Рисунки Е.Савина

СЕМЬЯ КЭЭТ

Наступал новый день. Прибрежные скалы озарились неярким желтоватым светом восходящего солнца. Блики от них падали на спокойную воду, но почти не проникали в неё.

Гук подрос и стал пользоваться большей самостоятельностью. Зит больше не докучала ему мелочной опекой, он сам искал её общества, чтобы подкрепиться молоком, вкуснее которого он ещё не знал ничего в целом море. Но он становился уже настоящим дельфином, правда пока только маленьким. Ему было только четыре месяца.

Кожа его потемнела и стала глянцевитой, на брюхе обозначилось чёткое белое пятно, как у Зит, да и серые разводья на боку были копией таких разводов Зит. Так что любой внимательный дельфин из соседних стад безошибочно мог бы узнать его родословную.

Не только Гук, но и Чиззи удивительно напоминала по окраске свою мать. А окраска Тена и Мей точно копировала окраску Керри. Но все они в стаде были близкие родственники, и окраска у всех была похожей. Только Керри унаследовала от отца белые полоски от глаза к уху, которых у Зит, как и у их матери Кээт, бабушки Гука, не было и в помине.

Гук уже знал грустную историю своей семьи. Пять зим назад Кээт погибла. А случилось это так. Большое стадо дельфинов под предводительством Кээт мирно жило многие зимы у этого самого берега, где вот и сейчас плывет маленький Гук. Впрочем, кажется, они здесь жили всегда.

Появился катер с вышкой на носу и начал крутиться в тех самых местах, где плавали дельфины. Солнце было ещё невысоко, и все занимались ловлей рыбы — как раз проходила большая стая ставриды.

Шум мотора, какой-то стук и визг сильно мешали дельфинам, и Кээт подала сигнал общего сбора. Все поплыли в сторону от берега. Вскоре около неё собралось всё стадо — около двадцати дельфинов. Они не торопясь плыли тесными группами, стремясь уйти от назойливого грохота мотора. Однако катер не оставил их в покое и продолжал преследование.

Зит с Чиззи, которая была тогда такой же малышкой, как Гук, вместе с Керри поотстали, и катер отрезал их от стада. Они слышали призывные свисты Кээт и изо всех сил стремились соединиться со стадом, но это оказалось невозможно. Тогда Зит протрещала, что они поплывут в море, а потом присоединятся к своим. Ей пришлось повторить это несколько раз, так как грохот мотора заглушал её сигналы и Кээт плохо их слышала.

А дальше началось самое страшное. К стуку мотора вдруг добавились резкие и частые удары; они раздавались как раз там, где была Кээт и всё стадо. Зит слышала, как среди дельфинов поднялась паника. Она и другие отставшие от стада дельфины очень испугались и нырнули поглубже. Со стороны стада неслись истошные крики раненых, которые просили о помощи.

«Я в опасности!» Для дельфина, слышащего этот сигнал, нет места колебаниям и сомнениям: скорее на помощь! И Зит вместе с Керри бросились к стаду кратчайшей дорогой, прямо под корпусом катера. Маленькой Чиззи не хватило воздуха, и они вынырнули совсем рядом с его грохочущим корпусом. На секунду они увидели, как длинными палками с крючьями на концах люди вытаскивали дельфинов из воды на палубу. Некоторые были уже мертвыми, а другие ещё посылали прощальные сигналы, захлебываясь кровью.

Зит и Керри в страхе занырнули и через несколько длин подхватили с боков тонущую Кээт. Они вынесли её на поверхность, она выдохнула фонтан крови и долго-долго не могла набрать в лёгкие воздуха. Обезумевшие Зит и Керри изо всех сил старались отвести её подальше от страшного места. Чиззи металась около них и от запаха крови, наполнившего воду, жалобно пищала.

Через некоторое время Кээт не стало. Один за другим умерли и остальные дельфины, которые были ранены и затаились в море до ухода страшного судна с людьми. Так от всего стада Кээт остались лишь трое, и Зит стала старшей в этой маленькой семье.

