"В плену твоих желаний" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 24

Дорогая Шарлотта!

Если мужчины о многом умалчивают, то только потому, что опасаются доверять женщинам свои секреты. Стоит женщине о них услышать, как ей сразу же хочется выведать все подробности частной жизни мужчины, а большинство мужчин предпочитает об этом не распространяться.

Ваш кузен Майкл.

Стоило Венеции повторить за Лахланом его тост, как вечеринка приняла странный оборот. Только что девушка радовалась, ощущая себя частью клана, но в следующий момент Лахлан уже принялся энергично выпроваживать гостей. Да, было уже довольно поздно, но зачем же вести себя так грубо и бестактно?

Рурк похлопав Лахлана по плечу и поздравив их обоих – с чем, она так и не поняла, – заговорил о ее браке с Лахланом. По непонятной причине Лахлан внезапно предложил другу еще немного выпить. Наедине.

Предоставленная самой себе, Венеция отыскала леди Росс, которая наводила порядок в гостиной. Когда девушка начала ей помогать, женщина остановила ее:

– Нет, не беспокойся об этом. Я просто решила немного прибраться, перед тем как ложиться спать.

– На самом деле я хотела спросить, что Маккинли имел в виду сегодня днем, – сказала Венеция. – Он упомянул что-то о наказании Лахлана, о моем отце и воровстве.

– Ах, это. – Леди Росс принялась раздраженно складывать в стопку грязные тарелки. – Понятия не имею, о чем он говорил. Этот человек сумасшедший. Наверняка ты это заметила.

– Я согласна, что он негодяй, но, осмелюсь сказать, далеко не сумасшедший. И мне кажется, все остальные тоже знают, что он имел в виду.

Леди Росс тяжело вздохнула и повернулась лицом к ней:

– Тебе следует спросить об этом Лахлана.

– Я пыталась, когда мы танцевали, но он сразу переменил тему. И больше никто мне не расскажет, что случилось такого ужасного…

– Он не хочет, чтобы об этом говорили, вот и все. Он никогда не простит мне, если я тебе расскажу. Кроме того, будет правильнее, если он сам тебе расскажет, раз теперь ты его жена.

– Его жена? – воскликнула Венеция. – Что вы хотите этим сказать?

Леди Росс с удивлением посмотрела на нее.

– А ты не знаешь? – Она вздохнула. – Я подозревала, что Лахлан ничего не объяснил тебе насчет гражданского брака. Те клятвы, которые вы произнесли перед Богом и всеми присутствующими, достаточны, чтобы ваш брак здесь, в Шотландии, считался законным. – Леди Росс покачала головой: – Он должен был рассказать тебе… Хорошо, что ты сначала поговорила со мной, а то его появление в твоей спальне было бы сюрпризом… – Женщина осеклась, увидев выражение лица Венеции.

– Какие клятвы? – хрипло спросила девушка. Леди Росс побледнела.

– Ты сказала, что понимаешь по-гэльски.

Тост! Тост, который она повторила слово в слово…

А Лахлан сознавал, что она ничего не понимает? Венеция заново прокрутила события в своей голове. О да, он наверняка знал об этом, негодяй, иначе не настаивал бы, чтобы они произносили тост по-гэльски.

Девушку охватила ярость. Мерзавец заманил ее в ловушку! И она попалась в нее, как безмозглая дура!

Крайне встревоженная, леди Росс схватила Венецию за руку.

– Ты понимала, что произносишь клятву? Потому что если не понимала, то это незаконно.

Венеция смотрела в лицо леди Росс, и мысли вихрем кружились у нее в голове. Можно, конечно, отрицать, что она собиралась за него замуж, но весь клан Лахлана будет готов опровергнуть ее утверждение. Леди Росс может выступить на ее стороне, но Венеция будет выглядеть полной дурой, и в любом случае ей не удастся ничего изменить.

Кроме того, она и сама хочет стать женой Лахлана, но только в том случае, если будет уверена, что его не убьют в схватке с отцом.

