*26.*

- Может, останетесь с нами, Платон? - спросил я.

Платон посмотрел на часы:

- Дела. Работа стоит.

- Так ведь время уже позднее. Какие могут быть дела в десять часов вечера? - удивился я. - Какая работа?

Платон усмехнулся:

- Самая работа в моем агентстве начинается после десяти часов вечера. Вы же, Сергей осведомлены о специфике моей работы. Днем конечно тоже работа имеется, но самый сенокос - именно вечером…

Ну, все. Ушел. Проводите меня.

У двери Платон сказал:

- Не думаю, что вам будет легко с Михаилом. Он уже три года бомжует. Привык. Убежать может. Не знаю, чем вы его удержать сможете. Надо очень постараться.

- Я постараюсь. Я что-нибудь придумаю… А как вам удалось Мишку у Чемодана отнять?

- Сначала компромат на Чемодана нарыл. Компроматом и взял.

- Так вы же говорили, что этот… Ершов…

- А я Чемодану пообещал в случае чего не генералу Ершову компру на него передать, генерал и сам все про Чемодана знает, а кое-кому другому. Обнародовать пообещал кое-что из его биографии, сообщить его, так сказать, подчиненным кое-какие фактики о пребывании

Чемодана в местах не столь отдаленных. Эти фактики получить, признаюсь, не просто было. Но зато - эффект потрясающий.

- А что это за факты?

- Не грейте голову, Сергей. Зачем вам это? Занимайтесь-ка лучше парнем. Его, правда, спасать надо. Парень, уж больно хороший. Я бы хотел такого сына иметь. Но…, бог не дал. Две дочери.

Платон подмигнул мне и ушел, а я вернулся в гостиную. Анна на кухне собирала на стол, а Мишка, засунув руки в карманы ветровки, бродил по комнатам, осматриваясь.

- А ничего хата у тебя, дядь Сереж, - похвалил он, увидев меня, -

Жить можно.

- Теперь можно, - откликнулась с кухни Анюта. - Ты бы Миша посмотрел на нее пару дней назад. Берлога, а не квартира.

- Баба твоя? - тихо спросил Мишка, кивнув на дверь кухни, и снова похвалил: - А ничего еще, бабец. В самом соку! Лет сорок, небось? -

Хамовато и как-то очень по взрослому сказал.

- Анна Егоровна - моя соседка, - возразил я. Получилось, словно оправдываюсь. Я даже разозлился на себя.

- Нормальная такая у тебя соседка, - заговорщически подмигнул мне

Мишка и плюхнулся в кресло. Его острые коленки выперлись из дырок на джинсах, а его рука сама собой потянулась к пачке "Явы", лежащей на журнальном столике. Я отобрал у него сигареты и сунул их в карман.

Мишка рассмеялся: - А у меня свои есть! - и вытащил из кармана

"Мальборро".

- Богато живешь, - хмуро сказал я.

- Угощайся! - широким жестом предложил Мишка.

- Курить вредно, - поучительным тоном сказал я.

- Ага, - согласился Мишка, - еще как. - И сунул сигарету в рот.

- А знаешь…

- Не-а, не знаю. - Мишка вытащил из кармана дешевую китайскую зажигалку, намереваясь прикурить.

- …давай, вместе бросать, - предложил я. - Вместе - оно как-то легче будет.

Мишка хотел возразить мне в ответ. Наверное, он хотел сказать:

"Тебе надо, ты и бросай", но из кухни нас позвала Анюта:

- Мальчики! Руки мыть и за стол. У меня все горячее.

Мишка спрятал зажигалку, а сигарету аккуратно вставил назад в пачку. Кивнул мне, пошли, мол, коли зовут.

Анна расстаралась на славу.

- Ни фига себе! - присвистнул Мишка, оглядев яства на столе. -

Под такой закусон не грех и пропустить по стопарику.

Чего тут только не было - маринованные грибочки, соленые огурцы и помидоры, огурцы и помидоры свежие, зелень, сало, колбаса, сыр, разогретые в микроволновке блины, открытая банка шпрот. Короче - все, что имелось в Анютином холодильнике, перекочевало на мой кухонный стол. На плите, на большой сковороде пыхтело и вкусно пахло мясом и луком что-то под крышкой. У меня у самого потекли слюнки.

Я пропустил мимо ушей Мишкин намек выпить. Впрочем, и сам он тут же забыл о своих словах, скорей всего, сказал это в шутку. Сначала

Мишка ел жадно, запихивая в себя все подряд, без всякой последовательности, но потом как-то сразу вдруг угомонился, внимательно посмотрев на нас, увидел, что мы с Анной наблюдаем за ним, взял вилку в левую руку, а нож в правую и стал есть медленно и красиво. Было заметно, что питаться культурно его когда-то научили, и это знание из его памяти не стерлось.