Гук недавно узнал эту историю и теперь понимал правильность строгого запрета близко подходить к людям. Он был очень доверчив и любопытен и до этого пользовался каждым удобным случаем, чтобы поближе с ними познакомиться. В последний раз он чуть было не забрался на песчаный пляж, где было множество людей. Зит пришла в ярость и задала ему трёпку, а потом рассказала историю их семьи.

Гук заметно подрос. Редкие толстые щетинки, торчащие у него на рыле, как у всех маленьких дельфинов, вывалились, и от них остались лишь неглубокие ямки, такие же, как и у взрослого дельфина. Эти маленькие волоски помогали ему лучше чувствовать маму, но теперь он легко мог обходиться и без них. Ямки тоже были не помеха, Гук даже не догадывался, что они помогали ему ориентироваться в струях обтекающей его воды, определять их направление и скорость, знать, что вода несётся навстречу или сбоку. Он это чувствовал всей поверхностью своей нежной и подвижной кожи.

Точно так же кожа помогала ему быстро плавать и мгновенно останавливаться, потому что по ней пробегали волны складок. Было приятно кинуться вдогонку за Мей, боднуть её легонько в бок и тут же остановиться, чтобы получше услышать, как она жалуется на него всем, и в первую очередь Керри. И приятно потом снова рвануться и оставить с носом Тена, задумавшего ему отплатить, и, не толкаясь, пристроиться к Зит. Это было просто очень здорово — чувствовать себя дельфином, полным сил.

Кроме того, у него появились зубы. Правда, пока они ещё были маленькими острыми шипиками, которые показались из десны, но они отчаянно чесались и требовали к себе внимания. Гук попробовал почесать их о Зит, но получил крепкий шлепок хвостом и на полдня остался без молока. Лишь вечером его скулёж подействовал, и Зит его накормила. Больше почесать зубы было не обо что. Другие умудрялись это делать о рыбу, но пока ему удавалось ловить лишь маленьких морских собачек и зеленушек, а настоящий дельфин их есть не станет, ведь в море много действительно вкусной рыбы. Но эта вкусная рыба от него пока удирала. Может быть, потому, что он ещё ни разу как следует не проголодался?

Всякая рыбья мелочь шныряла у берега, трещала, щелкала и пищала тысячами голосов. Гук время от времени пересвистывался с остальными дельфинами, но и у них ничего стоящего не было.

Однажды Гук набрал побольше воздуха и тихонько направился ко дну. Солнце уже поднялось высоко. Его лучи пробились через поверхность и осветили жёлтое дно, чёрные скользкие камни, покрытые пышными шапками водорослей, острыми створками раковин.

На камнях, возвышающихся над дном, и рядом с ними сидят рыбы-собачки. У них короткая, словно тупо срезанная, морда, а глаза расположены где-то совсем на затылке. Над глазами торчат, как уши, кожистые отростки. Ещё у них есть толстое брюшко и длинный сплющенный с боков хвост. Вдоль всей спины натянут спинной плавник, а грудные плавнички, как подпорки, торчат на горле. На каждом большом камне собачек всегда несколько штук, они могут быть и с боков и сверху камня, в самых различных позах. Приближение Гука их явно смущало, и, допустив его на какой-то им известный предел, они начинали смешно покачиваться и суетливо извиваться своим толстым тельцем, перебираясь в более укромное место.

В водорослях и между камнями тут и там вились маленькие зеленушки, вспыхивая серебром в солнечном луче. Справа раздалось шуршание и похрустывание — скорей туда. Еще не успели осесть песчинки, и на дне хорошо виден контур крупной камбалы. Только контур, самой рыбины нет: зарылась в песок. Гук проносится, почти задевая дно брюхом, — никакого толку. Тогда он разворачивается и, встав почти вертикально, начинает сыпать барабанную дробь: «Трррр-рррррррр-ррр!» Песок внезапно ожил, и, нелепо размахивая плавниками, из него появилась камбала. Ей явно не понравилась барабанная дробь. Гук бросился к ней, но камбала успела удрать куда-то.

