"Без Веры" - читать интересную книгу автора (Седов Б. К.)

Часть 1 СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН

Глава 1 Я МИЛОГО УЗНАЮ ПО…

Он появился на Вознесенском, когда Ольга отработала в «Эскулапе» ровно неделю.

Била баклуши. Возилась с компьютером. Трепала языками с напарницей Леной, которая, в общем-то, и выполняла всю работу с посетителями. Оля успешно отбивала попытки ухаживания со стороны Василия Даниловича – единственного врача, который в приемном покос занимался первичным осмотром уже уплативших Лене залог пациентов – и это даже вносило в работу какой-то процент любовной экзотики. К тому же платили Ольге в этой клинике не в пример больше, чем в Гааза.

Одним словом, жизнь нравилась. Вот только портило ее – и при этом сильно – то, что опустилась Ольга до роли ментовской стукачки, и суждено ей теперь предать человека, которого когда-то любила. И, похоже, что продолжает любить и сейчас.

«Лишь бы он обошел стороной эту клинику, – порой мечтала она. – Обратился б в другую больницу. Или б ему вообще ни к кому никогда не пришлось обращаться. Пусть бы он всегда был здоров. И тогда бы все обошлось лучшим образом. И для него. И для меня – не пришлось бы идти на гнусную сделку с собственной совестью»…

Но ее надежды не оправдались. Однажды на входной двери звякнул колокольчик, и охранник впустил в холл худощавого темноволосого мужчину примерно тридцати-тридцати трех лет.

* * *

«Он! – вздрогнула Ольга и, покраснев, растерянно уткнулась в монитор компьютера. – Все-таки это произошло. Но, Господи, почему же так быстро!»

Как же ей не хотелось становиться предательницей!

Но и как же ей не хотелось идти в тюрьму! Там так страшно! Она там не выживет! А как хочется жить!

Но делать нечего, приходится выбирать. А ведь она до сих пор, надеясь на то, что все обойдется, не пришла ни к какому решению. И вот пробил час. Настала пора срочно ступить или на ту, или на другую тропинку!

Ольга выбрала первую. Решительно извлекла из сумочки трубку мобильного телефона, опустила ее в карман нарядного голубого халата и быстрым шагом направилась к столу, за которым сейчас напарница беседовала с посетителем. Бросила для начала:

– Лен, я сейчас отойду на секундочку. – И как бы невзначай обратилась к потенциальному пациенту. – Здравствуйте, вы к нам на лечение?

Посетитель, не обращавший до этого момента на Ольгу никакого внимания, с интересом уставился на нее чуть прищуренными карими глазами.

«А у него какие были глаза? Карие? Голубые? О Боже, не помню! Кажется, карие. И как же могла об этом забыть? И как же Главный не дат мне такой информации! В „Крестах“ в архиве есть его словесный портрет. И там, конечно, указан цвет глаз. Надо будет спросить».

Мужчина продолжат молча пялить зенки на Ольгу. Казалось, сейчас он ее раздевает своим рентгеновским взглядом.

«Он узнал меня? О, конечно, узнал!» – Ольга почувствовала легкую слабость в коленках. Последний раз она ощущала подобное в кабинете у Главного.

– Да вот, решил у вас провести денька три. Подлечиться, – наконец, насмотревшись на Ольгу, сказал посетитель.

«И голос! Голос его, это точно!»

– И какой же диагноз? – стремясь говорить как можно спокойнее, спросила она.

– Ну, диагноз пусть ставят врачи. А жалобы на неприятные ощущения на лице. Я там полгода назад перенес пластическую операцию. После автомобильной аварии, – уточнил посетитель.

«Он! Это он!» – у Ольги не осталось никаких сомнений.

– Ну что же. Приятно, что Вы выбрали для лечения именно нас, – расплылась в очаровательной улыбке она. – Обещаю, Вам здесь понравится. Это самая лучшая в городе клиника подобного профиля. Извините, не могу Вас больше задерживать. – И, развернувшись, Ольга заспешила к туалету для персонала.

Запершись там, она опустила рундук, устроилась на унитазе и извлекла из кармана сотовый. Так, 977-13-… Как же там дальше? От возбуждения ее всю трясло, последние две цифры номера диспетчера вылетели из головы. А в телефонную книжку мобильника он не занесен.

Распроклятье!

