"Тревоги Тиффани Тротт" - читать интересную книгу автора (Вульф Изабель)

Все еще ноябрь

– У меня удача, – сказала я Кейт по телефону на следующее утро.

– Кто он? – спросила она взволнованно.

– Ник Уокер, фаг моего старого возлюбленного. Он восхитителен.

– Восхитителен? О, это означает, что ты действительно увлеклась, – сказала она.

– Ну, не знаю. Может, и увлеклась. Он очень хороший. И очень красивый. Но он моложе меня. Ему только тридцать три.

– Но, Тиффани, это ничего не значит. Моя мать была на семь лет старше отца, и Майк на девять лет младше меня.

О да, конечно, ее новый парень, Майк, сотрудник министерства. Он работает сейчас в Лондоне. Кейт от него без ума.

– Разница в возрасте не имеет значения, – продолжала она. – Лично мне нравятся мужчины младше меня, я все время это говорю. И они намного лучше, чем…

– Кейт, – прервала я ее. – Мне очень нравится Ник. Он очень хороший. Но я не уверена. У нас было только одно свидание.

– А ты собираешься снова увидеться с ним?

– Да, – ответила я. – Но только после Нового года. Так что пока не буду о нем думать. А где мы вечером встретимся?

– Давай встретимся в галерее, – предложила она. – Это рядом с Пиккадилли. Я жду тебя там без четверти семь.

Я ничего не знала о галерее Оскара Ридза, кроме того, что она специализируется на концептуальном искусстве. И хотя я совсем не увлекаюсь такого рода вещами – на самом деле терпеть не могу, – но без сомнения, это будет интересно. К тому же мы с Кейт очень хотели снова увидеть Эрика. Он хороший. Он приятный внешне. Он явно успешный. Возможно, мне нужно постараться и влюбиться в Эрика, думала я, когда мы проходили мимо «Хэтчардз». Может быть, я смогу быть его музой, и через несколько лет, когда он станет знаменитым, искусствоведы будут изучать мое влияние на его творчество точно так же, как изучают влияние Франсуазы Жило на Пикассо или Камиллы Клодель на Родена. И в интервью Эрик будет говорить примерно так: «Конечно, я всем обязан Тиффани. Вез нее я бы пропал. Я был бы ничем. Она меня вдохновляет. Она – источник моего творчества и питает его, как горные потоки питают море». Да-а. Возможно, я должна уделить немножко внимания Эрику, думала я. Во всяком случае, раз Довольно Успешный нашел себе великолепную брюнетку, то и я могу бывать в обществе того, кто мне нравится. Кого-нибудь. Любого. Как мог Довольно Успешный ее полюбить? – подумала я с горечью, проходя мимо универмага «Фортнум энд Мейсон». О нет – снова эти ужасные рождественские украшения. А ведь сейчас еще ноябрь. Терпеть не могу ноябрь – это такой невероятно длинный месяц, он тянется бесконечно. Я хочу сказать, как мог Довольно Успешный увлечься другой только потому, что я отвернулась от него? Это не дает ему права смотреть на других женщин. Мерзавец. Как жаль, что мне приходится бывать на Пиккадилли так часто, размышляла я. Там, где живет Довольно Успешный. Со своими знаменитыми соседями, такими, как Алан Кларк. Может, как раз Алан Кларк виноват? Сбивает Довольно Успешного с толку. Учит его, как вызвать доверие, а потом обмануть. Интересно, какая у Довольно Успешного квартира? – подумала я. Интересно, что он сейчас делает. Вспоминает ли еще обо мне? Господи, я бы хотела, чтобы он жил в Пиннере, а не на Пиккадилли, тогда мне легче было бы его забыть.

Кейт уже ждала меня у галереи Оскара Ридза, и мы вместе зашли внутрь. Там было множество народа. Какая толпа! Очень… мужская. Очень… столичная. Большинство с пирсингом в носу, с булавками в бровях, с бритыми головами и в обуви «Док Мартенс».

– Приветствую вас! – сказал Эрик, целуя нас. – Я рад, что вы смогли прийти. Идите возьмите себе по стаканчику чего-нибудь, а потом приходите ко мне, поболтаем.

– Мы тут же вернемся, – пообещала я игриво. – Мы сейчас, не уходи!

Какой-то человек лет сорока с длинными светлыми волосами до плеч, в роговых очках и с очень толстым задом стоял у стола, уставленного бутылками и стаканами. Он не обратил на меня никакого внимания.

