"Закат техномагов-3: заклиная Тьму" - читать интересную книгу автора (Кавелос Джин)

Глава 6

Элрик лежал в темноте, пустота пульсировала, билась в его теле. У него больше не было сил сражаться, и он позволил ей заполнить свое тело. Он станет этой пустотой. Элрик не видел никакого смысла в продолжении сопротивления. Некоторые маги уже испытали все это и умерли. Они рассказывали ему о своей слабости, об усилиях, которые им приходилось прикладывать для того, чтобы продержаться еще какое-то время. Он всегда считал, что дело того стоит. Если в твоих силах творить благо, то всегда надо бороться за возможность продолжать это делать. Но сейчас Элрик чувствовал, что ему уже не совершить ничего достойного.

Он не смог спасти Суум, не смог помочь ни одному жителю того бессчетного количества планет, которые были атакованы Тенями ранее. Маги находились в тайном убежище, в безопасности – теперь они могут обойтись без него. Он свой долг исполнил. Пора им, наконец, искать себе новых лидеров. А что касается Галена, то ему Элрик ничем не мог помочь. Он вновь и вновь ставил нужды ордена выше нужд собственного ученика, он лгал мальчику и тем самым окончательно разрушил их отношения. Он хотел, чтобы Гален смог найти дорогу, идя по которой он сможет когда-нибудь обрести счастье, но не видел, каким образом Гален сможет добиться этого. Возможно, Блейлоку удастся помочь ему. За время путешествия к Пределу отношения между ними наладились, и если и есть сейчас хотя бы один маг, способный повлиять на Галена, то это Блейлок. Но не он сам.

Элрик мысленно одну за другой просматривал бесконечные картины уничтожения. Даже сейчас ему хотелось ощутить прежнюю близость с Суумом. Как когда-то он пропустил сквозь себя, прочувствовал гибель места силы, так и теперь ему необходимо было быть вместе с гибнущими жителями Суума. Он не мог позволить им умереть в одиночестве. А они, в свою очередь, составят ему компанию…

К его сильному разочарованию, все картины воспринимались им, как нечто отдаленное: он не чувствовал потоков магмы, текущих по его венам, не ощущал глубоких, рваных ран в своем сердце, не чувствовал ветра, треплющего его опаленную, изуродованную кожу. Он ощущал только свою боль, хотя, возможно, разница была невелика.

Мало что уцелело на планете. Он переходил от одного места к другому, вспоминая, какими они были когда-то, ему безумно хотелось снова ощутить то единство с планетой, которое когда-то чувствовал.

Город Лок превратился в кладбище, в царство обугленных руин. Его населяли добрые люди, доставившие ему так много радости за то время, что он прожил там. Покойтесь с миром, мысленно желал он им.

Его взгляд притягивала каменистая равнина, простирающаяся за окраиной города – его прежний дом. Джаб пробиралась по ее неровной, усеянной камнями, поверхности, зонд, закрепленный у нее на лбу, передавал изображение океана трепещущих зеленых мхов, окутанных покрывалом серого тумана. Джаб продвигалась вперед, прочь от города, и нечто, сначала принятое Элриком за синеватую тень, стало обретать очертания – это был явно предмет. Потом Элрик понял, что это один из жителей. Он лежал на земле. Ребенок, одетый в синий джемпер. Фа.

Джаб ткнулась носом в бок Фа, принюхалась. После недолгого изучения она просунула нос под руку Фа, улеглась рядом с девочкой.

Элрик представил себе, как он сам ложится рядом с ними, как под весом его тела проминается мягкий, влажный мох, представил руку Фа в своей руке, почувствовал тяжесть тела Джаб, прижимающейся к нему при каждом вдохе. Представил, как морской бриз холодит его кожу, продувает его насквозь, уносит прочь черноту и боль.

Его тело погрузилось в зеленый ковер, прошло сквозь мхи, сквозь камни, опустилось вниз и влилось в подземные реки, проникло в микроорганизмы, населяющие планету, зашуршало в потоках магмы, плавно опускаясь все глубже, к жаркому центру планеты, от которого он был отрезан.

Но даже в этом месте ему не удалось обрести покой. Голос прервал его отдых:

– Элрик, уничтожение Суума – обман! Гален раскрыл его! Элрик!

С огромным усилием Элрик открыл глаза. Боль вернулась, она снова пульсировала в нем в такт каждому удару сердца. Во тьме рядом с ним была не Фа, а Цирцея. Силуэт ее остроконечной шляпы навис над ним, в отблеске света, осветившем ее губы, Элрик заметил ряд блестящих зубов, тонкие линии морщин над верхней губой. Он уже видел ее, но был уверен в том, что встреча произошла не в его комнате, а снаружи, в коридоре, и, к тому же, несколькими часами ранее. Тогда она заметила, что он плохо выглядит.

Элрику казалось, что он не в состоянии пошевелиться, не в состоянии говорить, но он открыл рот, заставил себя выдохнуть:

– Суум?

– Да. Все те изображения – обман. Гален попросил меня привести тебя в обсерваторию. Он покажет тебе доказательства того, что это неправда.

Элрик не понимал, как можно было сфальсифицировать все те изображения. Но, возможно, надежда еще есть. Быть может, Суум еще цел. Более того, его просил прийти Гален.

