"Алая роза Анжу" - читать интересную книгу автора (Холт Виктория)

МАРГАРИТА И ГЕНРИХ

Король ехал из Сент-Олбанса в Вестминстер. Он с нетерпением ждал возвращения Ги де Шаншеврье. Мечтать о прекрасной девушке, дочери разоренного невзгодами короля, было приятно. Генрих всегда жалел неудачников. Возможно, из-за того, что сам иногда ощущал себя таковым. Судьба обошлась с ним жестоко, сделав его королем. Как сложилась бы его жизнь, родись он в обычной семье? Скорее всего, Генрих ушел бы в монастырь и там дни напролет молился бы, расписывал бы замысловатыми буквицами манускрипты, помогал бы бедным. Из него получился бы хороший монах, и он, возможно, был бы счастлив.

Но, увы, ему выпало родиться сыном короля и самому стать государем. Бремя этого высокого звания казалось Генриху невыносимо тяжелым.

Он прекрасно знал, что монарх из него никудышный, особенно если сравнивать с королями из династии Плантагенетов. Они были высокими, золотоволосыми, прирожденными вождями. Им достаточно было поднять свой штандарт, и люди сами стекались со всех сторон. Плантагенеты правили железной рукой, а народ безропотно (за редкими исключениями) сносил все притеснения. Ах, то были короли, которыми Англия могла гордиться: Эдуард Долговязый, Эдуард III, великий Генрих V, отец нынешнего Генриха.

Генрих VI стал королем, когда ему было всего девять месяцев. Младенца со всех сторон окружали честолюбивые, жадные до власти родственники. Мальчик рос непохожим на своих предков. Плантагенеты были несдержанны в своих страстях, они заполонили бастардами все королевство, но нынешний король свято верил в целомудрие и нерушимость брачных обетов. Когда женщины домогались его любви – а это случалось нередко, – король терялся, приходил в смущение. Женщины знали, что надежды на успех почти нет, но все же вновь и вновь предпринимали тщетные попытки – многим хотелось стать фавориткой короля. Генрих отворачивался от бесстыдниц с ужасом и отвращением.

Однажды придворные, желая угодить монарху, устроили для него танцы в восточном стиле. Увидев танцовщиц с обнаженной грудью, Генрих в панике убежал в свои покои, бормоча на ходу самое страшное из доступных ему ругательств: «Проклятье и еще раз проклятье!» Этого королю показалось мало, и он еще воскликнул: «Фи, какой стыд! Как могли вы, господа, привести ко мне подобных женщин!» После этого Генрих долго не разговаривал с виновными.

После того как подобные сцены повторились несколько раз, придворные поняли, что король не ханжествует, не прикидывается святошей, а действительно чист и набожен.

Весьма похвальное качество для священника, но совершенно недопустимое в короле!

Генрих хотел бы, чтобы все оставили его в покое, чтобы он мирно жил в кругу своей семьи. Ему до смерти надоела бесконечная война с Францией! С чего они все взяли, что он хочет быть французским ко-ролем? Он с удовольствием отказался бы и от английской короны! Дядя короля, великий кардинал Бофор, уверяет, что после смерти Бедфорда надежды на победу во Франции больше нет. Со времен славных побед при Арфлере и Азенкуре все изменилось самым печальным образом. Тогда у Англии был король-воин, твердо намеренный объединить обе страны под одной короной. Но король умер, а у французов появилась Жанна д'Арк, которая повернула весь ход войны. Жанна погибла… Ее сожгли на костре, как ведьму, и Генрих до сих пор ежился, вспоминая об этом богомерзком деянии. Однажды, еще мальчиком, он видел Орлеанскую Деву – она уже сидела в темнице. Этот день Генрих запомнил на всю жизнь. Теперь, по прошествии лет, он был уверен, что Жанну ниспослало само Небо. То был знак: Господь желает, чтобы Франция осталась в руках французов. Что ж, король Генрих хочет того же.

Великий кардинал, главная его опора в государственных делах, убеждает, что пора заключить с французами мир – почетный мир, пока это еще возможно. Если потерять время, условия перемирия будут куда хуже.

Генрих полностью разделял эту точку зрения, и не он один. Упрямился лишь другой дядя короля – герцог Глостер. Этого человека король не любил и боялся. Глостер вечно доставлял ему неприятности, а его жена была уличена в колдовстве. Она ворожила против короля и за это была заточена в крепость.

А, спрашивается, зачем ей понадобилось колдовать? Чтобы Глостер, ближайший из родственников Генриха, взошел на престол.

Нет, Глостеру доверять нельзя. Генрих предпочитал не видеть этого человека подле себя. Он даже распорядился, чтобы при появлении дяди стража проявляла особую бдительность.

Кардинал первым предложил Маргариту Анжуйскую в невесты королю. Так или иначе, жену следовало искать во Франции. Король Карл решительно отказался отдать одну из своих дочерей.

– В прежние времена мы могли бы заставить его, – сказал кардинал, – но теперь положение переменилось, и нам следует хорошенько это понимать. Маргарита – племянница королевы. Она – принцесса, хотя ее отец король лишь на бумаге. Маргарита юна, ее можно будет воспитать надлежащим образом. Мне кажется, милорд, что это неплохое предложение.

Генрих согласился – он всегда соглашался с кардиналом. Кроме того, приятно было думать, что дяде Глостеру эта затея не понравится.

Вот почему Генрих отправил во Францию мессира де Шаншеврье. Нужно было раздобыть портрет Маргариты, но сделать это втайне, чтобы не придавать дело огласке раньше времени. Король хотел убедиться, что девушка, которую ему предлагают в невесты, действительно юна, красива и чиста. Ему не нужны пышные, распутные девицы, но все же хотелось бы, чтобы жена была красива. Генрих высоко ценил красоту, особенно в живописи, поэзии и музыке. Хорошо бы, чтобы жена разделяла его любовь к искусству. Генрих знал, что из него получится хороший муж, но и жена должна будет хранить ему верность. Они будут жить счастливо, пока их не разлучит смерть, и выполнят свой долг перед королевством – произведут на свет наследника.

Герцог Глостер добивался, чтобы король женился на одной из дочерей графа Арманьяка. Дело в том, что граф враждовал с королем французским, и этот брак способствовал бы продолжению войны. Генрих толком не понимал, зачем дяде Глостеру нужно продолжать войну. То ли герцог воображал себя великим воином, каковым был его брат Генрих V, то ли тоже мечтал присоединить Францию к английской короне, а может быть, все объяснялось еще проще: он терпеть не мог кардинала и противился любому начинанию Бофора. В любом случае, невеста, выбранная Глосте-ром, короля Генриха устроить не могла. Король дипломатично отправил к графу Арманьяку художника Ганса, сообщив голландцу, что тот может особенно не торопиться. Одновременно с этим Генрих отправил Ги де Шаншеврье во Францию, велев рыцарю действовать тайно, но со всей возможной поспешностью.

Находясь при французском дворе, кардинал Бофор специально встретился с Маргаритой Анжуйской, поговорил с ней наедине и по возвращении сообщил, что девица не только хороша собой, но и весьма умна.

Генрих так спешил в Вестминстер, потому что знал: Шаншеврье будет ждать короля там. Поскорей бы взглянуть на портрет!

В предместьях Лондона прохожих стало больше, они узнавали короля и приветствовали его шумными криками. Это скорее была дань вежливости, ибо Генрих VI не вызывал у своих подданных столь восторженного поклонения, как его более великие предки. Увы, состязаться с умершими – дело непростое.

Возле Крипплгейтских ворот король остановился, увидев шест, на котором торчало нечто непонятное. Генрих в недоумении воззрился на заинтересовавший его предмет и спросил:

– Что это за гадость?

– Милорд, – ответили ему, – здесь был четвертован один из государственных изменников.

Король в ужасе закрыл глаза руками.

– Какая мерзость! Немедленно уберите. Мне не нравится, что с моими подданными обращаются подобным образом.

– Но это был изменник, милорд. Его казнили по приговору суда.

– Я понимаю, что государственных изменников следует казнить, но зачем же так зверствовать? Уберите отсюда это гниющее мясо. Я не желаю впредь видеть ничего подобного.

Приказ короля был выполнен, но в свите зашептались: разве так ведет себя настоящий король?

Прибыв в Вестминстер, Генрих узнал, что француз еще не вернулся. Нужно было набраться терпения и ждать.

Правда, интересных дел у короля хватало. Он собирался основать колледжи в Итоне и Кембридже. Король почитал учение за одну из величайших радостей жизни и хотел развивать у себя в королевстве науки. Заниматься созданием колледжей было очень приятно, жаль только, приходилось все время отвлекаться на эту несносную войну. Генрих прекрасно понимал, что война все равно ни к чему путному не приведет. Она продолжается уже сто лет, а результата никакого. Порочный круг, вечные качели: то Англия наверху, то Франция… Так может продолжаться до бесконечности, а между тем льется кровь, гибнут люди, страна стонет под бременем налогов.

Война никому не приносит радости. Скорей бы уж она закончилась. Брак на француженке должен этому поспособствовать.

Наконец, появился Шаншеврье, причем не с пустыми руками. Он рассказал, как хитростью проник в замок Тараскон, провел там ночь и сумел выкрасть портрет.

Генрих жадно впился глазами в миниатюру. С портрета на него смотрели нежные голубые глаза. У девушки было овальное личико, высокий чистый лоб, длинные распущенные волосы, слегка отливающие рыжиной. Выражение лица серьезное, проникнутое достоинством.

– Вам нравится портрет, сир? – спросил рыцарь.

– Очень нравится, клянусь Святым Иоанном!

В устах Генриха подобное высказывание означало, что король находится под сильным впечатлением.

Кардинал Бофор тоже торопился в Вестминстер. Ему нужно было срочно поговорить с королем, но еще раньше следовало встретиться с графом Саффолком. Именно этого лорда кардинал выбрал для важного государственного дела.

Бофор пребывал в задумчивости. Он был уже стар, долгая и плодотворная жизнь приближалась к концу. Незаконный сын Джона Гонта и Кэтрин Свинфорд, Бофор впоследствии был признан принцем и занимал высочайшие государственные посты. Бофор находился у кормила власти еще с тех пор, как его сводный брат Генрих IV отобрал корону у злосчастного и бездарного Ричарда. На престоле утвердился дом Ланкастеров.