Гук радостно закружился на месте, пронёсся между двух больших камней и разогнал при этом всех сонных рыб-собачек, которые висели на их уступах, и зеленушек. Одна из них залетела к нему в рот. Гук подержал её немного и отпустил. Та кинулась было наутёк, но Гук тут же поймал её, перевернул и снова отпустил. Зеленушка вновь кинулась к своему камню, Гук резко рванулся вперёд, догнал малыша, подцепил носом и, перекувырнув несколько раз, умчался.

Перед ним вырос прозрачный купол медузы-аурелии со слабо извивающимися бахромчатыми ротовыми отростками. За ней ещё одна, наконец медузы замелькали со всех сторон. Вот было интересно — проноситься, лавируя между этими слизистыми куполами! Только вода стала мутной и появился какой-то неприятный привкус.

Гук круто развернулся, выскочил на поверхность и поплыл от берега в сторону открытого моря. Наконец-то вода стала чище и медузы остались позади. Но не все. Вот еще одна, да какая необычная! Массивный матовый колокол оторочен синей каймой, из-под которой свисают пышные кружевные оборки приротовых придатков. Дельфин подплыл к ней совсем вплотную, и тут одно из щупалец задело его по шее. Тут же Гук отскочил как ужаленный: кожа горела и чесалась. Ах так, запомним тебя, медуза-корнерот!

Было тихо, и Гук отважился снова подплыть к самому берегу, который в этом месте без пляжа обрывался в воду. Хорошо, что рядом не было никого, а то бы ему здорово влетело за такую проделку. Он медленно плыл вдоль нагромождения скал, которые уступами сбегали в густую синеву глубины. На одном из них показалось что-то шевелящееся. Гук подплыл ближе и скосил один глаз. Две массивные клешни оранжево-жёлтого цвета заканчивались чёрными пальцами, они тянулись навстречу Гуку из тёмно-лилового панциря, сплошь покрытого узором из желтоватых колец и пятен. Клешни угрожающе шевелились и издавали разные щелчки. Ни с чем похожим Гук ещё не встречался, и это было интересно.

Гук приблизился почти вплотную к этой каменной полке. Что-то подсказывало ему, что хватать каменного краба за щёлкающие клешни не стоит. Гук пустил короткую россыпь сигналов. Краб попятился и вдруг провалился в не замеченную Гуком расщелину—на поверхности осталась лишь щёлкающая клешня.

Гук с сожалением развернулся и поплыл дальше, постепенно поднимаясь к поверхности.

Вдохнув воздуха, он пулей бросился обратно; краб сидел на прежнем месте, щёлкал чёрными пальцами, как будто его и не прогоняли в щель. Гук снова пустил в него короткую россыпь сигналов: «Трр-р-рррр-р-р!» — и краб снова оказался в своем убежище. «Вот забавно», — подумал Гук.

Гук снова вынырнул на поверхность и уже было собирался продолжить игру — нырнуть вертикально вниз, чтобы отрезать крабу пути к отступлению, — как вдруг услышал призывный сигнал Зит. Надо было подчиняться и плыть не мешкая, это Гук уже усвоил. И всё же он не удержался от искушения — ещё раз нырнул, загнал краба в его щель и с победным видом кинулся чёрной стрелой на далекий призыв.

Голос Зит звучал призывно и встревожено: она явно взволновалась столь длительным отсутствием Гука.

— Плыву, плыву! — пропищал ей в ответ Гук.

Дальнейшее было делом нескольких минут. Ему навстречу летела голубая даль. Она то синела, когда он опускался в глубину, то начинала светлеть ближе к поверхности, потом на него надвигался качающийся и сверкающий купол поверхности. Гук подлетал к нему и с разгона врезался в это сверканье и с новым запасом воздуха продолжал свой стремительный полёт к маме.

Зит, не теряя времени, плыла ему навстречу. Ей показалось, что Гук слишком близок к опасному берегу, а это может кончиться очень печально для дельфина. Она уже утолила голод, встретив по пути стаю крупных ставрид, и сейчас без сожаления рассталась с ними.