Она заставила себя сосредоточиться, наконец, вспомнила, набрала номер, и сразу же ей ответил чуть хрипловатый мужской голос.

– Вас слушают.

– Это Стрелкова, – коротко представилась Ольга.

– Я узнал тебя, девочка. Здравствуй. Что у тебя?

– Он сейчас здесь. Сидит в приемном покос, оформляется. Хочет лечь к нам на три дня.

– Ты уверена? – В голосе диспетчера послышался не просто живой интерес, а какое-то злобное возбуждение. – Не ошибаешься, Оля?

– Лицо не его…

– Ну конечно!

– …но сходится все остальное. Рост, комплекция, диагноз и голос.

– Ты что, с ним уже пообщалась?

– Конечно.

– И как твое впечатление? – поинтересовался диспетчер. – Как он на тебя смотрел? Как разговаривал? Почувствовала, что он тебя узнал?

– Кажется, да. В смысле, узнал. Скажите, какой у него цвет глаз? Я, как ни странно, забыла.

– Карие. Темно-карие, – не сомневаясь, сразу ответил диспетчер.

– У посетителя тоже.

– М-да. – На секунду задумался на другом конце телефонной линии мужчина, имени которого Оля даже не знала. – Ты сейчас из сортира?

– Да.

– Давай, поднимайся с горшка и немедленно отправляйся в приемный покой. Посетитель должен быть еще там. Постарайся его зацепить, построй ему глазки. Можешь даже ляпнуть ему, что с первого взгляда он отдаленно напомнил тебе одного человека, которого ты очень любила и в которого влюблена до сих пор. Но с ним тебя разлучила злая судьба. Не клюнет, уйдет, так у выхода его уже будут ждать наши люди. Поведут объект дальше. Все, девочка, действуй, – закончил свою длинную тираду диспетчер.

И Оля поспешила в приемный покой.

Посетитель был там, только от Лены перекочевал в кабинетик врача для первичного осмотра и собеседования.

«А значит, все же решил остаться у нас, – сделала вывод Ольга. – Я его не спугнула. Это радует – тем проще. Или, наоборот, сложнее? А может быть, это вовсе не он?» – В том своем вздрюченном состоянии Ольга никак не могла определиться в своих мыслях, своих ощущениях.

Подошла Лена, уселась на стульчик напротив, с интересом спросила:

– Оль, это тот, которого ты здесь пасешь?

– Не знаю, но очень похож. Ты записала все его данные?

– Конечно. И уломала лечь к нам денька на четыре. Впрочем, срок определяет Василий Данилович. Клиент сейчас у него. Слушай, Оль, – проявила чисто женское любопытство напарница, – а что ты сейчас с ним думаешь делать?

«Строить глазки, петь ему песни про старую, еще не остывшую любовь к кому-то, очень похожему на него, напрашиваться к нему на свидание. В крайнем случае, придется лезть с ним в постель». Ольга обратила внимание, что дверь в кабинет врача приоткрылась. Сейчас объект должен появиться в приемной. И предстоит начинать работать всерьез, охмурять загадочного брюнета с больной физиономией по полной программе.

– Лен, послушай, – Ольга подняла взгляд на напарницу, – иди к себе. Пожалуйста, не мешай. Мне сейчас предстоит обрабатывать этого дяденьку.

– Попробуешь его снять? – Эта проклятая Ленка была чересчур любопытна и слишком настырна!

– Не снять, познакомиться. – Подружка-напарница начала всерьез раздражать. – Иди. Ты мешаешь.

В ответ Лена молча дернула плечиком, заговорщицки подмигнула и, наконец, отвалила к себе за стол. И тут же из кабинета врача появился клиент.

«Константин это все-таки? Не Константин? О Боже, не знаю! А ведь мне еще никогда не доводилось самой завязывать знакомства с мужчинами буквально на улице. Всегда лезли первыми. И я теперь даже не знаю, что делать, с чего начинать? О, дерьмо! И задал же задачку мне задница-Главный!»

Она зря беспокоилась. Все произошло как нельзя лучше, все сложилось само собой. Посетитель – «Константин или не Константин это все-таки?!» – сам подошел к ее столику, без приглашения уселся на стул напротив нее и без предисловий начал разговор с комплемента:

– Вот уж не ожидал встретить здесь такую красавицу! Поверьте, что это главным образом повлияло на то, что я решил остаться на лечение у вас. И пролежу здесь даже больше, чем планировал.