Было время, когда казалось, что Франция вот-вот будет окончательно завоевана. Так бы и случилось, проживи Генрих V на свете дольше. Он был гениальным полководцем. Слабоумный французский король Карл отдал ему в жены свою дочь и признал наследником. Казалось, что война подошла к концу. Но затем начались неожиданности. Кто бы поверил еще двадцать лет назад, что Францию спасет какая-то дере-венская девчонка? Дофин Карл был вял, пассивен, ничем не интересовался, кроме собственных удовольствий. А теперь он превратился в сильного, могущественного короля. Поистине вся история строится на неожиданностях! С некоторых пор кардинал начал понимать, что война проиграна. Чем быстрее будет заключен мир, тем лучших условий удастся добиться.

Однако на сей счет существовали разные точки зрения, с герцогом Глостером хочешь не хочешь приходилось считаться.

Воинственный герцог не желал мира. Он мечтал одержать великую победу вроде той, что произошла при Азенкуре. Глостер мнил себя выдающимся полководцем, не хуже Генриха V. Увы, даже покойный Бедфорд, храбрый солдат и мудрый администратор, не мог сравниться с покойным королем. Такие полководцы рождаются не чаще, чем раз в столетие. Где уж было до него Глостеру! Его потуги на величие казались жалкими.

Жаль, что Глостера не удалось вместе с его женой обвинить в колдовстве.

Однако в народе герцог был популярен. Он обладал той таинственной магией, которая покоряет сердца. То был наследственный дар, многим из рода Плантагенетов он достался от природы. Герцог Бедфорд, к сожалению, был его лишен, зато Генрих V получил от рождения по меньшей мере двойную дозу. Обладал этим даром и Глостер, вечно ввязывающийся в безнадежные мероприятия, терпевший неудачу за неудачей, женившийся на женщине низкого происхождения, да к тому же еще и колдунье… Народ прощал ему все недостатки, и потому недооценивать Глостера было нельзя.

Герцог открыто выступал за продолжение разо-рительной войны.

Это значило, что приготовление к свадьбе следовало держать в глубочайшей тайне. Надеяться на выгодную партию не приходилось. Карл ни за что не соглашался отдать английскому королю в жены одну из своих дочерей, а Англия сейчас была не в том положении, чтобы настаивать. Брачный союз с родом Арманьяков означал бы продолжение войны, поэтому на такой шаг Генрих ни за что бы не пошел. Вряд ли Карл станет возражать против замужества своей племянницы – собственно говоря, она была племянницей его жены. Маргарита Анжуйская могла только мечтать о таком муже. Она станет королевой Англии, а это более чем высокая честь для младшей дочери разорен-ного и безземельного короля неаполитанского.

Кардинал выбрал надежного человека, который поедет к Анжуйскому двору. С этим-то послом Бофор и собирался потолковать прежде, чем встретиться с королем. Еще лучше будет, если к королю они отправятся вместе. Нужно начинать переговоры как можно скорее.

Прибыв в Вестминстер, кардинал сразу же отправился в покои графа Саффолка, отложив беседу с ко-ролем на потом.

Саффолк обрадовался такому высокому гостю, но в то же время насторожился, догадываясь, что речь пойдет о каком-нибудь рискованном задании. Он и кардинал давно уже управляли страной вместе; оба люто ненавидели герцога Глостера.

Вильям де ля Поль стал графом Саффолком после того, как его старший брат погиб при Азенкуре. Он покрыл себя славой в многочисленных сражениях, а после смерти Генриха V служил под началом герцога Бедфорда. Вместе со славным Солсбери он участвовал в осаде Орлеана, присутствовал при загадочной гибели своего начальника, видел появление Девы.

Как и кардинал, Саффолк отлично понимал, что со времен осады Орлеана все изменилось. Тогда казалось, что победа англичан близка, теперь же разумнее всего будет убраться из Франции и попытаться оставить за собой хоть какую-то часть прежних владений. Лишь горячие головы вроде Глостера отказываются понимать истинное положение вещей.

Через жену Саффолк приходился кардиналу родственником. Его супруга была вдовой графа Солсбери, а в девичестве ее звали Алиса Чосер. У матери Бофора, Кэтрин Свинфорд, была сестра Филиппа, вышедшая замуж за поэта Джеффри Чосера – отсюда и родство.

Много лет отслужив в армии, граф лучше, чем кто-либо другой, понимал необходимость перемирия. Они с кардиналом неоднократно обсуждали, как положить конец войне.

И вот у Бофора возникло ощущение, что заветная цель близка.

– Брак короля с Маргаритой Анжуйской – первый шаг к миру, – сказал он Саффолку, когда обмен приветствиями и любезностями остался позади.

– А король согласится?

– Он очень этого хочет. Генрих знает, что ему все равно придется подыскать себе супругу. Он обязан произвести на свет наследника престола. Король мало интересуется женщинами, однако чувство долга у него есть – мы оба это знаем. Пусть это останется между нами, но Генрих даже отправил во Францию тайного посланца, который добыл ему портрет принцессы. Король остался очень доволен трофеем.

– Портреты принцесс часто льстят.

– Какая, в сущности, разница? Прежде чем Маргарита прибудет сюда, король успеет в нее влюбиться, а это нам на руку. К тому же я видел принцессу. Она действительно хороша собой, умна и энергична. Одним словом, идеальная жена для нашего Генриха.

– Нужно еще договориться об условиях.

– Нам жизненно необходим мирный договор. Этот брак должен показать, что мы больше не претендуем на французскую корону.

– Согласится ли с этим народ?

– Нужно будет его убедить.

– Англичане не забыли великих побед при Азенкуре и Вернее. Простонародье никак не возьмет в толк, почему мы не можем добиться новых триумфов.

– Ничего, поворчат и успокоятся. Устроим свадьбу попышнее, и все будут счастливы.

– Англичане терпеть не могут французов.

– Но Екатерину Валуа они любили.

– Тогда все было иначе. Екатерина стала женой Генриха в результате нашей победы. Народ думал, что Франция завоевана, а брак короля с французской принцессой знаменует собой счастливое окончание войны.

– Что-то я не пойму вас, Вильям. Мне кажется, что вы хотите помешать этому браку.

Немного помолчав, Саффолк ответил:

– Просто я подозреваю, что вы хотите отправить меня королевским посланцем к Маргарите Анжуйской.

– А разве есть кто-то, кому эта миссия удалась бы лучше?

– Так я и знал! Вот о чем вы со мной хотели поговорить.

– Вильям, вы человек зрелый и мудрый. Именно вам надлежит отправиться в Анжу, чтобы договориться с родителями невесты и французским королем.

– Кардинал, вам известно, что французский ко-роль – человек умный. Это не тот дофин, с которым мы имели дело прежде. Всякий раз, думая о Карле, я говорю себе: «Вот истинное чудо, произведенное Жанной».

– Да, Карл сильно изменился. Но такое иногда случается. Помню, каким был мой племянник Генрих V – беспутный юнец, внушавший нам самые серьезные опасения. Но стоило ему воздеть на голову корону, и он превратился в героя Азенкура.

– Мне придется вести с королем Франции торг.

– Естественно.

– Придется кое-чем пожертвовать – землями, замками. В этом можете не сомневаться.

– Я готов к этому.

– Англичанам не понравится, что мы пошли на такие жертвы.

– И все же без жертв не обойтись.

– Примутся искать козла отпущения. Им станет не король, не кардинал, а королевский посол – граф Саффолк. Могу себе представить, как поведет себя Глостер.

– Значит, вот чего вы опасаетесь…

Саффолк надолго замолчал. Потом продолжил:

– Уверен, что народу брак короля с французской принцессой не понравится. Когда люди узнают, что мы отдали врагу земли, за которые была пролита кровь наших солдат, отвечать придется Саффолку… Если, конечно, я возьму на себя эту миссию.

Кардинал придвинулся к графу:

– А вы подумали о том, как благодарна будет новая королева человеку, устроившему ее брак? Счастлив будет тот, кто сумеет снискать признательность ее величества. Ведь наш король человек безвольный. Не сомневаюсь, что он будет всецело полагаться на королеву, а это предоставит ее друзьям неограниченные возможности.

Саффолк задумался. Старик, пожалуй, прав, но все же риск слишком велик. Лучше не ввязываться в подобные предприятия. В конце концов, граф и сам уже не мальчик – в октябре ему исполнится сорок восемь. Отстраняться от государственных дел он не собирается, но подставлять себя под удар без особой нужды тоже смысла нет.

– Нет, я не хотел бы брать на себя миссию королевского посла, – в конце концов сказал он.

Кардинал пожал плечами, а несколько дней спустя Генрих сам вызвал к себе Саффолка и сказал, что, высоко ценя его заслуги, поручает ему деликатное и ответственное дело.

Граф не стал спрашивать, о чем идет речь – и так обо всем догадался. Ему предстояло возглавить посольство, которое отправится во Францию, чтобы договориться с королем Карлом о замужестве его племянницы, Маргариты Анжуйской.

Ветреным мартовским днем посольство прибыло в Арфлер. Саффолк все еще терзался сомнениями, но перед отъездом ему удалось, по крайней мере, зару-читься обещанием короля, что при любом исходе это посольство не будет вчинено ему в вину. Иными словами, король пообещал, что не отдаст графа под суд, даже если весть о переговорах вызовет в Англии взрыв негодования.

В Блуа посла встретил герцог Орлеанский. Дальше они поплыли по Луаре до Тура, где находился королевский двор. Король Карл принял Саффолка в своем замке Монтиль-ле-Тур.

Французский король переменился разительней-шим образом. Саффолк увидел перед собой решительного, мудрого монарха. Невероятно, как удалось женщинам изменить этого человека. Сначала Дева, потом жена и теща Иоланда Арагонская, а теперь, как говорят, огромное влияние на Карла оказывает Агнесса Сорель.