Венеция прищурилась. Она может еще кое-что сделать, разве нет? Лахлан не подозревает, что ей все известно. Вот почему он повел себя так странно – выставил гостей из дома, поспешно увел от нее Рурка, якобы для того чтобы выпить.

У нее перед ним преимущество. И она непременно им воспользуется. С помощью этого маленького обмана она заставит Лахлана плясать под свою дудку. Для этого и существуют жены, в конце концов.

– Венеция! – требовательно поторопила ее леди Росс. – Ты понимала, что говоришь, или нет?

– Понимала. – Венеция изобразила подобие улыбки. – Прошу прощения, но все это дело насчет гражданского брака поставило меня в тупик. Я думала, что мы с Лахланом обручились этим тостом, а никак не поженились. Но все в порядке. Я ведь действительно хотела выйти за него замуж. Я просто… немного недопоняла.

Леди Росс с облегчением вздохнула, затем порывисто обняла девушку.

– Как же я рада, что ты стала его женой! В самом деле очень рада.

Венеция крепко обняла леди Росс.

– Я тоже, – сказала она совершенно искренне.

Но это не означает, что она позволит своему мужу безнаказанно топтать ее ногами.

Венеция вернулась в столовую, но Лахлан все еще выпивал с Рурком, и было бы неразумно затевать разговор, когда он навеселе. Ей оставалось только уйти и подождать его в спальне – там, где им никто не помешает. Если Лахлан захочет провести с ней брачную ночь, то обязательно придет к ней и попытается объяснить, почему имеет право делить с ней постель. Вот уж тогда она вдоволь повеселится.

Если она не сумеет заставить его просить прощения и обещать ей луну с неба, значит, она вообще не годится в жены.

Лахлан проснулся в кромешной тьме. Голова его покоилась на столе, на сложенных руках, а сам он сидел в кресле…

Правильно, они с Рурком пили виски. Лахлан поднял голову и с удивлением обнаружил, что почти совершенно трезв. Видно, он достаточно долго спал, раз дурман от спиртного успел выветриться. В любом случае он выпил не так много. Он просто оттягивал момент объяснения с Венецией. После того как Рурк ушел, Лахлан еще немного помедлил, собираясь с мыслями, да, видно, заснул.

Вот почему здесь так темно, словно в сердце дьявола, – свеча полностью выгорела. Проклятие!

Лахлан прислушался, но в доме царила мертвая тишина. Все давно уже спали, в том числе и его прекрасная молодая жена. Но она даже не подозревала, что стала его женой.

Лахлан поднялся, опрокинув кресло. Ладно, значит, он все таки не слишком уверенно держится на ногах. Но ему лишь нужно отыскать кремни и зажечь свечу.

Это оказалось труднее, чем он думал. Стоило ему отойти от стола, как он потерял ориентацию. Хотя Лахлан старался не шуметь, он несколько раз обо что-то споткнулся, пытаясь отыскать камин, но, даже натолкнувшись на каминную полку, он не смог найти то, что ему было нужно. Черт бы побрал маму с Венецией, все их «благоустройства» и «нововведения», из-за которых все вещи переставили на другие места.

– Куда подевались кремни? – проворчал он, шаря рукой по каминной полке и опрокидывая при этом подсвечник.

– Они лежат в серебряной шкатулке на другом конце, – послышалось у него за спиной, и язычок пламени осветил комнату.

Лахлан повернулся, откинул с лица спутанные волосы и увидел, что в столовую со свечой вошла Венеция собственной персоной.

На ней были ночная рубашка и пеньюар. Ее пышные волосы волнами иссиня-черного шелка спадали на плечи. У нее был такой вид, словно она только что вылезла из постели. Лахлану сразу же захотелось отнести ее обратно.

Затем он увидел, каким строгим стало ее лицо, когда она оглядела комнату. Три стула были опрокинуты, серебряная супница валялась на полу рядом с оловянным блюдом. Возле заплывшего подсвечника с выгоревшей свечой на столе стояли пустой кувшин из-под виски и стаканы, чудесным образом уцелевшие.