– Сколько же? – Ольга состроила на лице самую обворожительную улыбку, на какую только была способна.

– Не меньше недели, – улыбкой на улыбку ответил ей посетитель. – Но это лишь при условии, что вы сейчас скажете, как вас зовут.

– Ольга, – она не сочла нужным ломаться. Все сейчас шло, как по маслу. Можно было даже позволить себе немного ускорить события. – А вас?

– Валентин. – В барсетке у посетителя негромко запиликала трубка, но он не обратил на нее внимания. – А знаете, Ольга, что аппетит приходит во время еды? Поэтому с ходу нахально выдвигаю второе условие. Или лучше, – труба опять ожила, но мужчина снова полностью проигнорировал ее нехитрую музыку, – пусть это будет выглядеть как приглашение. Как вы насчет того, чтоб провести со мной вечер в каком-нибудь злачном местечке? Конечно, приличном. Например, в казино или дорогом ночном клубе? А, Оля? Кстати, я не настаиваю на ответе прямо сейчас. Обдумайте все и звоните. – Валентин протянул ей визитку, в которую Ольга сразу же впилась взглядом.

Оскомин Валентин Валентинович. Два номера телефонов – мобильного и домашнего. И больше никакой информации – во всяком случае, о том, в какой фирме и на какой должности этот дяденька числится.

«Так Константин это все-таки? Не Константин?»

– Валентин, а кем вы работаете?

Он негромко и очень приятно рассмеялся в ответ.

– Я, Оленька, вольный художник и вечный студент. Вот встретимся, расскажу все поподробнее.

«Все же Константин!»

Ольга кокетливо дернула плечиком, состроила еще одну ослепительную улыбку и, размышляя, не вызовет ли подозрение у клиента ее слишком быстрое согласие, ответила:

– Что ж, вы заинтриговали меня, Валентин. К тому же сейчас по вечерам я порой подыхаю со скуки…

– Это звучит как согласие, – радостно перебил ее собеседник.

– Ну… – Для порядка все же надо было немного помяться, выдержать хоть короткую паузу. – Я, в общем, не против.

– Где и когда? – сразу же взял быка за рога таинственный посетитель.

– Не знаю. Я вам позвоню. – Прежде чем встречаться с объектом, было разумным доложить о состоявшемся разговоре диспетчеру, проверить этого Валентина Оскомина по ментовским каналам. Может, он вовсе не стоит того, чтобы с ним заморачиваться. – Договорились? – И еще одна ослепительная улыбка.

– О'кей. – В барсетке опять подал признаки жизни мобильник, и на этот раз, наверное, считая, что все вопросы с симпатичненькой медсестрой уже решены, Валентин решил уделить долю внимания и другим делам. – Извините, Оля. Секунду. – Он достал сотовый телефон, откинул крышку. – Алло. Да, я сейчас на Вознесенском проспекте. – И, поднявшись со стула, быстро отошел в сторону, чтобы Оля не слышала разговора.

А как хотелось услышать! Быть может, уже сейчас все стало бы ясно. А пока по-прежнему полный туман…

«Константин? Не Константин?»

…Судя по всему, ей придется провести вечер – а возможно, и ночь – с этим таинственным незнакомцем.

Он разговаривал по телефону не больше минуты, потом опять подошел к Ольге, но на стул уже не садился.

– Извини, Оленька, мне надо бежать. Работа. До встречи, и, надеюсь, в ближайшем будущем. Ведь ты позвонишь?

– Я обещала, – просто ответила Ольга.

– Ну и отлично. Жду с нетерпением. Удачи. – Валентин по-мужски протянул ей через стол руку, о которой можно было с уверенностью сказать, что она принадлежит далеко не работяге, а уже через четверть минуты, звякнув валдайским колокольчиком, за ним захлопнулась дверь.

«Дерьмо! И как же достал этот постоянный звон! – Ольга поднялась из-за стола и направилась к Лене. – Так кто же ты все-таки, пациент Оскомин? Константин или не Константин?»

– Лен, напиши мне на бумажке все данные этого типа. Он предъявлял документы?

– Паспорт, конечно. – От такого тупого вопроса Лена даже растерянно вылупила глаза. – А как же без него договор? – Она протянула прозрачную тонкую папочку с двумя листами бумаги. – Вот, посмотри. Только недолго, он мне еще нужен.