Сразу стало ясно, что переговоры будут нелегкими. Карл наотрез отказался выдать за английского короля одну из своих дочерей, а теперь ясно дал понять, что с Генриха хватит Маргариты Анжуйской. Расстановка сил изменилась самым коренным образом с тех пор, когда Екатерину, сестру Карла, выдали за Генриха V.

Кроме того, выяснилось, что Карл не намерен спешить и с мирным договором. С какой стати? Ведь война и так складывается в пользу французов. Против перемирия король возражать не станет, но лишь в том случае, если Англия раз и навсегда откажется от всяких притязаний на французскую корону.

Заартачился и Рене Анжуйский. С какой стати он будет отдавать свою дочь тому, кто отобрал у него наследственные домены Анжу и Мэн?

Уже из этого можно было предположить, какие условия будут выдвинуты.

Саффолк с трудом дождался конца аудиенции, после чего немедленно отправился к жене. Он был рад, что взял с собой Алису – только с ней он мог поговорить обо всем откровенно.

– Не нравится мне вся эта история, – сказал граф. – Отлично вижу, что будет дальше. Французы выдвинут невообразимые требования, а наш Генрих их примет, потому что он хочет мира и хочет заполучить Маргариту. Когда же народ узнает, какой ценой нам достался этот брак, виноватым окажусь я.

– Но ведь король обещал, что возьмет тебя под свою защиту.

– В таких делах королевские обещания стоят немногого.

– Что же делать?

– О том, чтобы вернуть французам Анжу и Мэн, конечно, не может быть и речи. И потом, я не знаю, устроит ли нас перемирие – ведь мы хотели добиться мира, а не временной приостановки войны. Мне ничего не удалось выторговать.

– Какое приданое дают за Маргаритой?

– Это тоже проблема. Слишком уж они носятся с девчонкой, которая совсем недавно получила титул принцессы. У ее отца нет за душой ничего, кроме громких титулов.

– Увы, – вздохнула Алиса. – Как низко пала Англия! Всего два года назад мы могли диктовать французам свои условия, а теперь все повернулось иначе.

– Это началось еще с Орлеанской Девы. Карла просто не узнать.

– Говорят, этим он обязан Агнессе Сорель.

– Поразительно, какое влияние на мужчин имеют женщины.

– Ничего поразительного, – возразила Алиса. – Просто это не всегда бросается в глаза. Карл – монарх, вот почему все знают об Агнессе. Что же ты намерен предпринять?

– Придется возвращаться домой и доложить об условиях французов Королевскому Совету. Иного выхода не вижу.

– Это мудро, – одобрила жена. – Пусть решение принимает Совет. Иногда бывает очень полезно не брать на себя слишком многое.

Граф и графиня отправились в обратный путь.

Саффолк доложил об условиях французского короля Парламенту. Еще перед этим он встретился с королем и кардиналом. Конечно, французы запросили слишком дорогую цену, но Генрих хотел во что бы то ни стало жениться на Маргарите Анжуйской, а кардинал мечтал поскорее заключить мир. Требование вернуть Анжу и Мэн поначалу повергло Генриха и Бофора в растерянность, но после недолгих колебаний оба пришли к выводу, что брак важнее территориальных уступок.

Положение усугублялось еще и тем, что в качестве приданого Маргарита Анжуйская получала от отца острова Майорка и Минорка, которые принадлежали Рене только на бумаге. Он получил эти владения в наследство от своей матери Иоланды Арагонской, которая давно утратила юрисдикцию над островами. У короля неаполитанского не было ничего, кроме титулов. Вряд ли когда-либо на свете существовал другой такой король: столько корон, и ни одного королевства.

Герцог Глостер выступил в Парламенте, решительно воспротивившись этому браку.

Он сказал, что условия брачного контракта унизительны. Король Англии не может жениться на невесте, титул которой сомнителен, а владения как таковые отсутствуют. Французы требуют многого, а взамен не дают ничего. Герцог сказал, что его многочисленные сторонники будут всеми силами препятствовать этому брачному союзу. Нельзя поддаваться Карлу, нельзя идти на поводу у французов. Враги просто потешаются над Англией! Следует прервать всякие переговоры, и пусть король женится на дочери графа Арманьяка. Нужно снова взяться за оружие и вернуть себе все земли, которых Англия лишилась после смерти великого герцога Бедфорда. Неудачи были следствием слабой, безвольной политики.

Затем слово взял кардинал. Он и Глостер враждовали друг с другом уже много лет. Бофор произнес речь в защиту мира. Он сказал, что Англия не может больше продолжать войну. Те же, кто утверждает об-ратное, не знакомы с истинным положением дел.

Глостер снова вскочил на ноги. Он напомнил членам Парламента, что всю жизнь был воином и участвовал во многих сражениях.

– Которые всякий раз заканчивались поражением, – заметил с места кардинал.

Глостер, раскрасневшись от ярости, крикнул своему дяде:

– А вы, милорд, лицо духовное и в военных делах ничего не смыслите!

– Во всяком случае, милорд, я могу отличить победу от поражения. А новых неудач страна не вынесет. Народ больше не хочет платить налоги во имя войны, которая не приносит никаких прибылей.

– Мой брат, великий король…

– Ваш брат король был одним из величайших полководцев всех времен. Но он, к сожалению, умер, и его победы остались в прошлом. Времена переменились. Сейчас силы на стороне французов. Продолжать войну на французской территории, не имея припасов и средств их доставки, невозможно. Нам нужен мир. Если же французы предлагают нам не мир, а перемирие, то ничего не поделаешь, нужно соглашаться и на это.

Парламент привык прислушиваться к мнению кардинала. Этого человека высоко ценили и покойный король, и герцог Бедфорд. Бофор много лет служил королевству верой и правдой, а Глостер хоть и пользовался популярностью, но слыл человеком безрассудным. К тому же его величество явно желал вступить в брак с Маргаритой Анжуйской.

После долгих дискуссий члены Парламента пришли к выводу, что этот брак пойдет на благо королевству. Условия перемирия были приняты, а вопрос о герцогствах Анжу и Мэн был отложен на будущее. Графу Саффолку поручили отправиться во Францию и представлять короля в церемониальном бракосочетании.

За заслуги перед королевством Саффолк получил титул маркиза.

Теофания попеременно то ликовала, то печалилась. Ей предстояла разлука с любимой воспитанницей, но зато девочка, по сути бесприданница, вступала в блестящий брак. Конечно, не слишком-то приятно выходить замуж за заклятого врага, однако теперь Маргарита будет настоящей королевой. Не то что ее отец и мать, монархи без державы.

Старая няня очень гордилась своей Маргаритой. Жаль только, госпожа Иоланда не дожила до этого дня.

Сама же Маргарита, казалось, не слишком радовалась повороту в своей судьбе.

– Ты что же, не хочешь быть королевой? – удивилась Теофания.

– Англичане – наши враги. Ты что, забыла, как мы их боялись, как запирались в замке при их приближении?

– Знатные девушки вроде тебя для того и родятся на свет, чтобы положить конец войнам. Я всегда знала, что ты с твоим хорошеньким личиком можешь добиться большего, чем мужчины со своими пушками и арбалетами.

– Ты говоришь о политике, Теофания. Я всего лишь пешка в этой игре.

– Нет, милая, ты не пешка. Ты такая же, как твоя мать и бабушка. Тебе предстоит править. Я всегда предчувствовала, что тебя ждет великая судьба.

– Мне будет страшно в чужой стране, вдали от вас всех.

Теофания погрустнела, нетерпеливым жестом смахнула слезу.

– Хуже всего нам, нянькам, – сказала она. – Только вырастишь ребенка, и его у тебя забирают. Королям, королевам и знатным господам тоже плохо. Они лишаются дочерей, как только те подрастают. Только беднякам дозволяется жить со своим потомством. Обещай, что никогда не забудешь старую Теофанию и все то, чему я тебя научила.

Бедная Теофания, она тяжело переживала предстоящую разлуку. Маргарите тоже было нелегко. Она чувствовала, что беззаботное детство безвозвратно уходит. Придется жить с незнакомым человеком, в чужой стране. Интересно, какой он, король Генрих?

Родители должны были сопровождать ее в Нанси, где состоится брачная церемония. Король Франции будет лично там присутствовать, ибо этот брак является событием государственной важности. Маргарита увидит там и свою тетю Марию, и Агнессу.

Работая над очередной картиной, Рене обсуждал с дочерью предстоящую свадьбу. По правде говоря, с куда большей охотой он остался бы дома со своими красками и кистями.

– Потом приедешь, а картина разонравится, – жаловался он. – Нужно не расставаться с холстом днем и ночью, пока не закончишь работу. Только так создаются великие произведения искусства.

– Дорогой отец, – терпеливо сказала Маргарита. – Мне очень жаль, что из-за моей свадьбы вы вынуждены оторваться от живописи.

– Я же пошутил, – стал оправдываться Рене. – Конечно же, я хочу присутствовать на свадьбе собственной дочери. Ты хоть понимаешь, что значит для Франции, для всех нас твое замужество?

– Да.

– Ты будешь обличена большой властью. От тебя будет зависеть, как поведет себя английский король по отношению к нашей стране.

– Что же, он должен действовать во вред собственному королевству?

– Разумеется, нет! Но кое в каких делах ты могла бы оказывать на него деликатное, незаметное воздействие.

– Подождем и посмотрим, что это будут за дела.

– Я уверен, увидев тебя, Генрих придет в восторг. Он и сейчас уже на все готов ради тебя. Видишь, англичане даже согласны рассмотреть вопрос о Мэне и Анжу.

Несколько дней спустя отец явился к Маргарите с видом крайней озабоченности. Теперь он открыто советовался с дочерью обо всем, словно она уже стала королевой Англии и теперь имеет право участвовать в решении всех важных дел.

– Понимаешь, на свадьбу приедут Водемоны. Они давно уже твердят, что пора женить Ферри на твоей сестре Иоланде. Ведь она старше, чем ты, а все еще не замужем. Водемоны предлагают устроить двойную свадьбу.

– Как я буду рада снова увидеть Иоланду!

– Маргарита, я всегда был против того, чтобы она стала женой Ферри Водемона. Иоланда, моя дорогая доченька, достанется моему лютому врагу!