– Добрый вечер, Принцесса, – пробормотал Лахлан, не зная, что сказать. – Я не хотел тебя разбудить, просто искал кремни, чтобы зажечь свечу.

– Слава Богу, что не нашел, а то мне пришлось бы еще тушить пожар.

– Что ты хочешь этим сказать?

Венеция окинула его презрительным взглядом, и Лахлан со стыдом осознал, что на нем нет ни сюртука, ни галстука, жилет его расстегнут, а рубашка наполовину выбилась из брюк. Наверное, он выглядел так, словно только что вывалился из таверны.

– Я хочу сказать, что ты совершенно пьян, – ответила она.

– Ничего подобного! – Он шагнул в ее сторону, но наступил на подсвечник. Тот отскочил, больно ударив его по голени.

– Господь всемогущий! – воскликнул Лахлан, отбрасывая подсвечник ногой.

– Прекрати! – Венеция поспешно зажгла свечи в ближайшем канделябре, затем пересекла комнату и поставила свою свечу на стол. Потом она начала поднимать опрокинутые стулья. – Я не позволю тебе разгромить столовую.

– Я не пьян, – угрюмо огрызнулся он, хотя и сознавал, что сейчас ему лучше помолчать.

Девушка неодобрительно посмотрела на него:

– Вы вдвоем прикончили целый кувшин виски, Лахлан.

– Большую его часть осушил Рурк. Кроме того, я пью виски с юных лет. Так что теперь, уверяю тебя, способен достаточно выпить, не пьянея.

Лахлан наклонился, чтобы поднять кресло.

– Не двигайся! – вскрикнула Венеция, быстро подлетая к нему.

Но он уже выправил кресло и тяжело плюхнулся в него.

– Мне нужно только собраться с силами.

«Перед тем как отвести свою жену в постель и заняться с ней любовью».

Но это совершенно невозможно, пока он не сознался ей, что сделал. А сейчас, похоже, не лучший момент для подобного признания.

– Позволь мне немного посидеть здесь.

– Прекрасная мысль. Не хотелось бы, чтобы ты свалился в озеро или залив по пути в свою хижину.

Лахлан прищурился:

– Я не собираюсь возвращаться в хижину.

– Почему? – спросила она подозрительно умильным голосом. – Ты всегда спишь там.

Проклятие!

– Я… хм… ну почему я не могу на одну ночь остаться спать здесь?

– Только на одну ночь, – согласилась она холодным тоном. Венеция направилась к дверям, но Лахлан схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты могла бы отвести меня в постель, дорогая.

– С какой стати мне этим заниматься? Я еще тебе не жена, знаешь ли.

Он должен был сказать ей правду. Но никак не мог себя заставить. Нет, просто нужно снова ее соблазнить. Потом, когда она, насытившись, будет настроена благосклонно, он скажет ей, что они уже женаты. Да, это отличная мысль.

Лахлан притянул Венецию к себе и посадил на колени.

– Но ты все же могла бы уложить меня в постель. Ведь нас с тобой влечет друг к другу.

Он обвил рукой ее талию.

– Влечет? – сухо переспросила она.

– Все говорят, что ты ко мне неравнодушна. – Он нежно поцеловал ее в голову. – Говорят, я тоже увлечен тобой.

Когда это не улучшило ей настроения, он скользнул рукой под ее пеньюар и погладил ладонью живот.

– Помнишь, когда последний раз ты сидела у меня на коленях?

Венеция упрямо вздернула подбородок:

– Единственный раз я оказалась у тебя на коленях тогда, когда мои руки и ноги в течение нескольких часов были связаны.

Злопамятная девица.

– Я говорю не об этом, и ты это знаешь. Может, стоит тебе слегка напомнить? – Притянув ее голову ближе, Лахлан прильнул к ее губам.

Силы небесные! Как сладки были эти губы с легким привкусом виски! На короткое мгновение она ответила ему как обычно, с готовностью приоткрыв рот, увлекая его в свою шелковистую нежность. Ее язык сплетался с его языком, а тело расслабилось под прикосновениями его ласкающих пальцев.

Но лишь до тех пор, пока его ладонь не накрыла ее грудь.