Но боль переполняла его, он был раздавлен ею.

Цирцея создала под ним платформу, подняла его с кровати.

– Я помогу тебе.

Она придала платформе вид кресла. Элрик сгорбился, осел в кресле.

Перед его мысленным взором Джаб по-прежнему прижималась к Фа, его ухо улавливало тихий шум ее ровного дыхания.

Цирцея открыла дверь и, коснувшись платформы, заставила ее двигаться к выходу. В коридоре никого не было.

Теплый туман окутал его, ощущение было приятным.

Следующее, что осознал Элрик, было то, что платформа остановилась. Сейчас она висела в воздухе перед дверью обсерватории.

– Ты можешь открыть для нас дверь? – спросила Цирцея.

Элрик визуализировал заклинание связи с системами комнаты. Устройства запросили пароль, Элрик ввел его. Дверь открылась.

Галена в комнате не было.

Кресло внесло его внутрь. Элрик с усилием повернул голову назад, посмотрел на Цирцею. Она закрыла за ними дверь, и отточенным движением прикоснулась к ней иссохшим указательным пальцем. В этой точке возникло бледно-голубое, мерцающее сияние, растеклось по двери и окружающей дверь стене.

Голова Элрика бессильно поникла.

Платформа повернулась так, чтобы Цирцея оказалась перед ним. Тень от полей шляпы скрывала ее лицо, но губы были видны. Они растянулись в улыбке.

– Должно быть, Гален отправился доложить об этом остальным членам Круга. Он рассказал мне, где искать доказательства. Если ты дашь мне доступ к системе, я найду их и покажу тебе.

К Элрику медленно возвращалась способность соображать. Она создала щит, заперла его внутри комнаты. Ее заявления – обман. Цирцея предала свою клятву творить благо и сохранять солидарность. Крошечный уголек надежды, который она вдохнула в него, потух.

Он глубоко вздохнул, заставил себя, несмотря на боль, сосредоточиться, а свое непослушное тело – выпрямиться.

– Я не дам тебе доступ.

Цирцея озадаченно покачала головой:

– Ты что, не хочешь увидеть этого? Гален уверен, что нашел доказательства того, что Суум невредим. Конечно, он мог ошибиться. Только ты можешь точно определить это.

Цирцея никогда не отличалась изобретательностью, все ее хитрости были такими же топорными, как и попытки добиться политического влияния.

– Быть может, я уже умираю, но я – не идиот. Никаких доказательств здесь нет. И единственный обман, который я здесь увидел – это твой обман, Цирцея.

Цирцея нахмурилась:

– Очень хорошо. Со своей стороны, я предпочла бы отправить тебя на тот свет убаюканного сладкой сказкой. Но если ты настаиваешь – вот тебе горькая правда. Я должна достать код доступа, чтобы получить возможность выбраться отсюда без шума вместе с моими сторонниками. Дай мне код, и мы сядем на наши корабли, а вам сохраним жизнь, оставайтесь здесь, если хотите. В противном случае все маги умрут.

– И как вы собираетесь убить их? – Элрик быстро составил сообщение. «Цирцея заперлась со мной в обсерватории. Она стремится завладеть кодом, чтобы улететь отсюда. Она утверждает, что у нее есть союзники среди магов». Визуализировал заклинание, чтобы отослать сообщение одновременно Блейлоку и Херазад. Биотек эхом отреагировал на его команду.

– Это стало возможным благодаря твоему собственному ученику, – Цирцея наклонила голову, резкий свет упал на сеть морщин, покрывавших ее иссохшую щеку. Потом она пошевелилась, и ее лицо снова оказалось скрыто тенью полей шляпы. – Вспомни, если можешь, как мы собрались, чтобы приготовиться к отлету сюда. Тогда Блейлок выбрал меня в качестве своего спутника для путешествия к Пределу. Опасное задание, и тот, кто смог бы вернуться оттуда живым, определенно заслужил бы уважение в глазах магов, а его влияние сильно возросло бы. Круг, выбрав меня, оказал мне большую честь, и я была готова рискнуть жизнью, чтобы служить ему. Но мое место занял твой драгоценный Гален. А я, вместо того, чтобы лететь к Пределу, получила назначение в группу Херазад. Мы прилетели сюда раньше всех магов, чтобы все здесь подготовить, включая и те большие машины, с которыми вы, члены Круга, связаны.

Она указала худой рукой на стену, сплошь покрытую изогнутыми металлическими устройствами. Они были окружены мерцающим голубоватым светом щитом.

– Пока я выполняла порученную мне работу, я установила внутри энергетического генератора, самой крупной здесь машины, свое собственное устройство – бомбу.

Элрик не получил никакого ответа на отправленные сообщения. Ему не хотелось втягивать в это Галена, но здесь могла потребоваться его сила. Он отослал еще одну копию сообщения.

Цирцея сложила руки на груди так, что ее кисти скрылись в рукавах.

– Если ты не дашь мне код, я взорву ее. Защитные заклинания Круга и щиты рухнут, возникнет невесомость, прекратится циркуляция воздуха, температура упадет. Ты, конечно, можешь подумать, что и в такой ситуации некоторые маги смогут выжить и добраться до своих кораблей. Ты можешь даже думать, что они уже сейчас, получив твое сообщение, спешат на помощь. Ничего подобного. В системе вентиляции – усыпляющий газ, он заполнил все комнаты, кроме твоей и этой. Все остальные маги сладко спят и ничем не могут помочь ни тебе, ни себе самим.

