*31.*

Директор положил мне оклад шесть тысяч. А потом - в зависимости от результатов, по закрытию проекта, которым я буду заниматься.

Результат придется ждать долго, я это знал. Быстрых проектов не бывает. Шесть тысяч - деньги небольшие, но вместе с моей пенсией это уже десятка. Проживем, думал я. Как показало дальнейшее, я очень сильно ошибался. Нехватка денег стала ощущаться сразу. Отработав неделю, я написал заявление на аванс.

Десять тысяч в месяц - это мало на двоих. Крайне мало. А ведь совсем недавно мне хватало одной пенсии. Еще и оставалось. Да, я явно преувеличил свои финансовые возможности. Не рассчитал. Какой тут к чертям собачьим телевизор, если каждый раз в супермаркете, прежде чем взять продукт и положить его в корзину внимательно изучаешь ценник? Мишкиной пенсии, положенной ему по закону тоже было недостаточно. Капля в море. Я даже подумал поискать еще какую-нибудь работу. Первачев звонил как-то (сам позвонил! я не просил его) и обещал похлопотать о дополнительных субсидиях из бюджета для нас с

Мишкой. Это было бы хорошо…

Беда пришла совершенно неожиданно - именно так, как она обычно и приходит. Вернее, что-то уже витало в воздухе, какая-то напряженность в наших с Мишкой отношениях, а я не заметил, просмотрел. Может быть, слишком прочно был загружен своими переживаниями по поводу нехватки денег и мыслями о том, где раздобыть их в достаточном количестве? Мы и раньше с Мишкой иногда спорили, не сходились во мнениях. Как правило, по разным пустякам, серьезных разногласий у нас не было. Тем не менее, Анюта нас старалась помирить. Ей всегда удавалось найти некое компромиссное решение. А теперь между мной и Мишкой не было арбитра. Если бы Анна была рядом, может быть, и не случилось бы того, что случилось?

Все это время Мишка вел себя нервно. Стал частенько усмехаться и не отвечать на некоторые мои вопросы. Иногда дерзил. Может быть, его мучили те же проблемы, что мучили меня?

Однажды я увидел на Мишкиной руке часы. Кажется, дорогие, и новые, на титановом браслете. Браслет был Мишке слишком большой, болтался на тонком его запястье, как хула-хуп.

- Откуда у тебя часы? - спросил я.

- А что? - Мишка поднял руку и покрутил ею, часы на браслете скользнули вниз по руке и задержались чуть не у самого локтя. - Я уже взрослый мальчик, дядь Сереж. Мне уже полагается часы иметь.

- Где ты их взял?

- А какая разница?

- Ты их украл?

- Украл? Почему сразу украл? Поменялся с одним пацаном.

- Интересно, на что?

- На микроскоп.

- На какой микроскоп? - Я заподозрил недоброе.

- На тот, что в моей комнате стоял. А что? Он тебе нужен был что ли? Не видел ни разу, чтобы ты через него микробов разглядывал.

- В твоей комнате? Это комната моего сына! - Я понимал, что поступаю неправильно, напоминая этому Мишке о Мишке другом, о том который был до него, понимал, но не мог сдержаться. - Это его комната! Я тебя пустил туда жить, но это не значит, что ты без спроса можешь брать чужие вещи и делать с ними все, что тебе заблагорассудится! Этот микроскоп я купил своему сыну на день рождения, когда ему было столько же лет, сколько сейчас тебе. Он любил этот микроскоп. И вообще, он любил биологию. А ты? Что любишь ты?

Мишка ничего мне не ответил. Оделся и ушел, хлопнув дверью.

"Что я наделал?" - подумал я. - "Он может не вернуться".

Но Мишка вернулся через час. С микроскопом и без часов. Отдавая мне микроскоп, он выдавил из себя, как плевок:

- На. - Я понял, что он хотел добавить: - "Подавись!".

- Миша! - Я хотел поговорить с ним, может быть, даже извиниться, но он ушел в свою комнату и я не решился входить к нему.

А утром я ушел на работу, а когда вернулся, Мишки еще не было из вечерней школы. Он пришел позже обычного. Хмурый, даже не поздоровался.

- Я получу зарплату, - сказал я ему, развернув за плечи, - мы пойдем в магазин и купим тебе часы. Какие ты выберешь. Но конечно в пределах той суммы, которой я буду располагать.