– Но таковы были условия мирного договора, батюшка. Вы же сами его подписали.

– Меня заставили.

– Это еще не причина, чтобы отказываться от своего слова.

– Иоланда тогда была совсем еще ребенком. Я надеялся, что этот брак не состоится. И мое решение остается неизменным. Но как быть? Водемоны заявятся в Нанси и потребуют, чтобы Ферри там же сочетался браком с Иоландой!

Маргарита была изрядно удивлена. Рене редко проявлял такое упрямство. Уж не замыслил ли он какое-нибудь безрассудство, лишь бы помешать Иоланде выйти замуж за Ферри де Водемона.

Пришло время прощаться с Теофанией. Старая няня горько плакала, зная, что вряд ли когда-нибудь вновь увидит свою воспитанницу. Затем Маргарита и ее родители отправились в путь.

Жители города Нанси и его окрестностей жили ожиданием празднества. Давно уже страна не видела грандиозных свадеб. Правда, сам жених не приедет, но его будет представлять один из знатнейших английских лордов. Главное же, в Нанси приедет король Карл со своим двором. Горожане смогут собственными глазами увидеть знаменитую Агнессу Сорель, советницу короля, писаную красавицу, которую его величество любит больше жизни.

Праздник будет продолжаться несколько дней. Уже сейчас ремесленникам и торговцам не было отбоя от заказов.

В Нанси стекались люди со всей Франции. Настроение было праздничное, даже англичан встретили приветственными криками.

Когда же в город въехала Маргарита, которую сопровождали отец и мать, толпа и вовсе обезумела от радости.

– Слава прекрасной невесте! – кричали французы.

Так Маргарита впервые почувствовала, что такое обожание толпы. Только сейчас девушка поняла всю важность предстоящего события. Она станет королевой целой страны! Внутренне Маргарита дала себе клятву, что никогда не забудет свою родину.

Король и королева уже находились в замке. Маргарита опустилась перед Карлом на колени, а он поднял ее и ласково поцеловал. Тетя Мария радостно улыбалась племяннице, а Агнесса, неразлучная с королем, казалось, стала еще прекрасней, чем прежде.

Церемония была обставлена со всей подобающей пышностью.

Затем Маргарите представили английское посольство, возглавляемое Саффолком. Маркиз познакомил принцессу со своей супругой, которая сразу же пришлась девушке по сердцу. Сам Саффолк ей тоже понравился. У него было такое доброе лицо, и он вел себя, как истинный друг.

Карл сказал племяннице, что в честь ее бракосочетания состоятся рыцарский турнир и многочисленные представления.

– Дорогая Маргарита, это торжество вы не забудете никогда.

– Я полагаю, сир, что людям вообще не свойственно забывать день своей свадьбы, – ответила на это Маргарита.

– Сейчас свадьба не настоящая, а символическая. В Англии состоится еще одна, уже официальная. Но я хотел бы, чтобы вы навсегда запомнили, как Франция провожает свою принцессу.

Карл погладил ее по руке, и Маргарита поняла, что король весьма доволен тем, как все складывается.

Приятнее всего было вновь встретиться с сестрой.

В первый момент Маргарита и Иоланда не узнали друг друга, да это и неудивительно – ведь они не виделись тринадцать лет. Девушек связывали лишь самые ранние, детские воспоминания – например, поездка к французскому королевскому двору, когда Изабелла отправилась просить короля о помощи. Маргарите тогда было два года, Иоланде три, а вскоре старшая из сестер была отправлена к Водемонам.

– И вот нас обеих выдают замуж, – сказала Иоланда.

– Тебя тоже?

– Ферри твердо решил, что мы должны пожениться. Мы и так ждем уже слишком долго. Всякий раз, когда речь заходит о свадьбе, наш отец выдумывает новый предлог для отсрочки.

– Так ты хочешь стать его женой?

– Конечно, хочу! – воскликнула Иоланда. – Мы же с ним выросли. Мы добрые друзья. У тебя, Маргарита, все иначе. Ты даже не видела своего жениха.

– Маркиза Саффолк много рассказывала мне о нем. Она говорит, что он красив, но не броской красотой… Что бы это значило? Про короля Генриха рассказывают, что он человек очень мягкий, добрый, не выносит жестокости, даже по отношению к своим врагам. Еще он человек ученый, интересуется поэзией, живописью и музыкой.

– Что ж, тебе это должно понравиться, – сказала Иоланда. – А если ты пошла в нашу мать и бабушку, король будет у тебя по струнке ходить.

– Чем больше я о нем слышу, тем мне становится тревожнее. А каков твой Ферри?

– Он смелый, романтичный, он мне ужасно нравится. Слава Богу, я стану женой человека, которого хорошо знаю.

– Мне кажется, что я тоже неплохо знаю Генриха – благодаря Алисе.

– Какой Алисе?

– Маркизе Саффолк. Я зову ее Алисой, она мне позволила. Очень приятная женщина. Я полюбила ее, а она меня.

– Ничего удивительного. Многие бы хотели подружиться с королевой.

– Наверное, но нас с Алисой связывает искренняя дружба. Она не похожа на других женщин. Может быть, дело в том, что она происходит из не слишком знатного рода. Ее отец, Томас Чосер, был сыном знаменитого поэта Джеффри Чосера. Он женился на сестре Кэтрин Свинфорд, а она была третьей женой Джона Гонта. Вот какая у Алисы родословная.

– Стало быть, она попала из грязи в князи?

– Не совсем. Ее отец был очень богатым человеком, спикером Палаты Общин. Маркиз Саффолк – третий муж Алисы.

– Как много ты про нее знаешь.

– Мы с ней подолгу разговариваем. Она была единственной дочерью, богатейшей наследницей. Перед Саффолком она была замужем за графом Солсбери. Алиса мне очень нравится и ее муж тоже. Теперь я знаю, что в Англии у меня будут добрые друзья.

– У тебя такой возбужденный вид, когда ты говоришь о своей новой жизни. К сожалению, с моей свадьбой еще ничего не ясно. Уверена, отец снова что-нибудь придумает.

– Может быть, тебе поговорить с ним?

– Я пробовала – бесполезно. Он ненавидит всех Водемонов.

– Чему ж тут удивляться? Из-за них начались все наши беды. Если бы они не заявили притязаний на Лотарингию…

– Лотарингия принадлежит им по праву! – объявила Иоланда. – Во Франции действует Салический закон, а это означает, что Лотарингия должна принадлежать Водемонам.

– Отец никогда с этим не согласится.

– Но он же подписал брачный контракт!

– Как было бы чудесно, если бы мы вышли замуж одновременно. Может быть, отец все-таки одумается?

– Давай возьмемся за него как следует.

– Да, в этом случае ему не отвертеться.

Но Рене на уговоры не поддавался.

– Сначала еще нужно решить кое-какие вопросы, – упрямо твердил он.

Всем было ясно, что Рене намерен и дальше тянуть время. Он ни за что не хотел, чтобы его дочь стала женой заклятого врага дома Анжу. Данное слово для Рене ничего не значило – он не задумываясь забывал о своих обещаниях, если их выполнение сулило ему неприятности.

Но он недооценил пыл неистового влюбленного. Ферри де Водемон тоже не собирался отступать. Раз отец невесты не дает своего согласия, найдутся иные способы достичь желаемого.

Несмотря на хмурые ноябрьские дни, праздник удался на славу. Хмурое небо лишь подчеркивало великолепие торжеств. На символическом бракосочетании Маргариты с маркизом Саффолком, представлявшим английского короля, присутствовало множество народу. Брачный обряд совершил епископ Тулский. Церемония состоялась в Нансийском соборе Святого Мартина в присутствии короля Франции и всей знати.

Король не скупился, желая, чтобы праздник надолго остался в людской памяти. Отец невесты тоже проявил широту, тем более что все расходы оплачивал не он, а Карл. Празднество удалось на славу.

В честь новой английской королевы должен был состояться турнир, в котором собирались принять участие самые доблестные рыцари Франции. У Маргариты радостно билось сердце, когда она смотрела на празднично разукрашенные шатры, над которыми раз-вевались штандарты. Многие из рыцарей украсили шлемы маргариткой. Принцесса сама выбрала этот символ, потому что особенно любила этот цветок – ведь он напоминал ее имя. С того дня маргаритка стала ее эмблемой, а турнир получил название Ристалище Маргариток.

На галерее Маргарита сидела рядом с двумя королевами – своей матерью и Марией Французской. В турнире принимали участие и Рене, и сам король.

За всю свою жизнь Маргарита не видела ничего подобного. Все эти знатные господа соревновались друг с другом ради того, чтобы удостоиться благосклонности пятнадцатилетней девочки!

Король объявил, что свадебные торжества будут продолжаться восемь дней, причем каждый последующий день должен превзойти пышностью предыдущий. Однажды на ристалище появился рыцарь, облаченный в украшенные драгоценными каменьями доспехи, поднял забрало, и зрители увидели лицо, прекраснее которого не было во всей Франции. Король попросил Агнессу Сорель, чтобы она явила свой лик собравшимся сеньорам – пусть знают, как чтит государь свою избранницу.

Карл присоединился к Агнессе, и вдвоем они совершили круг почета. Зрители разразились аплодисментами, и даже королева хлопала в ладоши.

В этот самый миг в толпе неожиданно раздался шум – возле королевской ложи происходило нечто непонятное. Ферри де Водемон внезапно подошел к Иоланде, крепко взял ее за руку и повел за собой. Поначалу зрители, глазевшие на короля и Агнессу, не обратили на это никакого внимания. Ферри поднял Иоланду на руки, усадил перед собой в седло и пустил коня галопом. За ним последовали несколько друзей.

Первым происходящее заметил Рене.

– Держите их! – закричал он, и несколько слуг бросились вдогонку за беглецами.

Король был в изумлении. Толпа внезапно перестала интересоваться прекрасной Агнессой, все галдели и почему-то смотрели в другую сторону.

Карл велел страже разобраться, что там происходит. Когда же выяснилось, что дочь Рене похищена, за Водемоном снарядили погоню.

Ферри ускакал недалеко. Очевидно, он и не соби-рался скрываться, а всего лишь хотел привлечь внимание короля к своим терзаниям. Через несколько часов дерзкий похититель предстал перед Карлом.