Он недооценил Цирцею. Этот стратегический ход был намного более убедительным, чем первый. У него не было никакой возможности узнать, была ли ее угроза взорвать генератор реальной. Сейчас все машины были хорошо защищены, но во время сборки защита отсутствовала. А вот сонный газ был реальностью, Элрик был в этом уверен, в противном случае он бы уже давно получил ответ на свои сообщения.

– Ты присоединишься к Теням? – спросил он.

Элрик продолжал посылать одно за другим сообщения Блейлоку, надеясь разбудить его. Если кто-нибудь вообще мог сопротивляться действию газа Цирцеи, то это Блейлок.

– Дай мне код.

Элрик заметил, что наложение даже такого простого заклинания, как заклинание отправки сообщения, утомило его. Он должен остановиться. Должен сохранить те немногие силы, что еще у него оставались, и расходовать их с умом. Хотя его энергии не хватит для того, чтобы победить Цирцею в открытом бою, быть может, он сумеет справиться с ней по-другому. Машины защищал специальный отражающий экран, созданный Кругом. Любая энергия, обрушившаяся на него, отражалась этим экраном, возвращалась назад, усиленная в десять раз. Даже один-единственный огненный шар мог при таком отражении превратиться в грозную силу. Если Цирцея не закроется щитом, энергетическая волна наверняка убьет ее. Кроме того, в случае любой атаки система автоматически пошлет сигнал тревоги всем, у кого есть к ней доступ: Блейлоку, Херазад и Галену. Возможно, этот сигнал окажется достаточно сильным, чтобы разбудить их.

Но Элрик боялся задумываться о том, что будет, если волна Цирцею не убьет.

– Ты была хорошим магом, – сказал Элрик. – Почему ты нас предала?

– Хорошим магом… А где награда? Я революционным образом усовершенствовала дизайн наших зондов. Из лучших побуждений я передавала их всем магам. Поддерживая все решения Круга, я пожертвовала своим местом силы, собственным здоровьем. Я делала все, о чем вы меня просили, и даже больше.

Когда вы объявили, что в этом году выборов не будет, то ясно дали понять, что не считаете достойным ни одного из нас. Ясно дали понять, что не считаете меня достойной. Но я больше не верю вашим высокомерным заявлениям. Если бы вы, как это должно было быть, провели в этом году выборы, то их победителем стала бы я. Я заняла бы место в Круге, принадлежащее мне по праву.

Я не буду больше подчиняться и терпеливо ждать. Вы не единственные, кто обладает властью. А теперь дай мне код.

Элрик понял, что у него есть способ узнать, реальна ли угроза взрыва: он мог заявить, что она блефует. Он должен был подумать об этом сразу же. Если ее угроза реальна, и если он достаточно сильно ее разозлит, она попытается убить его. Если, напротив, история с бомбой – блеф, то она не захочет убивать его, потому что в его руках был код – ее единственный шанс вырваться отсюда.

Элрик пристально посмотрел на нее, сосредоточился, заговорил, тщательно модулируя интонации:

– Конечно, Морден обещал тебе что-то. Здоровье? Прежнюю силу?

Цирцея улыбнулась.

– Что ты возглавишь флот кораблей Теней в победоносном походе?

Улыбка пропала.

– О, – продолжал Элрик, – возможно, он обещал тебе всего лишь место в Круге.

Цирцея снова не ответила.

– Тебя не беспокоит тот факт, что Морден на ассамблее приставал почти ко всем магам? Он не выбрал тебя, Цирцея, не счел особенно заслуживающей его благосклонности.

– Я буду единственной, кто сумеет сбежать отсюда и присоединиться к нему.

– Элизар с Разил присоединились к нему давным-давно. А они всего лишь скромные начинающие маги.

– Я буду командовать ими.

– Или, возможно, они будут командовать тобой. Они уже не раз доказывали Теням свою полезность.

Она приблизилась на шаг и теперь стояла прямо перед ним. Ее глаза, прятавшиеся в тени от полей шляпы, сверкнули:

– Элрик, дай мне код.

– Ты своими действиями доказала, что недостойна стать членом Круга, и ты никогда им не станешь.

Она скривилась и подняла иссохшую руку. Отточенным движением вытянула указательный палец, ткнула ногтем в щеку Элрика. Секунду его кожа сопротивлялась, но потом порвалась, и ее палец проник внутрь, огненной стрелой вонзился в его плоть.

Элрик вцепился руками в подлокотники платформы, его дыхание участилось, стало напряженным.

Она все глубже вонзала палец в его плоть, проделывая в его щеке круглую дыру.

Совсем недавно он думал, что боль заполнила все его существо, но это…

Цирцея растаяла в сером тумане, заполнившем комнату. Элрик крепче стиснул подлокотники платформы, изо всех сил стараясь не терять сознания.

Цирцея выдернула палец, и он рухнул вперед, не в силах вдохнуть. Кровь закапала на его балахон.

Она толчком заставила его выпрямиться.

– Ты хочешь, чтобы они все погибли? Орден, которому ты посвятил всю свою жизнь? И твой дорогой Гален?