– Спасибо. – Ольга с жадностью выхватила договор из рук донельзя заинтригованной происходящим напарницы, проверила, не выложила ли из кармана халатика телефон, и поспешила, как всегда, в туалет, проигнорировав заданный Леной уже в спину вопрос:

– Так назначил он свидание или нет? А, Оль? Это все-таки тот, кого ищешь?

«А черт его знает, тот это или не тот? Кажется, он. Но это предстоит проверять и проверять. А для начала надо срочно отзвониться диспетчеру. Пусть прокачает Оскомина по ментовским каналам».

Оля заперлась в туалете, опустила рундук и, на этот раз уже уверенно, не забывая цифр, набрала номер.

– Вас слушают.

– Это Стрелкова.

– Я узнал тебя, девочка. Еще раз здравствуй. Что у тебя?

– Думаю, это он.

– Разин?

– А кто же еще?

– Ты уверена?

– Почти на все сто, – сказала она. И подумала:

«А все-таки черт его знает, этого загадочного Оскомина. Константин? Не Константин?»

* * *

– Вас слушают.

– Это Стрелкова.

– Добрый вечер, красавица. У меня есть кое-что для тебя.

– По Оскомину?

– Да. Странный тип, этот Валентин Валентинович, – заинтриговал Ольгу диспетчер. – Игрок. Катала. Тем и живет. Вот уже лет восемь-десять как находится в зоне нашего повышенного внимания. Сколько раз извлекали его из блатхат и с катранов,[2] но ни разу ничего серьезного предъявить не смогли. Так, мелочевка, которая тянет на административные нарушения. Но никогда никакой уголовщины. Итак, Ольга, этого скользкого типа мы так до сих пор и не достали. Зато немудрено, что однажды Оскомина достали свои же. Замочили и закопали в лесу. А его документы пошли в дело. Разину Константину. В какой-нибудь полубандитской больничке ему переделали харю под Валентина Оскомина, благо все остальное вроде как сходится. И рост. И комплекция. И даже голос, как ты уверяешь. А в результате стал Костя Разин Валей Оскоминым, живет себе и не тужит. Вот такая вот версия.

– Выходит, – не задумываясь, сделала вывод Ольга, – мне все-таки предстоит идти на свидание с этим Валентин Валентинычем, лезть с ним в постель…

– Выходит, что так, – сочувственно вздохнули на другом конце линии. – Я понимаю, не хочется, но так надо. Считай, что таков мой приказ, и ты обязана его выполнять. Сама понимаешь, в твоем положении… – Диспетчер оборвал фразу на середине, чуть-чуть помолчал, и в это время Оля отчетливо слышала, как он, прикуривая, щелкает зажигалкой. – Одним словом, Стрелкова, план действий таков: звонишь завтра с работы этому Валентину, забиваешь с ним стрелку и смело едешь туда, куда он повезет. Ничего не бойся, у тебя будет прикрытие…

– Я не боюсь, – перебила диспетчера Ольга. – Не надо прикрытия.

– … А дальше уж крутишь клиента по полной, – не обратил никакого внимания на ее геройский порыв диспетчер. – И знай: вычислишь Разина, все бумаги, что лежат в сейфе у твоего начальника, будут уничтожены, все твои грехи забыты; не вычислишь, у тебя могут быть бо-о-ольшущие неприятности. Понятно?

– Понятно, – обреченно вздохнула Ольга.

– Есть вопросы?

– Нету.

– Так действуй. Удачи. Если чего, звони. – И диспетчер, как всегда, не прощаясь, отключился. И, наверное, отправился спать.

А Ольга еще до четырех ночи сидела в кресле. Тупо пялилась в экран телевизора. Надеялась отвлечься от тяжелых мыслей:

Первой: «И во что я влипла?»

И второй: «Кто же это все-таки был накануне? Константин? Или катала Оскомин? С кем мне завтра… нет, уже сегодня предстоит идти на свидание? И, возможно, ложиться в постель?»

Но, как она ни старалась, мысли не оставляли в покое…

Наутро она проспала и впервые в жизни опоздала на службу.

* * *

На черном «порше» Валентин Валентинович лихо домчал Ольгу от самой клиники до итальянского ресторана на Московском проспекте, где у нее никак не получалось наворачивать на вилку длинные, наверное с метр, спагетти. Ольга смущалась, к тому же во рту все горело от острого соуса.

