ГЛАВА 3

В особняке герцогов Айрэл меня приняли более чем прохладно, что было для меня вполне ожидаемо. Такому приему я даже обрадовалась: не понадобилось на ходу перестраивать свои планы, которые были пусть и не идеальны, но вполне приемлемы.

Сначала я методично выпытывала все из безутешного отца, затем взялась за мать, а когда сестры попытались упасть в обморок, я по очереди сунула каждой из них под нос нашатырь и со скрытым удовлетворением наблюдала за тем, как молоденькие аристократки стоят посреди отведенной мне для допросов комнаты с выпученными глазами и неописуемо глупыми лицами. Я не терпела проявлений слабости и никому не позволяла их, если это было в моей власти. Припадочных девиц я презирала всей своей дознавательской душой — это, наверное, потому, что нам, служителям закона, подобное абсолютно непозволительно, будь мы женщинами или мужчинами. По крайней мере, наше обожаемое начальство искренне считало: дознаватели не нуждаются в еде, сне и выходных. Однажды, правда, все дознаватели разом объяснили, что они вообще-то тоже нормальные люди. Доходчиво так объяснили. Это был единственный раз, когда я посчитала необходимым выступить с коллегами единым фронтом. Скандал был, естественно, жуткий, но зато нам повысили зарплату и сократили рабочий день до общепринятого.

В общем, ничего нового я от родственников убиенной ларэ Софии не узнала, а о возможной связи с ларо Риэнхарном никто из почтенного семейства даже слышать не захотел — по всеобщему мнению, добропорядочные ларэ со всякими подозрительными нелюдями не общаются. Прекрасно, вот только что делают добропорядочные ларэ в саду глухой ночью, тоже никто мне толком не смог объяснить. Не погулять же в такой час ларэ София из дома вышла, не так ли?

В общем, день явно не удался. Я получила не просто мало информации. Я не получила никакой информации. Такое бывает сплошь и рядом: самые близкие, казалось бы, люди ничего не подозревают о количестве и месторасположении скелетов в шкафах своих родственников. А в каком шкафу у ларэ Софии хранился скелет, у которого были глубокие лиловые глаза, никто уж точно не подозревал.

Я устало вздохнула и уже готова была встать из-за тяжелого стола из мореного дуба, вызывавшего у меня горькое сожаление по поводу того, что дознавателю с обычным окладом такую мебель никогда не купить, как в дверь неуверенно постучали. Хозяева вряд ли стали бы так стучать в собственном доме.

— Войдите! — не особо повышая голос, разрешила я.

Сначала в комнату робко заглянул один глаз, потом показалась круглая курносая мордашка, затем девушка лет семнадцати явила себя целиком пред мои грозные очи.

— Здравствуйте, ларэ Тьен, — пробормотала явившаяся. Судя по одежде, это была служанка.

А вот это уже гораздо, гораздо интереснее.

— Добрый день, — поддержала я начинание девушки, глядя на нее пристально, не моргая, как огромная змея.

Служанка нервно сглотнула, шагнула назад, но потом, испуганно зажмурившись, рванулась вперед, с оглушительным стуком захлопнув за собой дверь. От косяка медленно поползла крохотная трещина.

— Я… Я хочу вам кое-что рассказать, ларэ Тьен, — с огромным трудом выдавила девушка.

— Я вас внимательно слушаю, — с мягкой улыбкой сказала я, кивнув на стул.

Мой свидетель хлопнулся на предложенное место, опустив голову и нервно сминая подол платья, явно не зная, куда деть мелко дрожащие руки.

— Представьтесь для начала, — проявила я несвойственное мне милосердие.

— Полетта, служанка ларэ Софии, — еле слышно пробормотала девушка, всхлипнув. — Я… Отпустите ларо Риэнхарна, пожалуйста!

Я сумела сохранить бесстрастное выражение лица, но зрачки, должно быть, удивленно расширились. Вот и связь между покойной и кахэ! Вот то, о чем ничего не знали родственники!

— Простите, но о ком вы говорите? — чуть подняла брови я.

— О кахэ, которого вы обвиняете в убийстве моей госпожи! Он не виноват! Он не мог убить ларэ Софию, он ее любил!

Что?! Я застыла, удивленно глядя на Полетту. Искренне надеюсь, выражение на моем лице все такое же сдержанное и чуть отстраненное, как и полагается дознавателю. Я ожидала чего угодно, но только не любовной истории в духе старинных легенд.

— Вы уверены? — сумела через минуту выдавить из себя я.

— Да! — с энтузиазмом закивала девушка. — Богами клянусь, ларо Риэнхарн любил мою госпожу!