Она подняла испачканный кровью указательный палец.

– В последний раз требую: дай мне код.

Элрик мысленно твердил себе, что его настоящее тело находится не здесь, а лежит там, в сердце Суума.

Она прижала палец к другой его щеке, вонзила его, разрывая кожу и лицевые мускулы.

Элрик съехал на бок в кресле, его лицо горело. Он заставил свои губы шевелиться, выдавил из себя слова:

– Ты ни при каких обстоятельствах не получишь от меня код. Тебе следовало лучше узнать меня, прежде чем пойти на это. К тому же, ты никогда не была искусным манипулятором.

Самое время для нее нанести последний удар, убить его. Ее окровавленная рука дрожала, она была готова действовать. Ей нужно лишь вытянуть руку, вонзить палец в сердце Элрика. Но вместо этого Цирцея отошла от него, и ее движения стали скованными, ее трясло от злости.

Никакой бомбы не было.

Элрик визуализировал в воздухе позади Цирцеи огненный шар, потом представил, как он с силой швыряет шар прямо в защищенные экраном машины. Биотек эхом отреагировал на его команды, и огненная полоса промелькнула позади нее.

Огненный шар ударил в прозрачный экран, расплылся на его поверхности, потом, совершив странное обратное движение, вернул себе прежнюю форму и с удвоенной скоростью понесся в противоположном направлении. Но это уже был не огненный шар, а сгусток пламени.

Элрик быстро визуализировал вокруг себя щит, закрываясь от летящего прямо на него огня. Хотя удар был направлен прямо в Цирцею, пламя охватило их обоих. Вокруг него бушевал огненный смерч.

Элрик почувствовал слабое эхо от биотека, эхо заклинания, которым он создал щит, будто биотек изо всех сил старался поддерживать его действие. Эхо возникло снова, потом еще и еще, и с каждым разом оно становилось все слабее. Наконец, эхо пропало – щит, окружавший его, исчез.

Но щит продержался достаточно долго. Огонь пожрал сам себя, растратив всю энергию.

Цирцея рухнула на пол. Платформа под ним тоже исчезла, и Элрик упал на пол рядом с Цирцеей. Они лежали лицами друг к другу на обожженном кафеле, комната была заполнена дымом и резким запахом горелой плоти.

Огонь уничтожил шляпу Цирцеи, и Элрик мог видеть ее лысую голову. Она сейчас вообще не была похожа на человека. Ее брови и ресницы сгорели, опаленная кожа стала ярко-красной, за исключением той части, которой Цирцея прижималась к полу. На нее пришлась основная мощь удара. С той стороны височная область, щека, шея и плечо Цирцеи стали угольно-черными.

Еще действующей рукой она оперлась о плитки пола. Ее ломкая, обгоревшая кожа треснула между большим и указательным пальцем, оттуда потекла сукровица. Цирцея, кашляя, заставила себя встать на колени. Часть ее балахона была сейчас вплавлена в кожу, другая – полностью сожжена. Она прикоснулась дрожащим пальцем к своей груди, вокруг нее засиял бледно-синим цветом щит. Она слабо, но торжествующе улыбнулась ему, пузырь вздулся на ее нижней губе. Потом Цирцея повернулась лицом к машинам, считая, что атака пришла оттуда. Элрик не собирался ее просвещать.

Цирцея вытянула указательный палец, из его кончика вырвался пылающий, пурпурный шар, заполненный энергией. Шар увеличивался в размерах до тех пор, пока не достиг фута в диаметре. Цирцея щелчком послала его прямо в устройства.

Элрик визуализировал вокруг себя голубой кокон щита, биотек ответил слабым шепотом. Щит развернулся вокруг него в тот самый момент, когда шар Цирцеи влетел в стену. Стена, на которой были укреплены машины, засияла пурпурным светом, отразила и усилила во много раз энергию, ударившую в нее. Пурпурное сияние снова собралось в сферу, и ринулось обратно, наполнив комнату ослепительным сиянием и треском громадной энергии.

Его щит долго не протянет. Элрик был уверен, что блокада двери, устроенная Цирцеей, исчезла вместе с ее платформой под ним. Если он сможет добраться до двери, то сможет выбраться отсюда. Но у него не было на это сил, а собственную платформу он создать не рискнул, потому что в этом случае точно лишился бы щита.

Поэтому Элрик свернулся калачиком на полу, стараясь уменьшить площадь защищаемой щитом поверхности. Голубые очертания фигуры стоящей Цирцеи стали хорошо видимыми на фоне бледнеющего пурпурного пламени. Теперь Цирцея вытянула уже оба указательных пальца, на их кончиках образовались пурпурные сферы. Она метнула их в машины. Цирцея явно решила либо уничтожить их, либо умереть.

Пурпурное сияние пронеслось над его щитом. Сияние было наполнено звуком и яростью, яростью, которую маги с таким трудом сдерживали. Жажда власти обуяла ее, и в своем стремлении к ней Цирцея убьет их обоих.

Элрик удерживал в своем разуме изображение щита – его хрупкого убежища. Он понял, что помешав Цирцее, он исполнил свой последний долг перед орденом. Маги будут в безопасности, в безопасности ото всего, но не от самих себя. Больше он не в силах ничего сделать для них.