– Скажи спасибо, что я не отвел тебя в «Пекин» или еще куда-нибудь к китаезам, – смеялся Оскомин, разливая по бокалам терпкое красное вино. – Там бы тебе предложили есть палочками. Каких-нибудь жареных гусениц. Пей вино, Оленька. И еще раз прошу, обращайся ко мне на «ты».

Валентин был наряжен в шикарный, с иголочки, костюм, стоивший, наверное, не менее тысячи долларов. Немногочисленные посетители, вернее сказать, посетительницы – именно на них Ольга обращала основное внимание – были увешаны тоннами золотых побрякушек, богато поблескивающих то ли хорошими стразами, то ли реальными брюликами. Оля же явилась сюда в простом повседневном костюме, купленном на вещевом рынке у белорусов, и, одетая столь непритязательно, чувствовала себя здесь как рыба на берегу. В конце концов она призналась в этом Оскомину.

– Так что же ты, Оля! – бурно прореагировал он. – Только сказала бы, и я перед тем, как ехать в этот кабак, завез бы тебя домой переодеться в вечернее. Сам, дурак, не допер. Так ты бы напомнила.

«Он что, издевается?» – обиженно поджав губы, подумала Ольга. Никаких вечерних нарядов, типа тех, что ее окружали здесь, в их небогатой квартирке отродясь не бывало. Зато была бабушка в инвалидной коляске, измученная двумя работами мать и безработный всегда полупьяный папаша.

– Пошли отсюда, – наконец не выдержала она. – Куда-нибудь, где попроще. А, Валентин?

– А куда? – пробурчал набитым ртом ее кавалер. – Ничего проще даже не знаю. И угодим в результате мы, Оля, с тобой в какую-нибудь бомжовскую разливуху. Впрочем – он отпил из бокала вина и сделал ей предложение, которого она давно ждала. – Давай рванем ко мне на квартиру. Свечи, шампанское и приличный стол я тебе гарантирую. И не надо будет комплексовать перед всеми этими цацами.

Для порядка стоило поломаться. Но Ольга устала. Она сегодня не выспалась. Ее измучила полнейшая неопределенность. Ей хотелось скорее узнать, Константин это рядом с ней или не Константин – за три с половиной часа общения со своим спутником она ни на шаг не приблизилась к разгадке этого ребуса. Оскомин вел себя, словно сапер на минном поле, и в разговоре придерживался только нейтральных тем, ловко уходил от всех скользких вопросов, которые Ольга пыталась ему задавать. А может быть, не Оскомин, а все-таки Разин? Что тот, что другой в подобной ситуации, могли вести себя одинаково.

Ольга ощутила, что у нее начинает болеть голова. И обреченно ответила:

– Нормальная мысль. Поехали лучше к тебе. Мне все равно где, но только не в этом царстве спагетти и расфуфыренных дам. – Подумав при этом: «Что ж, раньше сядешь – раньше выйдешь. Всяко, этого избежать не суждено. Так лучше уж поскорее определиться, с кем же сегодня имею дело». – Только, Валя, условие: без интима. Ты обещаешь? – Не сказать этого было нельзя. Зачем лишний раз настораживать объект такой ненормальной покладистостью?

– Конечно! Без интима! Я обещаю! – сразу настолько бурно возликовал Валентин, что ему не поверила бы и пятиклассница.

Но Ольга сделала постную рожицу – дура, она дура и есть – и принялась подкрашивать губки. А ее ухажер, пока спутница не передумала, спешил расплатиться кредиткой с напомаженным официантом…

Оказалось, что Валентин живет совсем близко от ресторана, в котором они только что побывали. Десять минут на «порше», и вот пожалуйста тебе ухоженная сталинка с видом на парк Победы.

«Потому-то ты и повез меня в тот итальянский кабак, – подумала Ольга, снимая в просторной прихожей пальто. – Поближе к квартирке. Ха! Все, кобель, ведь спланировал загодя. Не знаешь вот только, кто я такая и зачем здесь нахожусь».

– Проходи, Оленька, располагайся, как дома. – Суетился вокруг нее в это время «кобель». – Включай телевизор. Посиди, отдохни. А я пока что накрою на стол.

– Тебе помочь? – задала Оля дежурный вопрос, размышляя в этот момент совсем о другом: «И когда же ты начнешь ко мне приставать?»

Но Валентин об этом пока не думал.