М-да.

— И родителям ларэ София, естественно, о таком недостойном ее увлечении не сообщала, — сказала я скорее самой себе, чем свидетельнице.

— Не сообщала, — подтвердила девушка, — но только ларо Риэнхарн — не недостойное увлечение, он же из…

— Тихо! — шикнула я на Полетту. — Запомни: ты не знаешь имени и происхождения кахэ, в которого была влюблена твоя хозяйка!

Надеюсь, что эта служанка — умная девушка, ведь у нее хватило сообразительности не проговориться о влюбленности своей хозяйки и пока та была жива, и после ее смерти.

— Да, ларэ дознаватель, — с неуверенной улыбкой согласилась Полетта. — Я конечно же не знаю имени кахэ, с которым встречалась госпожа.

«Поняла», — удовлетворенно подумала я. На этот раз со свидетелем мне повезло.

— Когда они познакомились? — перешла я к вопросам по существу.

— Полгода назад, ларэ, когда герцог вместе со всей семьей уезжал в поместье.

Ага. А имение Айрэлов находится как раз на южной границе Эрола — там количество проживающих кахэ едва ли не больше, чем на землях их Домов, так что появление одного-двух лишних нелюдей никого не удивит.

— Ларо Риэ… Кахэ и моя хозяйка познакомились на осеннем карнавале. Ларэ София в него с первого взгляда влюбилась. Потом неделю только о нем со мной и говорила. А потом кахэ сам стал к ней приходить.

— Где они встречались?

— В саду замка, ларэ дознаватель. Я уж не знаю, как кахэ туда пробирался. А потом… Он и в комнаты ларэ Софии поднимался. Его никогда не замечали, — смущенно добавила служанка.

Значит, почтенный ларо Риэнхарн имел самый непосредственный доступ к телу юной ларэ Айрэл. Какая прелесть.

— И в ту ночь, когда… — Полетта всхлипнула и уткнулась в белый платочек. — Они бежать хотели! Ларэ София отправила кахэ письмо! Кхм.

— Уверена? — сухо спросила я.

— Сама вещи собирала! Ларэ София ему постоянно писала, когда мы в столицу вернулись. Они пожениться хотели!

Забавная ситуация. Если это действительно была одна несчастная романтика, а не криминал, то я вытяну из кахэ все нервы. В отместку. Нашел что скрывать за обетом молчания. Я уже все версии перебрала, кроме той, что ларо Риэнхарн был банально увлечен ларэ Софией.

— Вы сможете, если придется, подтвердить все сказанное на суде? — уточнила на всякий случай я.

Конечно, ларэ дознаватель! — кивнула служанка.

— Благодарю, можешь быть свободна, — закончила беседу я.

Какая прелесть. Нет, ну какая прелесть! Теперь ларо Аэн от меня так просто точно не избавится! До печенок доберусь и наизнанку выверну. Я на него две недели потратила! Я столько сил впустую использовала! Я столько нервов зря убила!

Такого раздражения я давно не испытывала. Хотелось что-то разбить, возможно, даже об одну черноволосую голову, но, сделав пару глубоких вдохов, я успокоилась. Теперь у меня есть необходимая информация; если она еще и подтвердится после разговора с моим подозреваемым, то с чистой совестью можно начинать искать другого претендента на роль убийцы ларэ Софии. И нужно куда-то пристроить ларо Риэнхарна, дабы он оказался вне зоны досягаемости моих коллег. Выпускать кахэ сейчас явно не стоит.

Я собрала свои вещи, сдержанно поблагодарила почтенного вельможу за содействие следствию и покинула особняк, двери которого захлопнулись за мной с очевидным облегчением. Закономерная реакция на присутствие в доме представителей закона: не существует на свете таких людей или нелюдей, которые считали бы себя полностью безгрешными, если не перед законом, так перед собственной совестью. А если есть грех — должно быть и наказание, потому на тех, кто облечен властью наказывать за проступки, всегда смотрят с благоговейным ужасом. А уж когда дознаватель считается предвестником неотвратимого возмездия, то при его виде все вообще стараются забиться в самый дальний и темный угол. Я умело создала образ идеального дознавателя и теперь лишь заботилась о том, чтобы никто не посмел усомниться, будто за ним есть что-то еще, помимо стальной ларэ Тьен. Хотя я же и есть стальная Риннэлис Тьен, не боящаяся ни богов, ни демонов и принимающая во внимание только мнение уложений, которые действуют на территории королевства Эрол.