Гук сначала отчетливо видел близкое дно, потом оно стало таять в синеве, и вот он словно замер в водной толще, казалось, что он парит в ней, оставаясь на одном и том же месте. Но он всем своим существом чувствовал, что его тело стремительно раздвигало воду, хвостовой плавник ощущал её упругую ленивую тяжесть и отбрасывал потоки воды вверх-вниз. Когда он выныривал, скорость чувствовалась особенно. Сначала воду разрывал его лоб, и он ощущал им странную лёгкость воздуха — это длилось совсем недолго, меньше полвзмаха хвоста, но этого было вполне достаточно, чтобы выдохнуть и вдохнуть. Воздух вселял новые силы, и почему-то хотелось повыделывать какие-нибудь выкрутасы. Но сейчас ему было не до шалостей — голос Зит звучал тревожно, и Гуку совсем не хотелось её огорчать.

Они встретились и поплыли рядом. Керри и остальные были не далее как в ста длинах от них. Керри тихо созывала разошедшихся вовсю Тена, Чиззи и Мей, которые также наелись и теперь устроили весёлые гонки с рыбьей стаей… Им было так весело, что и Гуку захотелось принять участие в этой игре. Он вопросительно пискнул, но Зит не ответила, в этот момент они пересвистывались с Керри о своих взрослых делах. Гук истолковал это молчание как разрешение.

Он снова отстал от Зит и рванулся в глубину. До дна здесь было далеко, около 60 его длин, так глубоко он пока ещё ни разу не нырял.

Вода темнела, исчезли колеблющиеся лучи солнца, которые были обычными спутниками его путешествий. Они больше не дрожали и не переливались вокруг светящимися щупальцами, сходящимися глубоко внизу. Теперь Гук их перегнал, и они остались где-то сверху.

Свисты и потрескивания Зит и Керри неслись сзади. Они теперь были рядом друг с другом. В их сигналах Гук вдруг услышал новые звуки, которые предупреждали, что где-то рядом был человек. Он прислушался — все было тихо.

Стая ставрид разметалась по морю усилиями Тена и Чиззи. Оставшись без дела, они сговаривались теперь о какой-то новой игре и не хотели в неё принимать Мей. Снизу под Гуком плыла плотная новая стайка непуганых ставрид, он её хорошо слышал. Ставриды плыли длинах в двадцати от дна, и он ринулся к ним.

Плыть вертикально вниз было труднее, чем у поверхности. Вода давила на Гука и затрудняла его движения. Вот показались уже первые рыбины; всего несколько взмахов хвоста — и Гук врежется в их ряды. «Это я неплохо придумал: свалюсь-ка я на них сверху!» — подумал было Гук. Но тут он испустил победный клич, и рыбий строй рассыпался. Они оказались слева и справа от него.

«Ах ты, зря поторопился!» — подумал Гук. Впрочем, он и не хотел есть, а собирался лишь попугать глупых рыб.

Пора было возвращаться назад и вдохнуть свежего воздуха. Гук на мгновение остановился, его хвостовой плавник плавно ушёл вниз, и он тут же увидел далеко-далеко вверху желанный серебряный купол поверхности. Теперь скорее наверх, к воздуху. Гук заработал хвостом, и его тело послушно понеслось вверх. Теперь все повторялось в обратном порядке — вода помогала ему и как бы расступалась, она сильнее давила на хвост, чем на голову. До сверкающей поверхности оставалось около десяти длин. Блестящая стена росла и ширилась. Вот осталось уже пять, четыре, две длины — теперь сверкающая поверхность занимала весь мир, и Гук наполовину выскочил в воздух.

Как только он снова оказался в воде, его внимание опять привлекли повторяющиеся сигналы Зит. К кому они относились? Где-то рядом был человек, это Гук хорошо понял, а значит, ему, Гуку, надо вести себя как следует. Впрочем, это же относилось и ко всем остальным дельфинам, которые слышали Зит. Гук решил осмотреться.