Внутри щита становилось жарко, и Элрик заметил, что думает о тихом, безымянном мальчике, который столько лет назад стал его учеником и так неожиданно подарил ему столько счастливых минут.

Если бы он мог еще помочь Галену… Но его время прошло. Галену придется идти своим путем без его помощи.

Теперь он сможет отдохнуть.

Он снова лежал на равнине Суума, опустившись на расстилавшийся ковром мох, затем двинулся вглубь, сквозь скалы и воду, поплыл в океане магмы, подчиняясь ее течениям к громадному темному ядру планеты. И когда его щит, в конце концов, рухнул, горячее сердце Суума – его дом – радостно приняло его.

Громкий, пронзительный звук бился в голове Галена. Он приподнялся, опираясь на странно отяжелевшие руки. Понял, что лежит на кровати, полностью одетый. Несколько секунд ушло у него на то, чтобы сообразить, что к чему. Должно быть, он заснул, но Гален не мог вспомнить, когда.

Звук. Такой и мертвого разбудит. Гален сосредоточился и быстро определил, что перед его мысленным взором пульсировал сигнал тревоги. Кто-то вломился в обсерваторию.

Лишь после нескольких попыток он сумел подняться на ноги. Побрел на подгибающихся ногах к двери, пытаясь окончательно проснуться. Кто вломился в помещение, охраняемое защитой Круга?

Ударом ладони по панели замка заставил дверь открыться, побежал, неуверенно переставляя ноги, по коридору.

Наконец он вспомнил, как заставить сигнал тревоги умолкнуть. Сделав это, он обнаружил поступившее несколько минут назад сообщение. Сообщение от Элрика.

«Цирцея заперлась со мной в обсерватории. Она стремится завладеть кодом, чтобы получить возможность улететь. Она заявила, что у нее есть союзники среди магов».

Гален отправил ответ. «Иду». Он завернул за угол и оказался в коридоре, ведущем к обсерватории. В самом его конце кто-то стоял. Гален разглядел два силуэта, но кто это был, он разглядеть не смог – фигуры скрывал дым, валивший из комнаты.

«Элрик».

«Элрик».

Одна из фигур повернулась к нему, Гален заметил, что получил сообщение. Не от Элрика, как он ожидал, а от Блейлока.

«Немедленно приведи сюда Гауэна. Поторопись».

Мысли у него в голове застыли. Здесь нужен Гауэн. Гален понял, в чем дело, но его разум отказывался принять этот факт. Всем его существом завладело ощущение, что надо спешить.

Создал под собой платформу, уравнение движения – и платформа понеслась по коридору в противоположном от обсерватории направлении – к комнате Гауэна. По дороге он одно за другим визуализировал несколько уравнений: шары, под завязку заполненные энергией, возникли внутри металлической двери комнаты Гауэна. Сначала металл вздулся пузырями, потом неистовый поток энергии выжег в двери дыру. Гален, пригнувшись, влетел в нее.

Гауэн лежал на кровати. Он спал. Гален крикнул ему, чтобы он просыпался, и, когда Гауэн не отреагировал, перенес его на платформу. На комоде лежал кристалл, который Гауэн использовал для лечения. Гален схватил кристалл и вывел платформу из комнаты.

Пока платформа неслась по коридору, Гален безостановочно тряс Гауэна:

– Просыпайся! Просыпайся!

Создал на ладони огненный шар, помахал им перед носом Гауэна.

Гауэн резко открыл глаза.

– Гален! В чем дело?

Гален сжал руку в кулак, погасив шар, и понял, что не в состоянии выговорить ни слова. Молча протянул Гауэну кристалл.

Гауэн взял кристалл и толчком поднялся на ноги, своеобразным усилием придал себе достойный вид, насколько это было возможно при том, что на нем до сих пор была короткая белая ночная рубашка. Гален встал рядом. Они уже добрались до коридора, ведущего в обсерваторию. Черный дым заволок весь коридор и распространялся во все стороны от перекрестка.

Гауэн взглянул на Галена, раздался звук, похожий на шелест шелковой ткани, и над ним возникло поле щита, потекло вниз, закрывая их. Гауэн создал вокруг них герметичный щит, атмосфера внутри которого оставалась пригодной для дыхания.

Они влетели в облако дыма, понеслись по коридору. У дверей обсерватории Гален уничтожил платформу. Они были здесь одни – Блейлок со спутником, должно быть, зашли внутрь.

Комната была заполнена черным дымом. Гален смог разглядеть машины, укрепленные на стене справа от входа: они выглядели неповрежденными, их округлые контуры все еще окружало голубое сияние. Но кафель обуглился и в некоторых местах раскололся от бушевавшего здесь жара. Сквозь трещины виднелось обожженное основание пола.

– Гляди под ноги, – сказал Гауэн.

Гален оглянулся, посмотрел на стену позади себя. Она почти вся почернела, и кое-где на ее поверхности виднелись застывшие ручейки – в тех местах металл расплавился и потек. В его разуме вспышкой возникло ощущение, что он уже видел подобное раньше. Спустя секунду он вспомнил, где и когда – так выглядели обожженные остатки космического корабля, в котором погибли его родители.

Элрик вынес из огня их тела: они плыли вслед за ним на летающих платформах, покрытые иллюзорными простынями.

