ГОВОРЯТ БЕСЫ

— Многие каются, а от дел не отстают!

— Ненавижу, когда человек мужественно борется со скорбью. На душе кошки скребут, а он вида не показывает. Эта борьба мне крайне не нравится.

— Боюсь низших чином, но высшим духом. А высших чином, но низших духом — таких не боюсь.

— Я и под видом смирения внушаю гордость. “Смиряюсь”, когда предлагают в карты сыграть или пост нарушить...

— Ни в ком не замечаю борьбы с нами. Стоит вложить мысль греховную, как её тут же принимают и исполняют.

— Наш князь как даст нам задание, мы сразу идём исполнять, а вы пока раскачаетесь на повеления Божии...

— Если мы и допустим сделать доброе дело, то уж позаботимся, чтобы около него были совершены сотни и тысячи мелких грехов. Вот уж точек в хартии нашей наставим...

— Сейчас многие прямо с низших мытарств к нам в ад отправляются, за осуждение других (особенно священников и монахов). И чревоугодников много: все любят поесть и попить повкуснее. Они и не каются в этом; придут в храм, на лавочку сядут и говорят о мирском. У них и мысли нет, чтобы покаяться.

— Родители не отучают детей от худого, так до старости они и останутся в злых привычках.

— Во многих церквах я чувствую себя вольготно: там, где верующие разговаривают, ведут себя, как на базаре. У тебя я стою на второй ступеньке, дальше не могу войти. У о.П. я стою на улице, мне страшно даже к притвору приблизиться. У некоторых нерадивых батюшек, которые, например, выпьют да идут служить, я бываю и на краешке алтаря.

— Нравится мне, что сейчас многие совсем не говорят о Боге и Матери Божией, ни с батюшками, ни между собой. Одна плоть, ничего духовного, даже в храме о мирском болтают.

— Это мы внушаем, что антихрист уже родился.

— Мне нравится, когда священники без уважительной причины просят у архиерея перевода на другой приход.

— Даже через поминовение усопших кутьёй мы вводим в грех. Например, говорит вдова: “Помяни моего Ивана”. А Иван-то её повесился, или опился водкой, или умер в неверии.

— Мне бы хотелось, чтобы все верующие так говорили: “Молиться нет времени... В храм ходить некогда, дел много...” или: “Муж не пускает...” или: “Гости приехали...” Мы вам сколько угодно отговорок найдём.

— В моём плане первым пунктом значится: чтобы реже ходили в храм.

— Не люблю книг о святых отцах. Всё в них против нас написано. Мы день и ночь учим осуждать священников.

— Даже если с разрешения архиереев отпевают заочно самоубийц и опившихся, всё равно души их наши.

— Утешаюсь я тем, что не один страдать вечно буду, а повлеку за собой море людей.

— Терпеть не могу, когда священники на исповеди, объясняя и спрашивая, вытягивают грехи.

— Наши священники сбивают истинных священников, наши монахи сбивают истинных монахов, наши верующие сбивают истинных верующих.

— На высшем духовном уровне — благодарение Бога за искушения и скорби.

— Я пепла из кадила после Литургии очень боюсь от Херувимского ладана. 7

— Нравится мне, когда на клиросе ошибаются, когда случаются перерывы, молчание.

— Когда Страшный Суд будет, все встанут, возьмут свои кресты с могил и пойдут на суд. А те, у кого крестов не будет, как думаешь, куда пойдут?

— Ты хоть одного человека оскорби, чтобы он ушёл расстроенный! Вот тогда мне радость будет.

— Златоуста не люблю, он многих научил молиться.

— А! Грешите и каетесь? Всех бы вас разорвал!..

— Как мы отнимаем благодать, когда вы идёте из храма, особенно после причащения? Мы внушаем зайти к кому-либо или подсылаем человека с разговорами о мирском. Вот вы и идёте с мирскими мыслями, забыв о том, что слышали в храме. Так и отнимается благодать.

— Люблю любопытных, особенно в храме.

— Очень нравится общая исповедь! Я бы двадцать четыре часа в день ходил! Никакого греха не надо говорить и стыда не надо испытывать.

— Я внушаю оставлять всё “на потом”. Потом почитаете молитвы, потом — Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете. Если успеете.

— Все эти выписывания и переписывания из божественных книг, особенно святоотеческих, — ненавижу.

— Молитва задержания мне очень мешает осуществлять мои планы. 8

— Очень люблю непослушание. Хотя на волосок его — и то мне нравится!

— Тех, которые сострадают бесноватым, я боюсь, а которые боятся их, потому что мы в них сидим, — те мне нравятся. И боящиеся колдунов мне очень милы.

— Ненавижу тех, кто читает Псалтирь, особенно ночью.

— Не люблю довольных любой пищей. Это я вас учу разбираться и капризничать.

— Нравится мне, когда напоказ чётки носят, губами шевелят, демонстрируя, что молятся. И ещё — когда говорят или показывают, чем пожертвовали.

— Угождают мне те, которые говорят: “Бог милосерден, и то и другое можно”.

— Люблю, когда верующие за советами идут сначала к одному, а от него к другому священнику, особенно — к неопытному, который иногда и с истины сбивает.

— Люблю таких верующих, которые сегодня помолятся усердно, вычитают всё своё молитвенное правило, а завтра или сокращают его, или оставляют.

— Ты что, думаешь, я боюсь тех, кто о духовном много знает? Нет, мне страшны те, кто много делает, кто исполняет то, что знает!

— Особенно не люблю из Евангелия от Луки двенадцатую главу!

— Да, пишут про церкви, но только внешнее, мирское! Нет ничего духовного.

— Вы, холёные, начёсанные, выбритые, разодетые — все мои! Люблю занятых миром, а не спасением души.

— У курильщиков не только дым мой, но и огонь!

— Мне нравится, когда говорят: “Екатерина Владимировна”, “Сергей Васильевич”... Только бы не “раб Божий”, только бы не “раба Божия”.

— Надо бы довести стоимость духовных книг до сорока тысяч, чтобы их не брали... Постояли бы, посмотрели и ушли.

— Это мы внушаем вечернее правило оставлять! Как ты думаешь, если человек уснёт, не помолившись, да умрет во сне — куда его душа пойдёт? В рай что ли?

— Исповедаются в грехах, а от причин не уходят.

— Обцеловал бы тебе ручки и ножки, если бы ты сфотографировался вместе с католиками, или лютеранами, или раскольниками!

— Люблю своих монахов. Мои монахи мясо едят, вино пьют.

— Особенно ненавижу святых, которые достигли любви и в жизни терпели искушения и скорби.

— Смирения терпеть не могу.

— Может ли человек, который перед телевизором умер, мытарства пройти? Ну, если бы ещё газету читал, может, и прошёл бы, но если телевизор смотрел: клоунов, колдунов, бесстыдства — ни за что не пройдёт.

— Встречи и доклады для духовенства тоже мы устраиваем, отнимаем у них святые мысли, только бы о Боге и о спасении души не думали, забиваем их головы всякой пустотнёй.

— Меня усилиями только священника не выгонишь. Надо и самим поститься, молиться: вот тогда мне бой... Я не хотел говорить, но наперсный твой Крест со святыней меня вынуждает сказать, сними его!

— Вам надо спасаться болезнями и скорбями, иначе вам не спастись.

— Как только ты подумаешь: “Она колдунья”,— я грех записываю. Колдун ничего не может сделать без попущения Божия.

— Я вашей воды малого освящения больше боюсь, чем монастырской, она с источника, да с алтаря, с копием и с мощами. (Об этой воде читайте в главе “Водосвятный молебен”. — Ред.)