Сзади был берег. Никаких всплесков или криков с той стороны не было слышно. Слева были Зит и Керри. Они медленно плыли, и Гуку ничего не стоило быстро их догнать — до них было не больше двухсот длин. Впереди продолжали резвиться Тен и остальные, им не удалось отделаться от Мей, и они весело носились друг за другом. Человека не было и здесь. На море было тихо и хорошо. Правда, чуть правее в воде плавала деревяшка, довольно большая, в полторы его длины. Об неё иногда плескалась вода.

Гук нырнул и направился в сторону компании Тена. Зит сразу же начала сигналить ему, Гуку, а не просто всем дельфинам, которые слышат её. Гук не понимал причины её беспокойства и решил побыстрее присоединиться к Тену и остальным, ведь те были явно в безопасности: им ни Зит, ни Керри не подавали предупредительных сигналов. Он быстрее заработал хвостом. Это Зит совсем не понравилось, и она стремительно направилась к нему, как будто он совершил какую-то непростительную ошибку и совсем не понимал дельфиньего языка.

«Как будто меня, Гука, уже повидавшего виды большого дельфина, которого даже Тен и Чиззи принимают в свою компанию, надо обязательно держать у своего бока и не пускать в море одного!» — с раздражением подумал Гук. Гуку стало обидно, что его всё ещё считают маленьким. Он ещё быстрее заработал хвостом, чтобы оказаться среди своих раньше, чем его перехватит Зит.

Та самая стая ставрид, которую он недавно разогнал, была как раз под ним. Они снова плыли правильным строем, сверкая тысячами чешуй. Но теперь они поднялись повыше и были от поверхности не дальше двадцати его длин. И тут Гук замер.

«Так вот почему Зит неслась ко мне, теперь уже сердито свистя! Как я этого не заметил раньше?»

Над ним был кусок дерева, а от него вниз шла и где-то терялась в глубине сверкающая тонкая нить. Там и тут на ней были какие-то утолщения. Самое страшное было в том, что эта нить время от времени дёргалась вверх, а потом медленно возвращалась в прежнее положение. Стая ставрид уже подплыла к ней. Рыбий строй рассыпался и начал обтекать дёргающуюся нитку с двух сторон. Несколько ставрид устремились к утолщениям и стали их щипать, их жующие звуки были хорошо слышны. Тут нить опять дёрнулась вверх. Две ставриды издали громкие вопли и начали нелепо извиваться и дергаться у нити. Остальные шарахнулись в сторону. Нить натянулась и пошла в сторону Гука. Ставриды упирались изо всех сил, но блестящая нить тащила их кверху. Они прошли всего в нескольких длинах от Гука, раскололи сверкающую поверхность и исчезли. Все стихло.

Гук пришёл в себя от неожиданности и увидел рядом Зит. Всё было ясно. Она развернулась, и они бок о бок понеслись подальше от опасного куска дерева и сверкающей дёргающейся нити. Немного отплыв, Гук обернулся на всплеск и увидел, как нить вновь появилась и тоненькими колечками начала опускаться от куска дерева ко дну, прямо к стае ставрид, всё ещё маячившей внизу. Гук вынырнул и задержался на поверхности. То, что ему представлялось безобидным куском дерева, оказалось лодкой, в которой сидел человек. В руке его был зажат кусок нити, уходившей под воду. Ещё он слышал странные шлёпающие удары, которые шли от лодки. Но Гук не мог догадаться, что это рыбины бились на дне лодки, расплачиваясь за свою доверчивость.

Появление Зит с Гудом нисколько не нарушило веселья среди молодежи. Дельфины стремительно носились друг за другом, и Зит сразу включилась в эту игру. Она в два маха догнала Чиззи и, передав ей Гука, занырнула в глубину и направилась к Керри, которая тем временем разыскала стайку барабулек, а от этой еды настоящий дельфин никогда не откажется, даже если он очень сыт. Гук снова обрёл некоторую самостоятельность и тут же воспользовался этим. Он поотстал от Чиззи и начал с Мей новую игру: они закружились в круговом бесконечном танце — весёлом и безудержном.