тебе чай в постель, – вещи более чем приятные. Столь же приятно думать о богатом и разнообразном гардеробе. Следовало ли ей стыдиться таких желаний? Вправе ли дочь преподобного лорда Харфорда предаваться подобным мечтам? Экипаж свернул на Кавендиш-сквер, и карета остановилась перед домом. В холле горел свет. Лакей в ливрее спрыгнул с запяток кареты и открыл дверь, помогая Ливии спуститься. – Прошу вас, миледи. – Спасибо. – Ливия спустилась на тротуар, и лакей бросился, опережая ее, к парадной двери и пару раз стукнул молотком. – Надо сильнее стучать, – сказала Ливия. – Мой дворецкий глуховат. Но дверь открыли почти сразу. На пороге стояла Аурелия. – Я так и подумала, что это ты, – сказала она, быстро окинув взглядом лакея и почтовую карету и сделав выводы. – Долгий ты, наверное, проделала путь, – сказала она улыбаясь. – Да, парк велик, – в тон ей ответила Ливия, войдя в дом. С улыбкой поблагодарив лакея, она закрыла дверь. – Почтовая карета, ни больше ни меньше, – заметила Аурелия. – Намного удобнее, чем вонючий наемный экипаж. – Еще бы, – сказала Ливия, поднимаясь по лестнице. – Мне надо переодеться, Элли. От меня разит лошадиным потом. – Буду ждать в гостиной, – хмыкнула Аурелия. – Я сказала Моркомбу, что мы будем ужинать вдвоем. Надеюсь, никаких планов на вечер у тебя нет? – Аурелия вопросительно приподняла бровь. – Никаких, – сказала Ливия. – И если честно, я с ног валюсь от усталости. Аурелия решила, что вопросы она успеет задать и позже, когда ее подруга переоденется и спустится вниз. Когда Ливия спустилась в гостиную в стареньком халате, стало окончательно ясно, что вечер она хочет провести в тихой домашней обстановке. Взяв предложенный Аурелией бокал хереса, Ливия опустилась в кресло с потертой обивкой из набивного ситца и протянула ноги к камину. – Как хорошо, – сказала она. – Особенно после напряженного дня, проведенного в обществе русского князя. Приятный, должно быть, контраст, – откликнулась Аурелия, беря в руки незаконченную вышивку. Ливия рассмеялась. – Даже не знаю, что тебе сказать, Элли. – Рассказывай все. Впрочем, можешь опустить некоторые подробности. Откуда, например, у тебя на юбке пятна от травы? – Никаких пятен на самом деле нет, – ответила Ливия. – Но близко к тому, Элли. Аурелия окинула подругу задумчивым взглядом. – Ты прямо-таки сияешь, – сказала она. Ливия прижала ладони к щекам: – Я никогда ничего подобного не испытывала, Элли. И решила во что бы то ни стало узнать, что будет дальше. Аурелия молча вышивала какое-то время, а затем, как бы невзначай, спросила: – Ты говоришь об исследовании вопроса в общем или в той его части, что касается князя Прокова? – Он сделал мне предложение, – сказала Ливия, глотнув хересу. Аурелия медленно отложила рукоделие и тихо присвистнула. – Он не из тех, кто годами ходит вокруг да около, верно? И ты приняла его? Ливия пожала плечами. – Я сказала, что мне нужно подумать. Надеялась, что ты поможешь мне принять верное решение, Элли. Я совершенно сбита с толку. – Неудивительно. Ни с того ни с сего предложение не делают. – Разумеется. Но если вспомнить, что Алекс столкнул Беллингема в фонтан, чтобы он со мной не танцевал, целую оранжерею, которую он преподнес мне вместо букета, наконец, Дафну… – Дафну? – Я не рассказала тебе про лошадь. – Ливия виновато улыбнулась. – Я ему сказала, что с удовольствием буду на ней кататься, но в качестве подарка не возьму. – Он хотел подарить тебе чистокровную кобылу? – удивилась Аурелия. – Во время второго или третьего свидания? – Представь себе. Аурелия потянулась за графином и налила еще по бокалу хереса. – Надо навести о нем справки, прежде чем ты примешь решение. – Каким образом? – Через Гарри. – Но он в Рингвуде. – Завтра они возвращаются в Лондон. – Аурелия подошла к секретеру. – Посыльный доставил сообщение от Корнелии. – Она протянула Ливии письмо. Ливия пробежала его глазами. – Мне не терпится поскорее увидеть Сюзанну, – сказала она, – а также Гарри и детей, конечно. Ты писала Нелл