– Почему вы повели себя столь возмутительным образом во время королевского турнира? – спросил государь.

– Сир, я должен был обратить ваше августейшее внимание, равно как и внимание прочих достойных сеньоров, на несправедливость, которую король Рене чинит мне и принцессе Иоланде. Она была отдана в нашу семью на воспитание еще ребенком. Мы вместе выросли. Она хочет стать моей женой, а я хочу стать ее мужем, но король неаполитанский, нарушая данное слово, вновь и вновь откладывает нашу свадьбу.

– Я сам поговорю с принцессой, – сказал король и велел привести к нему Иоланду.

– Сударыня, вас похитили, – сказал он. – Как вы к этому относитесь?

– Я мечтала о том, чтобы меня похитили, сир.

Король рассмеялся.

– Так вы были в сговоре с похитителем?

– Именно так, ваше величество.

– Значит, вы хотите выйти за него замуж. Вы на год старше сестры, а она вас опередила. Должно быть, вам это не по нраву?

– Еще бы, государь!

– Не понимаю, почему бы нам не устроить двойную свадьбу. Нужно поговорить с королем Рене.

Молодые бросились перед королем на колени, стали целовать ему руки.

– Довольно, – сказал Карл. – Будете благодарить меня, когда мне удастся убедить отца Иоланды дать согласие на свадьбу. Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать.

Он послал за Рене. В беседе двух королей участвовала и Агнесса.

– Так вашу дочь похитили? – спросил Карл.

– Какое вопиющее преступление! Оно освобождает меня от данного слова! Я забираю дочь обратно.

– Ну уж нет, вы слишком торопитесь. От обещаний так просто не отказываются. Водемоны победили вас в честном бою, и Иоланда стала ценой вашей свободы. Надо соблюдать законы рыцарства, кузен.

Рене замолчал. Ему нечего было ответить, ведь он всегда считался рьяным сторонником рыцарского кодекса чести.

– Будьте благоразумны, – увещевал его Карл. – Если вам дорога ваша честь, свадьбы не избежать. Молодые люди любят друг друга. Зачем откладывать?

– Сначала нужно решить кое-какие вопросы.

– Бросьте, Рене, сколько лет я слышу от вас одно и то же.

– Если ваше величество позволит, я хотела бы обратить ваше внимание на следующее обстоятельство, – подала голос Агнесса. – Если женить Ферри и Иоланду прямо сейчас, можно будет сэкономить немало денег. Просто вместо одной свадьбы мы сыграем две.

Карл внутренне улыбнулся. Агнесса всегда умеет найти самый убедительный аргумент.

Рене заколебался. Устраивать свадьбу – дорогое удовольствие, а он и так по уши в долгах. Если же устроить бракосочетание сейчас, за все заплатит королевская казна.

– Но это возмутительное похищение… – пробормотал Рене.

– Бедный юноша, он был в отчаянии.

– Вы должны простить его, – мягко сказала Агнесса. – Он так любит вашу дочь.

– Ну, если таково желание вашего величества и ваше, сударыня… – вздохнул Рене.

– Давайте пошлем за ними и объявим им счастливую весть, – предложила Агнесса.

Свадьба Иоланды и Ферри свершилась в тот же день, а затем турнир был продолжен.

Карл решил обсудить с Агнессой брак Генриха с Маргаритой. Король был уверен, что Франции этот союз выгоден во всех отношениях.

– Как все переменилось с тех пор, когда отец нынешнего короля женился на французской принцессе, – сказал Карл. – Генриху V досталась дочь французского короля. А наша милая Маргарита – всего лишь захудалая принцесса, причем кое-кто скажет, что и на этот титул у нее нет особых прав.

– Как же так? Ведь ее отец – король Сицилии и Неаполя.

– Бедный Рене, вряд ли он когда-нибудь снова увидит свою Сицилию.

– И тем не менее ему приятно именовать себя королем.

– Благодаря титулу отца Маргарита получает настоящую корону. Вряд ли она могла бы на это рас-считывать, если бы не являлась принцессой – пусть даже захудалой.

– Надеюсь, девочка счастлива.

– Уверен, что Генрих будет плясать под ее дудку. Он – человек безвольный, а Маргарита – девушка с характером. Достаточно вспомнить ее бабку…

Агнесса положила Карлу руку на плечо:

– Я знаю, как вы любили герцогиню.

– Она была исключительная женщина. Мне ее очень не хватает. Слава Богу, у меня есть ты.

– Я всегда буду рядом с вами.

– Иначе и быть не может. Без тебя я не смог бы жить. – Карл задумался, потом сказал: – Французская королева на английском престоле, к тому же ко-ролева сильная, может принести Франции немало пользы.

– Но она так молода.

– Да, молода, но умна и, полагаю, не забудет свой долг перед Францией. Я вызову ее для беседы, а ты послушаешь и потом скажешь свое мнение: можно ли будет на нее рассчитывать, когда она уедет в Англию.

Маргарита была польщена приглашением короля. Карл ей всегда нравился. Он был добр с ней, по-отечески заботлив. Благодаря ему ее свадьба получилась такой великолепной. Конечно, Маргарита понимала, что Карл пошел на такие расходы главным образом для того, чтобы произвести впечатление на англичан, но не только – король был рад случаю сделать приятное любимой племяннице. А как легко разрешил головоломный вопрос со свадьбой Иоланды! Если бы не Карл, Рене наверняка нашел бы предлог для новой отсрочки.

Король встретил племянницу по-родственному – обнял, поцеловал. Агнесса сделала то же самое.

– Итак, теперь перед нами английская королева, – сказал Карл. – Как вам нравится быть королевой, милая?

– Я пока еще не королева…

– Верно, вы ведь даже еще не видели своего жениха. На церемонии его заменял Саффолк.

– Маркиз Саффолк – мой добрый друг, и с маркизой, его женой, я тоже подружилась.

– Это хорошо, что у вас в Англии уже есть друзья. Они вам понадобятся. Стало быть, чета Саффолков пришлась вам по душе. А как вам понравились Талботы?

– Они тоже очень добры ко мне.

– Еще бы – ведь вы теперь их королева! Перед вами нелегкая задача, Маргарита. Придется проявлять мудрость, временами даже изворотливость. Вы еще очень молоды, многие постараются этим воспользоваться. Будьте осторожней.

– Я знаю, что моя новая жизнь не будет легкой…

– Ничего, вы умная девочка. Вы похожи на свою великую бабушку и на вашу матушку, к которой я тоже отношусь с искренним восхищением. В вас чувствуется их порода. Полагаю, вы быстро поймете, что король Генрих нуждается в руководстве. Его наставницей должны стать вы, и только вы, Маргарита.

– Вы думаете, он будет меня слушать, сир?

– Безусловно. Вы станете самым близким для него человеком. Говорят, Генрих – человек мягкий. Он не любит торжественности, терпеть не может славословий. В сущности, он очень милый молодой человек. Вы с ним легко найдете общий язык. Но берегитесь тех, кто окружает короля. Постарайтесь влиять на него, чтобы он подбирал себе советников по вашему вкусу. И еще, скажу вам по своему опыту: поначалу держитесь крайне осторожно. Пусть вас считают девочкой, ребенком. Ведите себя так, словно вы испуганы новым окружением и хотите всем понравиться. Но при этом смотрите по сторонам и все запоминайте. Подружитесь с королевскими советниками, в настоящее время именно они правят страной. Особенно остерегайтесь герцога Глостера. Он противился этому браку, а значит, будет вам врагом. Глостер постарается доказать всем, что брак короля был ошибкой. Берегитесь этого человека, но бояться его не нужно. Если вы будете вести себя достаточно мудро, он ничего не сможет вам сделать. Англичане почему-то любят Глостера, однако жена герцога уличена в колдовстве – доказано, что она хотела извести короля. Влияние Глостера пошатнулось, но он все еще опасен.

– Я все сделаю, как вы велите, дорогой дядя. Сама понимаю, мне нужно еще многому поучиться.

– Значит, первый урок вы усвоили правильно. Не так ли, Агнесса?

– Да, – согласилась Агнесса. – Первый урок всегда заключается в том, что понимаешь, как многому тебе надо научиться.

– Нельзя допускать, чтобы знать становилась слишком сильной, – продолжил король. – Это неминуемо приведет к междоусобице. Лорды перегрызутся между собой, и начнется война. На высокие должности лучше назначать людей незнатных, но способных. А главное, дитя мое, помните, что вы – француженка. Не забывайте свою родину.

– Ни за что! Я всегда буду любить Францию! Англия – моя вторая родина, а Франция – первая.

– Вот это правильно, – сказал король. – Благодаря вашему браку наши страны смогут заключить перемирие. Англичане хотят мира, но мира им не будет до тех пор, пока они окончательно не откажутся от притязаний на французскую корону. Мэн и Анжу по-прежнему у них в руках. Они должны отдать нам эти земли, и в особенности герцогство Мэн. Лишь тогда мы сможем быть уверены, что французская территория очищена от иноземцев. Маргарита, вы должны убедить Генриха, чтобы он вернул нам Мэн.

– А силой взять земли нельзя?

– Это будет стоить больших денег и множества жизней, да и военное счастье может от нас отвернуться. Нет, я хочу получить земли в обмен на мир.

– Ради Франции я сделаю все, что смогу, – пообещала Маргарита.

– Благослови вас Боже, дитя мое. Мы любим вас и верим вам.

Пришло время собираться в дорогу. Рене торжественно поручил дочь попечению маркиза и маркизы Саффолк. При расставании присутствовал сам король Карл. Обняв племянницу, он нежно поцеловал ее и смахнул слезу.

– Помните нас. Не забывайте Францию, – прошептал он Маргарите на ухо.

– Обещаю, – ответила она.

Кавалькада отправилась в путь. Король провожал Маргариту целые две лиги, а затем попрощался с ней уже окончательно. Расставаясь, оба плакали.

– Вам досталась одна из величайших корон Европы, дорогая племянница. Но я знаю, что вы достойны и большего.

– Я постараюсь не подвести вас, – сказала Маргарита. – Я всегда буду любить вас и Францию.