Было уже пять часов вечера, виски упорно сдавливало тупой болью — таким ненавязчивым образом мое уставшее тело сообщало, что с него на сегодня хватит и оно страстно желает принять горизонтальное положение. Но одновременно с усталостью во мне растекалось щекочущее изнутри любопытство. Какое выражение будет на лице этого нелюдя, когда он поймет, как много я знаю о его жизни и причинах его пребывания в столице. Это именно то, чего я хотела; раздавить его, размазать по полу и с удовольствием наблюдать, как он корчится. Наверное, я действительно ненавижу этого кахэ, если так жажду его уничтожить…

Охранники у входа управы ни капли не удивились моему позднему визиту на работу — я, бывало, и ночью появлялась, если в голову приходила какая-то идея, исполнение которой не могло быть, по моему мнению, отложено до утра.

Около допросной, естественно, никого не было. Остальные дознаватели не обращали внимания на вопиющие нарушения дисциплины, которые допускали охранники, а моего прихода никто не ждал. Значит, пора показать этим бездельникам, кто в доме хозяин, и снова напугать до икоты, тогда будут еще примерно месяц сносно работать.

Охранников я прождала минут пятнадцать, но никто и не подумал явиться. Медленно закипая от праведного гнева, я решила: у меня не настолько много времени, чтобы тратить его на бесполезное ожидание. А пообщаться на интересующие темы с ларо Риэнхарном можно и в его камере, благо я знаю, где он обитает. Но эти жалкие бездельники еще горько пожалеют об очередном нарушении своих профессиональных обязанностей. Я могу простить и забыть многое, но только не пренебрежение к своему долгу. Меня вообще сложно вывести из себя, но если уж кому-то это удавалось, то пощады не было никому. А сейчас я была невероятно раздражена.

В груди все разрасталась и разрасталась вполне объяснимая злость, жертвой которой было суждено стать ларо Риэнхарну, хотя и не он ее вызвал.

Когда я появилась в поле зрения двух стражников, охранявших вход в камеры содержащихся под стражей, эта парочка как-то странно на меня посмотрела и дружно свела копья, загораживая проход. Подавив желание применить магию, я сухо поинтересовалась: — Что. Это. Значит.

Доблестные стражи опали с лица. Обычно я проявляла чудеса выдержки и спокойствия, но когда начинала говорить подобным тоном, все готовились к худшему.

— Ларэ Тьен, вам нельзя тут находиться, — проблеял один из этих несчастных.

Я смерила его ледяным взглядом и, не ответив, двинулась прямо к входу, планируя, если понадобится, разнести копья вместе со стражниками, посмевшими преградить мне дорогу,

— Ларэ Тьен… Но вам действительно нельзя! Приказ ларо Гросса! — перепугано воскликнул второй.

— Здесь находится фигурант расследуемого мною дела, — мягко сообщила я, сама удивившись шипению в своем голосе. — И никто не вправе запретить мне появляться там, где содержат моего фигуранта!

Охрана поежилась, но сдаваться не собиралась. Я тоже не собиралась.

— Мы не… — проблеял первый.

— Вас в каком гробу хоронить, открытом или закрытом? — Мое терпение окончательно и бесповоротно кончилось.

— Мы…

— Закрытом, — констатировала я, резко выбросив вперед руку. Оба охранника упали на пол с противным дребезжащим звуком. Думаю, что когда они очнутся, то будут иметь счастье лицезреть точные отпечатки кольчуг на собственной коже. Хамство никогда не должно оставаться безнаказанным.

В груди кольнула неожиданная тревога. Да что же такое должно сейчас происходить здесь, если меня так упорно не пускали?! Боги и демоны… Вот только не надо…

Я метнулась к двери, за которой должен был находиться кахэ. В голове застучала ярость пополам со страхом. Камера оказалась не заперта.

Когда я с оглушительным грохотом распахнула дверь, на лицах присутствующих в нынешних личных апартаментах ларо Риэнхарна отразились самые противоречивые эмоции. Кахэ с удавкой на шее посмотрел на меня, как на родную мать после долгих лет разлуки, тип, душивший нелюдя, взирал на меня с недоумением и опасением, стражник, который не давал ларо Риэнхарну дергаться во время процесса убиения, — с вящим ужасом. Незадачливого убийцу я в порыве тихой ярости наградила одним из пыточных заклятий, отличавшимся длительностью действия. Заслужил. Охранник попытался притвориться фрагментом каменной кладки и, судя по затравленному взгляду, смертельно завидовав душителю, который, скуля, катался по полу.

— Вам петля, — с любезной улыбкой сообщила я. — Надеюсь, когда вы решили ассистировать в таком опасном деле, как убиение моего фигуранта, то озаботились составлением завещания?

Н-н-н… — попытался ответить стражник.