И не думал об этом он еще часа три, пока они сидели в мягких креслах возле журнального столика, заставленного нехитрой, но дорогой закуской. Пили шампанское. Потом мешали мартини с яблочным соком. Валентин мусолил сигару и нес какую-то несусветную чушь. А Ольга тем временем с огромным трудом боролась со сном и героически вслушивалась в его болтовню, тщетно пытаясь вычленить из нее хоть малейший намек на то, кто такой ее сегодняшний ухажер. Никаких намеков, ничего вообще! Только глупый рассказ о том, как в детстве Оскомина забодала коза. Или о том, как он чуть было не потонул в совсем неглубокой речушке.

В три часа ночи Ольга сдалась.

– Я засыпаю, – призналась она и обратила внимание, что Валентин сразу же посмотрел на нее с надеждой во взоре. Более того, со стандартным мужским вожделением. – Хочу домой. Отвези меня, Валя? Или вызови хотя бы такси.

– Послушай, какое такси? – разыграл удивление Оскомин. – Куда оно тебя завезет? Я же сказал, что чувствуй себя здесь, как дома. Оставайся, Оль? А? – прямо-таки молящим тоном попросил он.

– Нет! – Коротко и ясно. Соглашаться сразу было нельзя. Но на изображение хоть какого-то сопротивления сил уже не было. А ведь предстояло еще заниматься любовью с этим боданным козой Валентином. И пытаться определить, кто он такой на самом-то деле. Оскомин или все-таки Разин?

И тут Валентин поднялся со своего места, быстренько обогнул журнальный столик и ловко втиснулся в широкое кресло рядышком с Ольгой.

– Не надо, – пробормотала она тем самым тоном, который содержит в себе известный почти любому мужчине подтекст: мол, хоть и не надо, но можно.

Валентин все понял правильно. Обнял Олю за худенькое плечо и привлек ее к себе с такой страстью, что она испугалась:

– Аккуратно! Разомнешь сейчас в лепешку! – Но тут же поспешила поощрить своего ухажера: – Понежнее ты можешь? – И, просунув руку ему за спину, прильнула головкой к его плечу. – Вот так вот и буду спать.

Валентин поцеловал Олю в макушку, пробормотал:

– У тебя ароматные волосы, – и тут же, не откладывая дел в долгий ящик, предложил: – Пошли в кроватку, малышка. – Он нашел Олины губы, и она ответила на его поцелуй, отметив, что от Валентина приятно пахнет смесью спиртного, сигар и хорошей туалетной воды. А еще подумав о том, что «малышкой» ее, кажется, когда-то называл Костя Разин.

«Может быть, это все-таки он?»

А Валентин продолжал целовать ее. Страстно, но в то же самое время и нежно. Он здорово умел это делать, и Оле было приятно. У нее начало сбиваться дыхание. Сонное состояние постепенно покидало ее.

– Валя. – Она оторвалась от его губ. – Я ведь очень устала. Я почти сплю. И уже ни на что не способна. Хочешь, чтобы лежала под тобой как бревно?

– Я тебя разбужу. И все сделаю сам.

– Я грязная.

– Наплевать. Я тоже не принимал душа с самого утра.

– Да мне даже не добраться до спальни.

– Я тебя туда отнесу.

– Ладно, неси. Только поцелуй еще раз.

– Хорошо.

И их губы опять слились воедино. И у Ольги опять стало сбиваться дыхание, она ощутила, как от возбуждения у нее влажнеют трусики между ног. И удивилась: как это может быть, когда так хочется спать, когда от усталости и переживаний просто хочется лечь и умереть! А еще ей в голову пришла такая крамольная мысль:

«Порой не так плохо быть ментовским агентом. Впрочем, в каждой работе есть свои прелести».

…Спальня у Валентина оказалась хоть и небольшой, но очень уютной. Большая кровать-сексодром, трюмо, предназначенное явно не для хозяина, а для его подруг, огромный, отделанный под старину платяной шкаф. А еще какие-то пуфики, тумбочки, бра…

«Явно любовное гнездышко», – решила Ольга, провалившись в один из пуфиков и с нетерпением дожидаясь, когда же хозяин постелит постель.

– Раздевайся, малышка. Ложись. – Бросил на нее нежный взгляд Валентин, откидывая широкое одеяло.