– Пинту белого вина, пожалуйста, – весело пошутила я, – и пакет ветчины.

Он бросил на меня равнодушный взгляд. Явно совершенно невосприимчив к моему обаянию.

– Черт, я не бармен, – сказал он с раздражением. – Я владелец этой галереи.

– Что ж, рада за вас. Но мы с подругой хотели бы получить по стаканчику вина.

Нет необходимости говорить, что я взъерошила перья.

– Наливайте себе сами, – буркнул он, кивнув на бутылки.

– Большое спасибо, – сказала я отрывисто. – Кейт, тебе скверного красного или скверного белого?

– Красного, – ответила она, краснея. – Тиффани, давай пойдем посмотрим на картины.

– Какой грубиян, – сказала я умышленно громким голосом, когда она потянула меня за рукав.

– Ш-ш-ш. Не реагируй. Не стоит.

– Он владелец этой галереи и так обращается с гостями! Как же он продает картины?

Хороший вопрос. В самом деле, как? Работа Эрика представляла собой фотографии частей тела, снятых под разными ракурсами и увеличенных до огромных размеров. Женская ступня, такая огромная, что напоминала свод готического собора; сжатый кулак, сфотографированный так, что походил на цепь зубчатых холмов; ухо, лежащее, словно огромная раковина, на пустынном берегу; огромные синие глаза, похожие на озера; пара глубоких ноздрей размером три фута в поперечнике.

– Сопли очень впечатляют, – сказала я Кейт. – Очень интересно, – соврала я Эрику двумя минутами позже. – Ужасно оригинально и заставляет задуматься. Мне нравится концептуальное искусство.

– Я интересуюсь топографией человеческого тела, – серьезно пояснил он. – У каждого из нас есть физический ландшафт с хребтами, и бороздами, и гребнями…

– …и долинами.

– …да, и долинами.

– …и утесами.

– …да, и утесами.

– …и травянистыми холмами.

– …да, да, конечно.

– …и остроконечными вершинами, – сказала я.

– …да. И вершинами.

– Мои тридцать восьмого размера, ха, ха, ха! Ему, кажется, это не показалось смешным.

– Пожалуйста, Тиффани, не опошляй.

– Извини, – сказала я, – я и правда думаю, что это очень интересно.

Почему бы тебе не попробовать акварельные краски?

Я огляделась. Публика была интересной – очень модная, очень шикарная. Довольно много хихикающих мужчин.

– …о, Кевин, ты один!

– …знаешь, Саачи был здесь раньше.

– …Трейси Эмин – невероятно.

– …приведи ко мне как-нибудь Марселя Душампа.

– …ты слышал Дэмиена в «Калейдоскопе»?

– …использует свою собственную кровь.

– …я слышал, у Оскара Ридза финансовые проблемы.

– …британское искусство поистине великое.

– …галерею грозили закрыть.

– …лепка из воска – это так банально.

– …нет денег.

– …что до меня, то я предпочитаю американский минимализм.

Пока мы прохаживались по галерее, взгляд невольно выхватывал отдельные детали. Мужчина с пятном в виде сердца на правой щеке; женщина очень преклонного возраста с подозрительно стянутым книзу лицом; двадцатилетний парень с белыми крашеными волосами. И все они смотрели не столько на картины, сколько друг на друга. Женщины осторожно наблюдали за мужчинами. Мужчины смотрели на мужчин. Мужчины пристально разглядывали женщин.

– На кого, черт возьми, уставился вон тот? – спросила я вдруг у Кейт.

Она проследила за моим взглядом.

– На тебя, на тебя, дурочка, – сказала она. – Слушай, у меня разболелась голова. Ты оставайся здесь, а я, пожалуй, пойду домой. Ты не против?

– Э-э, нет, – ответила я.

– К тому же мне хотелось бы увидеться с Майком, – добавила она, заметно краснея.

– Хорошо, Кейт. Можешь не объяснять, – сказала я.

В последнее время я так мало ее вижу, подумала я с грустью, когда она ушла. Я решила остаться. Возможно, еще поболтаю с Эриком. Но тот тип по-прежнему пялился на меня. Он меня знает? Его лицо казалось смутно знакомым. Потом он стал продвигаться ко мне. Он был примерно пяти футов и десяти дюймов ростом, с темными вьющимися волосами и крупным носом. Лет сорока пяти. Где я могла его видеть?

– Здра-а-вствуйте, – сказал он, протягивая руку. – Манго Браун.