— Нет? Увы, боюсь, это уже ваши личные проблемы. Кахэ, успевший откинуть подальше от себя удавку, с остервенением растирал шею и дышал так старательно, что сразу было ясно: он и не надеялся на возможность еще раз насладиться таким простым действием.

Стражника, имевшего наглость стать пособником убийцы, я просто парализовала заклятием, дабы потом не отписываться весь ближайший месяц за несанкционированное применение магии к работникам городской стражи. Потом решила, что настало время уделить внимание и полупридушенному ларо Риэнхарну, который сидел, прислонившись к стене, и смотрел на меня со странным, непонятным для меня выражением глаз.

— Никогда бы не подумал, что скажу это, но я рад вас видеть, ларэ Риннэлис, — хрипло, с огромным трудом произнес кахэ, чувствуя, как немилосердно болит шея. Но эта боль была просто чудесной, поскольку лишний раз напоминала: он все еще был жив.

Уж представляю, — понимающе усмехнулась дознаватель, оглядывая его камеру, как полководец — поле боя, на котором одержал очередную победу. Девушка была уже совершенно спокойна к собрана, будто и не она несколько минут назад была готова разнести все здание до основания от бешенства. Оказывается, эмоции у дийес Тьек есть.

— Тарн! — чуть повысила голос человечка, устремив взгляд на невидимого для кахэ собеседника. — Ты нужен мне. И возьми пару своих ребят поумнее. Да, мне также понадобится гербовая бумага, перо и чернила. Да, рапорт. Нет, еще жив, но я постараюсь сделать так, чтобы этот факт стал историей.

Сухо и четко, но в голосе еле слышно звенело негодование.

— И Лэра позови. Да, я знаю, у него рабочий день закончен, но скажи: я его очень прошу прийти. Естественно, сочтемся. Жду.

Что это за заклинание, позволяющее общаться на расстоянии так, будто собеседник стоит перед тобой, кахэ не знал, а те еле заметные колебания реальности, которые сопутствовали разговору, ничего ему не объяснили.

«И когда только ничтожные смертные успели настолько превзойти нас, кахэ, народ Слова, в искусстве магии?» — чуть раздосадованно подумал мужчина, искоса поглядывая на дознавателя, которая обращала на него внимания не больше, чем на связанного чарами стражника, исправно приносившего ему еду во время заключения, а вот сегодня помогавшего его убивать.

А вот интересно, с чего это дийес Риннэлис решила сегодня навестить его, да еще и в камере? Убийцы были абсолютно уверены, что дознавателя сегодня в управе не будет, поэтому и решились покончить с нелюдем. А дийес Тьен все-таки явилась, причем на диво вовремя, еще бы минута — и поднять кахэ смог бы разве что некромант. Какую же новость хотела сообщить нелюдю девушка, если пришла на работу уже вечером? Уж явно не рассказать о прекрасной погоде!

Впрочем, какой бы информацией дознаватель ни собиралась поделиться со своей несчастной жертвой, сейчас она явно изменила свои планы.

— Риш! — Рядом возник, как бес из табакерки, рослый человек, также одетый в фиолетовое, но не в мантию дознавателя, а в колет и брюки. Мужчина, возможно, был бы даже красив, если бы не ухмылка, которая больше пристала балаганному шуту, нежели служащему королевской стражи. — Что у тебя стряслось?

Дийес Тьен молча указала пальцем на все еще не полностью пришедшего в себя нелюдя, затем — на пребывающего в обмороке душителя.

— У меня фигуранта чуть не удавили, — недовольно поджала губы дийес Тьен. — Причем с благословения ларо Гросса. Тарн, составь, пожалуйста, протокол, я рапорт буду подавать.

— Полагаю, Гросс может попрощаться со своим постом? — со смехом спросил названный Тарном.

— Да, — кивнула Риннэлис. — Я так просто этого не оставлю. Он посмел вмешаться в мое расследование. Он на моего фигуранта покусился, а другого у меня пока что нет… Если бы меня нелегкая в управу не принесла, я бы завтра была осчастливлена относительно свежим трупом!

— А Лэр тебе нужен для засвидетельствования попытки убийства. Я правильно понял?

— Да. И пусть твои ребята посмотрят за моим нелюдем, иначе, боюсь, ларо Гросс напоследок попытается меня «обрадовать» убиением этого парня.

— Он тебе так дорог? — расхохотался человек, иронично поглядывая на насупленного кахэ.

— Естественно. Как напоминание о безгрешности моей карьеры, — проигнорировав пошлый намек, спокойно ответила дийес Тьен.

— Зря старик сунулся в твои дела. Неужто он помешался? Пытаться лезть в твое расследование могут только ненормальные или самоубийцы!

