Джордж Оруэлл. «1984»

Джон де Мол, автор проекта и продюсер первого реалити-шоу «Большой Брат»

7

Будильник Клары зазвонил в шесть часов. Ночь оказалась короткой — всего три часа сна. Как обычно по утрам, Клара ощутила глухое гудение в голове и подумала, что ей стоит наконец отказаться от мартини с джином, который она пила по вечерам в качестве снотворного.

Она тряхнула головой, наскоро привела в порядок каштановые волосы и встала. Едва поднявшись, она зашла на сайт, чтобы проверить, что делают участники шоу. Те мирно спали. И ничего не знали…

Клара встала посередине маленькой комнаты и несколько раз потянулась, прежде чем начать свои обычные упражнения для брюшного пресса. За ними последовала серия из пятидесяти отжиманий. Честно говоря, эта ежедневная тренировка больше способствовала успехам Клары в карате киокушинкай, чем в работе. Она едва избежала соблазна остановиться на сороковом отжимании и в конце концов рухнула на пол после ужасного пятьдесят первого.

Потом Клара проверила электронную почту. Она получила психологические портреты двух последних участников шоу: Донны Джексон и Эндрю Вогана.

Донна — очень красивая афро-американка, в двадцать четыре года уже разведена, мать восьмилетнего ребенка. «Бунтарка», если верить психологам. Амбициозная, властная и чрезвычайно агрессивная. Высокая, стройная, соблазнительная, она временно работала официанткой в одном из модных топлес-баров на бульваре Сансет в ожидании того, кто откроет всему миру ее талант певицы и актрисы.

Эндрю, двадцати двух лет, оказался бисексуалом с гомосексуальными предпочтениями, страдал от приступов плохого настроения со склонностью к маниакально-депрессивному психозу. По его собственным словам, он хотел поучаствовать в реалити-шоу, чтобы удовлетворить свое «интеллектуальное и антропологическое любопытство». Он быстро выбыл из борьбы. Высокий, стройный и бледный, Эндрю принимал элегантные позы, играя выразительными глубокими глазами. Он работал манекенщиком и обожал долгие вечеринки в ночных клубах. Администрация телеканала заподозрила его в регулярном неумеренном потреблении алкоголя и табака, а также марихуаны и «экстази». Он был единственным сыном довольно обеспеченных родителей и мечтал стать актером. Он весьма цинично заявил, что хочет «обжечь себе крылья и умереть молодым».

Образ жизни этих двух последних кандидатов (Донны-«бунтарки» и Эндрю-«романтика», по мнению психологов шоу «Самый лучший») вполне объяснял, почему об их пропаже никто не заявил в течение сорока восьми коротких часов.

В маленькой кухне, загроможденной коробками с еще не собранной мебелью из «ИКЕА», Клара сварила себе большую чашку черного кофе (единственное, что она могла проглотить ранним утром), слушая по радио новости. Тон журналистов, которые открывали выпуски новостей сообщением о занимавшем ее деле, колебался в диапазоне от чрезвычайной серьезности до насмешливой недоверчивости. Зачастую «игра» расценивалась как весьма грубая шутка, затевавшаяся с намерением поднять зрительский рейтинг телешоу «Самый лучший», не пользовавшееся большим успехом. Но Клара знала, что дело не в этом.

Выпив кофе, она приняла ледяной душ.

Стоя перед зеркалом, попыталась улучшить цвет лица: что-то она бледновата. А по калифорнийским меркам даже очень бледна. Ей только что исполнилось тридцать три, но сама она обычно давала себе на два года меньше. Впрочем, сегодняшним утром этот невинный обман ей бы не удался.

Она натянула комбинезон и оседлала свой «дукати-ST-2» цвета «красный металлик», который она купила после ухода этого козла Майкла, чтобы отвлечься от мыслей о нем. С тех пор прошло уже два года. В комбинезоне она выглядела стройной, и многие мужчины восхищались ею, пока стояли на светофоре, даже если им была видна лишь небольшая прядь волос, выбившаяся из-под черного шлема. Однако сейчас любовные отношения занимали в ряду приоритетов Клары самое последнее место.