– Ты что, серьезно считаешь, что я сама смогу выбраться из этой твоей подушки? – в ответ капризно надула губки Оля. А дождавшись, когда Валентин вытащит ее из уютных глубин мягкого пуфика, тут же выдвинула еще одно условие: – И вообще, раз уж затащил меня к себе в будуар, раздевай теперь сам.

Вот уж это Оскомин проделал с огромнейшим удовольствием.

«Ну прямо гурман! – подумала Ольга, когда Валентин, уже избавив ее от пиджака и блузочки, медленно-медленно, явно смакуя это занятие, расстегивал пуговицы на юбке. – Как бы не кончил прямо сейчас». – Впрочем, ее тоже здорово возбуждал этот процесс. Она закрыла глаза и дрожащим голоском подсказала:

– А теперь колготки. Не порви только.

– Я подарю тебе сотню таких.

– Не надо мне сотни. Мне их не сносить за всю жизнь… Так, теперь лифчик… Ну чего ты возишься. Там же просто крючки.

– У тебя дорогое белье.

– Что ты понимаешь. Обычное шмотье.

– Все равно, мне нравится черное.

– О-о-о! – не сдержалась Ольга, почувствовав, как поехали вниз ее трусики. И крепко прижалась лобком ко все еще одетому в свой тысячедолларовый костюм Валентину. Ее возбуждало то, что она уже совершенно голая, а мужчина еще одет. И его руки жадно ласкают ее обнаженное стройное тело.

Сначала спину… Все ниже и ниже… Теперь ягодицы…

– Погладь мне грудь, милый… О-о-о!!!

Ладонь скользнула по небольшой упругой груди… По животу, ощущая, насколько напряжен пресс… Мягкие теплые пальцы несколько раз обвели вокруг пупка…

– М-м-м!!! – уже не в состоянии произнести ни единого слова, Ольга молча взяла его руку и направила ее себе между ног. Туда, где сейчас было сыро-сыро. И жарко, как в печке. – О-о-о!!! – И лишь только пальцы коснулись набухшего клитора, как она кончила. И, не сдержавшись, закричала уже в полный голос. – А-а-а-а-а!!! Все!!! Все, милый, больше не надо! Мне так хорошо! – Не в силах больше стоять на ногах, она опрокинулась на спину на кровать – лишь ноги остались на покрытом пушистым паласом полу – и замерла, медленно отходя от только что пережитого кайфа.

Сколько времени прошло, неизвестно, прежде чем Ольга открыла глаза. Валентин, уже сняв пиджак, стоял и с аппетитом пялился на нее.

– Я тебе нравлюсь? – улыбнулась она.

– Очень.

– И я красивая?

– Да.

– Хочешь на меня посмотреть? – И не дожидаясь ответа, Ольга теперь уже полностью перебралась на кровать, сдвинула в сторону одеяло настолько, что оно даже частично съехало на пол, облокотилась спиной о подушку и замерла, раздвинув в стороны ноги. Как можно шире. Так чтобы Валентин сейчас мог видеть ее всю, полностью: симпатичное личико, упругие девчоночьи груди, плоский животик, влажное лоно с набухшим клитором, стройные ноги. Ольга, полуприкрыв глаза, наблюдала за тем, как Оскомин с вожделением разглядывает ее, и испытывала от этого несказанное наслаждение, такое, что опять, уже во второй раз подряд была готова кончить. Если бы он сейчас только дотронулся до нее – один только разочек, – тут бы и все.

«Когда еще какой-то месяц назад меня так же жадно разглядывал Главный, мне было только противно. Очень противно!» – вдруг вспомнила Ольга, и это воспоминание сразу испортило все. Ей стало стыдно. Она поспешно сдвинула ноги, натянула на себя одеяло и растерянно замерла.

– Оленька, ты чего? – удивленно спросил Валентин. – Что-то случилось?

– Да нет, все нормально. – Начатую игру надо было доводить до конца, хоть кровь из носу определить, кто сейчас стоит перед ней – Оскомин или все-таки Разин. – Просто сеанс окончен. Теперь ты, любимый. Ваша очередь, блистательный сэр.

– Есть, моя красавица. – И Валентин неуклюже попробовал исполнить стриптиз.

Ольга сначала следила за этим кривляньем со снисходительной улыбкой.

Потом с разочарованием.

Потом с облегчением: на этот раз она выполнила задание и теперь совершенно точно знала, кто стоит перед ней; она была уверена в этом на все сто процентов.