об Алексе, Элли? Аурелия кивнула: – А как же. Все, что касается тебя, касается нас всех. – Ситуация довольно сложная, – сказала Ливия. – Я бы с радостью прислушалась к мнению Нелл, но не хочу, чтобы Гарри натравливал своих ищеек на Александра. С моей стороны это было бы предательством. Я доверяю ему и должна поступать так, как подсказывает мне интуиция, а не донесения офицера британских секретных служб. – Мне понятна твоя позиция, Но ведь ты даже не знаешь, с кем он ведет дружбу, – веско заметила Аурелия. – Наверняка у него есть… приятели-соотечественники. Хорошо было бы узнать, с кем он общается в русской эмигрантской среде? Стал ли он по каким-либо причинам изгоем в своей стране или приехал за границу просто так, набраться новых впечатлений? Но, учитывая политический момент и характер отношений между Россией и Англией… – Аурелия покачала головой. – А что, если он не тот, за кого выдает себя? – Если, я повторяю, если я приму решение выйти за него, то выйду за него такого, какой он есть. И он женится на мне такой, какая я есть. Нельзя прожить с кем-либо жизнь на других условиях. – Браво, Ливия! – сказала Аурелия. – А что, если он намерен увезти тебя в Россию? Ты готова бросить все – семью, друзей – и уехать с ним? Помолчав, Ливия ответила: – Это неизбежно, Элли. Но я надеюсь, что он примет во внимание мои желания и чувства. Аурелия кивнула. – Лив, что ты чувствуешь к нему? Сильную страсть? Что это: любовь или брак по расчету? Ливия усмехнулась: – Я никогда не влюблялась, Элли, но меня к нему влечет. Не знаю, достаточно ли этого чувства, чтобы подпитывать брак по расчету. Но должна тебе сказать, Элли, что быть княгиней Проковой очень выгодно во всех отношениях. Аурелия рассмеялась. – О да, – сказала она. – Хотела бы я увидеть лицо твоего отца, когда князь попросит твоей руки. Ливия поморщилась. – Я и сама об этом думаю. Он не может не разрешить мне выйти замуж, поскольку я уже давно совершеннолетняя, но мне бы хотелось, чтобы он одобрил мой выбор, Элли. Аурелия перестала улыбаться. Ливия и ее отец были по-настоящему близки, несмотря на то что Ливия не вполне разделяла убеждения отца, считавшего необходимым ограничивать себя во всем, что касается комфорта, ради духовного совершенства. Для Ливии стало бы настоящей катастрофой, если бы отец не благословил их брак. – Он никогда не принуждал тебя, не навязывал своей воли, – заметила Аурелия. – Давал тебе возможность поступать так, как ты считаешь нужным. Ливия кивнула: – Он всегда поощрял меня к самостоятельности, это верно. С помощью шахмат, например. – Отец начал учить ее игре в шахматы, когда Ливии исполнилось четыре года, и оттачивал ее мастерство, пока она не поставила ему мат в двух партиях из трех. Он всегда говорил, что логическое мышление и умение видеть последствия своих действий по меньшей мере на пять ходов вперед, воспитывают в человеке умение выбрать в жизни верный путь. Но сможет ли она применить эти навыки в отношении предложения, полученного от Александра Прокова? Помогут ли ей шахматы принять верное решение? – Как бы то ни было, обговори это дело с Нелл, – сказала Аурелия. – Даже если не хочешь, чтобы Гарри наводил о нем справки. Ливия кивнула: – Одна голова хорошо, две лучше. А три тем более. На следующий день Корнелия появилась на Кавендиш-сквер. Она пришла пешком, не взяв с собой ни мужа, ни детей. Она стремительно взбежала по ступеням и постучала в парадную дверь дома, который столько месяцев считала своим. Все здесь было ей родным и знакомым, даже это бронзовое дверное кольцо-молоток в виде львиной головы. С удовлетворением она отметила, что бронза блестит, тщательно отполированная, как и ступени подъезда. Она терпеливо ждала, прижав ухо к двери, пока Моркомб, шаркая ногами в войлочных тапочках по паркету, не откроет дверь. Наконец дверь приоткрылась, и в щелке показалось лицо старика. – А, это вы, – сказал он так, словно она никогда отсюда и не уезжала. – Да, Моркомб, это я, – весело ответила Корнелия. – Наши дамы