- Зачем? - поднял Мишка на меня дерзкий взгляд. - У меня есть часы.

Я посмотрел на его руку и увидел часы. Другие - дешевые на кожаном ремешке.

- А эти у тебя откуда? - удивился я.

- Купил.

- А на какие шиши? - машинально спросил я.

- У меня курок был.

- Ворованные деньги?

- Какие есть! - дерзко ответил Мишка.

- Миша! - Я понял, что обязательно и именно сейчас я должен поговорить с парнем.

- Да пошел ты! - Мишка дернул плечом, сбрасывая мои руки, и ушел к себе.

На этот раз я зашел в его комнату. Мишка лежал на диванчике в грязных туфлях, скрестив руки за головой, и смотрел в потолок. Пора бы уже зимние ботинки покупать, подумал я. Подумал не о том, что он на диване в грязных туфлях, а о том, что у этих подошва тонковата, а скоро начнутся настоящие заморозки. И еще я подумал: сколько же они стоят, зимние ботинки?

- Миша!

- Чего тебе надо? - зло огрызнулся Мишка.

- Надо поговорить.

- Не хочу. Пошел на хер!

- Ты как со мной разговариваешь?

- Нормально разговариваю. Я так всегда и со всеми разговариваю.

- Я не все. Я все-таки твой опекун, - напомнил я.

Мишка вскочил с дивана.

- Опекун? Да на хер мне такой опекун, у которого даже телевизора нет? Ни машины нет, ни бабок. Да что там машина? Ты бы сначала телик купил, а потом об опекунстве думал.

- Неужели телевизор для тебя так много значит?

- Значит! А чего? В каждом доме должен быть телевизор. Что еще вечером делать? Твое занудство что ли выслушивать?

- У Чемодана-то, наверное, телевизор был, - сморозил я глупость.

- И занудные речи твой Чемодан не вел…

- А-а! Вот и началось! Ты меня этой конурой попрекал, в которой твой ненаглядный сынуля обитал. Теперь про Чемодана вспомнил. Что, будешь меня попрекать теперь всю жизнь?

- Миша! - Я понял, что в своей обиде зашел слишком далеко. Но поздно понял. Я хотел перевести разговор, а правильнее было бы сказать - ссору - в другое русло, но никак не мог найти нужных слов.

Я мямлил: - Миша… Миша… Да я…

- Вот! Я! Именно, Я. Ты ж не обо мне думал, когда усыновить меня собрался. Ты о себе думал. Хреново тебе было одному, вот и решил пацаненка-беспризорника с улицы взять. Что, нашел себе живую игрушку? Одного Мишку поменял на другого?

- Как ты можешь, Миша?

Мишка посмотрел на меня презрительно и процедил сквозь зубы:

- Надоел ты мне.

И ушел. На улице была ночь.

Я понял, что сам Мишка не вернется никогда, что его надо вернуть.

Надо найти его, попросить прощения и вернуть. Иначе - мне и правда нечего делать среди живых.

Я сразу позвонил Платону в офис, но там никто не брал трубку.

Понятно, уже ведь ночь. Я набрал его личный мобильный номер. Но девушка-автомат не особо приятным голосом сообщила мне, что абонент отключил телефон. До утра я просидел на кухне, не сомкнув глаз.

Звонил Платону на сотовый несколько раз - безрезультатно. Утром снова позвонил в офис, трубку взяла секретарша частного сыскного агентства "Платон". Кристина, представилась мне она. Я тоже представился, но моя фамилия, имя и отчество не произвели на секретаршу никакого впечатления. То ли потому, что Платон обо мне не распространялся, то ли Ивановых-клиентов у Платона было - пруд пруди. Кристина прохладно сообщила мне, что "хозяин" в отъезде и будет только через три дня.

- Как мне с ним связаться?

- Звоните на мобильный, если номер мобильного у вас есть. А если нет, простите, ничем не могу помочь. Это закрытая информация.

- У меня есть номер мобильного. Я звонил. Платон отключил его.

- Если Платон Андреевич отключил телефон, значит, так надо.

- Кристина, у меня к вам огромная просьба.

- Слушаю вас.

- Если Платон вдруг позвонит сам, сообщите ему о моем звонке. Это очень срочно. Скажите ему: Мишка пропал.

- Хорошо, я передам.