Король растроганно обнял ее, развернул коня и печально пустился в обратный путь.

Рене и Изабелла поехали дальше – они простятся с дочерью чуть позднее. Их девочка была еще так юна, а ей предстояло оказаться в самом центре интриг, в стране, традиционно относящейся ко всему французскому с предубеждением.

В городе Бар Маргарита должна была распрощаться с родителями. Все трое молчали, сил говорить не было. Любое слово, сказанное в эту минуту, заставило бы их горько разрыдаться.

Маргарита тронула поводья и поехала вперед, не решаясь оглянуться. Алиса не отставала от нее. Она ничего не говорила, но ее участливость глубоко тронула Маргариту. Родителей рядом больше не будет, но зато есть новые друзья.

Предстоял еще долгий путь. В свите Маргариты был цвет английской знати: маркиз и маркиза Саффолк, граф и графиня Шрюсбери, граф Уилтшир, лорд Грейсток, лорд Клиффорд и многие другие. Англичане тоже не пожалели сил и средств, чтобы не ударить лицом в грязь. Юную королеву сопровождали не только рыцари, но и многочисленные слуги: повара, конюхи, лакеи, горничные. Каждое ее пожелание, каждая прихоть моментально исполнялись. Расходы на содержание и пропитание всей оравы обошлись королю Генриху в пять тысяч фунтов стерлингов. Для истощенной государственной казны это была нешуточная сумма. Всякий, кто имел представление о состоянии английских финансов, уже по одному этому понял бы, как заинтересован король в браке с французской принцессой.

Когда кортеж прибыл в Париж, все население города высыпало на улицы. Маргарита встретилась с герцогом Орлеанским. Горожане восторженно приветствовали юную, прекрасную королеву, называли ее «наша маленькая Маргаритка», эти цветы были повсюду – и живые, и сделанные из бумаги. В соборе Нотр-Дам состоялась торжественная литургия. Церковный хор исполнил гимн «Тебя, Боже, славим», а на улицах вовсю веселился народ. Все были уверены, что замужество Маргариты – предвестие мира, который положит конец проклятой войне.

Герцог Орлеанский проводил Маргариту до Понтуаза. Здесь кончались французские владения и начинались английские. На границе Маргариту встретил Ричард, герцог Йоркский.

Так Маргарита впервые встретилась с человеком, который считал, что имеет не меньше прав на английскую корону, чем Генрих. Ричард Йорк был потомком Эдуарда III и по отцу, и по матери: его отец был сыном Эдмунда Лэнгли, пятого сына короля; мать же была дочерью Роджера Мортимера, внука герцога Кларенса. Ричард должен был организовать королеве почетную встречу и проводить ее в Англию.

Этот лорд был горд и надменен. С Маргаритой он держался со всей подобающей учтивостью, но принцесса сочла его высокомерным, и он понравился ей куда меньше, чем чета Саффолков или граф и графиня Шрюсбери. Однако Маргарита знала, что герцог Йоркский – большой человек в Англии, находящийся подле самого трона. Вспомнив то, чему учил ее король Карл, Маргарита была с герцогом Йоркским весьма любезна и постаралась расположить его к себе.

В Понтуазе Маргарита должна была распрощаться со своим братом Жаном и герцогом Алансонским, последними из провожающих-французов. Теперь новоиспеченную королеву окружали только англичане.

На роскошной барже, сверху донизу разукрашен-ной маргаритками, она поплыла по Сене в Руан, где супругу английского короля вновь ждала торжественная встреча.

Маргариту пронесли по городу в паланкине, увитом маргаритками. Впереди на коне ехал маркиз Саффолк, представлявший в дороге особу короля. Слева и справа от Маргариты ехали герцог Йоркский и граф Шрюсбери. Прочие знатные господа и дамы следовали сзади.

В Руане пришлось задержаться, поскольку, согласно традиции, Маргарита должна была принять участие в праздничных церемониях.

Здесь Алиса оказалась для нее совершенно незаменима. Дело в том, что у Маргариты очень скоро кончились собственные деньги. Ее отец, обремененный многочисленными долгами, не смог обеспечить дочь суммой, необходимой на покрытие расходов, а, согласно обычаю, все затраты на путешествие невеста должна была оплачивать из собственной казны.

Алиса сказала, что королевская невеста должна подарить бедным девушкам города наряды.

– Наряды? – переполошилась Маргарита. – Какие еще наряды?

– Каждой девушке нужно подарить платье и не забыть про башмаки, это тоже важно. Таков обычай, народ ждет, чтобы вы его исполнили.

– И сколько же девушек должна я одеть и обуть?

– По количеству лет, прожитых вами на свете. Стало быть, девушек будет пятнадцать. Вы не беспокойтесь, мы подготовили заранее и платья, и башмаки. Нужно только заплатить за наряды. Руанцы – народ недоверчивый. В кредит они не верят никому… Даже королевам.

– Я вижу, они люди разумные, – уныло вздохнула Маргарита. – Дело в том, Алиса, что, откровенно говоря, у меня совершенно не осталось денег. Если я сейчас заплачу за наряды, у меня не хватит денег на дальнейшую дорогу. Ведь впереди предстоят еще немалые расходы.

– Я уверена, что ваш отец пришлет недостающую сумму.

– Алиса, – медленно сказала Маргарита, – у моего отца нет денег. Он по уши в долгах. Так было всегда, сколько я себя помню.

– Значит, деньги одолжу вам я.

– А я отдам вам в залог свое столовое серебро. Вы вернете мне его, когда я выплачу долг.

– В этом нет никакой необходимости… – начала было Алиса, но Маргарита прервала ее.

– Не хочу копить долги, – твердо сказала она. – Чужие деньги нужно возвращать. Не желаю быть такой, как мой отец. Он вечно скрывается от кредиторов. Правда, его это совершенно не расстраивает. Он безразличен к подобным «пустякам». Он такой милый, такой обаятельный… Я ужасно его люблю, но повторять его ошибки не намерена.

Пришлось Алисе взять в залог серебро, а взамен она дала Маргарите денег, чтобы оплатить расходы на наряды для руанских девушек. Возникло немало и других затрат – ведь английская королева не могда себе позволить скряжничать и делать долги.

Наконец кавалькада прибыла в Арфлер, где уже ждали два корабля. Один был из Шербура и назывался «Кок Джон», другой – «Мэри», из Хэмптона. Маргарита и ее ближайшее окружение погрузились на первый корабль, остальная свита – на второй.

Путешествие через пролив было недолгим, ибо дул сильный попутный ветер, но сильно качало, и вскоре Маргарите стало нехорошо.

Многие из находившихся на борту чувствовали себя неважно, однако никто не мучился так, как Маргарита. Алиса, сама едва справлявшаяся с дурнотой, пыталась ухаживать за девушкой, а та лишь шептала:

– Никогда в жизни мне не было так плохо. Лучше уж умереть.

Когда вдали показалась полоска земли, все вздохнули с облегчением.

Алиса наклонилась к Маргарите и прошептала:

– Ну вот и все. Как только мы ступим на твердую землю, вашу болезнь как рукой снимет.

Все же она сочла нужным сказать мужу, что девушка нездорова. Может быть, тут не морская болезнь, а что-нибудь похуже?

Причины для тревоги имелись – на лице у Маргариты выступили красные пятна. Алиса расстегнула девушке платье и увидела, что пятна есть у нее и на груди.

– Спаси нас, Боже! – воскликнула графиня. – У королевы чума!

Маркиз велел завернуть королеву в одеяла и перенести на берег. Алиса сама укутала Маргариту, а Саффолк прыгнул в воду, принял драгоценную ношу на руки и, осторожно ступая, выбрался на сушу. На берегу между тем собралась толпа встречающих – горожане заметили корабли еще издалека.

Все притихли, увидев, что Саффолк держит королеву на руках. Ее осторожно положили в портшез и со всей возможной поспешностью доставили в монастырь, расположенный неподалеку от Портсмута. Монастырь назывался «Дом Божий». Монахини под ру-ководством опытных лекарей ухаживали за больной.

Все были перепуганы, ибо считали, что королева заболела моровой язвой или оспой, а это означало либо верную смерть, либо, в лучшем случае, уродство. Однако через несколько дней все вздохнули с облегчением. Выяснилось, что у Маргариты не черная оспа, а всего лишь ветрянка. Красные пятна начали исчезать, так и не преобразовавшись в язвы. Под заботливым присмотром монахинь Маргарита начала поправляться.

Король Генрих сгорал от нетерпения. Он специально выехал в Саутгемптон и послал за Саффолком, чтобы поскорее получить весточку о состоянии здоровья королевы.

– Она поправляется, милорд, – доложил маркиз. – Мы очень испугались, но, к счастью, болезнь королевы оказалась не опасной. Это был несильный приступ оспы, и теперь ее величество поправляется.

– Я хочу поскорее ее увидеть! Она знает, что я здесь, совсем близко?

– Не думаю, милорд. Но знайте, что королева тоже сгорает от нетерпения.

Генрих очень боялся, что болезнь изуродовала его невесту. Вдруг, встретившись с ней, он не сможет скрыть отвращения? Поэтому, поддавшись порыву, Генрих сказал:

– Я встречусь с ней, но не как король. Скажите ей, что некий оруженосец доставил ей послание от короля. Этим оруженосцем буду я. Таким образом я смогу увидеть ее в естественной обстановке, без церемоний. Вы меня поняли?

– Понял, милорд. Я скажу ее величеству, что прибыл оруженосец короля с письмом.

Маргарита сидела в кресле, все еще бледная и слабая. Вошел Саффолк, сказал, что прибыл посланец от короля. В состоянии ли Маргарита его принять?

– Это мой долг, – ответила она.

– Тогда я велю ему войти.

Маргарита рассеянно взглянула на тощего молодого человека, очень просто одетого и державшегося подчеркнуто скромно. «Оруженосец» преклонил перед ней колено и протянул письмо. Маргарита на посланца толком и не взглянула. Пока она читала, Генрих исподтишка разглядывал свою суженую.

– Будет ли ответ, миледи? – спросил он.