- Не поедем завтра в "Практик", - объявила Анна.

- Конечно, - согласился я. - А почему?

- Завтра мы поедем в "Дом одежды". Мишеньке надо бы слегка приодеться.

- Ну, вы даете, ребята! - оторвался Мишка от жаркого. - Мне что, надо бога благодарить за то, что он надо мной сжалился и другую жизнь подарил?

- А почему с такой иронией? - спросил я.

Мишка снова занялся жарким, проигнорировав мой вопрос.

Отужинав, мы перешли в гостиную.

- Посуду сами помоете, - сказала Анна, - не маленькие. Только смотрите, долго не засиживайтесь. Завтра пораньше встанем, я завтраком вас накормлю и - в "Дом одежды" за покупками. Не забыли?

…Ну, ладно, пойду домой, пожалуй, отдыхать. Наломалась я сегодня с твоими обоями, Сережа. Проводи меня…

- Конечно, конечно, - согласился я. - Иди, отдыхай. Мы тут с

Мишей сами справимся…

- Я помою посуду, - вызвался Мишка и отправился на кухню.

Зашумела вода в кране и зазвякала посуда.

- Спасибо тебе. - Это я уже у двери Анюте сказал. - Даже не знаю, как мне тебя благодарить.

- Не знаешь? - улыбнулась Анна и сказала тихо, чтобы Мишка не слышал: - А ты подумай. Может, и придумаешь - как.

И ушла. А мы с Мишкой остались одни. Я убрал остатки продуктов в холодильник, а Мишка перемыл всю посуду, даже сковородку отскреб.

Было уже довольно поздно, но Мишка сказал, что спать - еще совершенно детское время. Я не знал, чем его занять. Если сказать честно, я еще не совсем был готов к роли опекуна. Боюсь сказать - к роли отца, хоть и приемного.

- У тебя что - телевизора нет? - удивленно спросил Мишка и поглядел на полку, где должен был находиться телевизор, а вместо него там стоял большой портрет моей жены.

- Нет…, - замялся я, промямлил неубедительно: - Сломался, и я его выбросил. - Признаться, что я продал телевизор во время запоя, кажется, поменял на бутылку водки, мне было стыдно. - Хочешь, завтра поедем и купим?

Мишка пожал плечами:

- Как хочешь. Можно и без телевизора обойтись. А вообще-то зря ты его выбросил. Его наверное починить можно было… А это кто?

Я понял, о ком Мишка, ответил:

- Это моя жена, Зоя. Зоя Алексеевна.

- А где она?

- Умерла. - Я достал из шкафа свой семейный альбом. - Вот, хочу тебе своих показать. Здесь мы все вместе…

- А это твой сын? - спросил Мишка, ткнув пальцем в фотографию своего тезки.

- Да.

- Значит, я угадал?! - обрадовался Мишка.

- Угадал.

- В принципе, не сложно было допетрить. Твой сын на тебя похож.

Копия. Глаза одинаковые. Только у него глаза просто серьезные, а у тебя серьезные и… грустные. А почему твой сын с тобой не живет? У него своя семья? Или поругались?

- Он тоже умер.

- Что? И жена и сын?

- И внучка. И жена моего сына. Они погибли в авиакатастрофе.

- Значит ты совсем один? - Мишка смотрел на меня с искренним сочувствием. Да, он не притворялся.

- Совсем, - ответил я и полез за сигаретой, достал и стал ее разминать в пальцах. - Они давно погибли. Десять лет назад.

- Понятно. Я сразу понял, что с тобой что-то не так. А как звали твоего сына?

- Его звали так же, как тебя. Михаилом. Я звал Мишкой. - Я закурил. Мишка по-прежнему смотрел на меня с сочувствием.

- Понятно, - снова повторил он. - Ты же вроде хотел того…

- Чего? - не понял я.

- Курить бросать.

Я затушил окурок.

- Давай спать укладываться. Мыться будешь?

- А то? Помылся бы с удовольствием.

Пока Мишка отмокал в ванне, я постелил ему в комнате сына на

Мишкином диванчике-лягушке.

Я долго не мог уснуть. Мишка слышал, как я ворочаюсь. Он зашел ко мне в спальню и сказал с порога:

- Я еще не решил, останусь у тебя или нет.

- Я тоже, - ответил я.

- Дядь Сереж!

- Что?

- Ты меня взял, чтобы у тебя снова Мишка был?

- Нет не поэтому… Иди спать. Тетя Аня обидится, если мы к завтраку опоздаем.

- Я к завтраку? Да не в жись! Лучше вообще спать не буду, чтобы завтрак не проспать. А что у нее на завтрак? Ты не в курсе?

- Иди, ложись, обжора!