Гален принялся за выполнение упражнения на сосредоточение: мысленно визуализировал чистый экран, в его верхнем левом углу загорелась синим светом аккуратно выведенная буква «A». Он визуализировал рядом с «A» букву «B», одновременно удерживая в голове изображение обоих. Потом добавил «C», и принялся удерживать уже три буквы, стараясь, чтобы изображение каждой из них в отдельности было отчетливым, и вся строка при этом оставалась такой же. Но дальше тех букв дело не пошло – его разум отказывался продолжать.

Он не мог потерять Элрика. Не мог.

Впереди него сквозь дым пробивалось слабое синее сияние. Там стояли двое, окруженные щитами. Гален двинулся к ним.

Гауэн, шедший позади него, споткнулся, коротко вскрикнул.

На полу лицом вниз лежал некто, его балахон обгорел настолько, что превратился в лохмотья, кожа под остатками балахона была ярко-красной и во многих местах вздулась пузырями. Человек казался мертвым, но сквозь щит доносились слабые звуки: он неглубоко, хрипло дышал. Неуклюже повернул к ним голову, и Гален увидел, что огонь в некоторых местах уничтожил верхний слой кожи на лице неизвестного, там образовались неровные, вздувшиеся полосы, сияющие черным цветом. Черные глаза пристально взглянули на него. Цирцея.

Гален схватил Гауэна и потащил мимо Цирцеи к двум фигурам, окруженным щитами. Блейлок и Херазад стояли на коленях, склонившись над лежащим между ними на полу большим, черным предметом. Гален не мог понять, что это. Но Блейлок негнущимися руками осторожно перевернул объект, и Гален понял, что это человек. Скрючившаяся фигура лежала на левом боку. С правой стороны в балахоне были прожжены крупные дыры, сквозь которые можно было видеть ногу, бок и руку человека, обожженные до черноты, из-за чего их было трудно отличить от сохранившейся ткани балахона. Но самые сильные ожоги были на голове и плечах – там кожа была совсем черной и походила не на живую, человеческую, а на искусственную. Уши и нос выгорели совершенно, на их месте блестели лужицы вытекающей сукровицы. Глаза человека были закрыты, и это придавало ему сходство с величественной древней статуей – монументом кому-то, давно умершему.

Блейлок поднял на них глаза.

– Гауэн, быстро сюда, – позвал он. Из-под щита его голос звучал приглушенно. – Сделай все, что сможешь.

Гауэн повернулся к Галену. Только тогда Гален заметил, что продолжает с огромной силой сжимать рукой предплечье Гауэна. С трудом заставил непослушные пальцы разжаться.

Херазад встала, и Гауэн занял ее место, растянул свой щит таким образом, чтобы неподвижная черная фигура оказалась внутри него. Сорвал уцелевшие клочья балахона с покрытой красными полосами груди человека, обеими ладонями прикоснулся к ней в области сердца, передавая лежавшему поток исцеляющих органелл. Должно быть, Блейлок и Херазад делали то же самое, хотя в то, что эта почерневшая статуя еще жива, верилось с большим трудом.

Гален заметил, что Блейлок встал рядом с ним. Положил руку на плечо Галена, указывая, что ему следует опуститься на колени рядом с фигурой с противоположной от Гауэна стороны. Гален знал, чего от него ожидали – он тоже должен передать фигуре свои органеллы. Но он не хотел даже смотреть на нее, не хотел прикасаться к ней.

Гален положил обе ладони на грудь человеку. Она оказалась теплой, и слегка поднималась и опускалась в такт быстрым, беззвучным вздохам. Его руки почувствовали едва различимое биение сердца. Гален отвел взгляд от обожженной груди, взглянул на шею, а затем на лицо лежавшего и все сходство того с древней статуей исчезло. Это был Элрик. Обе его щеки были распороты, а само строгое лицо Элрика, его тонкие губы, его знаменитые три морщины между бровями, означавшие серьезное разочарование – все это было сожжено, осталась лишь чернота. Он был вынужден сжаться в комочек на полу, в одиночестве, в то время как его зажаривали живьем.

Гален отогнал от себя эти мысли, посмотрел вниз, на свои руки, визуализировал нужное уравнение. Его ладони начало покалывать – волна органелл хлынула из них в неровно поднимающуюся и опускающуюся грудь Элрика.

Обширные ожоги на лице Элрика заставляли предположить, что он наверняка вдыхал раскаленный воздух. Если поверхность легких у него тоже была серьезно повреждена, то органеллы могут просто не успеть вылечить эти травмы. Гален снова и снова визуализировал уравнение. Органеллы перетекали в тело Элрика, у Галена возникло странное ощущение, похожее на дезориентацию, какое иногда бывает, если резко вскочить на ноги.

Гауэн удерживал над Элриком свой кристалл, с помощью которого он собирал информацию от органелл и направлял их. Глаза его оставались плотно зажмуренными. По щеке сбежала слезинка.

Гален снял пальто, укрыл им Элрика. Он ничем не мог помочь здесь. Как и в тот раз, когда он точно так же он стоял на коленях подле нее, ожидая ее смерти.