Оскомин Валентин Валентинович, катала и завсегдатай блатхат и катранов.

У которого был фимоз!

Чтобы поставить этот немудреный диагноз, стоило лишь мельком глянуть на небольшой, вздернутый кверху член, головка которого не выходила из крайней плоти.

У Кости – Ольга это помнила точно – с этим все было нормально. К тому же и член явно не тех размеров.

– Что замерла, Оленька? Я тебе нравлюсь? – оборвал ход ее мыслей Валентин.

– Да.

– Можно к тебе? Я тебя очень хочу.

Все выяснилось, и теперь Оскомина можно было смело послать подальше.

«Но не обламывать же несчастного мужичка с такой мощной эрекцией, – подумала Ольга. – Бедняга весь аж трясется. Нельзя же быть такой стервой!» – И она, улыбнувшись, похлопала ладошкой по простыне рядом с собой.

– Можно со мной. Вот сюда, пожалуйста, с этого краю. Кстати, я тебя тоже очень хочу. Вот только, сэр… а у вас дома есть презервативы?

* * *

На следующий день Ольга опоздала на работу во второй раз подряд. Но казалось, что в клинике никто даже и не заметил, что она отсутствовала все утро, никто не сказал ей об этом ни единого слова. Лишь вездесущая напарница Лена, иногда оторвавшись от монитора компьютера, кидала на нее многозначительные хитрые взгляды. Вот и все.

Первым делом, как только объявилась в приемном покое, Ольга отправилась на свой переговорный пункт – в туалет – и сделала подробный доклад диспетчеру, – естественно, опуская определенные подробности, – обо всем, что произошло накануне, выдав в конце короткое резюме:

– Можно не сомневаться, что Оскомин и Константин совершенно разные люди.

– Ты уверена, девочка? – В тоне диспетчера отчетливо слышались нотки жестокого разочарования.

– Уверена на все сто.

– А не могло произойти так, что Разин попутно с лицом сделал пластическую операцию и там, – диспетчер явно пытался уцепиться хоть за какую-нибудь соломинку. И это казалось комичным. – Скажем, подтянуть кожу, ну-у-у… – Диспетчер явно никак не мог четко сформулировать свою мысль, но Оля его уже поняла и была готова просто расхохотаться. – Ну-у-у… Нечто обратное обрезанию.

– А заодно чуть ли ни на одну треть уменьшить размеры своего члена, – с иронией произнесла она – Не-е-ет, только не это. Бросьте и думать.

– Да-да, конечно, – покорно согласился диспетчер с такой горечью в голосе, что Оле стало его жаль. – Ладно, девочка, будем считать, что с Оскоминым все. Молодец, хорошо поработала, – расщедрился он на похвалу. – Продолжай в том же духе. Все остается, как прежде. Работай и, чуть что, звони. Успехов. – И отключился.

А Оля вернулась на свое рабочее место, и снова в клинике для нее наступила беспечная пустая пора с компьютерными играми, которые уже, по правде сказать, порядком осточертели, с дешевыми детективами и с настойчивыми ухаживаниями Василия Даниловича. Разнообразили эту нуднятину лишь два события.

Первое – то, что дня через три после их встречи на пороге клиники вновь объявился Оскомин – пришел ложиться в стационар, – вручил Оле букетик цветов и флакончик хороших духов, пообещал заходить регулярно и навсегда исчез с горизонта. Оля его понимала: получил свое и достаточно. Вокруг столько баб… Впрочем, это ее совершенно устраивало, Оскомин ее не вставлял ни на грош. Ей и так доставало головняков, и добавлять к ним еще один – как отделаться от Валентина – ой, как не хотелось!

Вторым событием явился конверт без обратного адреса и почтового штемпеля. На конверте было написано лишь Олино имя, и в один прекрасный день мама достала его вместе с ворохом рекламных газет из почтового ящика. Внутри обнаружились две стодолларовые купюры, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб додуматься, кто их прислал. «Гонорар от ментов», – сообразила Оля и без угрызений совести потратила деньги на зимние сапоги для себя и для матери.

Вот так, в скуке и безделии протекли две недели, пока не появился Сергей: возраст примерно тридцать два года, рост и комплекция Константина, волосы темные, глаза карие, жалобы на нервный тик левой щеки и века левого глаза – последствия пластической операции, перенесенной примерно полгода назад.