на месте? – Не видел, чтобы они уходили, – сообщил Моркомб. – Думаю, они в гостиной. – Спасибо, Моркомб. – Корнелия пошла в гостиную. – Чаю хотите, миледи? Наша Ада испекла имбирное печенье, ваше любимое, – сказал дворецкий. Корнелия остановилась и оглянулась на старика. – Спасибо, Моркомб, с удовольствием выпью чаю. Я мечтала отведать печенье Ады с тех самых пор, как уехала отсюда. Моркомб кивнул. – Адины печенья всегда идут нарасхват, – сказал он и направился на кухню. Корнелия улыбнулась. Приятно снова оказаться в этом доме. Она открыла дверь гостиной и обвела взглядом комнату. – Угадайте, кто к вам пришел? – Нелл! – хором воскликнули Аурелия и Ливия и бросились обнимать подругу. – Мы весь день тебя ждем, – сказала Ливия. – Да, ты даже представить не можешь, скольким посетителям нам пришлось дать от ворот поворот, чтобы, когда ты придешь, нам никто не мешал, – засмеялась Аурелия и потащила Нелл в комнату. – Пойду попрошу Моркомба, чтобы распорядился насчет чая. – Он уже распорядился, – отозвалась Корнелия. – И к чаю у нас сегодня фирменное имбирное печенье от Ады. – Должно быть, они знали, что ты приедешь, – сказала Ливия. – Мы не пробовали этого печенья с тех пор, как ты уехала. – Ну, мы всегда знали, что у близнецов особые таланты, – заметила Аурелия. – Садись же, Нелл, рассказывай. Как путешествие? Как дети? Как Гарри? – Все здоровы. Сюзанну ни разу не вырвало за весь путь, Линтон осматривает переоборудованные детские комнаты в доме Гарри на Маунт-стрит, а Стив на конюшне знакомится со своим новым пони. – Корнелия опустилась на диван и закинула руки за голову. – О, совсем как в старые добрые времена. – Не совсем, – многозначительно заметила Аурелия. – Не совсем, – поддакнула Корнелия и выпрямилась. – Я здесь больше не живу, но наша дружба осталась крепкой, как прежде. – Она перевела взгляд с Ливии на Аурелию и обратно. – Расскажите мне, что происходит? – Ты сама все знаешь. Элли наверняка сообщила тебе о русском князе. – Я не успела ей сообщить о последних событиях, – сказала Аурелия. – О том, что произошло вчера. – Вот как? Так расскажите. Моркомб вошел в гостиную с подносом и когда вышел, Ливия начала говорить. – Все было бы просто, если бы речь шла о ком-то, кого мы можем понять, – сказала Корнелия, когда Ливия закончила свой рассказ. – Если бы он играл по нашим правилам и был слеплен из того же теста, что и мы… Но князь Проков для нас – фигура экзотическая. О том, кого понимаешь, можно сказать: ну, я знаю, чего он хочет, чего он ожидает, и это меня либо устраивает, либо нет. – Именно так, – сказала Аурелия. – Но именно эта непредсказуемость меня к нему и влечет, – медленно произнесла Ливия. – Я не понимаю его, я не могу предсказать следующий его шаг, и мне это нравится. – Тогда предлагаю прекратить всякие попытки анализировать всю эту ситуацию, и пусть Ливия полагается на свою интуицию, – заявила Корнелия. – Ну, для тебя такой подход – привычное дело. Ты во всем положилась на интуицию и не прогадала, – сказала Аурелия. – Верно, не прогадала. Так я обрела свое счастье, – тихо произнесла Корнелия. Она наклонилась и погладила Ливию по руке. – Лив, ты сама знаешь, что для тебя хорошо, а что плохо. А мы всегда будем на твоей стороне. – Точно, – сказала Аурелия. – Но пусть Гарри все-таки выяснит, не интересуется ли этим князем британская разведка. – Это обычные меры предосторожности, Лив, – вздохнула Корнелия. – Не забывай, мы находимся в состоянии войны с Россией. Сама мысль о том, чтобы не доверять тому, с кем тесно общаешься настолько, чтобы не гнушаться наводить о нем справки через полуофициальные каналы, опасаясь чего-то плохого, внушала ей отвращение. Однако здравый смысл подсказывал, что, зная так мало об этом человеке, она поступила бы опрометчиво, отказавшись от того, что предлагали подруги. Гарри узнал совсем немного. Князь Александр Проков, разумеется, был известен коллегам Гарри, но никакой угрозы собой не представлял. Проков, насколько им было известно, никогда