— Это смотря сколько заплатить… — протянула дознаватель, глядя на Риэнхарна, в тот момент больше всего на свете желавшего стать невидимым, потому что смотрели на него оценивающе, как на скот, ведомый на бойню.

— За него могли много заплатить? — не поверил Тарн.

— О да…

Да. За кахэ могли невероятно много заплатить. Вот только непонятно: то ли цена обусловлена родовитостью жертвы, то ли — заказчика, в интересах которого скорейшее упокоение нелюдя.

— Здравствуй, радость моя! — звонко чмокнул меня в щеку явившийся Лэр, наш алхимик и эксперт, повергнув своей фамильярностью в полуобморочное состояние и без того не особо бодрого кахэ. — Что за шум? Где драка?

Лэр имел странное свойство заполнять собой все имеющееся пространство, несмотря на не слишком крупную комплекцию: средний рост, среднее телосложение, обычное, ничем не примечательное лицо, серые неяркие глаза, нос картошкой, большеватые, на мой вкус, уши, крупный рот. В общем, далеко не мечта девушки. Но внешность его дополнялась бездной обаяния, умом и потрясающим чувством юмора, так что у алхимика не было отбоя от особ женского пола.

Я не зря позвала именно Тарна и Лэра: эти двое были единственными, кому я безоговорочно доверяла, зная, что они меня не предадут ни за какие деньги, причем не из-за страха перед моей местью. Мы вместе учились в школе, а потом в академии, и эта парочка грудью прикрывала меня еще тогда, когда я была всего-навсего Риш, а не грозной ларэ Риннэлис Тьен. Наша дружба пережила годы учебы и теперь дополнялась взаимовыгодным сотрудничеством, к немалому удовольствию всех сторон.

— Если бы была только драка, то Риш нас бы не позвала. С дракой она и сама может разобраться! — насмешливо фыркнул Тарн.

— У меня тут покушение на убийство, Лэр, — объяснила я.

— Неужели тебя убивали? — прыснул мой приятель.

— Его, — кивнула я в сторону кахэ, который усиленно делал вид, что происходящее к нему не имеет отношения.

Лэр мгновенно кинулся к опешившему от такого энтузиазма нелюдю, ощупал и осмотрел его, в черновом варианте диктуя одному из шустрых парней Тарна свое заключение.

— А хорошо парня душили, профессионально! — радостно заявил мне алхимик. — Яд, видимо, не применили потому, что демоны знают, какая отрава кахэ возьмет. Кто же это нелюдя так любит? Ты-то не развлекаешься на досуге отправлением на тот свет собственных подследственных. Это точно. Все мои подследственные доживали до суда, даже если они этого категорически не желали. Мне совершенно не нужно, чтобы пошли слухи, будто бы я недобросовестно делаю свою работу. Моя репутация дознавателя слишком дорога мне.

Тарн тоже старательно строчил на листе отходную для дражайшего ларо Гросса. Старый лис и так был нечист на руку, захоти кто-то безвременно прервать его карьеру — это дело не составило бы особого труда. Но ларо Гросс был слишком удобен для своих подчиненных, чтобы те стали копать под него всерьез. В этот раз мой начальник совершил непростительную ошибку: он посмел совать нос в мое дело, а это чревато неприятностями. Мне все равно, из-за чего старик решился на такое рискованное мероприятие, прекрасно зная, что я буду мстить, меня не интересует ни то, чем ему пригрозили, ни сумма, которую он получил за труп моего подозреваемого. Ларо Гросс исчезнет с поста начальника отряда дознавателей. И все.

— Все зафиксировал? — поинтересовалась я у Лэра. — Я могу это убрать? — указала я на багровый след от удавки на шее кахэ.

— Да, конечно, Риш. Делай со своим нелюдем все, что душа пожелает, — расплылся в двусмысленной улыбке алхимик.

С превеликим удовольствием, — в тон ему ответила я, опускаясь рядом с ошарашенным кахэ. Несчастный мужчина, переживший в один день столько потрясений, выглядел как ребенок, потерявшийся в лесу. Я медленно провела рукой по пострадавшей шее нелюдя, исцеляя. Убедившись в полном исчезновении багровой полосы, я решила, что моего внимания для ларо Риэнхарна на сегодня более чем достаточно.

— Тарн, попроси своих мальчиков, пусть присмотрят за камерой, — попросила я, умоляюще улыбаясь. — Кахэ мне еще живым пригодится!

Нелюдь выпучил глаза от изумления, Видимо, все мое сегодняшнее поведение никак не вязалось в его сознании с привычным образом жуткой Риннэлис Тьен.