Гален не мог сказать, в сознании Элрик или нет. Взял его левую руку. Кожа ладони Элрика была красной, сухой, вздувшейся. Сама рука казалась странным, чужеродным объектом. Галену было тяжело заставить себя даже прикоснуться к ней. Он легонько сжал руку Элрика, потом отпустил. Ничего не изменилось, ладонь учителя по-прежнему безжизненно лежала на его ладони.

Гален наклонился, почти прикоснулся губами к бесформенному, почерневшему уху. У него перехватило дыхание, и он едва смог выдавить из себя слова:

– Я здесь. Ты слышишь меня?

Почерневшие губы Элрика не шевельнулись, его рот остался слегка приоткрытым.

Гален должен бы присматривать за ним, защищать его. Но вместо этого он отверг Элрика, совсем о нем не заботился, презирал его.

Быть может, если он сумеет достучаться до Элрика, то сможет убедить его держаться, не умирать. Если сейчас еще не поздно. Гален закрыл глаза, визуализировал уравнение электронного воплощения. Биотек эхом откликнулся на команду, и Гален выбрал в качестве места виртуальной встречи кольцо стоящих валунов на Сууме. Элрик всегда выбирал именно это место.

Электронное воплощение вовсе не походило на обычные, широко используемые магами для связи между собой, заклинания отправки сообщений. Маги абсолютно не понимали принципов его действия. Но с его помощью можно было связаться с другим магом на любом расстоянии и без помощи сверхсветовых передатчиков. Маг будто оказывался в каком-то призрачном месте, где мог мысленно общаться с другим магом. На время действия заклинания оба участника разговора будто выпадали из обычного пространства-времени.

Гален обнаружил, что стоит рядом с одним из высоких, замшелых валунов, свежий бриз наполнял воздух запахом моря. От массивного камня, укрытого ярко-зеленым ковром мха, исходило ощущение жизни и могущества. Как и большинство объектов, видимых участниками электронного воплощения, камень казался необычайно реальным, а его появление здесь – исполненным особого значения.

Гален всматривался в туман, ища Элрика, но смог разглядеть лишь массивные тени других валунов.

– Элрик!

Гален вбежал в круг.

– Элрик!

Гален нашел его в центре круга, Элрик лежал там на густом ковре из мха. В электронном воплощении он выглядел таким, каким себя представлял: полным сил и здоровья, на его теле не было заметно никаких следов ожогов. Глаза Элрика были закрыты, руки сложены на груди, как у мертвеца.

Гален поспешил к нему, опустился рядом с ним на колени.

– Я здесь? Что я могу сделать? Скажи, что мне делать?

Элрик не шевельнулся.

Гален схватил его за плечи, потряс:

– Не умирай! Пожалуйста, ты ведь не можешь покинуть меня.

Тело Элрика оставалось по-прежнему безжизненным.

– Пожалуйста. Я должен сказать тебе… – голос Галена сорвался. – Я знаю, ты должен был подчиняться Кругу. Знаю, что ты не мог открыть мне правды. Во всем, что я натворил, виноват я и только я. Ты учил меня, как быть хорошим магом. Ты относился ко мне намного лучше, чем я заслуживал. Но я… я не следовал в жизни твоему примеру.

Гален изо всех сил старался контролировать свой голос.

– Ты был лучшим учителем, какого я мог себе пожелать, и… больше, чем просто учителем. Я так ценю… все, что ты дал мне, – Гален знал, что он хотел сказать, но слова застыли внутри него.

Он не мог оставить Элрика так, как оставил ее, не произнеся вслух правды. Если он хочет воспользоваться последней возможностью и доставить Элрику хоть немного радости, он должен заставить себя произнести эти слова.

– Я люблю тебя. Люблю сильнее, чем любил когда-либо своего собственного отца.

Лицо Элрика оставалось расслабленным, он никак не реагировал на слова Галена.

Он опоздал. Он не сказал этих слов Элрику тогда, когда это еще можно было сделать. Отпустил Элрика, выпрямился.

Глаза Элрика раскрылись:

– Я тоже должен кое-что тебе сказать.

Губы учителя не двигались, но его глубокий голос, каким-то образом, разносился по всей равнине, эхом отражался от возвышавшихся вокруг них валунов.

Элрик был еще жив. Именно его живое присутствие Гален ощутил в дрожи ярко-зеленого мха, толстым ковром покрывавшего землю. Тяжело сглотнул, кивнул в ответ.

– Я храню еще один секрет. Этот секрет знаем лишь мы с тобой, я никому больше не открывал его. Но ты забыл его, – Элрик пристально посмотрел ему прямо в глаза. – Я не могу рассказать тебе этот секрет, ты должен сам вспомнить его. Это частица тебя, которую ты давно и хорошо спрятал. Я надеялся, что ты к настоящему времени вспомнишь ее, тогда бы я смог быть рядом с тобой и помочь тебе. Но ты не хочешь вспоминать, и я начинаю опасаться, что никогда не захочешь. Я говорю тебе все это потому, что уверен: ты не сможешь стать целостной личностью до тех пор, пока не вернешь эту частицу самого себя.

Гален не понимал, о чем говорит Элрик, да и не стремился понять. Лишь одно сейчас было важно. Элрик умирал, а Гален никак не мог остановить этот процесс. По крайней мере… он мог сказать хоть что-то, необходимое сейчас Элрику.