не занимался политикой, и никаких видимых причин, которые могли бы заставить его бежать из России, спасаясь от немилости двора, тоже обнаружено не было. Он представлялся обычным дилетантом. Богатый русский аристократ, пользовавшийся покровительством покойной императрицы Екатерины. В юности он был близко знаком с царем, был офицером гвардейского Преображенского полка, но, как и многие российские дворяне, не проявлял интереса ни к чему, кроме развлечений. – Не знаю, – сказал Гарри жене через два дня после возвращения в Лондон. – Нет никаких видимых признаков того, что он не тот, за кого выдает себя. Русские из его круга проводят больше времени в европейских столицах, чем в Санкт-Петербурге. Все они хорошо образованы, богаты, отлично владеют языками. Так было всегда. Он не проявляет интереса к политике, и русские эмигранты любят его. Впрочем, он популярен и у наших соотечественников, завсегдатаев клубов. Обходительный, непринужденный, безупречно галантный. Лучшего мужа для Ливии не найти. Ей очень повезло. – Гарри поцеловал жену. – Я могу продолжить наводить о нем справки, если ты хочешь. Корнелия покачала головой: – Нет, Лив этого не хочет. Она сама должна решить. – Несколькими минутами позже Корнелия вдруг сказала: – Но если она выйдет за него, он может увезти ее в Россию. После того вечернего разговора ни Корнелия, ни Гарри не поднимали тему личной жизни Ливии. Чета Бонем провела в Лондоне уже почти неделю, а до светских развлечений дело так и не дошло. Работа отнимала у Гарри практически все время, и он решил устроить себе передышку. Гарри остановил свой парный двухколесный экипаж перед клубом «Уайтс», бросил поводья кучеру и направился в клуб поиграть в макао. Два дня он не выходил из кабинета, трудился в своем министерстве над расшифровкой особенно хитроумного кода, которым пользовались русские. Приятно для разнообразия использовать свой гибкий ум для чего-то более интересного, например, для расчета шансов в карточной игре, и посвятить себя занятиям, которые не только способствуют расслаблению, но и прочищают мозги. – Ах, Гарри, вот и ты! – Лорд Дэвид Фостер привстал с кресла и помахал Гарри рукой: – Иди к нам. Ник рассказывает о том, как подстрелил на охоте в Баварии дикого вепря. – Ник никогда не бывал в Баварии, – смеясь, заметил Гарри и направился к компании, удобно расположившейся в эркере, прихватив с подноса проходившего мимо официанта бокал с мадерой. Опустив руку Нику на плечо, он доверительно спросил: – Или бывал, Ник? – Однажды я ездил туда во время летних каникул, – сказал Ник, – и был бы тебе очень благодарен, Бонем, если бы ты не выставлял меня обманщиком. – Вызови его на дуэль, – с усмешкой предложил Дэвид. – Не позволяй ему оскорблять тебя. – Вызвать Гарри на дуэль? Я что, похож на сумасшедшего? Уж лучше я опять повстречаюсь с тем вепрем. – Ни к чему такие подвиги. – Гарри опустился в глубокое кресло напротив друзей. – Прости, Ник. Я совсем забыл о той твоей поездке в Баварию. А теперь вспомнил. Ты вернулся в школу с шрамом на икре, оставленном, как ты говорил, клыками дикого вепря. – Гарри грустно покачал головой. – Не могу сказать с уверенностью, что кто-то из нас поверил тебе тогда. Ты всегда был склонен к преувеличениям. Ник рассмеялся. – Я всегда считал ошибкой проводить время в компании людей, которые знают тебя с детских лет. Я тоже мог бы рассказать о тебе кое-что, о чем ты сам предпочел бы умолчать. – Не сомневаюсь, что ты на это способен, Ник, – бесцеремонно заявил Гарри и поднялся с кресла. – Как насчет партии в макао? Кто-нибудь хочет составить мне компанию? – Я – пас. – Дэвид покачал головой. – Я уже проиграл сегодня пару сотен гиней. И теперь намерен залить горе вином. – Ник? Николас Питершем поставил бокал и встал. – Наверное, мне придется об этом пожалеть, но партийку-другую я бы сыграл. Друзья перешли в соседнюю комнату, где царил полумрак. В канделябрах горели свечи. Холеные портье отрывисто сообщали о выигрыше, шелестели карты, дребезжали