— Ладно, но с тебя обед! — мгновенно нашелся Тарн, который привык хоть что-то, но урвать за свои услуги. Я этого, естественно, не одобряла, но закономерно считала: как мой друг зарабатывает деньги, меня не касается, пока это не влияет на мою работу. Я обычно расплачивалась с ним приготовлением отличного обеда или ужина. А что? И другу хорошо, и мне приятно!

— Разумеется, только сделай, пожалуйста, все возможное. И заодно проверь последние контакты ларо Гросса, мне очень хочется узнать, кто же в этом городе такой щедрый…

— А ты бы шла домой, Риш, мы тут без тебя разберемся, — приобнял меня за плечи Лэр, подталкивая к выходу. — Ты же наверняка опять пыталась сегодня побить рекорд по работоспособности. Отдохни хоть раз нормально.

Не хочу домой. Там тоже сидит кахэ, только молодой и глупый, и с ним просто скучно. Я и так слишком устала, мне не хочется видеть еще одно нелюдское лицо… Я спать хочу. Но Кэрри надо кормить. И ларо Таэллона, к сожалению, тоже. А слово «надо» я уже давно привыкла ставить выше слова «хочу».

— Ладно, мальчики, я пошла, — устало улыбнулась я. Именно улыбнулась, а не вежливо оскалилась.

Риэнхарн чувствовал себя просто отвратительно. Нет, от боли не осталось и следа, но вот остальное… Теперь он точно мог сказать, как себя чувствуют те, кого продают с торгов. На него смотрели не как на Риэнхарна Аэна, воина и мага. Для всех этих людей он был вещью, причем вещью, принадлежащей Риннэлис Тьен. Унизительно! Сама дийес дознаватель пришла в состояние крайней ярости, когда узнала, что кто-то посмел лезть в ее дела и попытался посягнуть на ее имущество.

А день начинался так хорошо… Прокопавшись с заклятиями демонову уйму времени, кахэ с удовлетворением вычленил их слабые звенья и со злорадной улыбкой начал расшатывать. Уж непонятно, какой умелец ставил заклинания, сковывающие магию нелюдя, но эти чары мешали только использованию магической силы вне своего тела… Угу. А сами-то чары в тело кахэ и были помещены! Охарактеризовав мыслительные способности человеческого мага коротким словом «идиот», Риэнхарн возрадовался и непосредственно принялся за подготовку побега.

И вот в этот самый момент к нему в камеру ввалился один стражник и какой-то подозрительный тип. Если бы это был допрос, то к нему бы пришли двое стражников, да и тех людей, которые обычно водили его к дражайшей дийес Тьен, нелюдь прекрасно помнил. В душу кахэ закрались страшные подозрения, полностью оправдавшиеся, когда человек, явившийся вместе со стражником, накинул на шею Риэнхарна удавку.

Сперва опешивший от такого поворота событий мужчина подумал, что дийес дознавателю надоело тратить на него свое время…

Позволить себя просто придушить кахэ не захотел, но когда он попытался вырваться, стражник начал помогать убийце. За эти жалкие две минуты кахэ успел мысленно проститься со всеми многочисленными родственниками и самой жизнью, но на пороге, как ангел возмездия, возникла дийес Риннэлис. Очень злая дийес Риннэлис.

Нелюдь был слегка не в себе от недостатка воздуха и вида грозной человечки, разом решившей его проблемы, но приблизительно уловил пределы магического резерва дознавателя.

«И дитя человеческое превзойдет в величии своем народ Слова…» — всплыли в сознании кахэ строчки из древнего пророчества. Нет, оно было не о дийес Риннэлис, но магическая сила девушки все же весьма впечатлила мужчину, и соответственно дознаватель поднялась на несколько строчек выше в списке личных врагов Риэнхарна Аэна. Кахэ вообще не любили магию людей потому, что те имели возможность действовать быстрее, чем южные нелюди, привязанные к Слову, проще говоря, использовавшие вербальную магию. И пускай маги кахэ действовали более точно и филигранно, напоминая изяществом чар эльфов, но найти прием против лома человеческой магии оказалось весьма непросто. Смертные, то есть люди, были животными, причем стадными животными, опасными своим числом и той жуткой силой, которую воплощает в себе каждое стадо. Пусть даже и стадо баранов.