– Лахлан, – прошептала Венеция, отрываясь от его губ, – ты пытаешься соблазнить меня?

– Если получится. – Он принялся нескромно ласкать ее.

– Несмотря на то, что мы еще не женаты?

Лахлан постарался подавить чувство вины.

– Раньше нас это не останавливало, – уклончиво ответил он.

– Только потому, что ты ловко пользовался моей слабостью.

– Так почему бы и тебе не воспользоваться моей слабостью, раз я пьян и не могу сопротивляться? Вот мы и будем квиты. Обмен ролями – отличная игра.

Венеция насмешливо фыркнула:

– Мы были бы квиты, если бы я зашвырнула тебя в карету, связанного по рукам и ногам, и протащила через всю Шотландию. Хотя я сомневаюсь, что ты настолько пьян, чтобы это позволить.

В нем снова шевельнулась совесть.

– Если тебе это добавит счастья, то, когда все закончится, можешь связать меня и таскать повсюду, куда пожелаешь.

Внезапный блеск в ее глазах заставил его умолкнуть. Венеция прильнула к нему с манящей улыбкой, обвила его шею руками, и Лахлан забыл обо всем…

– Это звучит заманчиво, – сказала она чуть хриплым голосом. – Особенно насчет того, чтобы связать тебя. Правда. Я даже думаю, не заняться ли этим прямо сейчас? Тогда я смогу «воспользоваться твоей слабостью» так, как мне вздумается.

Кровь бешено заструилась по его жилам.

– Ты думаешь об этом, правда?

Лукаво взглянув на него, Венеция наклонилась и поцеловала его грудь, видневшуюся под распахнутыми полами рубашки. Затем провела языком вдоль его ключицы.

– Как жаль, что ты собираешься подождать, пока все кончится.

Сердце его колотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди.

– Не думаю, что нам следует… ждать. Если ты не хочешь.

Она прижала губы к его уху.

– Я хочу, чтобы ты отдался на мою милость, Лахлан Росс. Ты такой властный и подавляющий, что мне не удается с тобой полностью расслабиться. Тем более что мы еще не женаты.

Ее лукавый тон заставил его встрепенуться и взглянуть на нее, но она уже опустила голову, лаская губами и языком его шею.

– Но если бы ты был связан, я смогла бы свободно трогать тебя везде, где вздумается, целовать везде, где захочется… – Она опустила руку и обхватила его затвердевшую плоть. – Смогла бы пробежаться языком по любой части твоего тела… Я уверена, что чувствовала бы себя гораздо спокойнее.

Лахлан представил себе, как язык ее касается его мужского естества, и почувствовал, что плоть его превратилась в каменное копье. Ради этого он готов был позволить ей все, даже связать себя.

Ну хорошо, выходит, эта опытная соблазнительница у него на коленях совсем не та Венеция, которую он знал. Но эта Венеция ему нравилась. Очень нравилась. И он просто сойдет с ума, если ему придется еще хоть сколько-нибудь ждать, чтобы овладеть ею.

Он потянулся к тесемкам ее пеньюара, но она поймала его руку.

– Сначала я свяжу тебя, – сказала она. – Потом займемся одеждой.

И все-таки ее настойчивое желание связать его несколько настораживало.

– Ты не собираешься связать меня и бросить здесь, чтобы служанки нашли меня утром?

– Лахлан! – сказала она, обиженно надув губы. – Я никогда бы такого не сделала! – Разочарованно вздохнув, она поднялась с его колен. – Ты мне не доверяешь, вот в чем дело Я. просто хотела немного повеселиться, но…

– Я доверяю тебе, дорогая, правда, доверяю! – Он схватил ее за руку, притянул к себе и поставил между колен. – Если тебе хочется меня связать, то я охотно подчиняюсь.

В особенности если это единственный способ разделить с ней сегодня постель.

– И ты позволишь мне делать с тобой, что мне вздумается, когда я тебя свяжу? – спросила она, бросая на него игривый взгляд. – Все, что мне захочется, как бы это ни было порочно и безнравственно?