кости, игроки, обдумывающие ставки, напряженно молчали. Внимание Гарри привлекла группа игроков в дальнем углу. С двумя из них, иммигрантами из России: князем Николаем Спириным и князем Константином Федоровским, Гарри был знаком. Эти двое привлекли внимание английской секретной службы сразу по прибытии в Лондон, как, впрочем, случалось со всеми иностранцами, намеревавшимися пробыть в стране достаточно продолжительное время. Гарри просматривал собранные на них материалы. Ничего интересного. Как и другие русские аристократы, они не были стеснены в средствах, вращались в широких международных кругах и от своего пребывания в стране стремились главным образом получить удовольствие. В этом они мало отличались от англичан того же круга, проводивших время в праздности и развлечениях, которые во время сезона Лондон предоставлял в изобилии. Князь Николай жил на широкую ногу. Ходили слухи, будто у него несколько любовниц – замужние дамы с весьма полезными связями. Но не существовало никаких оснований считать, что эти дамы представляют для него иной интерес, кроме постельного. Никаких свидетельств разведывательной деятельности за ним замечено не было. Федоровский был более умерен в тратах, но более начитан, больше интересовался интеллектуальными удовольствиями, но, как и в случае с Николаем, ни в чем предосудительном с точки зрения безопасности страны замечен не был. – Ты знаешь мужчину, который играет за одним столом со Спириным и Федоровским, Ник? – спросил Гарри. Ник вопросительно приподнял бровь и посмотрел в сторону стола, где играли русские. – Забыл, как его зовут. Я видел его на балу у Брука, а потом столкнулся с ним в Гайд-парке. Он был с Ливией. Неделю назад, кажется. Фамилия начинается на «П». – Ник довольно щелкнул пальцами. – Проков. Князь Александр Проков. Вспомнил. – Я тоже его видел, но нас друг другу не представили. Окажи мне услугу, Ник, сделай это сейчас. – Сейчас? – Нет, когда они будут уезжать из клуба. Будто бы случайно столкнусь с ними… Ну, ты знаешь, как это делается. Давай вернемся и поговорим с Дэвидом об охоте на диких кабанов или еще о чем-то. Простите, господа, я только что вспомнил об одном важном деле. – Гарри виновато улыбнулся несостоявшимся партнерам по игре, которые терпеливо ждали, пока Гарри и Ник сядут за стол. – Как скажешь, – послушно согласился Ник и отошел от стола. – Что ты вдруг так им заинтересовался? Еще один русский дворянин, только и всего. – Похоже, у него есть кое-какие планы в отношении Ливии, – сказал Гарри, – и моя жена поручила мне навести о нем справки. – Я так и думал, что они что-то затевают, – заявил Ник. – Когда я повстречался с ними в парке, Ливия была как натянутая струна. И наш русский приятель вел себя так, словно он уже получил на нее все права. Бедняжка Ливия… – Нет, нет, Ник. Все совсем не так, насколько я понимаю, – перебил приятеля Гарри. – Ливия отвечает ему взаимностью? – Ник рот раскрыл от удивления. – Мне она своих тайн не поверяла, – сказал Гарри, пожав плечами. – Я всего лишь следую указаниям жены. Ник недоверчиво на него посмотрел и пошел в соседнюю комнату. – Мы решили вернуться к теме кабаньей охоты, – обратился Гарри к Дэвиду, удобно устраиваясь в кресле. – А я думал, вы пошли играть в макао, – сказал Дэвид, подозвав официанта, разносившего напитки. – Как видишь, уже не играем. Гарри по известным только ему одному причинам решил дождаться возможности познакомиться с князем Проковым. Ты его знаешь, Дэвид? – Всего лишь шапочное знакомство, – ответил Дэвид. – Но мне он показался довольно приятным парнем. – Мне тоже, – сказал Ник. – Но похоже, у него планы на Ливию Лейси. Дэвид едва не подскочил. – В самом деле? А мы не должны этому помешать? – Ты совершенно не знаешь леди с Кавендиш-сквер, если думаешь, что можешь кому-то из них помешать хоть в чем-то, – со смешком заметил Гарри, взяв с подноса официанта бокал. – Впрочем, мои шансы повлиять на ситуацию ничтожны, если не считать того, что потребовала от меня узнать