– Скажи мне. Я не буду ненавидеть тебя, что бы ты мне ни сказал.

– Чтобы по-настоящему понять себя, и по-настоящему контролировать себя, ты должен знать, почему ты делаешь именно то, что делаешь. Какова твоя цель? Зачем ты стал техномагом? Ты ни разу не ответил на этот вопрос удовлетворительно. Возможно потому, что ты повернулся спиной к своему детству, к тому времени, когда закладываются мотивы поступков личности.

– Те годы для меня ничего не значат, – произнес Гален дрожащим голосом. – Моя жизнь началась в тот день, когда я начал жить с тобой.

– Это не так, – сказал Элрик. – Я учил тебя, помогал тебе и направлял твое развитие. Но основы твоей личности заложили твои родители.

Гален покачал головой. Он не хотел попусту тратить эти последние, бесценные мгновения на разговоры о его родителях.

Рука Элрика оторвалась от груди, приподнялась и развернулась ладонью вверх. На его ладони лежало кольцо, тот самый черный, неровный камень в серебряной оправе. Галену показалось, будто он снова вернулся в то место, в тот день, случившийся много лет назад.

Элрик вышел из огня катастрофы, в которой погиб космический корабль, слабое голубоватое сияние щита, окружавшего мага, придавало ему сходство с самой смертью. Позади него, тоже защищенные его щитом, плыли над землей две фигуры. Они лежали на спине и были прикрыты простынями. Их очертания были неправильными, неровными, и сами они были слишком маленькими.

Элрик остановился пред Галеном и вытянул руку, на его ладони лежало кольцо. На мгновение Галену показалось, будто это кольцо находилось в его сердце, а теперь кольцо вырвали из его груди – оно было тяжелым, сверкающим и черным. И, хотя он знал, что это не так, Гален почувствовал, что внутри него что-то изменилось, он будто разлагался, будто распадался на части, будто все вокруг распадалось на части.

Сейчас все это повторялось. Все распадалось на части, превращалось в хаос.

Гален обеими руками сжал холодную руку Элрика, скрывая кольцо внутри его ладони.

– Ты – мой истинный отец. Ты значишь для меня намного больше, чем мои родители когда-либо значили для меня.

– Они – часть тебя. Отчасти благодаря им ты стал тем, кто ты есть, – сказал Элрик. – Но ты стал чем-то большим, нежели они, и ты готов к тому, чтобы стать самим собой и взглянуть в их лица. Только так ты сможешь излечиться, а это – первый шаг в направлении того, чтобы лечить других.

– Ты не можешь умереть. Ты не можешь тоже умереть, – Гален сгорбился над рукой Элрика. – Мы обречены на насилие. Мы тонем в нем. И сейчас я из-за этого потеряю тебя.

– Мое время пришло, – сказал Элрик. – Я буду ждать тебя на той стороне. Но не следуй за мной слишком быстро. И не убивай ради меня.

Гален, дрожа всем телом, раскачивался взад-вперед.

– Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не делай этого.

Элрик был единственным островком определенности в его жизни. Элрик привнес порядок в его жизнь. Теперь Гален чувствовал себя так, будто распадался на части, растворялся в безумии. Прошептал:

– Я не думаю, что смогу жить дальше без тебя.

Когда Гален взглянул вниз, то увидел, что глаза Элрика закрылись, а его руки и грудь частично покрыл ярко-зеленый мох. Мягкие ленточки мха росли, повторяя контуры его тела, зеленой маской обволакивали лицо. Мох сгладил морщины между бровями, покрыл его тонким слоем холодного, зеленого бальзама.

Гален продолжал с силой сжимать руку Элрика. Зеленое покрывало поднялось до предплечья Элрика, захватило запястье, Гален почувствовал под своей рукой его мягкие волосинки, они легонько отталкивали его пальцы. Рука Элрика, которую он сжимал в своей руке, превратилась в комок мха.

Гален выпустил руку учителя и рухнул на Элрика, схватил его покрытое мхом тело. Он не может потерять Элрика.

Очертания фигуры Элрика под ним изменяли свою форму, тело, бывшее раньше объемным, становилось плоским. Планета затягивала тело Элрика внутрь, поглощала его. Гален вырвал пальцами комочек плотного зеленого покрывала, в его ладони оказался только мох, грязь и камень. Поверхность под ним опускалась, Элрик уплывал от него, растворялся в пространстве равнины.

Гален яростно рыл ногтями землю, его пальцы глубоко вонзались в толстый, влажный покров мха. Из его горла вырвалось рыдание.

А потом его пальцы ощутили странное слабое покалывание, похожее на очень слабый удар тока – что-то ответило ему из толщи холодного мха. Ощущение проникло внутрь, заставило его сжать руки в кулаки и прижать их к вискам. Стремление, сожаление и желание продолжать заполнили все его существо.

Это наваждение продолжалось всего несколько секунд, потом ощущение постепенно угасло и исчезло совсем.

Гален не понимал, что это было. Какой-то посмертный всплеск энергии, эхо от эха?

Гален яростно зарывался все глубже, его пальцы наткнулись на скалу, заскребли по ней. Равнина под ним стала совсем плоской, никаких следов Элрика не осталось. Ощущение исчезло. Гален зарыдал, но продолжал снова и снова царапать пальцами скалу.

Элрик был мертв.