«Нет… София, она не была такой!» — немедленно поправил себя кахэ. Для него память о Софии Айрэл была священна. Эта девушка всегда напоминала Риэнхарну цветок аэланни, сердца влюбленных, что распускался в степях Юга в первый месяц весны. София была такая же хрупкая и прекрасная, перед ней блекла даже сияющая красота эльфийских дев, на которых Риэнхарн в свое время тоже насмотрелся. На этой земле нет женщины, подобной Софии, и вряд ли уже появится… Зато здесь есть дийес Риннэлис, и она точно не выпустит его из своих когтей! Вот уж змея подколодная, спасите предки от этой жуткой человечки! Ну ничего, еще совсем немного — и он сочтется с этой тварью за все! И, главное, спасет Таэля.

Но как мальчишка умудрился попасть в гостеприимные объятия дийес дознавателя, да еще так скоро? Надо будет устроить паршивцу хорошую выволочку за такую безалаберность: не только сам попался, так еще и интересы Дома подставил!

«Ничего, я сумею все исправить, — утешал себя кахэ. — Завтра я получу свободу, а дийес Риннэлис — клинок в сердце!»

Поразмыслив, кахэ решил: надежнее будет все-таки перерезать человечке горло, поскольку наличие у нее сердца вызывало большие сомнения. Эта гадина должна умереть, учитывая, что она знает о нем и Таэле. К тому же убийство Риннэлис Тьен должно было принести удовлетворение самому Риэнхарну, который на протяжении всего времени их общения мечтал пустить ей кровь. Такие, как Риннэлис, вообще не должны осквернять своим существованием землю.

Благодарности за свое спасение кахэ не испытывал, поскольку человечку интересовала не его жизнь, а покушение на «законное имущество» дознавателя. За что соответственно несостоявшиеся убийцы нелюдя и получили по заслугам. Да, связываться с дийес Тьен — опасная затея, но Риэнхарн тешил себя надеждой, что с его богатым и разносторонним опытом он вполне в состоянии упокоить жалкую человеческую девчонку.

Юный кахэ со мной не разговаривал и подозрительно косился на Кэрри, который по моей просьбе весь день не спускал с него глаз. Естественно, младший нелюдь смотрел на моего кошака с той же пламенной «любовью», что и на меня, и чуть ли не творил знак, отвращающий зло, при его появлении. Я только устало усмехнулась и пошла готовить ужин. Вот почему я предпочитаю жить одна: никто не стоит над душой, требуя внимания и еды, никто не мешает работать… Скорей бы разобраться с этим несчастным расследованием и выкинуть из своего дома ларо Таэллона, успевшего безумно мне надоесть своим нытьем и вечными требованиями.

Все же интересно, кто возжелал смерти моего фигуранта? А главное, у кого нашлось столько денег, чтобы перебить суеверный ужас, который я старательно вызывала в тех, кто имел несчастье со мной общаться? Не верю, будто ларо Гросс, на свою беду решивший помочь неизвестному богачу в исполнении его маленькой прихоти, ограничился символической суммой. За такое дело платят невероятно много.

Надо будет побеседовать с ларо Итэном на тему подкупа и превышения служебных полномочий, ой надо…

— Простите, ларо, — согнулся в поклоне начальник отряда дознавателей. — Я не мог знать, что эта гадюка еще вернется на службу. А теперь кахэ охраняют подчиненные Тарна Рэйса, я не имею права им приказывать.

— Рэйс? — сухо уточнил собеседник Гросса.

— Да, ларо, — судорожно кивнул Гросс, — он старый друг Тьен, его не подкупить, а его люди — лучшие воины королевской стражи и подчиняются только самому Тарну. Они занимаются служебными расследованиями…

— То есть за вас, скорее всего, возьмутся?

Да, ларо! — всхлипнул Гросс. — Эта стерва уже написала на меня рапорт и получила заключение о попытке убийства кахэ! Теперь от меня так просто не отстанут! Не допусти боги, еще и поручат Тьен вести допросы! Она же мертвому язык развяжет… Ларо?!

— Думаю, это ей все-таки не удастся… — хмыкнул человек, с удовлетворением глядя, как ларо Итэн мешком оседает на пол. — А вот по поводу Тарна Рэйса я еще подумаю.