Помоги ему Бог, да!

– Все, что пожелаешь.

От ее ослепительной улыбки у него перехватило дыхание.

– Хорошо, – сказала она, затем развязала пеньюар и помахала поясом перед лицом Лахлана. – Я воспользуюсь этим.

Когда девушка зашла ему за спину. Лахлан быстро сбросил жилет и рубашку, оставшись обнаженным до пояса, затем стянул сапоги. Остальное пусть сделает она. Улыбка коснулась его губ. Он ничего не имеет против.

Лахлан перестал улыбаться, когда почувствовал, что Венеция связывает ему руки. Она связала их крепче, чем он мог ожидать от девушки, которой прежде не приходилось никого связывать. Но когда она привязала его руки к креслу, Лахлан ощутил легкое беспокойство. Он рассчитывал, что при желании сможет легко встать с кресла.

К тому времени как Венеция вернулась и встала перед ним с загадочной улыбкой на лице, сердце его едва не выпрыгивало из груди. Пеньюар ее распахнулся, открыв взгляду полупрозрачную рубашку и соблазнительные линии ее тела. Но к сожалению, она так его и не сняла.

Она просто стояла, разглядывая его, – глаза ее внимательно исследовали его плечи, грудь, живот, пока не задержались на раздвинутых ногах и огромной выпуклости между ними. Выпуклости, которая продолжата набухать под ее взглядом.

– Твой пеньюар, – хрипло произнес он, возбужденный так сильно, что готов был вот-вот взорваться. – Сними его, ты обещала.

Венеция уперла руки в бока и одарила его поистине дьявольским взглядом:

– Все в свое время, муженек, все в свое время.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но тут до него дошло, что она сказала.

– Муженек?

Смех ее прозвучал довольно злорадно.

– Ну полно, Лахлан! Ты прекрасно знаешь, что сегодня вечером мы произнесли брачные обеты. На гэльском, между прочим. Как ты мог об этом забыть, если потратил столько труда, чтобы обманом заставить меня сделать это?

Силы небесные! Она знает правду. И если он не сумеет выпутаться, ему конец.

– Заставил тебя обманом? – спросил он, изобразив искреннее удивление, хотя чувствовал себя при этом ужасно виноватым. – Как я мог обмануть тебя? Ты же сказала, что понимаешь по-гэльски.

– Но ты знал, что я солгала.

– Нет, не знал.

– Ты не поправил меня, когда я чуть раньше говорила, что мы еще не женаты, разве не так? – Глаза ее укоризненно сверкнули. – Я повторила это три раза.

Она приготовила ему ловушку, и он прямехонько в нее угодил.

– Как ты уз…

– Твоя мать мне сказала. Вообрази, как я была поражена, узнав, что мы поженились, даже не подозревая об этом. – Она подошла ближе и, склонившись к нему, прошептала на ухо: – И к тому же не имела возможности отказаться.

Слегка куснув его за мочку уха, Венеция выпрямилась, и Лахлан в отчаянии застонал. Господи! Вот теперь он по-настоящему попал в беду. Он попытался подняться, но девушка не только привязала его руки к креслу, но и прикрутила кресло к столу.

– Не пытайся подняться, муженек, – сказала она вкрадчивым голосом, – Тебе придется посидеть еще немного. По крайней мере до тех пор, пока я не получу от тебя то, что мне нужно.

Лахлан откинулся на спинку кресла, проклиная себя за то, что не заметил ловушки, которая сейчас захлопнулась.

– И что это будет? – хрипло спросил он, хотя опасался, что и сам знает.

– Все, мой дорогой. – Она наклонилась и провела длинным изящным пальцем вверх по внутренней стороне его бедра медленно, чувственно, почти добравшись до исстрадавшейся мужской плоти, но тут же отдернула руку, оставив его испытывать неописуемые мучения.

– Я хочу, чтобы ты обещал мне исполнить все, чего бы я ни пожелала. – И на лице ее вспыхнула безжалостная улыбка. – Потому что пока ты этого не сделаешь, тебе не получить то, чего ты хочешь.