Она покачала головой:

– Я напишу его величеству, когда буду чувствовать себя лучше.

Молодой человек удалился, а к Маргарите вошла Алиса.

– Как вам понравился оруженосец, доставивший письмо? – спросила она.

– Оруженосец? – рассеянно переспросила Маргарита. – Да я на него и не посмотрела.

Алиса расхохоталась.

– И вы не догадываетесь, кто это?

Маргарита недоуменно уставилась на нее.

– Это же был сам король! Ему не терпелось поглядеть на вас, и он решил, пренебрегая формальностями, навестить вас под видом оруженосца.

– Это был король! – ахнула Маргарита. – Мой муж?! А я позволила ему стоять передо мной на коленях!

– Так ему и надо, – заявила Алиса. – Раз изображаешь из себя оруженосца, веди себя соответственно.

– Вы спрашиваете, Алиса, как он мне понравился! – воскликнула Маргарита. – Гораздо важнее, понравилась ли ему я!

Генрих же тем временем писал письмо архиепископу Кентерберийскому. Он сообщил, что видел ко-ролеву и пришел в совершеннейший восторг. Она точь-в-точь такая, как ему описывали. Правда, королева еще очень слаба и со свадьбой придется немного подождать. Проклятье и еще раз проклятье!

Свадьбу назначили на двадцать второе апреля. Она должна была состояться в Тишфилдском аббатстве, обряд венчания выпало совершать епископу Солсбери. Маргарита быстро поправлялась, чему способствовали ее молодость и крепкое здоровье. Когда выяснилось, что недуг королевы неопасен, все стали говорить, что ее чудесное исцеление – добрый знак: на новой родине Маргариту ждет счастье. Алиса, правда, не удержалась от ехидного замечания, что еще более добрым знаком было бы отсутствие всякой болезни, даже неопасной, но своей августейшей подруге маркиза этого не сказала – Маргарита еще не совсем оправилась от потрясения, и говорить ей следовало лишь вещи приятные.

Маргарита часто вспоминала скромного «оруженосца», преклонившего перед нею колени. Как жаль, что она не рассмотрела молодого человека получше! Однако, насколько она могла запомнить, лицо «оруженосца» было ясное и доброе. Это само по себе уже радовало.

Генрих тоже все время думал о Маргарите. Она была такая молоденькая, такая хрупкая. Когда он вспоминал, как она сидела в кресле, закутанная в одеяло, сердце у него сжималось от нежности. Она была настоящей красавицей, невзирая на бледность. Даже бледность была ей к лицу. Бедняжка, такая беззащитная, такая слабенькая! Кто бы мог подумать, что он будет ждать дня свадьбы с таким нетерпением!

Генрих молился, чтобы Господь даровал ему счастливую семейную жизнь. Нужно было каким-то образом раздобыть денег на свадьбу. Королевский брак – дело дорогостоящее. Пришлось заложить драгоценности короны. В качестве обручального кольца Генрих собирался воспользоваться коронационным перстнем, в свое время подаренным ему дядей, кардиналом Бофором. Перстень был золотой, с несколькими крупными рубинами. Добрейший дядя, он не раз выручал деньгами своего царственного племянника! Сундуки кардинала ломились от золота; когда король оказывался в затруднительном положении, Бофор черпал из своих сокровищниц щедрой рукой. Генрих часто думал, что без дяди он ни за что не справился бы с бременем государственных дел. Вот и сейчас перстень кардинала окажется как нельзя более кстати.

Со всех сторон королеве слали подарки. Один из них был настолько необычен, что никто не знал, как с ним поступить. Это был лев в клетке. Когда королева налюбовалась им вдоволь, зверя отослали в Тауэр, на постоянное проживание.

Наступил день венчания. Церемония была не столь торжественной, как во Франции, но, впервые взявшись за руки, жених и невеста прониклись друг к другу безграничным доверием. В ту минуту зародилась их любовь.

Оба торжественно произнесли слова брачного обета и выслушали проповедь епископа; и Генрих, и Маргарита, каждый на свой лад, поклялись себе свято выполнить супружеский долг.

Епископ читал псалом:

«Благословен всякий, страшащийся Господа и ступающий по пути Его.

Вкушай плод рук твоих, и будешь счастлив ты,

И будет жена твоя, словно гроздь плодоносящая подле тебя,

И будут дети твои, как молодые оливы подле стола твоего».

Генрих и Маргарита были молоды; им предстояла долгая жизнь. Как король и королева они были обязаны произвести на свет наследника престола. Оба поклялись, что не пожалеют усилий ради этой благой цели.

Генрих был идеальным мужем для Маргариты. Мягкий, покладистый, верный, жаждущий любви. Маргарита прекрасно видела его слабости, но от этого лишь любила его еще больше. Ей нужен был спутник, которого можно вести и наставлять, о котором нужно заботиться. Маргарита догадывалась, что Генрих именно таков.

А король смотрел на свою молодую жену и не мог налюбоваться ее красотой. На всю жизнь запомнит он ее такой, какой увидел впервые: хрупкой, бледной, закутанной в одеяло. Должно быть, еще тогда он полюбил ее…

Одним словом, брак обещал быть счастливым.

Первые несколько дней после венчания царственная чета провела в аббатстве. Впереди было немало утомительных дел, и Генрих решил, что его юная жена, еще не вполне оправившаяся от болезни, нуждается в отдыхе.

То была сладостная пора. Генрих говорил жене о своей любви, и с течением времени Маргарита чувствовала себя все более и более уверенно.

Король объяснил, что коронация его супруги состоится в Лондоне, в конце мая.

– Но сначала мы должны объехать всю страну, – объяснял он. – Всем захочется посмотреть на новую королеву. Да и мне будет приятно показать народу свою прекрасную невесту.

С каждым днем Маргарита чувствовала себя все лучше, радостное волнение ширилось и нарастало: только теперь девушка в полной мере осознала, что отныне становится настоящей королевой. Как скучна и бесцветна была ее прежняя жизнь! Младшая дочь короля, причем короля ненастоящего, который только и делал, что прятался от своих кредиторов, – вот кто она была раньше.

С того момента, когда к захудалой принцессе вдруг стали проявлять пристальный интерес великие мира сего, а король Франции решил, что с ее помощью можно будет вернуть Мэн и Анжу, Маргарита оказалась в центре всеобщего внимания, и ей это импонировало. Теперь ее жизнь и вовсе стала захватывающе интересной: у нее есть собственное королевство, есть муж, который восхищается ею, благоговеет перед ней, почтительно выслушивает каждое ее слово. Король правит страной, а королем будет править королева. Какая радужная перспектива!

Однако Алиса заставила ее вернуться с неба на землю.

Они вместе осматривали гардероб Маргариты, и маркиза вздохнула:

– Я и не думала, что у вас так мало платьев. В чем же вы поедете в Лондон? Народ ожидает увидеть свою новую королеву во всем блеске и великолепии.

– Других нарядов у меня нет.

– Но в этих платьях вы путешествовали по Франции, их многие уже видели. Нельзя же надевать платья во второй раз! Кроме того… они недостаточно хороши. Ведь ваш отец должен был обеспечить вас полным гардеробом!

– Он этого не сделал.

Алиса опустилась на табурет и закрыла лицо руками, погрузившись в сосредоточенное раздумье. Потом решительно поднялась и заявила:

– Я должна поговорить с мужем, а он, в свою очередь, немедленно отправится к королю.

– Алиса, не слишком ли много шума из-за каких-то платьев?

– Из-за каких-то? Это очень важно! Вы должны произвести на подданных благоприятное впечатление. Вы же знаете, что англичане недолюбливают французов, так не следует давать им повода для пересудов. Встретят вас хорошо, потому что люди устали от войны и хотят мира. Но вы должны выглядеть, как настоящая королева.

После этого сурового выговора у Алисы все же хватило такта не просто уйти, а попросить разрешения удалиться. Она немедленно отправилась к мужу, а тот, в свою очередь, доложил о проблеме королю.

Состоялось срочное совещание, в результате которого лакей Саффолка на бешеной скорости помчался в Лондон. Он должен был незамедлительно привезти в аббатство некую Маргарет Чамберлен, лучшую портниху лондонского Сити.

Миссис Чамберлен не заставила себя ждать. Она прибыла в аббатство и привезла с собой несколько тюков драгоценных тканей. К мастерице приставили нескольких портних, и закипела работа: нужно было срочно сшить платья, в которых королева проследует через всю страну до Лондона.

Генрих никогда не обращал внимания на одежду, но доставлять жене удовольствие было необычайно приятно, а Маргарита от своего нового гардероба была в совершеннейшем восторге. С каждым днем Англия нравилась ей все больше и больше.

Началась поездка по стране. Она была поистине триумфальной. В роскошных платьях, с распущенными по плечам золотистыми волосами Маргарита выглядела поистине божественно. На ее лбу сияла нитка бриллиантов, голубые глаза светились счастьем, щеки нежно розовели, и народу казалось, что рядом с королем едет настоящая сказочная королева. Даже то, что Маргарита была маленькой и хрупкой, не портило впечатления, а, наоборот, вызывало еще большее восхищение. Королева выглядела такой изящной! Все встречали ее с маргаритками в руках, по большей части не настоящими, а искусственными.

Люди восторженно размахивали цветами и говорили друг другу:

– Война окончена. Этот брак означает мир.

Англичане восторженно приветствовали новую королеву и новую жизнь. Когда они кричали: «Да здравствует королева», – каждый думал, что наконец-то настают спокойные времена.

Стало ясно, что народ одобрил брак и встречает новую королеву дружелюбно. Люди говорили, что королю давно пора было жениться. Стране необходим наследник престола, а невеста, привезенная из Франции, поможет закончить войну. Скоро будет коронация, потом родится принц. И больше никакой войны! Настают хорошие времена.

Завершив путешествие, супруги сделали остановку в Элтхемском дворце, чтобы приготовиться к торжественному въезду в Лондон. Маргарита знала, что теперь начнется самое важное. Но Генрих так любил ее, что она ничего не боялась: раз сумела покорить сердце короля, то сумеет очаровать и лондонцев. До сего дня Маргарита не встретила никого, кто был бы противником ее замужества, однако она знала, что в стране есть и оппозиция. Предстояла встреча с могущественным герцогом Глостером, и к этому столкновению нужно было как следует подготовиться.