Лавируя между громадными джипами-«навигаторами» и другими величественными внедорожниками, Клара размышляла о том, какие результаты дало расследование Информационной службы. Накануне они говорили о доселе неизвестном случае «плавающего» IP-адреса сайта, на котором транслировалось онлайн-шоу. Обычно IP-адреса интернет-сайтов вполне официально выдаются соответствующей организацией — Американским реестром интернет-номеров, — но этот сайт сам присваивал себе IP-адреса. Более того, он менял их при каждом подключении, выбирая их из числа временно не используемых IP-адресов, так что проследить его происхождение не представлялось возможным. Поэтому в Центре по борьбе с информационными преступлениями решили, что в девять часов начнется операция — атака «отказ в обслуживании», цель которой — забить сайт требованиями соединения и парализовать его работу: сервер получит больше запросов на подключение, чем он может обработать, и зависнет, откажется работать. Клара потребовала, чтобы полиция Лос-Анджелеса имела постоянный доступ к домену и могла собирать необходимую информацию, но, очевидно, в данном случае можно было получить либо все, либо ничего. Было решено, что атака состоится, но как предупредительный выстрел: ее продолжительность будет ограничена одним часом, чтобы приобрести средство давления на похитителей. Истинной, однако не названной пока вслух целью атаки была подготовка к запрещению доступа к сайту в том ужасном случае, если заложников — участников шоу — не удастся освободить до полуночи.

Приехав на работу, Клара узнала, что за ночь на коммутатор поступило более семисот тысяч звонков: показания свидетелей, розыгрыши и угрозы расправы — и что попытки контакта с похитителями на сайте полиции Лос-Анджелеса принесли свои плоды, поскольку было получено уже более девятнадцати тысяч ответов.

Ей передали досье на ста пятидесяти страницах, в котором содержались полученные свидетельства, классифицированные в порядке убывания правдоподобия. Таким образом, она получила лишнее подтверждение тому, что большинство пропавших не разглашали свои личные дела. Соседи сообщали о подозрительных машинах, припаркованных возле домов кандидатов во время «похищений»: фиолетовый «шевроле», белый фургончик службы доставки, черный микроавтобус, зеленый «линкольн», зарегистрированный в Неваде. Микроавтобус упоминался в двух сообщениях. Клара подчеркнула сведения о нем красным карандашом. Все остальное не представляло интереса.

Она пригласила к себе профессора Нордхеймера, мужчину лет пятидесяти с седыми волосами, собранными в конский хвост, в маленьких круглых очочках и темно-коричневой вельветовой куртке. Он читал в университете курс «Техническое оснащение видео- и киносъемки», а также время от времени в качестве эксперта сотрудничал с полицией.

— Профессор, что вы можете сказать об увиденном? — спросила Клара.

Профессор поднял покрасневшие глаза — он семь часов без перерыва смотрел шоу на мониторе компьютера — и слегка откашлялся, прежде чем заговорить.

— Начнем с того, что такого дерьма, как это шоу, если его можно так назвать, мне не доводилось видеть уже давно. Это полный провал в том, что касается…

— Извините, профессор, я, наверное, неправильно выразилась. Я хотела спросить: что вы заметили такого, что могло бы помочь мне в расследовании?

— Понятно. Передача транслируется в формате MPEG-четыре в динамическом потоке, что обеспечивает немного лучшее качество и подвижность изображения, чем те, что можно обычно найти в сети. Там, откуда ведется трансляция, установлено сорок всенаправленных микрофонов и двадцать камер, две из которых инфракрасные и находятся в спальнях. Это одинаковые видеокамеры средних возможностей, оснащенные широкоугольными объективами. Сейчас по моей просьбе изучается поле изображений, чтобы определить марку и модель камер. Шоу снимается немного сверху, как любое из этих унизительных телевизионных реалити-шоу. Разница только в том, что в данном случае камеры, строго говоря, не движутся. Ни перегруппировки, ни вращения, ни блуждания. Ничего. Крупные планы получаются лишь в том случае, когда один из участников оказывается в центре.

— Можно ли из этого заключить, что режис… — Клара вовремя остановилась, — что автор этой передачи не прилагает больших усилий к ее постановке?

— Это еще мягко сказано!

— Как мне представляется, он не постоянно следит за собственноручно поставленным спектаклем?

— Постоянно за этим может следить только законченный идиот! — сварливо ответил профессор, бросив в сторону Клары укоризненный взгляд: его-то она заставила провести столько времени за зрелищем, оскорбительным для глаз эстета!

— А что скажете о содержании?

— То, что я часто повторяю своим студентам: это не Бергман! Чистая халтура, начиная от качества изображения и заканчивая постановкой… Интрига характерна для подобных игр. Принимая во внимание… м-м-м… особенности личности Брюса, он имеет все шансы оказаться первым, кому предложат… удалиться.

— На какие еще детали вы обратили внимание?

— Мелодия и логотип передачи были созданы с помощью самых современных видеопрограмм. В квартире ничего не остается за кадром, там нет, если хотите, «мертвых углов», кроме редких источников естественного освещения, то есть окон, что не позволяет увидеть окружающую местность. Участники носят на одежде высокочастотные микрофоны, и их найти гораздо сложнее, чем камеры.

— Какой модели? — поинтересовалась Клара.

— Полагаю, «Сеннхайзер MD-пятьсот сорок». Ну вот, пожалуй, и все.

— Огромное спасибо за помощь, профессор!

— Я могу идти спать?