Нелл. Говорят, чего хочет женщина, того хочет Бог. Друзья многозначительно усмехнулись и молча выпили. Через полчаса Александр с приятелями вышел из комнаты, где играли в карты. Ник поднялся и помахал русским: – Присоединяйтесь к нам. Давайте выпьем по бокалу. Проков, я бы хотел представить вас моему старому другу, который только что вернулся из Шотландии, где проводил медовый месяц. Последовал обмен приличествующими случаю улыбками и любезностями. Александра несколько удивило то, что Питершем демонстративно выражает свое дружелюбие. Они не были настолько близки. Впрочем, Александр полагал, что разгадка не заставит себя ждать, и не ошибся. – Снова катались с леди Ливией? – непринужденно поинтересовался Ник. – Я искал вас в парке, но так и не увидел. – Еще раз покататься в парке с леди Ливией мне, увы, не удалось, – сказал Александр, подозрительно прищурившись, и присел на услужливо принесенный официантом стул. – Послушай, друг, принеси нам бутылку бургундского девяносто седьмого года, – обратился Ник к официанту и сообщил Александру: – Гарри, видите ли, женат на лучшей подруге Ливии Лейси. – Вот как, – сказал Александр, поклонившись Гарри. – Я думал, эта почетная роль отдана леди Фарнем. Гарри улыбнулся: – Леди Фарнем и моя жена, ее золовка, имеют честь называться ее лучшими подругами. – А, понимаю, – сказал Александр. Все ясно. Ему устраивают проверку. Ну что же, он не возражает. Ему нечего скрывать от этих достопочтенных джентльменов. Напротив, именно с ними и им подобными он намеревался сойтись поближе. Александр был сама любезность. Князь Николай обрадовался, что оказался в хорошей компании, где вино льется рекой, и опустился в кресло. Константину не очень хотелось провести вечер в кругу новых английских друзей, но, когда Гарри стал с увлечением рассказывать о Джозефе Пристли, чьи эксперименты привели к открытию кислорода, оживился. Когда допили вторую бутылку бургундского, Гарри сообщил, что у него дома имеется несколько бутылок вина урожая девяносто шестого года с тех же виноградников. – Давайте откупорим бутылку и сравним качество, – предложил он. – Отсюда до моего дома на Маунт-стрит рукой подать. – С удовольствием приму приглашение, Гарри, – сказал Дэвид. – До вечера еще далеко. – Ну да, сейчас только три часа дня, – заметил Ник. – Давайте, господа, отведаем то, что прячет в своих винных погребах Бонем. Александр с энтузиазмом принял предложение. Терять ему было нечего, зато, обаяв друзей Ливии Лейси, он мог извлечь для себя немало выгоды. – Князь Николай, граф Федоровский, вы тоже с нами? – Разумеется. – Николай подкрутил длинный черный ус. – Что может быть лучше, чем провести день в компании добрых друзей за бутылочкой доброго вина? У тебя отменный вкус, Константин, я всегда говорил. Так что скажешь? – Весьма признателен вам за приглашение, виконт Бонем. – Граф поклонился. – Мне бы очень хотелось взглянуть на вашу книгу «История и современное состояние электричества». Этот труд Пристли мне представляется одним из его лучших опусов. – Согласен с вами, – сказал Гарри. – Я всегда считал, что Англия много потеряла, когда он уехал в Америку. Пусть его политические и теологические воззрения были не слишком популярны, но делать человека изгоем за это нельзя. – Сколько страстей разгорается на политической и теологической почве, – заметил Александр. – За примерами не надо далеко не ходить, стоит лишь оглядеться вокруг. – Верно, – заметил Николай, покачав головой. – Но хватит серьезных разговоров на сегодня, пойдемте пробовать вино. Александр мысленно пожал плечами и вместе со всеми вышел из клуба. Он понимал, что Николай, решив, что беседа зашла в довольно опасное русло, решил не рисковать. И как ни странно, все последовали его примеру, сделав вид, будто ровным счетом ничего не происходит. Словно у них на глазах не сотрясались устои привычного им мира. Словно никто ни с кем не воевал. Словно малютка корсиканец не грозил не сегодня, так завтра подмять под себя весь подлунный мир. |
||
|