Из Элтхема двор переехал в Блэкхит, куда прибыла торжественная депутация из Лондона: мэр, олдермены, шерифы – все в алых мантиях, а представители городских цехов в синих плащах с золотой вышивкой и красных колпаках. Мэр произнес приветственную речь и пригласил королеву пожаловать в Сити.

Маргарита ответила ласково и сердечно. В этот миг она была очень благодарна Алисе, вовремя позаботившейся о ее гардеробе. Не хватало еще ударить лицом в грязь в столь ответственный момент! Ах, что бы она делала без маркиза и его жены! Маргарита пообещала себе, что непременно вознаградит Алису за заботу. Сделать это очень просто – достаточно сказать Генриху.

На следующий день в Блэкхит прибыл новый кортеж, возглавляемый весьма важным господином. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять: это человек непростой. Все окружающие взирали на него с глубочайшим почтением. Маргарита впервые поняла, что даже старый человек может быть красивым. Вельможа был одет самым великолепным образом, а ливреи его слуг сияли золотом.

Приблизившись к королеве, гость низко поклонился и произнес цветистое приветствие.

Маргарита хотела ответить ему столь же любезно, но в этот миг король сказал:

– Миледи, позвольте представить вам моего дядю герцога Глостера.

Так это Глостер! Заклятый враг! Маргарита вспомнила слова короля Карла: «Больше всего остерегайтесь герцога Глостера».

Маргарита была слишком юна, чтобы прятать свои чувства. Ведь перед ней стоял человек, всеми силами противившийся ее браку! Он хотел помешать ее счастью! Жена у него – колдунья, сидит в тюрьме за то, что лепила из воска фигурку короля Генриха, желая его погубить. Глостер – враг, причем враг непримиримый.

– Спасибо, милорд, за приветствие, – холодно произнесла Маргарита и отвернулась.

Все замерли от такого афронта. Глостер отличался вспыльчивым нравом, унаследованным от великих предков. Придворные в ужасе ждали, что последует дальше.

Однако Глостер, казалось, не придал произошедшему никакого значения. Он мог быть очень любезным, когда этого хотел, да и обаянием обладал поистине незаурядным.

– Как приятно, когда королева так красива, – сказал он. – Его величеству можно позавидовать, причем не только из-за того, что он – король.

– Королям завидуют многие, – отрезала Маргарита. – Это в порядке вещей, однако горе тому, кто попытается занять место монарха.

Она никогда не лезла за словом в карман, а сдерживать свой характер так и не научилась. Когда Маргарита жила у бабушки, у нее не было возможности проявить свой строптивый нрав. Теперь же, встретившись лицом к лицу с врагом, о котором она так много слышала, юная королева не сумела сдержаться.

– Мудрые слова, – пожал плечами Глостер. – Однако вряд ли теперь найдется человек, который втайне не мечтал бы оказаться на месте его величества. У короля такая прекрасная супруга!

– Благодарю за любезность.

– Добро пожаловать в нашу страну, миледи. Уверен, что вы… и король будете хорошо ею править.

Он выпрямился в полный рост и добавил:

– Буду счастлив, если ваши величества перед въездом в Лондон соизволят отдохнуть в моем Гринвиче. Простонародью королева так понравилась, что поездка наверняка будет утомительной: все будут орать, выражать восторг, устраивать всевозможные представления. Люди хотят показать королеве, как они ей рады.

Маргарита открыла было рот, чтобы отказаться от приглашения и заявить, что она не нуждается ни в каком отдыхе, но король опередил ее:

– Очень мило с вашей стороны, дядя. Королеве Гринвич наверняка понравится.

После этого Маргарите пришлось смолчать, однако за всю дорогу она ни разу не взглянула на герцога, хотя он ехал подле нее. Внутренне Маргарита вся кипела: как может Генрих так мягко разговаривать с человеком, который является – все это знают! – его лютым врагом!

Герцог же держался как ни в чем не бывало и улыбался самым радушным образом. Он рассказывал о Гринвиче, описывал красоты этого поместья, унаследованного им от дяди Бофора – не нынешнего кардинала, а его покойного брата Томаса, герцога Эксетерского.

– Мне досталось еще двести акров земли, и я решил устроить там парк для охоты. Вы любите охотиться, миледи?

– Да.

– Значит, вам понравятся английские леса. В мире таких больше нет. Когда я получил в наследство эти угодья, я решил укрепить замок, прорыть ров и возвести башни. Все это сделано. Теперь Гринвич готов принять столь высоких гостей.

Маргарита безмолвствовала, высоко вздернув пылающее гневом лицо.

Кавалькада сделала привал в Гринвиче, а затем направилась прямо в Лондон. Горожане приготовили многочисленные представления и живые картины. Маргарита в жизни не видела ничего подобного, и от восторга начисто забыла о Глостере. Лондон превзошел все ее ожидания. Горожане расстарались вовсю, чтобы порадовать новую королеву. А ведь главные торжества, связанные с коронацией, были еще впереди.

Темой всех спектаклей и живых картин была свадьба Генриха и Маргариты, которая должна была привести к долгожданному миру. Было время, когда англичане считали, что мир наступит лишь после завоевания Франции. Лет двадцать назад казалось, что до осуществления этой мечты рукой подать. Но затем великий Генрих V внезапно скончался в расцвете лет, и с тех пор фортуна отвернулась от Англии.

Что ж, пусть не победоносный, но все-таки мир. Мир – это значит, что больше не будет грабительских податей и налогов, разоряющих страну и подрывающих торговлю.

На Саутверкском мосту живая картина изображала «Мир и изобилие». Чуть далее разыгрывали кукольный спектакль «Справедливость и мир». Марионетки, изображавшие Справедливость и Мир, заключили друг друга в объятия и обменялись поцелуями. Потом появилась Святая Маргарита. Девочки-танцовщицы кружились в танце, волосы каждой были украшены маргариткой.

Это был настоящий триумф. Генрих был счастлив, что его королева так нравится народу. Король старался не думать о том, что истинная причина такого гостеприимства – надежда на скорый мир. На самом деле до мира было еще далеко. Свадьба состоялась, но пока удалось договориться лишь о перемирии. А между тем кардинал прав: мир необходим, и как можно скорей.

– Если б был жив мой великий брат, он проклял бы вас, милорд, – сказал тогда Глостер кардиналу. – Мир? Ни за что на свете! Мы должны воевать до тех пор, пока французская корона не достанется английскому королю. Она должна быть нашей!

Глостер так вспыльчив, так несдержан. Однако зачем он явился в Блэкхит, зачем был так любезен с королевой? Маргарита слишком явно выказала ему свою неприязнь – придется с ней поговорить.

Так Генрих и сделал.

– Но я не понимаю вас! – воскликнула Маргарита. – Почему вы с ним так ласковы? Ведь он вам не друг!

– Это мне хорошо известно. Я не доверяю этому человеку. Когда он рядом, я удваиваю стражу. Если б он мог, то наверняка погубил бы меня.

– И вы называете его «мой дорогой дядя»!

– Каждый из нас играет свою роль, Маргарита.

– А я не умею скрывать своих чувств!

Генрих нежно улыбнулся:

– Вы так милы, так открыты. Но учтите, дорогая моя, Глостер – человек опасный, и у него много сторонников. Особенно обожают его лондонцы.

– Значит, лондонцы не верны своему королю!

– Вовсе нет. Вы сами видели, как они вас встречали. Но Лондон – город могущественный, частенько он ведет себя своевольно… Если лондонцы недовольны королем, ему лучше поостеречься.

– Но ведь вы государь!

Генрих рассмеялся:

– Дорогая Маргарита, вы очень умны, но вам нужно еще многому поучиться.

Маргарита ничего не ответила, но про себя подумала: никогда я не стала бы привечать своих врагов и прикидываться, что люблю их.

Тем временем Глостер обсуждал королеву с герцогом Йоркским. Между двумя этими вельможами было немало общего. Каждый из них втайне считал, что имеет все права на престол. Глостер находился к короне ближе: в случае смерти племянника королем должен был стать он. Однако Йорк и по отцу, и по матери происходил от Эдуарда III, причем его дед, герцог Кларенс, был старшим братом Джона Гонта, пращура нынешнего короля, а значит, Йорк обладал не меньшими правами на корону, чем сам король.

– Она оскорбила меня, – кипятился Глостер. – Надо было развернуть коня и ускакать прочь – я собирался это сделать, но сдержался.

– Вы проявили восхитительную выдержку, милорд. Мы все были возмущены. Однако вы вели себя так, словно эта девчонка вам необычайно понравилась.

– Что ж, она довольно хорошенькая. При этом с сильным характером. Наш Генрих будет в ее руках, как воск.

– Что ж, значит, придется иметь дело не с королем, а с королевой.

Глостер стиснул кулак:

– Я бы ни за что не подчинился бабе… да еще француженке. Какой злосчастный брак! Мы многого лишились, а что получили взамен? Французскую королеву! Попомните мои слова, это еще только начало – нам придется потерять еще многое. Нужно не жениться на французской принцессе, а завоевывать Францию!

– Да, мы мало что обрели. Минорка, Майорка – пустые титулы! А французы добираются до Мэна.

– Вот что я вам скажу, – решительно заявил герцог Глостер. – Я не позволю, чтобы дочь какого-то там короля Рене меня оскорбляла!

– Да, девочка должна знать свое место, – согласился Йорк. – Ей позволено сидеть на троне и носить корону поверх кудряшек, но считаться с благородными лордами ей придется!

– Да, нашей милашке нужно будет многому научиться.

Коронация состоялась в конце мая. Церемония была обставлена весьма пышно, люди стекались в Вестминстер со всех сторон. Жители столицы ликовали, вид у всех был очень довольный. Расходы оплачивала королевская казна, из которой пришлось выскребать последние крохи.

Вино лилось рекой, лондонцы пели и танцевали.

– Теперь будет мир! – кричали они. – Наконец-то! Да здравствует король Генри и его хорошенькая королева!

Но всеобщее ликование продолжалось недолго.