На работу я пришла с получасовым опозданием, чего со мной никогда не случалось. Но и кахэ в расстроенных чувствах в моем доме тоже до этой недели не водилось… И то время, пока этот нелюдь не мелькал на указанной жилплощади, оказывается, было самым счастливым в моей жизни. Ларо Таэллон возжелал выразить свое нелицеприятное мнение о моей персоне и делал это безостановочно в течение трех часов. Затем этот вандал начал бить посуду. Я, в отместку, заставила его все восстанавливать и придиралась к каждой неточности в чарах. Кэрри смотрел на эту сцену с явным презрением и с безопасного расстояния, фыркая при особо громких репликах кахэ. Затем нахальный нелюдь заявил, что «будет вынужден применить ко мне силу». Я из последних сил удержалась от совершенно неподобающего смеха и ответила, мол, если ларо Таэллон посмеет что-то подобное выкинуть, то это плачевно отразится не только на его состоянии, но и на состоянии его дражайшего дяди, который сейчас и так имеет чересчур много проблем. Молодой кахэ попытался свернуть мне шею, но, увы, силы оказались неравными. Правда, понял это нелюдь. только приходя в себя после приступа дикой боли на полу моей кухни. Мало того, что ему хватило глупости добровольно прийти на мою территорию, так он еще и не понимает, как вести себя в такой ситуации. Ларо Риэнхарн был более достойным противником, даже чересчур — для одного-то человеческого дознавателя, и это пробуждало во мне вполне обоснованные опасения. Нет, кем бы ни был этот кахэ, из моей хватки, которая крепче бульдожьей, он в любом случае не вырвется, я готова использовать любые средства, пусть даже не слишком честные, и нелюдь до конца своей долгой жизни будет помнить, что я обвела его вокруг пальца и ткнула аристократическим лицом в грязь. Но мое самолюбие может пострадать…

Я лежала в кровати, бессмысленно вглядываясь в ночную тьму. Все равно человеческие глаза не способны толком что-то разглядеть в такой темноте, а вот кахэ или те же эльфы… Эти ночью видят не хуже кошек. Да, нелюди вообще созданы кем-то там наверху (или внизу, не суть важно) более совершенными, чем мы, люди, смертные. Говорят, будто в нас, человеках, сокрыт какой-то огромный потенциал, и при желании мы можем любую другую расу растереть в мелкую пыль… О, это мы действительно можем, но не потому, что мы чем-то лучше, а просто из-за своей быстрой рождаемости и соответственно высокой численности. Эльфов можно извести под корень одной приличной войной, в то время как люди не только выживут, но еще и с энтузиазмом будут готовиться к очередному кровавому развлечению. Человеческих государств больше двух десятков, в то время как перворожденные умещаются в одном королевстве лесного типа, а кахэ вообще рассыпаны по Южной степи. У них государств, как таковых, нет, не было и, скорее всего, не будет. Так и пользуются пережитками общинно-родового строя: живут Домами, куда входят и высшая знать, и беднейшие из крестьян. Чем-то похоже на эльфийские кланы, но в Домах родственные узы связывают представителей только одной ветви. Дома постоянно грызутся между собой за власть. В данный момент наибольшее влияние имеет Дом Эррис, из него происходят мой фигурант и его неугомонный племянник. Причем оба носят черное, то есть принадлежат к наиболее знатной старшей ветви.

У кахэ особое отношение к цветам: каждая ветвь, в зависимости от старшинства, использует свой цвет в одежде, и с этим дело обстоит очень строго. Как бедные женщины-кахэ всю жизнь носят тряпки одного цвета, просто уму непостижимо. Я бы так не смогла. К тому же эти нелюди закутывают прекрасную половину своей расы в ткань с ног до головы, чтобы, не приведи предки, чужак даже дюйма оголенной кожи не увидел. Не знаю, как уж там крестьянки работают в таком количестве тряпья, но факт остается фактом.

Хотя, что мне, собственно, до обычаев кахэ? Впрочем, некоторые знания мне действительно могут помочь. Например, вопрос о возможности заключения браков между южными нелюдями и людьми. Вроде бы это не запрещено. По крайней мере, в Доме Эррис должны смотреть сквозь пальцы на смешение крови, если учесть, что сам Дом основала предприимчивая молодая особа, сбежавшая с собственной свадьбы с эльфийским менестрелем.

Лет в тринадцать, еще будучи наивным и романтичным подростком, я старательно изучала легенды о кахэ: народ Слова, каждый первый — герой, а каждый второй — менестрель… Глупая я еще была. А потом многое узнала о кахэ уже не из легенд. Что люди ведут с ними затяжную войну уже не первую сотню лет, что они нас презирают, как и эльфы, что встреча одинокого человека с дозором южных нелюдей по определению не может закончиться хорошо… И рядом с романтичным образом кахэ-певца возникло слово «враг».

Не думаю, будто люди лучше нелюдей, но они, при всем своем вопиющем несовершенстве, вправе рассчитывать на мое снисхождение, поскольку я тоже человек. А я… Я пытаюсь стать совершенством. Упорно, год за годом карабкаюсь к этой недостижимой цели именно потому, что человек не может быть идеальным в принципе. Но я люблю задачи с пометкой «невозможно», ведь чем труднее прийти к цели, тем больше удовольствия приносит победа.