Манго Браун. Что-то знакомое. Но откуда?

– Мне знакомо ваше имя, – сказала я. – Но не помню откуда. Мы когда-то встречались?

Он засмеялся с видимым удовольствием.

– Нет, мы не встречались. Потому что, если бы мы встречались, я бы уж точно запомнил ваше.

О, как приятно это слышать, подумала я радостно.

– Меня зовут Тиффани, – сказала я. – Тиффани Тротт. Так почему вы думаете, что я вас знаю?

– Ну, ха, ха, ха! – Он деликатно кашлянул. – Думаю, потому что вы, возможно, видели меня…

– В автобусе номер 73! – выпалила я.

– Нет. По телевизору вообще-то.

По телевизору? По телевизору? О да. Конечно.

– Точно, – сказала я весело. – Вы репортер.

– Я корреспондент, – поправил он с легким раздражением. – Специальный корреспондент. По социальным проблемам. Ай-ти-эн.

О да.

– Извините, что я сразу вас не вспомнила, – сказала я, – но если честно, мне запомнились только те невероятно смелые репортеры, которые работают в горячих точка, например Джорж Алагия, Джон Симпсон, Джеймс Мейтс…

– Да, да.

– …Майк Николсон, Линдсей Хилсам, Бриджет Кендалл…

– Хорошо, хорошо.

– …и конечно, Кейт Эйди. Он закатил глаза.

– Но боюсь, что касается местных новостей, ни одно имя у меня не запечатлелось в памяти. Что вы сняли в последнее время?

– Очень интересную передачу для «Новостей в десять» по проблеме разведения съедобных морских моллюсков в Уэльсе.

– О, неужели об этом можно сказать так много? – спросила я.

– Да, – сказал он, – о моллюсках много чего можно рассказать. Послушайте, мне вообще-то довольно скучно здесь. Вы не хотите пойти выпить чего-нибудь?

Господи, так сразу. Хм-м-м-м.

– Хорошо, – согласилась я. – Почему бы и нет? Я попрощалась с Эриком, бросила на Оскара Ридза прощальный взгляд и вышла с новым знакомым.

– Куда пойдем? – спросил он.

– В «Ритц»! – предложила я. – Это недалеко. И можно увидеть Довольно Успешного, которого я люблю.

– Э, не думаю, что мне туда хочется, – сказал он. – Мой галстук недостаточно моден для «Ритца».

– О, думаю, у вас прекрасный галстук, – заверила его я.

– Давайте пойдем в «Красного льва», – сказал он. – Это сразу же за собором Сент-Джеймс.

И мы отправились туда. Он взял мне легкого пива и принялся выкладывать о себе всю подноготную:

– Я только что развелся. Мы были женаты пятнадцать лет. Жена не понимала меня. Я говорил ей, что она ушла в себя. Она сказала, что ни в ком не нуждается. Чертовски смешно.

Он действительно довольно приятный человек, подумала я, пока Манго говорил и говорил без умолку. И он разведен. Ха-ха! У него хорошая работа. Очень хорошая работа. И было бы неплохо появиться с ним в теннисном клубе, не так ли? «О, здравствуйте, миссис Чамлай, это мой муж. Манго Браун. Да, верно. Тот самый Манго Браун. Да, вы видели его. По телевизору. Вот почему он кажется таким знакомым. Да, верно. На Ай-ти-эн. После перерыва». Хм-м-м. Интересно, долго он будет говорить?

– У вас есть дети? – спросила я как бы между прочим.

– Да, – сказал он. – Пятеро.

Пятеро! Как же они, наверное, орут. Хотя, возможно, они уже выросли и живут отдельно.

– Одиннадцать, семь, пять, три и полтора года, – пояснил он.

– О. Прекрасный возраст. Прекрасный возраст, – сказала я, мысленно вычеркивая его из моего списка потенциальных спутников жизни. Черт возьми. Проклятье. Но он действительно довольно приятный внешне. К тому же, с другой стороны, я так люблю детей – я могла бы быть как Мария с детьми фон Траппа в «Звуках музыки». Только петь песни, ограждать их от опасностей и участвовать во всяких веселых проделках. Я почти слышала их голоса: «О Тиффани, мы так счастливы, что ты стала нашей приемной мамой».

– Можно еще стаканчик? – спросила я Манго. Он посмотрел на меня с благодарной улыбкой.

– Да, пожалуйста, – сказал он. – А себе я возьму тройной виски.